КОММЕНТАРИИ К СУДЕБНЫМ РЕШЕНИЯМ
1. Статья 10 Европейской конвенции по правам человека (в дальнейшем – “Конвенция”) посвящена свободе самовыражения и информации. Конвенция была подписана 4 ноября 1950 г. и вступила в законную силу 3 сентября 1953 г. Она была ратифицирована всеми государствами-членами Совета Европы, за исключением самых последних членов (Хорватии, Латвии, Молдовы, России и Украины), которые уже подписали Конвенцию и в которых уже запущены в ход процедуры ратификации.
Статья 10
“1. Каждый человек имеет право на свободу самовыражения. Это право включает в себя свободу придерживаться различных мнений и получать и передавать информацию и идеи без вмешательства со стороны государственной власти и независимо от государственных границ. Эта Статья не препятствует государствам требовать лицензирования вещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.
2. Осуществление этих свобод, поскольку оно несет с собой определенные обязанности и ответственности, может подвергаться таким формальностям, условиям, ограничениям или наказаниям, которые предписываются законом и необходимы в демократическом обществе. Это делается в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественной безопасности, для предотвращения беспорядков или преступлений, для защиты здоровья или нравственности, для защиты репутации или прав других лиц, для предотвращения разглашения конфиденциальной информации или для поддержания авторитета и беспристрастности судебной власти.
2. Европейский суд и Европейская комиссия по правам человека (в дальнейшем – “Суд” и “Комиссия”) вынесли немало решений по судебным делам, касающимся Статьи 10. Суд назвал свободу самовыражения “одним из основных условий прогресса демократических обществ и развития каждой личности”.
3. Согласно Конвенции, свобода самовыражения и информации не является абсолютной свободой. Государство вправе вмешиваться в эту свободу (независимо от средств, какими выражаются мнения, идеи, информация); только при соблюдении условий, изложенных в параграфе 2 Статьи 10. В этом контексте следует обратить внимание на зависимость между третьим предложением параграфа 1 Статьи 10 (“Эта Статья не препятствует государствам требовать лицензирования вещательных, телевизионных или кинематографических предприятий) и параграфом 2. Это третье предложение, как указал Суд, записано с целью “подчеркнуть, что государствам разрешается регулировать (с помощью регулятивных систем) способы, какими на их территории организуется вещанием в особенности это касается технических аспектов вещания... Технические аспекты, безусловно, важны, но предоставление лицензий или отказ в их получении может также осуществляться по иным соображениям, а именно: характера и цели вещательной станции; ее потенциальной аудитории на национальном, региональном или местном уровне; права и потребности конкретной аудитории; обязанностей, вытекающих из международных юридических документов. Это может приводить к вмешательству, цель которого будет правомерной в силу третьего предложения параграфа 1, хотя вмешательство и может не соответствовать какой-либо из целей, записанных в параграфе 2. Однако соответствие такого рода вмешательства необходимо оценивать в свете прочих требований параграфа 2.”
4.Если условия, указанные в параграфе 2, не выполняются, то ограничение свободы самовыражения и информации будет равносильно нарушению Конвенции. Случаи правомерного ограничения должны быть оговорены в законодательстве и могут допускаться лишь тогда, когда они считаются необходимыми в демократическом обществе.
5. Ограничения свободы самовыражения и информации, допускаемые согласно параграфу 2 Статьи 10б, делятся на три категории:
1) ограничения, предназначенные для защиты общественных интересов (национальной безопасности, территориальной целостности, общественной безопасности, предотвращения беспорядков или преступлений, охраны здоровья или нравственности);
2) ограничения, предназначенные для защиты прав других лиц (защиты репутации или прав других лиц; предотвращения разглашения
3) Конфиденциальной информации), ограничения, необходимые для авторитета и беспристрастности власти поддержки судебной
6. Этот перечень ограничений может показаться слишком большим. Однако следует иметь в виду, что применение любого ограничения должно быть предписано законом и должно быть необходимым “в демократическом обществе”. Суд неоднократно подчеркивал важность проверки того, является ли вмешательство необходимым в контексте европейского надзора.
7. Суд неизменно указывал, что “государства, подписавшие Конвенцию, могут, в определенной мере, действовать по своему усмотрению при решении вопросов о необходимости того или иного вмешательства. Но это действие по своему усмотрению осуществляется в соответствии с европейским контролем, степень которого меняется в зависимости от рассматриваемого дела. Там, где имеет место посягательство на права и свободы, гарантированные согласно § 1 Статьи 10 Конвенции, контроль должен быть строгим, в связи с важностью этих прав (а на важное значение этих прав Суд указывал неоднократно). Необходимость ограничения этих прав должна быть убедительно обоснована".
8. Суд в одном из последних решений подтвердил этот подход, заявив, что "... предоставляемая той или иной стране мера действия на свое усмотрение ограничена заинтересованностью демократического общества обеспечивать и поддерживать свободную прессу."
1. Свобода самовыражения в прессе
9. Суд впервые рассматривал вопрос, имеющий отношение к Статье 10, в 1960 году, по делу Де Беккера (о пожизненном запрете заниматься профессией журналиста или писателя). Дело касалось Бельгии. В 1961 году, однако, после изменения бельгийского законодательства, что дало преимущество пострадавшей стороне, Суд счел бессмысленным продолжать рассмотрение этого дела и вычеркнул его из списка.
10. По делу Энгеля и других, имеющему отношение к Голландии, Суд, в июне 1976 года, установил, что дисциплинарная санкция, употребленная против голландских солдат за опубликование статей, подрывающих якобы военную дисциплину, не была направлена на лишение их свободы самовыражения, а имела цель наказать за злоупотребление этой свободой, и потому не была равносильна нарушению (прав человека).
11. Первым делом, по которому Суду пришлось принять решение по существу в отношении свободы самовыражения и информации в прессе, стало дело "Санди таймс" (61), имеющее отношение к Великобритании. По этому делу Суд, в апреле 1979 года, постановил, что в этом деле имело место нарушение Статьи 10, так как вынесенный судебный запрет ограничивал публикацию в газете "Санди таймс" статьи, посвященной наркотическому средству и судебному процессу связанному с его употреблением. Этот судебный запрет, основанный на английском законе о неуважении к суду, по мнению Судя, не был "необходимым в демократическом обществе".
12. По делу Бартхольда, имеющего отношение к ФРГ, Суд, в марте 1985 года, установил, что запреты немецкому ветеринарному хирургу делать некоторые заявления в популярной прессе, следуя Акту о несправедливом соревновании и Правилам профессионального поведения не были сделаны с учетом свободы самовыражения.
13. По делу Лингенса, имеющего отношение Австрии, Суд, в июле 198б года, разъяснил рамки этих принципов по отношению к прессе:
“…В то время как пресса не должна переступать границы, установленные, между прочим, для защиты репутации других людей, тем не менее на. ней лежит обязанность передавать информацию и мнения по политическим вопросам, равно как в других и по вопросам ,, областях общественного интереса. Но суть не только в задаче прессы передать такого рода информацию и мнения, суть в том, что общественность также имеет право получить эту информацию."
По мнению Суда, "...свобода прессы предоставляет общественности одно из наилучших средств узнавать о мыслях и взглядах политических лидеров и составлять мнение о них". Вот почему в данном контексте "... пределы допустимой критики в отношении политика соответственно шире, чем в отношении частного лица,. В противоположность последнему первый, неизбежно и сознательно, подвергает себя тому, что каждое его слово, каждое его действие становится предметом пристального внимания как со стороны журналистов, так и со стороны всей общественности, и потому он обязан проявлять более высокую степень терпимости".
При рассмотрении дел о диффамации, Суд считает необходимым проводить границу между констатацией фактов и оценочными суждениями. "Наличие фактов можно доказать, тогда как справедливость оценочных суждений доказательству не подлежит".
На этом основании Суд вынес, например, решение, что штраф, наложенный на заявителя за якобы нанесение ущерба чести и достоинству политического деятеля в газетной публикации (согласно Статье 111 Уголовного Кодекса Австрии) представляет собой неоправданное вмешательство в свободу самовыражения заявителя, гарантированную Статьей 10.
14. По делу Барфода, имеющего отношение к Дании, Суд, в феврале 1989 года, постановил, что осуждение заявителя за нанесение ущерба чести и достоинству двух судей в связи с вынесенным ими решением по щепетильному делу с политической подоплекой, не являлось нарушением Статьи 10. Однако при этом Суд подчеркнул, что "огромное значение имеет не обескураживать представителей общественности, под страхом уголовных или иных преследований, от высказывания своих мнений по вопросам общественного значения".
15. В мае 1990 года Суд вынес свое решение по делу Вебера, имеющему отношение к Швейцарии. Это было дело об осуждении швейцарского журналиста за разглашение, во время пресс-конференции информации о незаконченном судебном разбирательстве, которое нарушило тайны расследования, гарантированной Уголовно-процессуальным кодексом Кантона Вод. При этом суд пришел к заключению, что это осуждение, представляло собой нарушение Статьи 10, постольку поскольку при реализации данного - законного намерения, оно привело к вмешательству в свободу самовыражения, которое "не было необходимо в демократическом обществе". Суд при этом заметил, что такого рода информация уже была разглашена на предыдущей пресс-конференции, и потому больше не существовало заинтересованности держать в тайне факты, уже известные общественности.
16. По делу Обершлика (№ 1), имеющего отношение к Австрии, суд, в мае 1991 года, вынес решение, что в этом деле имеет место нарушение Статьи 10. Дело рассматривало иск о диффамации в печати, возбужденный против заявителя австрийским политическим деятелем, и о последовавшем осуждении заявителя. Суд при этом пришел к заключению, что в данном деле было допущено нарушение Статьи 10 на том основании, что, поскольку высказывания заявителя представляли собой оценочные суждения, вмешательство в данном случае было не необходимым в демократическом обществе.
17. В ноябре 1991 года в Суд поступило два заявления против Великобритании. Речь шла о временных судебных запретах, возложенных в июле 1986 года. на газеты "Обзервер" и 'Тардиан", а впоследствии и на саму газету "Санди таймс", в целях предотвращения публикации или разглашения мемуаров бывшего сотрудника Британской службы безопасности (под заголовком "Поимщик шпионов").
По обоим делам Суд принял решение, что в них допущено нарушение Статьи 10 на том основании, что вмешательство не было "необходимым", поскольку конфиденциальность содержания книги была сведена на нет опубликованием мемуаров в США. В деле "Обзервер" и "Гардиан" это фактически сводилось к нарушению положения Статьи 10 в течение второго периода (с июля 1987г. по октябрь 1988 г.), но не в течение первого периода (с июля 1986 г. по июль 1987г.), поскольку разглашение могло бы нанести ущерб Службам безопасности, и было невероятно, что содержание (тогда, неопубликованной) рукописи вызвало бы общественно-значимые вопросы, перевешивающие интересы национальной безопасности. По второму делу, "Санди таймс" и А. Нил (№ 2) Суд вынес решение, что применение судебных запретов со стороны Палаты Лордов было нарушением прав заявителя в соответствии со Статьей 10 Конвенции.
18. В судебном решении по делу Кастелса в апреле 1992 года Суд установил нарушение Статьи 10. В заявлении речь шла об осуждении заявителя, активного деятеля за права басков и члена испанского парламента, за оскорбление правительства посредством опубликования статьи, в которой он обвинил правительство в поддержке или попустительстве нападениям вооруженных групп на басков. При этом Суд высказал следующие замечания:
"Важно не забывать первостепенную роль прессы в Правовом государстве. (...). Свобода прессы предоставляет обществу одно из наилучших средств узнавать мнения и взгляды политических деятелей и составлять свое мнение о них. В частности, она дает политическим деятелям возможность высказывать и комментировать общественные проблемы и выражать свою озабоченность. Таким образом, пресса позволяет каждому человеку принимать участие в свободном политическом обмене мнений, который является самой сутью концепции демократического общества".
19. В июне 1992 года Суд вынес решение по делу Торгера Торгерсона. Это было дело об осуждении заявителя после опубликования им в газете двух статей, рассказывающих о грубом обращении полиции. Суд установил, что в деле допущено нарушение прав заявителя согласно Статье 10. При этом Суд указал, что вмешательство в данном случае не соответствует узаконенной цели "защиты репутации других людей . В то время как пресса не должна переступать установленные границы, на, нее, тем не менее, накладывается обязанность распространять информацию и мнения по общественно-значимым вопросам. Но суть не только в задаче прессы распространить такого рода информацию, суть в том, что общественность также имеет право получить эту информацию.
20. В отношении судебного решения по делу Швабе Суд пришел к заключению, что в деле допущено нарушение Статьи 10, так как вмешательство в данном случае нельзя считать "необходимым в демократическом обществе для защиты репутации других людей". Заявление по этому делу было подано в связи с осуждением заявителя по иску о диффамации после того, как тот обвинил политического деятеля в уголовном преступлении, по которому уже был вынесен приговор.
21. В декабре 1994 года, по делу Ферайнигунг демократишер золдатен остеррайхс и Губи, Суд вынес решение, что была нарушена свобода самовыражения двух заявителей по этому делу. В рассматриваемом деле министерство обороны наложило запрет на распространение журнала "Игель" среди находящихся в бараках солдат. Этот запрет Суд не счел необходимым в демократическом обществе и к тому же нашел его несоответствующим цели министерства обороны по закону – зените общественного порядка.
22. Нарушение Статьи 10 было усмотрено, единогласным решением Суда, в судебном решении по делу Ференигинг уикблад блаф!, принятом в феврале 1995 года. Несоразмерное вмешательство в осуществление свободы самовыражения было усмотрено в аресте и изъятии из обращения целого номера распространяемого заявителем журнала на том основании, что в журнале была помещена статья, содержащая секретные сведения о Службе внутренней безопасности. После ареста, 2500 экземпляров журнала было заново отпечатано и распространено. Поскольку содержащиеся в статье сведения стали достоянием большого числа граждан, то зашита этих сведений как государственной тайны больше не имела под собой оснований с точки зрения Статьи 10.
23. По делу Прагера и Обершлика (апрель 1995 г.) Суд привел к заключению, что осуждение журналиста и издателя за диффамацию судьи после опубликования в его адрес критических замечаний не составляло нарушения Статьи 10. Несмотря на свою "первостепенную роль" в правовом государстве, пресса должна соблюдать определенные рамки. Высказанная заявителем весьма резкая критика в отношении личной и профессиональной честности судьи была недобросовестной и к тому же противоречила журналистской этике. С точки зрения Суда, такого рода посягательство на свободу самовыражения, учитывая обстоятельства дела и право государства действовать на свое усмотрение, нельзя назвать несоответствующим цели зашиты репутации других лиц и поддержания авторитета судебной власти. Поэтому это посягательство можно рассматривать как необходимое в демократическом обществе.
24. По делу Толстого-Милославского в июле 1995 года Суд единогласно пришел к заключению, что в деле имело место несоразмерное вмешательство в свобод слова и потому нарушение Статьи 10. Дело касалось судебного запрета и штрафов в размере 1,5 миллиона фунтов в качестве возмещения за оскорбление чести и достоинства старосты частной школы (он был обвинен в совершении в прошлом военных преступлений). С точки зрения Суда величина возмещения, допускаемая законодательством страны, действовавшим в данный период, не может считаться необходимой для зашиты репутации или прав других лиц.
25. В марте 1996 года Суд установил нарушение Статьи 10 в деле Гудвина, в котором от заявителя, журналиста, по приказу суда, требовали раскрыть свои источники информации. Суд заявил, что "зашита журналистских источников является одним из основных условий свободы прессы". На значение этой зашиты указывается в кодексах журналистской этики многих стран, а также в "Резолюции о свободе журналистов и правах человека" и в "Резолюции Европейского парламента о конфиденциальности источников журналистов". Посягательство на защиту источников может быть оправдано только "более актуальным требованием общественной значимости" (§39). Что касается данного дела, то ни приказ о раскрытии источников, ни наложение штрафа за неуважение к суду не были оправданы с точки зрения параграфа 2 Статьи 10 Конвенции.
В феврале 1997 года Суд установил нарушение Статьи 10 в вынесении приговора двум журналистам за оскорбление чести и достоинства нескольких членов апелляционного суда. Ссылаясь вторично на общие принципы вышеупомянутого дела, Суд указал, что "...свобода журналиста также распространяется на возможное использование преувеличения или даже провокации в той или иной степени." В данном же деле обвинения, опубликованные журналистами, равносильны мнению, "справедливость которого, по определению, не поддается доказательству" (§47). 1!оэтому осуждение заявителей не оправдано согласно Статье 10 (§2).
26. Это же заключение Суду пришлось подтвердить при рассмотрении дела Обершлика (§2) в июле 1997 года. В этом деле журналист был осужден за нанесение оскорбления. В статье, в которой он комментировал речь одного политического деятеля, журналист обозвал того "идиотом". по мнению Суда, политический деятель "безусловно, преднамеренно вел себя провокационно и следовательно вызывал вескую реакцию" (§31). Следовательно, в то время как "слова заявителя (...) можно, безусловно, считать политическими, они ни в коем случае не представляют собой неспровоцированный личный выпад, так как автор этих слов представил объективно понятное объяснение этих слов, вытекающее из речи политического деятеля (...). Суд постановил, что слово "идиот" "нельзя считать несоответствуюшим негодованию, заведомо вызываемому" (§34) политическим деятелем своей речью. Осуждение журналиста, поэтому, является нарушением Статьи 10 Конвенции.
27. По делу Уорма, в августе 1997 г., Суд постановил, что приговор журналиста к уплате штрафа за опубликование статьи, могущей повлиять на исход уголовного процесса над бывшим министром, не является нарушением Статьи 10. Суд, в частности, заявил:
"Репортаж (включая комментарии) о судебном разбирательстве, при условии, что этот репортаж не переступает границы, устанавливаемые в интересах надлежащего отправления правосудия, способствует публичности судебного разбирательства и, таким образом, совершенно согласуется с требованием, согласно Статьи 6 §1 Конвенции, в том, что судебные слушания должны проходить публично, в открытом заседании. Что касается данного дела, то Суд вынес решение, что статья заявителя переступила границы, установленные в интересах надлежащего отправления правосудия, так как она могла повлиять на исход судебного процесса.
28. Комиссия, со своей стороны, рассматривала заявления относительно препятствий, с которыми пресса в тех или иных странах сталкивалась при подаче информации на предстоящие радио и телевизионные программы. В деле "Телевизьер против Голландии" вопрос стоял о том, совместима ли защита авторского права, предложенная по Закону об авторском праве Голландии, в отношении информации на предстоящих радио и телевизионных программах с Конвенцией. Дело было объявлено допустимым к рассмотрению в 1960 голу, но затем было прекращено по просьбе компании заявителя.
29. Однако аналогичное дело было представлено на рассмотрение Комитета министров, который в 1977 году согласился с мнением Комиссии, что в рассматриваемом деле не допущено нарушения Конвенции, поскольку Конвенция не направлена на защиту коммерческих интересов газет.
30. В марте 1991 года Комиссия объявила о недопустимости к рассмотрению заявления относительно опубликования в прессе служебной записки судьи, принимавшего участие в судебном следствии, о том, что заявители замешаны в определенных правонарушениях. Согласно решению, принятому Комиссией в апреле 1991 года, недопустимым к рассмотрению было признано заявление относительно запрета ряда интервью в эфире с некоторыми организациями, в частности, с одной известной политической партией.
31. В октябре 1991 года Комиссия признала отсутствие нарушения Статьи 10 Конвенции по второму заявлению, представленному в связи с судебным процессом, начатым из-за предполагаемой публикации мемуаров бывшего сотрудника Британских служб безопасности в книге под названием "Поимщик шпионов" (см. выше пункты 17-18).
32. В октябре 1992 года Комиссия рассмотрела третье заявление относительно опубликования в прессе отрывков из книги "Поимщик шпионов". Заявители по этому делу ссылались на обстоятельства дела, из которых следовало, что, опубликовав первые отрывки из мемуаров, они допустили неуважение к суду. Комиссия признала заявление недопустимым.
33. В ноябре 1994 года Комиссия объявила недопустимым заявление относительно судебного решения, запрещающего, в силу Закона о несправедливой конкуренции, опубликование некоторых частей карикатуры, оскорбительной для австрийской газеты "Кроне".
34. В ряде последних решений Комиссия подтвердила свои предыдущие решения по расистским, ксенофобским и антисемитским высказываниям. Ссылаясь иногда на Статью 17 Конвенции и/или на оговорки Статьи 10 (§2), Комиссия неизменно объявляла эти заявления недопустимыми.
35. В июне 1995 года Комиссия пришла к заключению, что мера наказания в виде штрафа, назначенная юристу за выпуск пресс-релиза, в котором тот критиковал условия содержания под стражей своего клиента и ход судопроизводства, была необходимой и соразмерной для поддержания авторитета и беспристрастности судебной власти. Комиссия, поэтому, признала заявление недопустимым.
36. Равновесие интересов может, в определенных случаях, обеспечивать большую степень защиты лицам, ставшим объектом критики журналистов, в особенности тогда, когда критика такого рода направлена на частных лиц, не занимающих никакого официального поста.
37. Комиссия признала недопустимым заявление относительно приговора члена профсоюза к тюремному заключению и штрафу за опубликование статьи в турецком еженедельнике. В своей статье, озаглавленной "Завтра будет слишком поздно", заявитель критиковал политику государства в юго-восточной части страны.
38. В сентябре 1996 года Комиссия признала недопустимым заявление относительно осуждения журналиста по обвинению в диффамации, после того как тот опубликовал ряд статей, в которых некоторые общественные деятели обвинялись в мошенничестве.
39. В январе 1977 года Комиссия признала допустимым дело, в котором было отказано в регистрации двум периодическим изданиям, в результате чего эти издания не могли быть опубликованы.
40. В апреле 1997 года Комиссия вынесла решение, что судебное решение о выплате символического возмещения за опубликование в газете "Монд" рекламы в поддержку фельдмаршала Петена было принято в нарушение Статьи 10 Конвенции. В противоположность делам, упоминаемым в пункте 34, Комиссия признала это заявление недопустимым. При этом Комиссия постаралась определить пределы национальной меры действия по своему усмотрению, которая должна быть шире, когда невозможно установить никакой европейской нормы. Это дело относится к тем областям, где свобода самовыражения может оскорбить глубоко личные убеждения или религиозные верования. Однако в данном деле мера действия по своему усмотрению должна быть сужена. Поэтому Комиссия тщательно изучила решения, сделанные отечественными судами в свете Статьи 10. По мнению Комиссии, осуждение заявителей основано не на "...точности или неточности фактов", содержащихся в рекламе, а на их "неполном освещении (...) в отношении данного периода истории...". Комиссия также обратила внимание на серьезность газеты, в которой была помещена реклама, и хорошую информированность ее читателей. Оценивая это дело в целом, Комиссия указала, что ассоциации, от лица которых обратились заявители, юридически расположены на территории Франции и что, в соответствии с этим обстоятельством, преследование поставленной ими цели – добиться пересмотра дела фельдмаршала Петена – "не может (...) лишить их права преследовать их цель через прессу или какие-либо другие средства информации". Наконец, Комиссия Подчеркнула значение, которое она придает, в демократическом обществе, тому факту, что общественная фигура, в отношении которой выражались и могут быть выражены различные мнения, становится объектом исторических дебатов".
41. В апреле 1997 года Комиссия приняла постановление, что судебное решение, по которому заявителю было запрещено опубликовывать статьи о представляющих опасность для здоровья микроволновых печах, было вынесено в нарушение Статьи 10 Конвенции. Принимая во внимание профессиональную квалификацию заявителя (заявитель – дипломированный инженер) и важность свободного обсуждения предметов, касающихся таких важных вопросов, как здоровье граждан, Комиссия приняла решение, что статьи, несмотря на содержащиеся в них преувеличения, имели своей целью представить мнение автора о предмете, в отношении которого он испытывал сильную озабоченность, а не для того чтобы начать научную дискуссию. Кроме того, заявителя нельзя считать конкурентом, вознамерившимся оклеветать конкретную марку микроволновой печи. Таким образом, к данному делу нельзя применить широкую меру действия по своему усмотрению, предоставляемую государствам в сфере коммерческой коммуникации (ом. ниже пункты 91 и далее).
42. В мае 1997 году Комиссия признала допустимым заявление относительно судебного решения, основанного на официальном отчете, который не был еще опубликован. По этому решению, газета и ее главный редактор, опубликовавшие материалы о якобы имевших место нарушениях правил охоты на тюленей, были приговорены к выплате суммы возмещения за ущерб, нанесенный репутации.
43. В мае 1997 года Комиссия объявила допустимым заявление относительно приговора суда, вынесенного по факту наличия у осужденного фотокопий документов о налогах на доход, после того как в сатирической газете "Канар Аншене" была опубликована статья, раскрывающая сумму жалования председателя автомобильной компании "Пежо".
44. В мае 1997 года Комиссия признала допустимым заявление, сделанное принцем Лихтенштейна о том, что он не назначит заявителя (президента конституционного суда) ни на какую государственную должность из-за тех мнений, которые заявитель высказал по конституционным вопросам в ходе ряда пресс-конференций.
45. В сентябре 1997 года Комиссия, впервые, признала допустимым дело, касающееся иска о диффамации, выигранного против заявителей (двух представителей союза полицейских), которые комментировали и оспаривали соответствие действительности некоторых публикаций, в которых речь шла о якобы имевшем место грубом поведении полицейских.
46. В октябре 1997 года Комиссия признала допустимым заявление относительно судебного запрета на опубликование в одном еженедельнике решения судьи, в котором помешенная в этом издании статья о политике Австрии по вопросу предоставления убежища называлась клеветнической. В данном заявлении поставлен вопрос о степени защиты, на которую имеет право репутация государственного лица.
В судебном решении, вынесенном в Страсбурге 28 сентября 2000 года, Европейский суд по правам человека (четвертая коллегия) пришел к заключению, что, осудив Лопеша Гомеша да Силва, судебные власти Португалии нарушили статью 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Лопеш Гомеш да Силва, управляющий ежедневной газеты “Публико” (Publico), был осужден Лиссабонским апелляционным судом за уголовно наказуемую клевету в прессе. Обвинительный приговор был вынесен в результате уголовной жалобы, поданной г-ном Силва Резенде, кандидатом на местных выборах 1993 года. В редакционной статье, опубликованной в “Публико” незадолго до выборов, Лопеш Гомеш да Силва отзывался о Резенде как о “гротескном и клоунском кандидате” и как о “невероятной смеси реакционной неотесанности, фашистского фанатизма и вульгарного антисемитизма”. К Лопешу Гомеш да Силва было предъявлено требование уплатить 150 000 португальских эскудо в качестве уголовного штрафа и 250 000 эскудо г-ну Силва Резенде в возмещение ущерба.
Единогласным решением Страсбургский Суд признал, что этот приговор был вынесен в нарушение статьи 10 Конвенции. Суд вновь подчеркнул особую важность свободы прессы, а также то, что рамки приемлемой критики по отношению к политикам, действующим в публичном качестве, шире, чем обычно, и что журналист может прибегать к некоторой степени преувеличения или даже провокации. Суд придал значительную важность тому, что, воспроизводя ряд выдержек из недавних статей г-на Сильва Резенде в своем материале, Лопес Гомеш да Силва руководствовался правилами журналистики. Хотя наказание было незначительным, Суд решил, что осуждение за клевету не было мерой, обоснованно соразмерной преследуемым законным целям. Таким образом, Суд заключил, что в данном случае имело место нарушение статьи 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
46/2 Решение Европейского суда от 3 октября 2000 года (34000/96)
Спустя почти два года после дела “Canard Enchaine”, Европейский Суд по правам человека повторно пришел к заключению, что Франция нарушила принципы, содержащиеся в статье 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Дело касалось решения, вынесенного против руководителя газеты и журналиста, который сообщал о судебном разбирательстве, возбужденном компанией, управляющей общежитиями для рабочих-эмигрантов, против одного из своих бывших руководителей. Решение основывалось на статье 2 Закона от 2 июля 1931 года, запрещающей опубликование любой информации о судебном процессе, возбужденном физическим лицом, вплоть до принятия судом решения. Парижский Апелляционный Суд, в который было передано дело, полагал, что запрет, содержащийся в законе 1931 года, совместим со статьей 10 Конвенции, поскольку он был направлен на обеспечение презумпции невиновности и поэтому попадал в сферу ограничений свободы выражения мнений, допускаемых эти актом.
Поскольку кассационный суд отклонил жалобу, поданную в связи с вынесенным решением, истцы обратились в Европейский Суд по правам человека. В решении от 3 октября 2000 года, Суд прежде всего подтвердил свое мнение о том, что журналисты, пишущие о текущем уголовном процессе, должны уважать права участвующих сторон. При обсуждении вопроса, произошло ли вмешательство в ход правосудия, Суд заметил, что оспариваемый запрет, абсолютный и общий, распространяющийся на любой тип информации, касался разбирательств, инициированных физическим лицом и не касался тех, что возбуждаются прокуратурой или на основании обычной жалобы. Судьи выразили удивление различием в трактовке, которое не кажется основанным на какой-либо объективной причине, поскольку запрет направлен на предупреждение информирования прессой аудитории о фактах, которые могут иметь общественное значение (таких, как дела, возбужденные против политических деятелей и приписываемых им мошенническим действиям при управлении компаниями общественного сектора).
Суд решил, что существуют иные механизмы для защиты тайны следствия и его процедур, такие как предлагаемые в статьях 11 и 91 уголовно-процессуального кодекса и в особенности статьи 9-1 гражданского кодекса, предусматривающие, что каждый имеет право на презумпцию невиновности. Последнее положение устанавливает, что в случае обвинения и публичного разбирательства по инициативе физического лица, но до того как вынесен вердикт, касающийся вины в расследуемых судом обстоятельствах дела, судья может, даже в случае срочности дела, приказать включить в соответствующее публикуемое сообщение положение о запрете нарушения презумпции невиновности обвиняемого.
Положения, признанные Судом достаточными, сделали полный запрет, содержащийся в законе 1931 года, ненужным. Таким образом, было признано нарушение Францией статьи 10, поскольку запрет не был соразмерен преследуемым законным целям.
2. Свобода самовыражения и издательской деятельности
47. По делу Хэндисайда, имеющему отношение к Великобритании, Суд, в декабре 1976 года, принял постановление, что запрещение книги под названием "Красная книжечка", вынесенное английскими властями в силу Закона о непристойных публикациях, было сделано в соответствии с ограничением, указанным в Статье 10 (§2) в отношении защиты нравственности. В связи с этим решением (так же как и в связи с последующим решением по делу газеты "Санди таймс") Суд обратил особое внимание на важное значение свободы самовыражения в демократическом обществе:
"Свобода самовыражения составляет одну из существенных основ такого общества, одно из основных условий его прогресса и развития каждого человека. В силу параграфа 2 Статьи 10 Конвенции, свобода самовыражения относится не только к "информации" и "мнениям", которые воспринимаются положительно или рассматриваются как неоскорбительные или как безразличные, но также мнениям, которые оскорбляют, шокируют или возмущают государство или какую-либо часть населения. Таковы требования плюрализма, терпимости и свободы воззрений, без которых нет демократического общества".
48. По делу Издательства "Маркт интерн" и Клауса Берманна, имеющему отношение к ФРГ, Суд, в ноябре 1989 года, пришел к заключению, что в этом деле нет нарушения Статьи 10. На нарушение этой статьи ссылалась германская издательство с ее главным редактором, оспаривая решение Федерального суда, запретившего им, в силу Закона о несправедливой конкуренции, воспроизводить некоторые из сделанных в специальном информационном бюллетене сообщений, критикующих деловую практику одной фирмы по почтовым заказам. Заметив, что информация коммерческого характера не выходит за рамки Статьи 10 (51), Суд вынес решение, что запрещение, вынесенное Федеральным судом, не выходило за пределы меры действия, предоставляемой национальным властям при применении, в силу параграфа 2 Статьи 10, формальностей, условий, ограничений или наказаний в отношении осуществления свободы самовыражения.
3. Свобода самовыражения при вещании
49. Право на свободу самовыражения и информации, зафиксированное в Статье 10, включает в себя таков свободу получать и передавать информацию и мнения средствами вещания.
50. Суд в марте 1990 года в первый раз вынес решение по электронным средствам информации. По делу "Гроппера радио" и других, касающемуся Швейцарии, Суд пришел к заключению, что запрещение, вынесенное швейцарскими властями в отношении операторов швейцарских кабельных сетей, занимающихся ретрансляцией программ из Италии, не ущемляло право этих компаний передавать информацию и мнения независимо от границ, гарантированное Статьей 10.
51. В частности, Суд решил по этому делу, что запрет швейцарских властей не выходил за пределы меры действия по своему усмотрению, предоставляемой национальным властям при вмешательстве в осуществлении свободы самовыражения, поскольку это не было формой цензуры содержания или направленности программ, а представляло собой действие, предпринятое против станции, которую швейцарские власти с полным основанием могли считать швейцарской станцией, работающей по другую сторону границы с целью обойти законодательство о телекоммуникациях, действующее в Швейцарии.
52. В мае 1990 года Суд вынес решение по делу компании "Аутроник", касающееся Швейцарии, в котором Суд нашел нарушение Статьи 10. Это было дело об отказе швейцарских властей предоставить компании, специализирую шейся в области бытовой электроники, право принимать с помощью антенны-тарелки не кодированные телевизионные программы с Советского телекоммуникационного спутника. Основанием отказа выдвигалось отсутствие согласия страны-вещателя.
53. Указав, что этот отказ преследовал законную цель, а именно предотвращение беспорядка в сфере телекоммуникаций, а также необходимость предотвращать разглашение конфиденциальной информации, Суд решил, что действие швейцарских властей выходит за пределы меры действия на свое усмотрение, предоставляющей им право вмешиваться в осуществлении свободы самовыражения.
54. Суд подчеркнул, что по самому характеру передач нельзя было заключить, что они не предназначались для общего пользования, и, потому, не существовало виска получения секретной информации с помощью спутниковых антенн. В этой связи можно заметить, что Суд делал ссылки на технические и юридические нововведения в области спутникового вещания и, в частности, на Европейскую конвенцию по телевизионному вещанию через государственные границы.
55. В отношении радио- и телевещания и кинематографии, в третьем предложении параграфа 1 Статьи 10 специально оговорено, что "настоящая Статья не запрещает Государствам требовать лицензирования вещательных, телевизионных или кинематографических предприятий".
56. Впервые вопрос о государственной монополии на вешание рассматривался Судом в ноябре 1993 года при решении дела Информационной ассоциации "Лентия" и других, касающегося Австрии. Суд установил в этом деле нарушение Статьи 10.
Суд признавал, что австрийская монопольная система способна обеспечить качество и уравновешенность программ, возлагая полномочия по контролю за средствами информации на национальные регулятивные органы, и потому цель у этой монопольной системы не противоречит третьему предложению параграфа 1 Статьи 10. Тем не менее, Суд вынес определение, что действия, предпринятые монополией по отношению к заявителям не были "необходимыми в демократическом обществе":
– Суд вначале напомнил об основополагающей роли свободы самовыражения в демократическом обществе, в частности там, где свобода слова служит, через посредство прессы, для распространения информации и идей всеобщего интереса, которые общество тем более имеет право получать,
- Суд затем сослался на принцип плюрализма, конечным гарантом которого является государство, и при этом заметил, что этот принцип имеет особое значение для аудио-визуальных средств, программы которые часто передаются очень широко,
– Суд поэтому вынес решение, что ограничения, возлагаемые государственной монополией на свободу само выражения, могут иметь далеко идущие последствия, эти ограничения оправданы только в тех случаях, если они вызваны острой необходимостью. В настоящее же время в связи со множеством частот и каналов больше нельзя найти оправдания для такого рода ограничений. Суд, кроме того, указал на увеличение иностранных программ, направленных на австрийскую аудиторию, а также на законность передачи этих программ по кабельным сетям на территории Австрии. Но, самое главное, нельзя приводить довод, будто не существует альтернативных, менее ограничительных решений: это доказывает практика некоторых стран, где либо выдаются лицензии с конкретными, но разнообразными по содержанию оговорками, либо предусматривается участие частных компаний в деятельности общенациональной корпорации. Принимая во внимание опыт других европейских стран, сопоставимых по размерам с Австрией, где частные и государственные вещательные станции сосуществуют, подчиняясь общенациональным правилам регулирования, и где, кроме этого, принимаются меры против появления частных монополий, следует считать безосновательными всякие опасения, что Австрия по своим размерам слишком мала, чтобы размещать станции в достаточном количестве во избежание перегруппировок и "частных монополий".
57. К вопросу о вещательной монополии в Австрии (как в деле Информационной ассоциации “Лентия”) Суд вернулся в октябре 1997 года при рассмотрении дела "Радио АВС". В своем решение Суд отметил "...с удовлетворением, что Австрия приняла законодательство, которое обеспечивает выполнение ее международных обязательств", а именно: закон о региональном вещании (принят в 1997 г.), положивший конец монопольной ситуации в Австрии.
58. Вопрос о лицензионных системах также затрагивался Комиссией при рассмотрении представленных судебных дел. Так, в решении от 1968 года Комиссия указала, что термин "лицензирование" в параграфе 1 Статьи 10 "нельзя понимать как исключающий каким-либо образом государственную телевизионную монополию в чистом виде".
59. В 1971 году Комиссия признала недопустимым одно представленное ей заявление, исходя из того, что параграф 1 не означает, что государство не может запрещать частные передатчики.
60. Однако в решении, принятом в 1976 году относительно национальной кабельной монополии в Италии, Комиссия выразила готовность пересмотреть свою позицию по национальным монополиям в области электронных средств информации.
61. В декабре 1978 года, по делу об уголовном преследовании лиц, пытавшихся, с помощью наклеек, рекламировать нелегальное вещание, Комиссия указала, что согласно Конвенции государство должно иметь возможность по закону принимать санкции против лиц, пытавшихся обойти требования в отношении лицензирования, указанные в параграфе 1 Статьи 10.
62. В таком же духе Комиссия трактовала лицензионные системы в марте 1986 года, когда она признала недопустимым заявление, поступившее от ведущих одной радиостанции, работавшей без необходимой лицензии, выдаваемой фламандским сообществом в Бельгии. Комиссия при этом заявила, что "поскольку государство вправе принимать законодательство, по которому требуется лицензирование вещательных компаний, то этому государству также должно предоставляться право принимать законодательство, по которому обеспечивается соблюдение данной лицензии, в частности путем предотвращения способов обходить условия, оговоренные в лицензии".
63. Однако в решении, вынесенном в октябре 1986 года относительно жалобы на запрет в выдаче местной вещательной лицензии станциям, выполнившим установленные законом условия на получение такой лицензии, Комиссия указала, что:
"Государства не имеют неограниченную возможность действовать по своему усмотрению в отношении лицензионных систем.
Хотя по Конвенции вещательным компаниям не дано гарантии в отношении каких-либо прав на лицензию, тем не менее, случай отказа государством в выдаче лицензии не должен носить явно самовольный или дискриминационный характер, и таким образом противоречить принципам, записанным в преамбуле к Конвенции, и закрепленным в ней правам. По этой причине, если лицензионная система не учитывает требования плюрализма, терпимости и широты воззрений, без которых, в сущности, нет демократического общества, она тем самым нарушает Статью 10 (параграф 1) Конвенции".
64. В июле 1991 года Комиссия рассмотрела жалобу одной некоммерческой вещательной организации о том, что та вынуждена платить финансовую компенсацию за радио- и телерепортажи о футбольных матчах. По этой жалобе Комиссия вынесла решение, что выступающее в качестве ответчика правительство не обязано было, согласно Статье 10, обеспечивать право на бесплатный репортаж матчей, так как футбольные матчи большей частью финансировались за счет денег, получаемых от продажи билетов, и денег, которые телевидение и радио платят за право предавать матчи в эфир. Поэтому заявление было признано недопустимым.
65. В сентябре 1992 года Комиссия признала недопустимым заявление, касающееся вещания радиопрограмм без разрешения. Заявитель жаловался на запрет и последующую конфискацию материала.
66. В январе 1993 года Комиссия рассмотрела два заявления относительно лицензии на вещание. В первом заявлении высказывалась жалоба, что власти отказали в выдаче лицензии, ссылаясь на закон, в силу которого ни одному физическому лицу лицензия на вещание не выдается. Во втором случае некоммерческие организации были лишены лицензии, после того как стало известно об их намерении передавать коммерческие рекламы. Оба заявления были признаны недопустимыми.
67. В июле 1993 года Комиссия признала недопустимым заявление относительно отказа в предоставлении местным маломощным телевизионным станциям частот в эфире. Эта мера была признана необходимой в демократическом обществе, поскольку она направлена на предотвращение беспорядка и на защиту прав других лиц. Особое значение Комиссия придала тому обстоятельству, что заявитель на самом деле пытался приобрести права на местную телевизионную сеть, которая могла вещать на большую часть территории страны.
68. В октябре 1993 года Комиссия признала недопустимым заявление относительно наложения штрафов за передачу непрямых коммерческих сообщений в информационных телепрограммах.
69. В мае 1994 годе, по делу, признанному недопустимым, Комиссия пришла к заключению, что запрет на вещание в прямом эфире интервью или заявлений, сделанных лицами, представляющими или выражающими поддержку организаций, связанных с ирландской освободительной армией “Шин Фейн”, являлся вмешательством в то, каким образом заявитель (член местной администрации) имеет возможность распространять информацию. Поэтому запрет этот представлял собой нарушение Статьи 10.
70. В январе 1997 года Комиссия признала недопустимым заявление относительно приговора, вынесенного телевизионному каналу, за показ в эфире изображений настенной театральной живописи без выплаты гонорара правопреемникам автора.
71. В апреле 1997 года Комиссия признала недопустимым дело относительно отказа выдать лицензию на работу телевизионного канала. Комиссия при этом вынесла постановление, что решение суда было оправданным в силу отграниченного числа частот, было принято с соблюдением всех процедурных норм и подлежало пересмотру.
72. В октябре 1997 года Комиссия признала допустимым заявление относительно запрета на пять дней вещания частной телевизионной компании, после того как во время предвыборной кампании, компания передала программу, в которой критиковалась цензура телевидения
4. Свобода самовыражения и кабельное вещание
73. Дело Компании “Телесистем Тироль Кабельтелевизьон” было снято Судом с рассмотрения, после того как между правительством и заявителем было достигнуто соглашение. Дело рассматривалось в связи с представлением Комиссии, в котором говорилось, что в этом деле есть нарушение Статьи 10. Дело началось в связи с отказом правительства разрешить заявителю (который принимал и передавал телевизионные передачи по кабельной сети) вести активное вещание. После представления Комиссии Австрийский конституционный суд признал такого рода передачи законными.
74. В мае 1984 года Комиссия признала недопустимым заявление относительно запрета на размещение программ, выпущенных заявителем, через определенные компании по размещению телевизионных программ. В своем решении Комиссия подчеркнула, что поскольку Статья 10 (параграф 1) предоставляет государству право требовать лицензирования вещательных компаний, то такое государство вправе принимать санкции для предотвращения обхода условий, оговоренных в данной конкретной лицензии. Однако Комиссия установила как принцип, что “право на вещание включает в себя свободу от вмешательства в прием радиопередач”.
75. В мае 1989 года Комиссия вынесла решение передать швейцарскому правительству заявление относительно ограничения приема определенных местных радиостанций в целях последующей ретрансляции по кабельной сети.
76. В июне 1991 года Комиссия признала недопустимым заявление относительно запрета кабельной сети ретранслировать радиопрограмму.
77. В ноябре 1993 и январе 1994 года Комиссия признала недопустимыми два дела о запретах, наложенных на вещательные компании распространять свои прогрет через голландские кабельные сети. Комиссия установила, что при вынесении этого запрета власти исходили из того, что необходимо поддерживать плюралистическую, некоммерческую вещательную систему и защищать разнообразие мнений, высказываемых в этой системе и что, поэтому, запрет преследует правомерную цель “защиты прав других лиц”. Компаниям-заявителям не разрешалось передавать свои программы через кабельную сеть, поскольку они не считались “иностранными вещательными компаниями”.
5. Свобода принимать программы
78. По поводу приема программ, передаваемых через спутники, Суд впервые имел возможность выразить свое мнение в мае 1990 года по делу Компании “Аутроник”, касающемуся Швейцарии (см. выше пункты 52 и далее)
79. Комиссия также рассмотрела ряд заявлений относительно несанкционированной установки приемных антенн частными лицами. Все эти заявления были признаны недопустимыми.
80. Важно подчеркнуть, что свобода принимать информацию и идеи по радио и/или телевидению сама по себе не требует лицензирования, указанного в параграфе 1 Статьи 10. Выдача лицензий касается только передачи программ. В порядке презумпции это было подтверждено Комиссией в решении, где говорилось, что “право на вещание согласно Статье 10 следует рассматривать как включающее право на прием радиопередач без какого-либо вмешательства. Эту позицию Комиссия в последнее время подтвердила, указав, что отказ в лицензии на прием и ретрансляцию иностранных коммерческих телевизионных программ (впредь до решения о том, что региональная государственная вещательная организация, пользующаяся предпочтительным правом ограниченного действия, будет развивать региональные программы) имел под собой основание в силу параграфа 1 Статьи 10. В этом случае особое ударение делалось на ретрансляцию, которая рассматривалась как вещательная деятельность, подлежащая лицензированию.
6. Доступ к электронным средствам информации
81. Комиссия придерживается мнения, что свобода передавать информацию и суждения, включающая право на свободу самовыражения, не содержит в себе неконкретизированное и неограниченное право любого частного гражданина или любой организации иметь доступ к эфирному времени по радио или телевидению в целях выражения своих точек зрения. Комиссия, однако, указала, что отказ в предоставлении эфирного времени одной или нескольким конкретным группам лиц может, при конкретных обстоятельствах, вызвать спорный вопрос в связи Статьей 10 (если ее рассматривать отдельно или в сочетании со Статьей 14, запрещающей дискриминацию).
82. Такого рода спорный вопрос, в принципе, может возникнуть в тех случаях, если, например, во время предвыборной кампании одна политическая партия лишается доступа, а другие партии, напротив, пользуются доступом к вещательным средствам. Тем не менее, эфирное время в таких случаях может регулироваться некоторыми критериями, которые определяются самой вещательной компанией в рамках своей редакторской политики.
7. Доступ к информации
83. В деле Линдера, касающемся Швеции, заявитель подал жалобу, что шведские власти имеют на него секретную информацию и отказываются ему ее предоставлять, ссылаясь на национальную безопасность. В своем решении в марте 1987 года Суд пришел к заключению, что в данном деле не было допущено нарушения Статьи 10.
84. В июле 1989 года Суд пришел к заключению, что нарушения Статьи 10 не было также в деле Гаскина, касающегося Великобритании. Это дела было о заявлении в связи с тем, что местный орган власти отказался передать заявителю хранящуюся у него историю болезни, которая велась, когда тот был несовершеннолетним.
85. По вопросам ограничения доступа к информации Комиссия в марте 1987 года рассмотрела два заявления относительно ограничений, установленных (в силу Закона о неуважении к суду 1981 года) на репортаж заявителями (а именно: журналистом, производящей компанией, союзом журналистов и телевизионным каналом) уголовного процесса, имеющего значение для широкой публики. Оба заявления Комиссия признала недопустимым согласно Статье 10.
86. Если Статья 10 (в параграфе 1), прежде всего, касается доступа к общим источникам информации, то, по мнению Комиссии, то обстоятельство, что судом ставятся определенные условия на получение журналистам аккредитации, само по себе не составляет посягательство на право получать и передавать информацию.
87. Добавляя к решению Суда относительно доступа к информации, Комиссия указала, в мае 1996 года, что Статья 10 не гарантирует частным лицам права быть информирован государственными органами по вопросам общественной значимости каким-либо конкретным образом (в данном случае речь шла об информации о вступлении Австрии и Финляндии в Европейский Союз).
88. В июле 1996 года Комиссия вынесла решение, что нарушение Статьи 10 допущено в деле, в котором заявитель выразил жалобу на отсутствие информации от властей относительно опасности, связанной с работой химического завода, и относительно мер, предвиденных в случае аварии. В своем отчете Комиссия, в частности, заявила:
“В силу Статьи 10 Конвенции государство обязано не только обнародовать информацию об экологическом состоянии, (...) но также обязано собирать, обрабатывать и распространять информацию, которая, по самой свой природе, не является прямо доступной, и которая не может быть известной общественности, за исключением случаев, когда власти действуют соответствующим образом".
89. В апреле 1997 года Комиссия признала недопустимым заявление относительно отказа предоставить компании свободный доступ к судебным архивам с целью получения информации о потенциальных заемщиках, которую она намеревалась продать финансовым организациям. Мнение Комиссии на этот счет было таково:
“...Статья 10 Конвенции не предоставляет никакому частному лицу и никакой фирме абсолютного права получать доступ к архивам, содержащим информацию о финансовом положении третьего лица, или требовать от властей передачи такого рода информации кому-либо, кто ее запрашивает.”
90. В общем, многочисленные заявления, поданные в Комиссию, поступали от лиц под стражей, которым власти ограничивали или запрещали получать доступ к публикациям или средствам массовой информации. В большинстве случаев Комиссия считала, что такого рода ограничения заложены в законном лишении свободы и, на этом основании, не являются нарушением Конвенции.
8. Реклама
91. Вопросы, касающиеся рекламы, впервые изучались Судом в ноябре 1989 года при рассмотрении им дела Издательства “Маркт интерн” и Клауса Верманна, касающегося ФРГ. В своем решении Суд напомнил, что “информация коммерческого характера не исключается из объема Статьи 10 (параграф 1), которая не применяется только к определенным видам информации или суждениям или определенным формам самовыражения”.
92. В феврале 1994 года Суд, в своем решении по делу Касадо Кока, касающемуся Испании, вторично подтвердил применяемость Статьи 10 к вопросам рекламы. В данном случае Суд постановил, что дисциплинарное наказание, принятое в отношении юриста за то, что тот рекламировал свои профессиональные услуги не нарушило Статью 10. Считая, что ограничения на рекламу заслуживают пристального внимания, Суд заметил, что в разных странах существуют разные правила в отношении рекламной деятельности адвокатов и юристов. В большинстве государств, входящих в Европейское Сообщество, наблюдается тенденция к смягчению этих правил под влиянием общественных изменений и, в частности, растущей роли средств массовой информации. Но то обстоятельство, что имеется широкой разброс регулятивных норм и что в разных странах эти изменения идут разными темпами, говорит о большой сложности данного вопроса. Суд пришел к заключению, что адвокатура и суды данной страны находятся в лучшем положении, нежели какой-либо международный суд, при решении вопроса о том, каким образом, в данный момент времени, найти правильное равновесие между требованиями надлежащего отправления правосудия, соблюдением достоинства профессии, правом каждого лица получать информацию о юридической помощи и предоставлении адвокатам возможности рекламировать свою деятельность. В настоящее же время (в 1982/83 г.) данную дисциплинарную меру нельзя считать несоразмерной.
93. По делу Якубовского Суд имел еще одну возможность рассмотреть случай применения Закона о несправедливой конкуренции Германии (ср. вышеупомянутое решение по делу Издательства “Маркт интерн” и Клауса Берманна). В решении, принятом в июне 1994 года, Суд постановил, что судебное решение, запрещающее заявителю журналисту распространять циркуляр, содержащий критическое замечание в адрес одного германского информационного агентства, не является нарушением Статьи 10. Суд заметил, что циркуляр предназначался, главным образом, для того, чтобы отвлечь клиентов этого информационного агентства от другого информационного агентства, которое заявитель планировал учредить. Судебное решение сводилось только к запрету распространения циркуляра, тем с разрешая заявителю выражать свое мнение какими-либо другими средствами. Таким образом, германские суды не превысили меру действия по своему усмотрению.
94. Комиссия, со своей стороны, в декабре 1978 года высказала мнение, что государство вправе принимать меры против пытающихся обойти лицензионные требования, указанные в параграфе 1 Статьи 10.
95. В мае 1979 года Комиссия заявила, что она не считает высказывания коммерческого характера выходящими за рамки защиты, предоставляемой в силу Статьи 10 (параграф 1). Однако при этом высказывалось мнение, что “уровень защиты в данном случае должен быть ниже, чем защита, предоставляемая выражению “политических” мнений, в широком смысле, к которым в Конвенции, в основном, имеют отношение ценности, лежащие в основе свободы самовыражения.
96. В марте 1983 года Комиссия выразила более ясно мнение, что коммерческие высказывания попадают под защиту Конвенции. При этом Комиссия заметила, что она “еще ранее выразила мнение, что коммерческие рекламы и тому подобные рекламные материалы находятся, как таковые, под защитой Статьи 10 (параграф 1).
97. В декабре 1987 года Комиссия признала недопустимым заявление относительно ограничений, установленных французскими законодательными актами о рекламе лекарств и медицинских препаратов, даже в тех случаях, когда такого рода рекламная деятельность направлена в адрес работников здравоохранения.
98. В июле 1990 года Комиссия признала недопустимым дело о запрещении использования лозунга двусмысленного рекламного содержания на территории танцевальной школы.
99. В марте 1991 года Комиссия рассмотрела дело, касающееся выговора, вынесенного юристу за запрещенную властями деятельность по рекламированию своей профессии.
100. В январе 1993 года Комиссия рассмотрела заявление, касающееся лишения заявителей лицензии на местное радиовещание, после того как Шведской комиссии по местному вещанию стало известно об их намерении передавать коммерческие программы. Это заявление Комиссия признала недопустимым.
101. В октябре 1993 года Комиссия признала недопустимым заявление относительно наложения штрафов на вещательную компанию за передачу косвенных коммерческих высказываний в контексте информационных телевизионных программ. Вынося решение, что вмешательство в данном случае в право по Статье 10 не выходило за пределы меры действия по своему усмотрению, Комиссия принимала во внимание зрителей, на которых были направлены эти программы (дети), а также положение заявителя в национальной вещательной системе и размер штрафов.
102. В апреле 1997 Комиссия ограничила понятие коммерческой коммуникации с учетом принятых Судом предшествующих решений. По мнению Комиссии, реклама, посвященная фельдмаршалу Петену, опубликованная заявителями в газете “Монд”, “не попадала, в силу своего содержания и своей цели, в объем понятий “конкуренция” и “коммерческая коммуникация”, или даже понятия “профессиональной рекламы” в том значении, в каком оно употребляется в предшествующих решениях” ... Суда.
9. Прочие судебные дела, касающиеся свободы самовыражения
9.1 Защита общих интересов
103. По делу Миллера к других, касающегося Швейцарии, Суд в мае 1988 года вынес решение, что конфискация картин, выставленных художником, и приговор художника и других заявителей к штрафу за показ картин непристойного содержания существенно являются случаями ограничения права на свободу самовыражения, которые “необходимы в демократическом обществе” и потому не нарушают Статью 10.
104. Подчеркивая, что понятие свободы самовыражения содержит в себе понятие свободы художественного самовыражения, даже когда проявления этой свободы самовыражения “оскорбляют, шокируют или возмущают”, Суд в данном случае постановил, что “в данных конкретных обстоятельствах” (при совершенно свободном доступе на выставку, без платы за вход и без ограничения по возрасту) и “принимая во внимание меру действия по своему усмотрению”, которая может существовать в отношении степени, в какой данные картины были в нравственном плане оскорбительны, власти, принимая решение о конфискации и штрафе, имели полное основание считать такого рода меры необходимыми для защиты нравственности. Что касается, в частности, конфискации, то Суд полагает, что эта мера не является несоразмерной, поскольку эта мера носила не абсолютный, а промежуточный характер, и владелец картин имел возможность подать жалобу в отношении отмены или изменения решения о конфискации в тех случаях, если картины больше не представляли какой-либо опасности или если для защиты интересов общественной нравственности были достаточны другие, более мягкие меры.
105. В октябре 1992 года Суд рассматривал дело "Опен дор каунселинг” и женщины из Дублина. Суд вынес решение, что в деле допущено нарушение Статьи 10: Суд наложил запрет на деятельность подавших жалобу компаний за предоставление информации беременной женщине о месторасположении, наименовании и способах связи с английскими клиниками, где делают аборты.
106. Предмет жалобы компаний-заявителей, в частности, состоял в том, что ограничение в данном случае представляет собой неоправданное вмешательство в их право на передачу информации, гарантированное Статьей 10. Хотя решение суда было “продиктовано законом” и преследовало узаконенную цель защиты нравственности, частью которой в Ирландии является защита внутриутробного существа на жизнь, Суд пришел к заключению, что наложенное на заявителей ограничение было несоразмерным.
107. В декабре 1992 года Суд рассмотрел дело Хадьянастассиу. Дело касалось осуждения заявителя за разглашение военной тайны и отклонения апелляционной жалобы на основании того, что она не обоснована, несмотря на то, что заявитель не получил письменных объяснений своего осуждения в течение пятидневного срока, установленного для подачи апелляции. Суд принял решение, что в этом деле нет нарушения Статьи 10.
108. В решении по делу “Хоргерр против Австрии” Суд, в августе 1993 года, рассмотрел заявление относительно ареста и задержания заявителя после того, как тот отказался прекратить распространять листовки и выставлять плакаты во время военного парада. Суд постановил, что вмешательство в данном случае было “продиктовано законом” и что есть законные основания (в силу Статьи 10, параграф 2 (о предотвращении беспорядков)) считать, что вмешательство в данном случае было “необходимым в демократическом обществе”.
109. В решении, принятом в сентябре 1994 года по делу Института Отто Премигера, Суд постановил, что решение австрийских судебных органов об аресте и конфискации кинокартины “Храм любви” режиссера В.Шретера не составило нарушения Статьи 10. Эти санкции были направлены на защиту права граждан не быть оскорблен в своих религиозных чувствах публичным выражением мнений других лиц. Принимая во внимание обстоятельства дела и широкую меру действия по своему усмотрению, предоставленную австрийским властям, Суд постановил, что ни арест, ни конфискация не были несоразмерными преследуемой этими мерами цели.
110. В апреле 1995 года Суд установил нарушение Статьи 10 в деле Птьемонта. В этом деле речь шла о выдворении из Французской Полинезии с запрещением вторичного въезда, а также о запрещении въезда в Новую Каледонию в отношении германского члена Европейского Парламента. По этому делу Суд принял постановление, что в этом решении “не соблюдено справедливое равновесие между обществе интересом, делающим необходимыми предотвращение беспорядка и сохранение территориальной целостности, с одной стороны, и свободой самовыражение /заявителя/, с другой стороны”.
111. В сентябре 1995 года Суд установил нарушение Статьи 10 в деле Фогта. Дело шло об увольнении школьного учителя из-за его политической активности в Германской Коммунистической Партии (ГКП). Проводя разграничение между этим делом и делами Глахенаппа и Козьека (ср. стр. 4 настоящего документа), Суд вынес решение, что увольнение в данном случае представляет собой вмешательство в осуществление свободы самовыражения. Принимая во внимание суровость наказания и поведение заявителя при исполнении своих профессиональных обязанностей, Суд постановил, что данная мера была несоразмерной законной цели. Таким образом, вмешательство в данном случае нельзя было считать необходимым в демократическом обществе.
112. В ноябре 1997 года Суд установил отсутствие нарушения Статьи 10 в деле “Зана против Турции” Суд при этом вынес решение, что осуждение бывшего мэра за выражение, в интервью, своей поддержки актам терроризма оправдано в силу параграфа 2 Статьи 10. Суд высказал мнение, что вмешательство государственных властей в данном случае направлено на гарантию национальной и общественной безопасности. Постольку поскольку заявитель не отдалил себя достаточно четко от актов насилия, осуществляемых организацией ПКК на юго-востоке Турции, то вынесенный приговор можно считать соразмерным преследуемой цели и отвечающим “острой общественной необходимости”.
113. В ноябре 1997 года Суд вынес решение, что в деле об осуждении новобранца за оскорбление армии в письме, посланном им своим старшим офицерам, допущено нарушение Статьи 10. Вначале Суд сослался на определенные принципы, которые нельзя нарушать, указав также на то обстоятельство, что “Статья 10 не останавливается у дверей армейских казарм” и что власти страны не вправе применять правовые нормы, направленные на предотвращение подрыва военной дисциплины “в целях посягательства на выражение мнений, даже в тех случаях, если они направлены против армии как института”. Правда, следует признать, что в письме содержались некоторые крепкие и вольные замечания о вооруженных силах. Однако Суд указал, что “эти замечания были высказаны в контексте общей, продолжительной критики армейской жизни и армии как общественного института.” Письмо не было направлено конкретно против адресата письма или какого-либо другого лица. Учитывая все это, вмешательство в свободу самовыражения в данном случае не оправдано в смысле параграфа 2 Статьи 10.
114. В сентябре 1989 года Комиссия признала недопустимым заявление относительно увольнения доктора католической больницы на основании сделанных им заявлений об аборте. Жалоба заявителя состояла в том, что в его деле нарушена его свобода самовыражения, гарантированная Статьей 10.
115. В апреле 1991 года и январе 1993 года Комиссия рассмотрела два заявления относительно осуждения заявителей за прокат и продажу порнографических видеофильмов. Комиссия вынесла решение, что вмешательство в данном случае было оправдано в целях защиты нравственности и необходимым в демократическом обществе.
116. В октябре 1992 года Комиссия установила отсутствие нарушения Статьи 10 в отношении ограничений, наложенных на доктора за рекламирование своей частной практики в прессе. Комиссия при этом не признала эти меры несоразмерными установленной законом цели защиты здоровья пациентов, а также правам других лиц, а именно других медицинских работников.
117. В 1995 году Комиссия признала допустимыми несколько заявлений с жалобами на различные акты насилия ( ленное убийство, нанесение телесных повреждений, угрозы, запугивание) против журналистов.
118. В докладе от апреля 1995 года Комиссия единогласно признала нарушением Статьи 10 осуждение политического лидера мусульманского меньшинства западной Фракии. Этот лидер был осужден на нарушение общественного порядка, выразившегося в том, что он раздавал, во время предвыборной кампании листовки, в которых мусульманское население региона называлось турками. Комиссия обратила внимание на важность свободы самовыражения для представителей народа и пришла к заключению, что вмешательство в данном случае было несоразмерным цели и неоправданным согласно Статье 10 (параграф 2). Суд, на рассмотрение которого было передано это дело, не вынес решения по существу, сославшись на то, что заявитель не использовал всех имеющихся у него на родине средств защиты.
119. В июне 1996 года Комиссия постановила, что нарушение Статьи 10 было допущено в деле, касающемся осуждения новобранца за оскорбление армии, выразившееся в отправлении им оскорбительного письма своему командиру. Комиссия постановила, что вмешательство в данном случае в свободу самовыражения заявителя несоразмерно законной цели поддержания порядка и, в силу этого, не необходимо в демократическом обществе.
120. В сентябре 1996 года Комиссия постановила, что приговор за нарушение законодательства о выборах равносилен нарушению Статьи 10. Этот приговор был вынесен после того, как заявители распространяли, в ходе выборов, брошюры, излагающие точку зрения кандидатов на проблему абортов и экспериментов с человеческими эмбрионами. Комиссия при этом вынесла решение, что
“...свобода самовыражения как основная составляющая демократического общества неразрывно связана с системой свободных выборов и не может быть исключена без убедительного для этого обоснования”.
121. В феврале 1997 года Комиссия единогласно пришла к заключению, что нарушение Статьи 10 было допущено в деле, в котором заявитель был осужден за участие в публикации листовок, критикующих политику местных властей против рабочих, особенно, против рабочих-курдов. Поскольку листовки не были распространены и поскольку они не содержали подстрекательства к насилию, осуждение было неоправданным согласно Статье 10 (параграф 2).
122. В апреле 1997 года Комиссия постановила, что нарушения Статьи 10 не было допущено в деле “Яза против Турции”, так как Комиссии не удалось установить достаточно ясной связи между фактом продажи газет, пулевым ранением заявителя (продавца газет) во время вооруженного нападения и смертью одного из его родственников во время последующего нападения. В отсутствие четко установленной связи между причиной и следствием, Комиссия не могла установить вмешательство в свободу самовыражения заявителя.
123. По делу “Г.Стил и другие против Соединенного Королевства” Комиссия постановила, что демонстрации, приведшие к аресту заявителей, нельзя рассматривать как выражение их несогласия с определен действиями. Сами по себе, эти демонстрации попадают под Статью 10. Чтобы определить необходимость ограничения свободы самовыражения заявителей, Комиссия изучила обстоятельства дела и пришла к заключению, что в случае первых двух заявителей не было нарушения Статьи 10, поскольку физическая помеха законному действию (выстрел из охотничьего ружья, с одной стороны, и постройка дороги, с другой) оправдывают меры, предпринятые властями. Но в отношении других трех заявителей Комиссия пришла к заключению, что акция, предпринятая властями против их мирной демонстрации во время пресс конференции на борту военных вертолетов, составляла нарушение Статьи 10.
124. По делу М. Ахмеда и других Комиссия постановила, что ограничения политической активности местных чиновников могли быть фактически направлены на защиту прав других лиц, но их нельзя считать необходимыми в демократическом обществе. По мнению Комиссии, широкий объем этой акции, влияние на свободу самовыражения заявителей и отсутствие гибкости в отправлении этой свободы равносильны нарушению Статьи 10.
125. В сентябре 1997 года Комиссия вынесла решение, что осуждение заявителя за пропагандистские фразы сепаратистского характера, высказанные им во время одной его речи, создали сложные проблемы в отношении Статьи 10. Комиссия признала заявление допустимым.
126. В октябре 1997 года Комиссия признала допустимым заявление относительно осуждения двух бывших членов парламента от демократической партии. ДЕП (действие которой было прекращено Конституционным судом) за членство в вооруженной сепаратистской группировке ПКК.
9.2 Защита прочих прав человека
127. В сентябре 1994 года Суд вынес решение, согласно которому нарушение Статьи 10 устанавливалось в деле Ерсильда. В этом деле журналист был осужден датскими судами за дачу интервью группе молодых людей, в ходе которого те высказывали расистские замечания. По мнению Суда, репортаж журналиста, говоря объективно, не мог бы быть направлен на пропаганду расистских идей:
“...способы объективного и сбалансированного репортажа меняются в значительной степени в зависимости, в прочем, от средств массовой информации, для которых он предназначен. Предлагать свои мнения вместо мнений прессы на счет того, какие методы репортажа должны использовать журналисты не дело данного Суда, так же как и не дело национальных судов”.
128. По мнению Суда, “наказание журналиста за содействие в распространении высказываний, сделанных другим лицом в ходе интервью, сильнейшим образом затормозит вклад прессы в дело обсуждения вопросов общественной значимости и должно предприниматься только в тех случаях, когда на это есть особенно веские основания”.
129. В ноябре 1996 года Суд вынес решение, что нарушения Статьи 10 не усматривается в отказе Британским комитетом классификации кинофильмов выдать классификационное свидетельство на видеофильм “Картины экстаза”, созданного и выпушенного заявителем, на том основании, что комитет счел его богохульским. По мнению Суда, в такого рода делах “государственные органы, в принципе, находятся в лучшем положении, чем международный" судья, выражая мнение по точному содержанию этих требований в отношении прав других лиц”.
130. Комиссия, в феврале 1995 года, признав заявление недопустимым, постановила, что решение судьи о запрещении противнику абортов раздавать листовки в окрестности больницы, в которой выполняются операции по прекращению беременности, было необходимым для защиты прав других лиц.
131. Комиссия неоднократно имела возможность подчеркнуть важность защиты репутации и прав других лиц. В рассмотренных ею делах Комиссия оценивала затронутые интересы и анализировала состояние потерпевшего и обстоятельства, при которых заявители высказывали оскорбительные замечания.
132. В апреле 1997 года Комиссия признала допустимым заявление относительно судебного решения, запрещающего политическому деятелю впредь употреблять выражение “нацистский журнализм”, которое он применил в отношении газеты, в которой была опубликована о нем статья.
(право
журналистов получать и публиковать конфиденциальные документы под защитой
Статьи 10 Европейской конвенции о правах человека).
Европейский суд по правам человека решил дело в пользу защиты журналистов и подчеркнул важность свободы печати и ее жизненно важную роль в демократическом обществе. Дело связано с важными аспектами, касающимися пределов журналистской свободы при сообщении о проблемах, представляющих всеобщий интерес.
Заявители были оба осуждены во Франции за публикацию статьи в сатирической газете "Le Canard enchaine". Статья и содержавшиеся в ней документы показывали, что управляющий директор "Пежо" получил большую прибавку к жалованью, в то время, как руководство отказывало рабочим "Пежо" в их требованиях о повышении зарплаты. Г-н Фрессоз, тогдашний редактор журнала и г-н Руар, журналист, написавший статью, были осуждены за получение и публикацию фотокопий, которые были получены через неназванного налогового чиновника в нарушение профессиональной тайны. Оба они утверждали, что эти обвинения нарушают их свободу самовыражения, защищенную статьей 10 Европейской конвенции. Суд подчеркнул, что в принципе журналисты не могут быть освобождены от своей обязанности подчиняться обычному уголовному законодательству на том основании, что статья 10 предоставляет им свободу самовыражения. Однако, в особых обстоятельствах заинтересованность общества в информированности и важная роль прессы могут оправдать публикацию документов, подпадающих под обязательство сохранения профессиональной тайны. Принимая во внимание то обстоятельство, что статья внесла вклад в общественные дебаты по вопросу, представляющему всеобщий интерес, что сведения о жаловании главы крупной промышленной компании, г-на Кальве, не затрагивали его частную жизнь, и что эта информация уже была известна большому количеству людей, суд счел, что не было перевешивающего требования считать эту информацию защищенной в качестве конфиденциальной. Действительно обвинение было основано на публикации документов, разглашение которых запрещено, но содержащаяся в них информация не была конфиденциальной. Суд подчеркнул, что в сущности статья 10 Конвенции" оставляет на усмотрение журналиста решать, необходимо или нет воспроизводить подобные документы, дабы обеспечить достоверность. Статья защищает право журналистов разглашать информацию по проблемам, представляющим всеобщий интерес, при условии, что они действуют по доброй воле и на точной фактической основе и обеспечить "надежную и точную" информацию в соответствии с журналистской этикой" (параграф 54). По мнению суда публикация налоговых оценок была уместна не только с точки зрения темы, но и достоверности представленной информации, и в то же время журналист действовал в соответствии с профессиональными стандартами, которыми он руководствуется, как журналист. Окончательное и единогласное заключение суда, заседавшего в Большой палате, поскольку не было разумного соотношения пропорциональности между законной целью, преследуемой осуждением журналиста и средствами, использованными для достижения цели, при том, что интерес демократического общества заключается в обеспечении и сохранении свободы печати. Суд решил, что статья 10 Конвенции была нарушена и присудил заявителям 60 тысяч французских франков на возмещение издержек.
9.3 Поддержка авторитета и беспристрастности судебной власти
133. В январе 1996 года Комиссия постановила, что судебное решение, по которому компания ВВС обязана была передать сделанные во время уличных беспорядков кинофильмы адвокатам по уголовному процессу, не составляет нарушение Статьи 10. Комиссия впервые подчеркнула различие между этим делом и делом Гудвина. В случае Гудвина, запрашиваемая информация носила конфиденциальный характер, тогда как в данном случае информация лишь касалась фиксирования событий, происходивших в общественном месте, к которым нельзя применять понятия тайны и конфиденциальности. Кроме того, предоставление фактических свидетельств является в демократическом обществе нормальной гражданской обязанностью, необходимой для поддержания авторитета и беспристрастности судебной власти, принимая во внимание, отсутствие риска журналистам.
134. В апреле 1997 года Комиссия выразила мнение, что взыскание, вынесенное Исполнительным советом адвокатуры на основании замечаний, сделанных заявителем во время пресс-конференции о взятии под стражу одного из его клиентов, не является нарушением Статьи 10. По мнению Комиссии, юрист, будучи посредником между обществом и судом, должен соблюдать определенную сдержанность в своих высказываниях. Исполнительный совет адвокатуры и отечественные суды наилучшим образом компетентны в оценке ограничений на свободу слова юристов. Что касается данного дела, то взыскание на юриста было наложено не за то, что он выражал свое мнение как таковое, а за то, что он представил рассматриваемый вопрос в преувеличенном виде и к тому же не последовал принятым в стране процедурам, предоставленным ему для критики системы правосудия. Кроме того, он высказывал свою критику, когда дело его клиента было пока еще не закончено, что могло бы обернуться давлением на судей и могло подорвать независимость судов.
135.
Янковский против Польши
(оскорбление
государственных служащих при исполнении ими своих служебных обязанностей
недопустимо).
Г-н Янковский, журналист, был осужден за то, что оскорбил двух муниципальных охранников. Он оскорбил их, обзывая "олухами" и "тупицами" во время инцидента, имевшего место на площади в присутствии нескольких прохожих. Г-н Янковский утверждал в Европейском суде, что его осуждение нарушило его право на свободу самовыражения, защищенное статьей 10 Конвенции. Оценивая, была ли необходимость во вмешательстве в права заявителя в демократическом обществе, суд подчеркнул, что государственные служащие должны пользоваться общественным доверием в условиях свободных от волнений, если они хотят успешно выполнять свои задачи, и, следовательно, может быть необходимо защищать их от грубых и враждебных словесных нападок, когда они находятся при исполнении служебных обязанностей. Согласно суду, высказывания заявителя не составляли часть открытой дискуссии о проблемах, представляющих общественный интерес, равно как не затрагивали проблем свободы печати, поскольку заявитель, хотя и журналист по профессии, очевидно, действовал в данном случае как частное лицо. Не будучи убежденным, что осуждение заявителя может рассматриваться как попытка властей восстановить цензуру и помешать в будущем критике, суд решил двенадцатью голосами против пяти, что нарушения статьи 10 Конвенции не было.
136. Unabhangige Initiative Informationsvielfalt v. Austria[1] касалось публикации в периодическом издании TATblatt листовки, оценивавшей лозунги Австрийской партии свободы как расистские. Текст листовки критиковал программные положения Австрийской партии свободы и сопровождался перечнем адресов, телефонных номеров членов Австрийской партии свободы и ее офисов, а также призывом к читателям TATblatt позвонить политикам из Австрийской партии свободы и высказать свое мнение по поводу их лично и политики партии. В ряде гражданских процессов, возбужденных Йоргом Хайдером, лидером партии, суды придерживались мнения, что утверждения, характеризующие агитационные материалы как расистские, следует рассматривать как оскорбление, и что они выходят за пределы допустимой критики, поскольку содержат упрек в совершении истцом уголовного преступления. Издателю журнала было запрещено повторять эти критические утверждения. Европейский Суд в своем решении заявил, что утверждения допустимы в контексте политической дискуссии и послужили вкладом в обсуждение вопросов, имеющих общественное значение, например, об иммиграции и правовом положении иностранцев. Суд не согласился с трактовкой утверждений о “расистской агитации” как ложного утверждения о факте и счел комментарии оценочным суждением, правдивость которых не подлежит доказыванию. В итоге Европейский Суд единогласно заключил, что не находит достаточных оснований для недопущения повторной публикации издателем данных критических заявлений.
137. Dichand v. Austria[2] касалось выдачи австрийскими судами распоряжения опровергнуть и не повторять некоторые критические утверждения, опубликованные в Neue Kronen Zeitung. В этих утверждениях содержалась жесткая критика политических взглядов юриста и политика, господина Граффа, выступавшего представителем в судебных процессах на стороне другой медиагруппы. Европейский Суд разошелся во мнении с австрийскими судами: согласно Европейскому Суду, оспариваемые утверждения были оценочными суждениям, имеющими фактическую основу и представляющими исключительно комментарий по вопросу, имеющему общественный интерес. Европейский Суд признал допустимой критику господина Граффа как политика, находящегося в положении, когда его деловая и политическая деятельность частично совпали. Европейским Судом было признано, что утверждение содержало резкую критику посредством сильных и полемически заостренных выражений. Однако, Европейский Суд напомнил о своем стандартном принципе, заключающемся в том, что статья 10 Европейской Конвенции защищает информацию и идеи, которые раздражают, шокируют или беспокоят. Суд единогласно пришел к заключению, что вмешательство австрийских властей нарушило статью 10 Конвенции.
138. Krone Verlag GmbH & Co. KG v. Austria[3] Европейский Суд вынес решение о том, что австрийские власти не приняли во внимание существенную функцию, выполняемую прессой в демократическом обществе, и ее обязанность распространять информацию и идеи по вопросам, представляющим общественный интерес. Дело касалось публикации статьи, сопровождаемой фотографиями политика, якобы получившего незаконную зарплату. Австрийскими властями было отдано распоряжение, запрещающее публиковать фотографии политика в связи со статьями по данному или схожему вопросу. По мнению Европейского Суда, отсутствовали веские причины для такого распоряжения газете воздерживаться от публикации фотографии, тем более что фотографы не раскрывали каких-либо деталей из частной жизни политика. Европейский Суд также сослался на тот факт, что фотографии политика как члена парламента были размещены и на парламентском веб-сайте. Вмешательство в право редакции газеты на свободу выражения не было необходимым в демократическом обществе. Соответственно, Суд единогласно вынес решение о нарушении статьи 10 Конвенции.
Великобритания:
судебное решение на грани баланса между частной жизнью, конфиденциальностью и свободой слова
Мужчина, известный в качестве телеведущего, проводил в компании друзей вечер, закончившийся в публичном доме. Проститутка, обслуживающая его, сделала фотографии выпившего и полураздетого телеведущего. Она предложила историю и фотографии газете. Редакция газеты поинтересовалась реакцией телеведущего. Герой обратился за судебным запретом на публикацию этой информации, обосновав это тем, что его право на частную жизнь, защищенное статьей 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, было нарушено.
Высший Суд (Суд Королевской скамьи) поддержал заявление жалобщика о запрете публикации фотографий, но позволил опубликовать изложенную проституткой историю. Суд сказал, что при определении пределов права жалобщика на частную жизнь необходимо ссылаться на статью 12 Акта о правах человека, которая затрагивает право на свободу слова.
В этом случае подлежали рассмотрению права средства массовой информации на свободу слова и, что интересно, право проститутки на распространение информации о событии, достойном освещения в печати. Суд заявил, что публикацию о факте посещения мужчиной публичного дома и детали, просочившиеся в газеты, не следовало запрещать: свободе слова проститутки и средств массовой информации должен быть придан больший вес, нежели чем степени вторжения в частную жизнь заявителя.
Однако, публикация фотографий о сексуальной жизни, сделанных без согласия телеведущего, должна быть ограничена. Такие фотографии были отчасти навязанными и в них не было элементов общественного интереса.
Что касается тайны частной жизни, суд подтвердил, что в праве такая тайна распространяется на сексуальные отношения. Однако, Суд сказал, что тайна не распространяется на “всякую” физическую близость. Сексуальные отношения в этом деле вряд ли были “отношениями” в привычном смысле этого слова. Далее, публичный дом не является “частным местом” или тем местом, где все скрыто под покровом тайны. Поэтому отношения между проституткой и лицом, воспользовавшимся ее услугами, не были конфиденциальными.
В 1993 и 1994 годах польские власти отказались зарегистрировать два периодических издания г-на Гаведа. Название первого журнала было “Социальный и Политический ежемесячный журнал - Европейский Моральный Суд”, второго - “Германия - Тысячелетний враг Польши”. Оба заявления на регистрацию были отклонены польскими судами на том основании, что названия журналов должны соответствовать их содержанию, согласно Закону о печати 1984 года и приказу министра юстиции о регистрации периодических изданий. В отношении названия первого журнала польские суды придерживались того мнения, что предлагаемое название намекало на то, что европейские организации финансировали либо издавали журнал, что не соответствовало действительности и вводило в заблуждение. Что же касается второго названия, суды считали, что название противоречило действительности и было чрезмерно сконцентрированным на негативных аспектах польско-германских отношений, давая, таким образом, несбалансированную картину фактов.
В решении от 14 марта 2002 года, Европейский Суд по правам человека пришел к выводу о том, что оба отказа в регистрации названий журналов нарушили свободу выражения заявителя, гарантированную Европейской Конвенцией по защите прав человека и основных свобод 1950 года. Европейский Суд не счел, что обязанность зарегистрировать название газеты либо журнала как таковой является нарушением статьи 10 Европейской Конвенции. Однако, поскольку отказ в регистрации привел к вмешательству в свободу выражения заявителя, он должен соответствовать части второй статьи 10 Европейской Конвенции, которая допускает вмешательство в свободу выражения, в первую очередь, в случаях, “предписанных законом”. Ссылаясь на статью 10 Закона о печати и статью 5 постановления о регистрации периодических изданий, Европейский Суд высказал мнение, что применяемые акты не сформулированы с достаточной точностью, поскольку в них используемые термины допускают неоднозначное толкование и недостаточно ясны, как можно было бы ожидать от положений закона такого характера. Согласно Европейскому Суду, положения закона предполагают, что в регистрации может быть отказано в случае, если заявление на регистрацию не соответствует формальным требованиям, определенным статьей 20 Закона о печати. Отказ разрешить регистрацию из-за якобы вводящих в заблуждение названий должен считаться “несоответствующим с точки зрения свободы печати”.
Европейский Суд также отметил, что в данном деле внутренние суды наложили на “печатные средства массовой информации” разновидность предварительных ограничений таким способом, который влечет запрет на издание целых периодических изданий на основании несоответствия их заголовков законным требованиям.
Подобное вмешательство, по меньшей мере, требует законодательной нормы, в силу которого суды управомочены вводить такие ограничения. Согласно Европейскому Суду, толкование, данное польскими судами статье 5 постановления, представляет собой новый критерий, не предусмотренный текстом, который определяет случаи, когда в регистрации названий может быть отказано. Как следствие, Европейский Суд придерживается мнения, что характер вмешательства в осуществление заявителем свободы выражения не был “предписан законом” в значении части второй статьи 10 Европейской Конвенции. Исходя из этого, Суд единогласно пришел к заключению о нарушении статьи 10 Европейской Конвенции.
[1] Unabhangige
Initiative Informationsvielfalt v. Austria от 26.02.02 года, жалоба № 28525/95
[2] Dichand v. Austria от 26.02.02, жалоба № 29271/95
[3] Krone Verlag GmbH v. Austria от 26.02.02, жалоба №34315/96