ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

 

 ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

 

Киями КАРАГОЗ (Kiyami KARAGOZ) ПРОТИВ ФРАНЦИИ [1]

 

ЖАЛОБА № 47531/99

 

Окончательное решение по вопросу приемлемости

15 ноября 2001 г.

 

СТРАСБУРГ

 

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая 15 ноября 2001 г. Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

Ф. Тюлькенс,

Ж.-П. Коста,

П. Лоренсена,

Н. Ваич,

Э. Левитса,

А. Ковлера, судей,

а также при участии Э. Фриберга, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев вышеупомянутую жалобу, поданную 3 марта 1997 г. и за­регистрированную 16 апреля 1999 г., принимая во внимание решение Европейского Суда от 20 апреля 1999  г. о передаче данной жалобы на рассмотрение в Первую секцию и принятое Председателем Секции решение от 16 апреля 1999 г. о продле­нии срока действия Правила 39 Регламента Суда,

принимая во внимание решения Европейского Суда от 29 июня, 24 ав­густа, 31 августа, 5 октября, 23 ноября и 14 декабря 1999 г. о продлении срока действия Правила 39 Регламента, а также решение от 11 января 2000 г. больше его не продлевать,

принимая во внимание представленные властями Франции 19 мая 1999 г. доводы, а также возражения заявителя от 10 августа 1999 г.,

принимая во внимание дополнительные доводы, представленные влас­тями Франции 27 сентября 1999 г., 22 мая 2000 г. и 18 апреля 2001 г. и возражения заявителя от 3 декабря 1999 г, 14 июня 2000 г. и 5 июня 2001 г., заседая за закрытыми дверями,

принял следующее Решение:

 

ФАКТЫ

 

Заявитель — гражданин Турции, родился 1 января 1956 г. в г. Ортакой (Ortakoy) (Турция). Во время подачи жалобы находился в изоляторе вре­менного содержания, затем отправлен в административную ссылку в де­партамент Рона (Rhone).

 

В Европейском Суде интересы заявителя представлял Жак Дебрэ (Jacques Debrait), адвокат Коллегии адвокатов г. Лион (Lyon). Власти Франции были представлены Мишель Дюброкар (Michelle Dubrocard), заместителем дирек­тора Правового департамента Министерства иностранных дел Франции.

 

Заявитель прибыл во Францию 6 сентября 1973 г. 10 августа 1978 г. он женился на турецкой гражданке, от брака с которой имеет четырех детей: первый ребенок родился в 1979 году в Турции, трое других — во Франции. Заявитель работал во Франции с 1973 по 1986 год, когда был уволен с работы.

 

12 ноября 1991 г. заявитель был арестован и 14 мая 1993 г. Испра­вительным судом Лиона приговорен к десяти годам лишения свободы. В соответствии со статьей 630-1 Кодекса общественного здравоохране­ния он был в бессрочном порядке лишен права проживания на терри­тории Франции за нарушение закона о борьбе с незаконным оборотом наркотических веществ, а именно за ввоз и продажу нескольких кило­граммов героина. Данный приговор был подтвержден 2 ноября 1993 г. Апелляционным судом Лиона. Статья 630-1 Кодекса общественного здравоохранения предусматривает:

 

"... Суды...могут принимать решения об окончательном запрете прожи­вания на территории Франции любого иностранца, осужденного за преступ­ления, предусмотренные статьей 627.

 

Запрещение проживания на территории Франции автоматически влечет за собой препровождение осужденного к границе по истечении срока наказания.

/.../

 

В случае приговора об окончательном запрещении пребывания на тер­ритории осужденный не может ходатайствовать о применении в отношении него статьи 55-1 Уголовного кодекса".

 

19 октября 1994 г. заявитель подал ходатайство об отмене оконча­тельного запрещения своего пребывания на территории Франции, со­славшись при этом на желание своей жены и четырех детей остаться во Франции.

 

23  марта 1995 г. Апелляционный суд Лиона отклонил данное хода­тайство, сочтя, что семейное положение заявителя в его изложении было аналогичным тому, которое оценивалось судьями при вынесении приговора.

 

18 августа 1997 г. заявитель снова подал ходатайство об отмене судеб­ного постановления.

 

2 апреля 1998 г. данное ходатайство было оставлено без удовлетворе­ния Апелляционным судом Лиона по причине тяжкого характера деяний, за которые заявитель был осужден.

 

В 1998 году заявитель подал министру юстиции ходатайство о поми­ловании, которое было отклонено.

 

24 ноября 1998 г. врач пенитенциарного центра Сен-Кентэн Фалавье (Saint Quentin Falavier), где содержался заявитель, составил медицинское заключение, в котором указал, что тот страдает заболеванием щитовидной железы, требующим хирургического вмешательства, и что по этой причи­не нуждается в пожизненном лечении и регулярном биологическом со­провождении.

 

Кроме того, у заявителя была язва кишечника, требующая длительного курса лечения.

 

7 декабря 1998 г. заявитель подал третье ходатайство об отмене судеб­ного постановления по состоянию здоровья.

 

21 января 1999 г. тот же врач пенитенциарного центра Сен-Кентэн Фалавье составил заключение, в котором указал, что после операции заявитель нуждается как минимум в повседневном лечении и регулярном простом анализе крови в целях назначения лечебных лекарственных доз. Он отметил, что отсутствие медицинского и биологического сопровожде­ния чревато опасностью для жизни заявителя.

 

11  февраля 1999 г., находясь по-прежнему в заключении, заявитель перенес хирургическую операцию по удалению трех четвертей щитовид­ной, а также паращитовидной желез.

 

В медицинском заключении, составленном 17 февраля 1999 г., когда заявитель вышел из больницы, ему было назначено медикамен­тозное лечение с применением гормональных средств и комплемент связывающего кальция.

 

12  апреля 1999 г. медицинский инспектор службы здравоохранения департамента Изер (Iser) направил в адрес префекта департамента письмо следующего содержания:

 

"В соответствии с Вашим поручением снова вышел на медицинскую службу, осуществляющую лечение Карагоза.

 

В настоящее время Карагоз проходит курс относительно несложного лечения, которое требует простого и регулярного биологического сопровож­дения.

 

Отказ от медицинского и биологического сопровождения был бы чреват опасностью для его жизни. Таким образом, речь идет о лечении несложном, но которое никоим образом не может быть прервано. Без серьезного риска для пациента такое несложное лечение может осуществляться в стране про­исхождения".

 

15 апреля 1999 г. префект департамента Изер принял решение о вы­сылке заявителя в Турцию.

 

В другом заключении, которое врач пенитенциарного центра составил 16 апреля 1999 г., в день выхода заявителя из тюрьмы, указывается, что вследствие хирургического вмешательства заявитель

 

"должен ежедневно принимать заменители гормонов и находиться под ежемесячным биологическим наблюдением. Несоблюдение курса лечения может иметь следствием возникновение серьезных медицинских, особенно кардиологических, нарушений.

 

К настоящему моменту гормональное равновесие еще не достигнуто, что делает необходимым тщательное наблюдение за состоянием больного. При­мерно через три месяца пациент должен пройти новое послеоперационное обследование у хирурга".

 

Заявителю, который после освобождения из тюрьмы находился в пенитенциарком центре, 17 апреля 1999 г. предстояла высылка в Турцию.

 

После применения Европейским Судом Правила 39 Регламента ми­нистр внутренних дел Франции издал 22 апреля 1999 г. указ, предпи­сывающий заявителю проживать в департаменте Рона до тех пор, пока не станет возможным применение вынесенного в отношении него приговора.

 

19 апреля 1999 г. заявитель подал в Административный суд Лиона ходатайство о приостановлении исполнения приговора о его высылке в Турцию. Он также подал ходатайство об отмене и об отсрочке испол­нения приговора.

 

20 апреля 1999 г. председатель третьей палаты Административного суда Лиона отклонил данное ходатайство на том основании, что "хотя Карагоз и перенес 11 февраля 1999 г. операцию по удалению щитовидной железы, впоследствии он прошел соответствующие осмотры и ему были сделаны соответствующие анализы; гормональная терапия и биологичес­кие анализы, а также противоязвеное лечение, в которых он нуждается, представляют собой простое лечение, которое может быть продолжено в стране происхождения".

 

27 мая 1999 г. Апелляционный суд Лиона отклонил третье ходатайство об отмене запрета на проживание на территории на том основании, в частности, что заявитель не представил никаких доказательств, что в Тур­ции он не сможет получать медицинскую помощь, которую требует его состояние здоровья.

 

СУТЬ ЖАЛОБЫ

 

1.  Ссылаясь, прежде всего, на Статьи 2 и 3 Конвенции, заявитель утверждал, что с учетом характера необходимых ему лечения и ухода их прекращение может создать опасность для его жизни. Он также указывал на нарушение Статей 3 и 13 Конвенции, вместе взятых.

 

2.  Ссылаясь на Статью 8 Конвенции, заявитель также утверждал, что в случае его депортации с территории Франции может быть нанесен ущерб его личной и семейной жизни, а также нарушено его право на здоровье.

 

ПРАВО

 

1. Заявитель ссылался на нарушение Статей 2 и 3 Конвенции, а также Статей 3 и 13 Конвенции, вместе взятых, которые, соответствен­но, гласят:

 

Статья 2

 

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приго­вора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении кото­рого законом предусмотрено такое наказание.

 

2, Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

 

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

 

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

 

c) дли подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

 

Статья 3

 

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или уни­жающему достоинство обращению или наказанию".

 

Статья 13

 

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в госу­дарственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, дей­ствовавшими в официальном качестве".

 

I. ИСКЛЮЧЕНИЯ ИЗ ПРИНЦИПА НЕИСЧЕРПАНИЯ СРЕДСТВ ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ, НА КОТОРЫЕ ССЫЛАЛИСЬ ВЛАСТИ ФРАНЦИИ

 

Во-первых, власти Франции не признали факт исчерпания заявителем внутренних средств правовой защиты, поскольку административный судья еще не вынес постановления по ходатайству об отмене судебного постановления и об отсрочке исполнения приговора, поданному заяви­телем по поводу решения от 15 апреля 1999 г. о его высылке в Турцию. Власти Франции утверждали, что названные ходатайства еще предстояло рассмотреть Государственному Совету, дабы председатель секции по уре­гулированию споров разрешил конфликт подсудности и определил, в ве­дение какого суда передать эти ходатайства. К тому же данное средство правовой защиты могло быть эффективным, поскольку решение об ад­министративной ссылке заявителя было принято 22 апреля 1999 г., в силу чего он смог бы добиться отсрочки исполнения меры по высылке и, возможно, права вернуться во Францию.

Во-вторых, власти Франции подчеркнули, что заявитель не оспаривал в кассационном порядке постановления Апелляционного суда, которыми отклонялись его ходатайства об отмене запрещения пребывания на тер­ритории Франции (см. ниже 2).

 

Заявитель со своей стороны напомнил, что он прежде всего оспа­ривал судебное постановление "об удалении" с национальной терри­тории. Он не располагает надлежащим средством правовой защиты, чтобы добиться отмены данного постановления, ибо единственное до­ступное ему средство — обращение в Апелляционный суд Лиона, вы­несший это постановление. Кроме того, данный Апелляционный суд никогда бы не удовлетворил ходатайства о снятии запрета на прожи­вание во Франции, и, в случае такого ходатайства об отмене приговора, оно не было бы эффективным, поскольку суд высшей инстанции никак эти вопросы не контролирует, считая, что оценка обоснованности по­добного ходатайства относится к сфере суверенных полномочий судей, рассматривающих дело по существу.

 

Что касается исполнения постановления об удалении с территории, то, по мнению заявителя, было бы неуместно вменять ему неисчерпа­ние внутренних средств правовой защиты, в то время как суды до сих пор не приняли решения ни по его ходатайству об отмене судебного постановления, ни по ходатайству об отсрочке исполнения решения префекта департамента Изер, определившего Турцию в качестве стра­ны высылки.

 

Европейский Суд установил, что стороны не представили сведений о перспективах разбирательства в административных судах и что власти Франции больше не ссылались на этот аргумент в своих дополнительных замечаниях. Отсюда Европейский Суд пришел к выводу, что власти Фран­ции, которые недавно снова заявили возражения по причине неисчерпа­ния внутренних средств правовой защиты, не намерены настаивать на первом возражении.

 

Что касается вопроса об исчерпании средств защиты в суде, то Евро­пейский Суд не считал необходимым высказываться по данному вопросу в контексте Статей 2 и 3 Конвенции, поскольку жалоба в любом случае является неприемлемой по другим основаниям.

 

II. ОБОСНОВАННОСТЬ ЖАЛОБЫ

 

1. Власти Франции

 

В своих первых замечаниях власти Франции привели список врачей-специалистов и перечень больниц в Турции. Они подчеркивали, что дан­ная страна располагает значительным потенциалом медицинского обслу­живания, в том числе 1100 больницами, 650 лабораториями и 75 000 вра­чей. Власти Франции добавили, что в Турции весьма распространены заболевания щитовидной железы, так что их лечение является для врачей обычным делом. Наконец, власти Франции сообщили, что в Турции су­ществуют аналогичная французской система обслуживания наемных ра­бочих, а также общее медицинское обслуживание по выдаваемой префек­турами "зеленой карте", обеспечивающей право на бесплатное обслужи­вание в различных государственных больницах.

 

На дополнительные вопросы Европейского Суда власти Франции дали следующие ответы:

 

а) Могут ли власти Франции дать точный прогноз того, как скоро по прибытии в Турцию заявитель сможет получить "зеленую карту", откры­вающую доступ к бесплатному медицинскому обслуживанию? Возможны ли в связи с этим задержки по вине администрации вследствие недавних событий в стране?

 

Власти Франции подчеркнули, что выдачей "зеленой карты" рас­поряжается Министерство здравоохранения Турции. Она выдается лицам, не имеющим никакой социальной поддержки, или лицам, имеющим работу, но не участвующим в одной из трех существующих касс социального обеспечения. "Зеленая карта" выдается в супрефектуре по месту жительства по предъявлении свидетельства о малой обес­печенности, выданного квартальным или сельским старостой. Карта может выдаваться нуждающимся лицам при их регистрации в кварталь­ном бюро по новому месту жительства. Она действует в течение года, но продлевается до тех пор, пока заинтересованное лицо не решит свои материальные проблемы.

 

Власти Франции не считали возможным судить о влиянии недавнего землетрясения на деятельность турецкой администрации. Они уточняли, что в Турции название "Ортакой" (родной город заявителя) имеют пять городов, причем все они находятся вдали от зоны землетрясения. В то же время власти Франции отметили, что в семидесятые годы во Францию эмигрировали в основном турки из Ортакоя, расположенного в провин­ции Аскарай (Askaray), в 220 км. к юго-востоку от г. Анкара (Ankara), то есть на расстоянии 400 км от эпицентра землетрясения. Отсюда власти Франции пришли к выводу, что фактор землетрясения не должен повли­ять на выдачу "зеленой карты".

 

b) Можно ли предусмотреть выдачу заявителю "зеленой карты" до его отъезда из Франции?

Власти Франции утверждали, что согласно имеющейся у них инфор­мации "зеленая карта" выдается только в Турции.

 

c) Имеется ли, с учетом недавних событий, уверенность, что жизненно важные для заявителя лекарственные средства в настоящее время доступ­ны в больницах и медицинских учреждениях страны?

 

Власти Франции напомнили, что все города с названием "Ортакой" отстоят на несколько сот километров от происшедшего в августе этого года землетрясения. Кроме того, в Аскарае имеются большая государ­ственная больница и частная клиника, где практикуют семь врачей-ин­тернов.

 

Власти Франции напомнили, что число пациентов с заболеваниями щитовидной железы в Турции является сравнительно высоким. Врачи, лечебные учреждения, больницы и лаборатории, по-видимому, имеют опыт лечения таких заболеваний и готовы к ним как в лечебном, так и материальном плане. Для лечения болезней жертв землетрясения используются совершенно другие средства, чем для лечения болезней щитовидной железы. Следовательно, землетрясение никак не может повлиять на потребление населением лекарственных средств, в кото­рых нуждается заявитель. Поэтому упомянутое лекарство, в принципе, является доступным в Турции. Оно продается во всех турецких аптеках по цене 400000 турецких лир (примерно 10 французских франков). Лаборатория-производитель лекарства (Органон, Стамбул (Organon, Istanbul)) готова бесплатно снабдить заявителя несколькими упаковка­ми сразу по прибытии в страну.

 

d)  Можно ли в случае необходимости выдать заявителю до его депор­тации из Франции жизненно важные для него лекарства, чтобы их хватило на несколько недель?

 

Власти Франции утверждали, что лекарства, необходимые для лечения заявителя, могут быть выданы ему на шесть месяцев приема, то есть на максимальный срок действия рецепта.

 

e) Есть ли в таком случае уверенность, что, если заявитель будет иметь при себе эти лекарства, у него не возникнет проблем с французскими или турецкими таможенными службами?

 

Власти Франции утверждали, что в случае необходимости они могут принять меры по оповещению таможенных служб о необходимости позволить заявителю иметь при себе данные лекарства. Более того, учитывая интенсивность пассажиропотока на маршруте Франция-Турция, а также распространенность заболеваний щитовидной железы, власти страны, в принципе, не должны препятствовать въезду больных, подобных заявителю.

 

С учетом приведенных элементов доказывания власти Франции при­шли к выводу, что рассматриваемая жалоба лишена оснований. Влас­ти Франции считали, что заявитель не представил доказательств, под­крепляющих его утверждения о нарушении Статьи 3 Конвенции, в случае, если его депортируют в Турцию. Власти Франции ссылались на Поста­новление Европейского Суда по делу "H.L.R. против Франции" (H.L.R. v. France) от 29 апреля 1997 г. (Reports 1997-III), в котором Европейский Суд в своем заключении об отсутствии нарушения Конвенции придал решающее значение факту отсутствия доказательств, подтвержда­ющих серьезные основания предполагать наличие реальной возможности нарушения вышеназванного положения.

 

Власти Франции добавили, что высылка заявителя в страну, являю­щуюся участником Конвенции, служит заявителю дополнительной гаран­тией. И, наконец, если предположить, что высылка заявителя в Турцию действительно является нарушением Статьи 3 Конвенции, то ничто ему — как и любому турецкому гражданину, страдающему подобной болезнью — не мешает предъявить аналогичную жалобу против властей Турции в связи с пробелами в ее системе здравоохранения.

 

2. Заявитель

 

В первой группе своих замечаний заявитель утверждал, что необходи­мо как минимум дождаться результатов дополнительных анализов, пред­усмотренных по завершении хирургического вмешательства, перенесен­ного им в феврале 1999 года. Он указывал на то обстоятельство, что согласно медицинским заключениям состояние его здоровья требует ме­дицинского и биологического контроля, без которого его жизнь может оказаться в опасности, и что речь идет о непрерывном, но в то же время несложном лечении. Заявитель сообщал, что, по неофициальным данным из турецкого консульства, он не соответствует требованиям, предъявляе­мым при получении "зеленой карты", поскольку в Турции никогда не работал и жил за границей. Поэтому он не будет иметь права на бесплатное медицинское обслуживание. В то же время по прибытии в Турцию заяви­тель окажется без средств к существованию и не сможет, во всяком случае в течение некоторого времени, располагать достаточными средствами для оплаты постоянного медицинского наблюдения, в котором нуждается по состоянию здоровья.

 

В своем ответе на дополнительные замечания властей Франции заяви­тель утверждал, что опасение, что его лечение в Турции не будет соответ­ствовать требованиям Статьи 3 Конвенции, в данном случае основывается на объективных обстоятельствах — состоянии его здоровья и необходи­мости постоянного медицинского наблюдения с обязательным лечением. Кроме того, он утверждал, что Европейский Суд в своем толковании настаивал на основополагающем характере Статьи 3 Конвенции, которая не допускает ни ограничений, ни отступлений. В подкрепление своего утверждения он ссылался на Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г. (Reports 1996-V, § 22) и Постановление Европейского Суда по делу "D. против Соединенного Королевства" (D. v. United King­dom) от 2 мая 1997 г. (Reports 1997-III, § 37). Наконец, заявитель считал, что власти Франции не обосновали свои утверждения касательно состо­яния здравоохранения в Турции и, в частности, условий незамедлитель­ного предоставления ему медицинской помощи, гарантирующей возмож­ность сохранения жизни в случае его депортации в Турцию. Со своей стороны он пока не смог получить на этот счет точных данных.

 

3. Мнение Европейского Суда

 

Европейский Суд напомнил, что высылка Договаривающимся Госу­дарством иностранца может повлечь за собой проблемы в контексте Ста­тьи 3 Конвенции, и, следовательно, ответственность соответствующего государства по Конвенции, если в наличии имеются серьезные и прове­ренные основания полагать, что заинтересованное лицо в случае его вы­сылки в страну назначения может реально быть подвергнуто там обраще­нию, противоречащему Статье 3 Конвенции. В таком случае данное по­ложение подразумевает обязательство отказа от высылки этого лица в эту страну (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сёринг против Соединенного Королевства" (Soering v. United Kingdom) от 7 июля 1989 г., Series A, № 161, р. 35, §§ 90—91; Постановление Европейского Суда по делу "Крус Барас и другие против Швеции" (Cruz Varas and Others v. Sweden) от 20 марта 1991 г., Series A, № 201, p. 28, §§ 69—70; упоминав­шееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Вильвараджа и другие против Соединенного Королевства" (Vilvarajah and Others v. United Kingdom), p. 34, § 10З[2]; а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства", р. 1853, §§ 73—74 и 80; Постановление Европейского Суда по делу "Ахмед против Австрии" (Ahmed v. Austria) от 17 декабря 1996, Reports 1996-VI, p. 2206, § 39; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "H.L.R. против Франции", р. 757, § 34; и упоминавшееся выше По­становление Европейского Суда по делу "D. против Соединенного Коро­левства", pp. 791—792, §§ 46—47; Постановление Европейского Суда по делу "Бенсаид против Соединенного Королевства" (Bensaid v. United Kingdom), жалоба № 44599/98).

 

Когда Договаривающееся Государство высылает со своей террито­рии иностранца, оно несет ответственность по Статье 3 Конвенции, поскольку подвергает его прямому риску обращения, противоречащего данной Статье, будь то в результате действий властей страны назначе­ния, будь то в результате действий независимых от государства орга­низаций, против которых власти не могут обеспечить ему надлежащую защиту (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмед против Австрии", § 44, и упоминавшееся выше Поста­новление Европейского Суда по делу "D. против Соединенного Коро­левства", § 49). Это может относиться и к таким исключительным об­стоятельствам, как высылка иностранца, здоровье которого находится в критическом состоянии, в страну, где он будет лишен медицинского обслуживания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "D. против Соединенного Королевства", §§ 51—53). В этом случае Европейский Суд должен выяснить, существует ли ре­альный риск того, что высылка иностранца будет противоречить Ста­тье 3 Конвенции с учетом состояния здоровья последнего на момент рассмотрения вопроса. Он, кроме того, напомнил, что при принятии решения им используются все представленные элементы или при необ­ходимости элементы, полученные по официальным каналам (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "H.L.R. против Франции", § 37), и дело рассматривается в свете данных, по­ступивших после начала применения Правила 39 Регламента.

 

Применительно к рассматриваемому случаю Европейский Суд отме­тил, что заявитель перенес серьезную операцию и что 16 апреля 1999 г. в день его выхода из тюрьмы и накануне высылки французскими властями тюремный врач решил, что состояние здоровья заявителя пока не стаби­лизировалось и требует тщательного наблюдения, включая новый после­операционный осмотр по истечении трех месяцев. Кроме того, Европей­ский Суд отметил, что по заключению врачей несоблюдение предписан­ного лечения может иметь следствием смерть заявителя. Все эти элементы являются основанием для применения Правила 39 Регламента и админи­стративной ссылки заявителя, с чем французские власти, наконец, согла­сились в апреле 1999 года.

 

Касательно реального и актуального риска плохого обращения Евро­пейский Суд напомнил, что обычная возможность грубого обращения сама не означает нарушения Статьи 3 Конвенции. Более того, чтобы подпадать под действие данного положения, плохое обращение должно достичь минимума жестокости. Наконец, исследование реальности риска обращения с заявителем, противоречащего Статье 3 Конвенции, в случае серьезной болезни включает, в частности, проверку возможности приоб­ретения заинтересованным лицом лекарств, соответствующих состоянию его здоровья, а также проверку необходимости для поддержания его здо­ровья настолько специфического ухода, что такой уход поставил бы его в положение, отличающееся от положения других граждан страны назна­чения, имеющих аналогичную болезнь (см. Решение Европейской Ко­миссии по жалобе № 20447/92 от 15 февраля 1993 г., DR 74, р. 252, и Решение Европейской Комиссии по жалобе № 23634/94 от 19 мая 1994 г., Ш77, pp. 133, 137).

 

Однако приходится констатировать, что заявитель не убедил Европей­ский Суд, что в случае своего пребывания в Турции он не сможет приоб­ретать соответствующие лекарства. Он также не доказал, что состояние его здоровья в настоящий момент не позволяет ему отложить отъезд в Турцию. Фактически в меморандуме заявителя приводятся общие данные о состоянии его здоровья и необходимых мерах предосторожности. Но там нет указаний на реальность предполагаемого риска в случае высылки заявителя в Турцию.

 

Кроме того, Европейский Суд обратил внимание на заверения властей Франции о наличии в Турции возможности получения доступа к меди­цинскому обслуживанию, несмотря на то, что заявитель не охвачен ту­рецкой системой социальных гарантий, о наличии там производства не­обходимых заявителю лекарств и доступа к ним, о возможности — на случай появления трудностей в связи с прибытием в страну происхожде­ния — пользоваться лекарствами, которые были заранее прописаны за­явителю в течение достаточного времени.

 

В заключение, Европейский Суд счел, что больше не остается прове­ренных и серьезных оснований полагать, что исполнение решения о вы­сылке заявителя в Турцию нарушило бы Статьи 2 и 3 Конвенции.

 

Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная по смыслу пунктов 3 и 4 Статьи 35 Конвенции.

 

Кроме того, касательно предполагаемого нарушения Статей 3 и 13 Конвенции, взятых в совокупности, Европейский Суд установил, что за­явитель имел в своем распоряжении многочисленные средства правовой защиты, и напомнил, что Статья 13 Конвенции не гарантирует результатов применения имеющихся средств правовой защиты.

 

Следовательно, данная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная по смыслу пункта 3 Статьи 35 Конвенции.

 

2. Заявитель также ссылался на Статью 8 Конвенции, утверждая, что в случае его высылки из Франции будет нанесен ущерб его личной и семейной жизни. Данное положение Конвенции гласит:

 

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

 

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осу­ществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в инте­ресах национальной безопасности и общественного порядка, экономическо­го благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или пре­ступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лип".

 

Власти Франции подняли вопрос об исключении, доказывая, что заявитель не отвечает условию исчерпания внутренних средств право­вой защиты в связи с отсутствием кассационной жалобы на решения об отклонении его ходатайств о восстановлении права нахождения на территории Франции. Власти Франции напомнили о Решении Евро­пейского Суда по делу "Хамаиди против Франции" (Hama'idi v. France) от 6 марта 2001 г. (жалоба № 39291/98) и утверждали, что в данном случае кассационная жалоба является адекватным и доступным сред­ством правовой защиты, эффективность которого предсказать невоз­можно. В свете недавних решений Кассационного суда и прецедентной практики Европейского Суда, в том числе Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сиве против Франции" (Civet v. France) (от 28 сентября 1999 г., жалоба № 29340/95, ECHR 1999-VI), власти Франции утверждали, что кассация является эффективным средством правовой защиты, поскольку Кассационный суд проверяет, был ли правильным ответ апелляционных судов на жалобу по Статье 8 Конвенции и было ли ими приведено в обоснование своих решений достаточно доводов.

 

Заявитель, наоборот, утверждал, что уверенности в том, что Касса­ционный суд исправит судебную ошибку, не существует ни в теории, ни на практике. Кассационному суду недостает эффективности и ре­зультативности, необходимых, чтобы считаться полезным, как об этом свидетельствуют многие недавние его постановления. Он добавил, что даже если считать, что после принятия Апелляционным судом Лиона в апреле 1998 года своего постановления в судебной практике произо­шли изменения (что, по его мнению, не соответствует действительнос­ти), все равно эта практика неприменима в отношении данного поста­новления, поскольку эффективность средства правовой защиты проявляется лишь через оценку судебной практики, имевшей место после совершения фактов дела.

 

Европейский Суд напомнил, что в своих решениях по делам "Ха­маиди против Франции", "Бусетта против Франции" (Boucetta v. France) (от 7 июня 2001 г., жалоба № 44060/98), "Уашарги против Франции" (Ouachargui v. France) (от 5 июля 2001 г., жалоба № 51456/99) и "Сарикам против Франции" (Saricam v. France) (от 25 сентября 2001 г., жалоба № 47085/99) он на основе исследова­ния постановлений об отмене решений сделал вывод, что Кассацион­ный суд, по крайней мере в рамках своих полномочий, осуществляет контроль соответствия, с одной стороны, фактов, установленных су­дьями, рассматривающими дело по существу, и, с другой — выводов, к которым пришли последние на основании установленных ими фактов (Cass. crim. 15 декабря 1998 г., жалоба № 98—82.735; Cass. crim. 27 фев­раля 1997 г., жалоба № 96—80.902). Кстати, он трижды отменял поста­новления, отклоняющие ходатайства об отмене судебных реше­ний, ссылаясь на отсутствие правовых оснований ввиду игнорирования мотивов личного и семейного плана, на которые опирались заявители в обоснование своих ходатайств (Cass. Crim. 13 марта 2001 г., жало­ба № 00—82.670, .В/СС536, постановление № 569; Cass crim. 28 февра­ля 2001 г., жалоба № 99—87.963; Cass. crim. 3 марта 1999 г., жалоба № 98—82.007). Отсюда он сделал вывод, что Кассационный суд может давать оценку запретительной меры или решения о ее продлении с точки зрения их соответствия требованиям Статьи 8 Конвенции.

 

Однако Европейский Суд установил, что в рассматриваемом случае заявитель не пошел по пути кассационного обжалования постановле­ний, которыми отклонялись три его ходатайства о восстановлении в правах. Он, в частности, не сделал этого в отношении недавнего по­становления от 27 мая 1999 г. Таким образом, заявитель лишил фран­цузские суды возможности, которая в принципе специально предус­мотрена пунктом 1 Статьи 35 Конвенции для Высоких Договариваю­щихся Сторон: либо не допустить, либо исправить предполагаемые нарушения, в которых они обвиняются (см., среди прочих, упоминав­шееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сиве против Франции" и Постановление Европейского суда по делу "Кардо против Франции" (Cardot v. France) от 19 марта 1991 г., Series A, № 200, р. 19, § 36). Что касается данного разбирательства, то исключение из правила об исчерпании внутренних средств правовой защиты представляется обоснованным, и, следовательно, жалоба должна быть отклонена в со­ответствии с пунктами 1 и 4 Статьи 35 Конвенции.

 

 

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

 

объявляет жалобу неприемлемой.

 

Э. ФРИБЕРГ                                                                      Х.Л. РОЗАКИС

Секретарь Секции Суда                                                     Председатель Палаты

 

Перевод с французского Д. Юзвикова

 

содержание