ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

 

ИСАЕВА, ЮСУПОВА и БАЗАЕВА ПРОТИВ РОССИИ

ЖАЛОБЫ № 57947/00, № 57948/00 и № 57949/00

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ [1]

24 февраля 2005

 

Страсбург

 

 

В деле Исаева против России, Юсупова против России и Базаева против России Европейский Суд по правам человека (бывшая Первая секция), заседая Палатой в составе:

Mr C.L. Rozakis, Председателя

Mr P. Lorenzen,

Mr G. Bonello,

Mrs F. Tulkens,

Mrs {N. Vajic},[2]

Mr A. Kovler,

Mr V. Zagrebelsky, судей

и Mr S. Nielsen, секретаря секции,

Совещаясь в закрытом судебном заседании 14 октября 2004 и 27 января 2005 года, выносит следующее решение, которое принято последней указанной датой:

 

ПРОЦЕДУРА

 

1. Дело было инициировано тремя жалобами (№ 57947/00, № 57948/00 и № 57949/00) против Российской федерации, поданными в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод ("Конвенция") тремя российскими гражданками, Медка Чучуевной Исаевой, Зиной Абдулаевной Юсуповой и Либкан Базаевой ("заявители"), 25, 27 и 26 апреля 2000 соответственно.

 

2. Заявители, которым была предоставлена правовая помощь, были представлены господином Кириллом Коротеевым, юристом «Мемориала», российского НКО, действующего в Москве, и господином Вильямом Боурингом, юристом, практикующим в Лондоне. Российское Правительство («Правительство») было представлено Павлом Лаптевым, Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

 

3. Заявители указывали, в частности, что они стали жертвами беспорядочной бомбардировки колонны автотранспорта Российскими военными самолетами 29 октября 1999 возле Грозного. В результате бомбардировки двое детей первого заявителя были убиты, а первая и вторая заявители были ранены. Машина третьего заявителя и ее имущество было уничтожено. Заявители ссылались на статьи 2, 3 и 13 Конвенции и Статью 1 Протокола № 1.

 

 4. Жалобы были переданы во вторую секцию Суда. (Правило 52 § 1 Регламента Суда). В этой секции Палата для рассмотрения дела (Статья 27 § 1 Конвенции) была образована в соответствии с Правилом 26 § 1.

 

5. 1 ноября 2001 года Суд поменял состав Секций (Правило 25 § 1). Дело было передано во вновь образованную Первую Секцию (Правило 52 § 1).

 

6.  Палата приняла решение об объединении жалоб в одно производство. (Правило 42 § 1).

 

7.  Решением от 19 декабря 2002 года Суд объявил жалобу приемлемой.

 

8. Заявители и Правительство предоставили свои меморандумы по существу дела (Правило 59 § 1).

 

9. Слушание проходило во Дворце прав человека в Страсбурге 14 октября 2004 г. (Правило 59 § 3).

 

В Суд явились:

 

(a) со стороны Правительства:

 

 Господин П. Лаптев, Уполномоченный Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека,

господин Ю. Берестнев,

госпожа A. Сапрыкина;

 

(b) со стороны заявителя:

 

Господин Б. Боуринг, профессор, представитель,

Господин Ф. Лич,

Господин К. Коротеев, советники.

 

Суд заслушал господина П. Лаптева, Ф. Лича, Б. Боуринга, К.Коротеева.

 

ФАКТЫ

 

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

10. Первый заявитель родилась в 1953, второй заявитель родилась в 1955 и третий заявитель родилась в 1945. Первые два заявителя проживают в Чечне. Третий заявитель в настоящее время проживает в Германии.

 

A. Факты

 

11. Факты, связанные с бомбардировкой колонны автотранспорта и проведением расследования частично оспаривались. В свете этого Суд затребовал у Правительства копии всех материалов расследования фактов бомбардировки. Суд также запросил дополнительные доказательства у заявителей в подтверждение заявленных нарушений.

 

12. Представление сторонами фактов, касающихся нападения на колонну автотранспорта и проведения расследования изложены в разделах 1 и 2 ниже. Описание материалов, представленных в Суд, содержатся в части B.

 

1. Нападение на автотранспортную колонну

13. Первый и третий заявители проживали в городе Грозный, второй заявитель в старой Сунже, которая является пригородом Грозного. Осенью 1999 начались военные действия в Чечне между Российскими военными силами и Чеченскими боевиками. Город и его предместья стали целью широкомасштабного наступления Русских вооруженных сил. Заявители утверждают, что они узнали из радио- и телевизионных объявлений, включая всероссийские каналы РТР и ОРТ, что 29 октября 1999 будет открыт "гуманитарный коридор" для гражданских жителей, желающих покинуть Грозный.

 

14. Из-за боевых действий третий заявитель и ее семейство оставили Грозный 26 октября 1999 и поехали к своим родственникам в селение Гехи. Первый заявитель и ее родственники путешествовали по дороге от Грозного до Назрани, столицы Ингушетии, 28 октября, но узнали от российских военнослужащих, блокировавших дорогу, что коридор для гражданских жителей будет открыт на следующий день.

 

15. 29 октября рано утром первый и второй заявитель и ее родственники – около 12 человек в микроавтобусе РАФ - ехали по дороге к Назрани, также известной как шоссе Ростов-Баку или Кавказское шоссе. Около 8 утра они достигли Российского военного блок-поста на дороге "Кавказ-1" на границе между Чечней и Ингушетией. Перед постом уже скопились автомобили приблизительно на протяжении одного километра длиной. Заявительница и некоторые родственники прошли к блок-посту, и военный информировал их, что они ждут приказ от их командиров, чтобы открыть дорогу, и что приказ должен поступить приблизительно в 9 утра. Погода в это время была плохая, было облачно и шел дождь.

 

16. Семейство третьего заявителя оставило деревню Гехи 29 октября 1999 приблизительно в 5 утра на трех автомобилях: Жигули, Нива и синем УАЗ, и поехало по дороге к Назрани.

 

Когда они достигли очереди перед блокпостом на дороге, то оказались 384-ые и 385-ые. Очень быстро количество автомобилей росло, и позади них было в 3-4 раза больше автомобилей, чем впереди. Третий заявитель оценивает, что всего было более чем 1000 автомобилей в колонне, включая грузовики, фургоны и автобусы.

 

17. Люди начали спрашивать военных по поводу открытия границы. Сначала им говорили, что она должна быть открыта после 9 утра, и что солдаты ожидают приказ. Первый заявитель говорит, что приблизительно в 11 утра один из офицеров вышел и сказал людям, что "коридор" не будет открыт сегодня, и что он не имеет никакой информации о том, когда это будет сделано. Заявители утверждают, что он также приказал, чтобы все очистили место перед блокпостом и возвратились в Грозный. Колонна начала разворачиваться, но очень медленно, потому что имелось несколько рядов автомобилей и мало свободного места.

 

18. Заявители развернулись и начали медленно двигаться с колонной от блок-поста. Согласно второму заявителю, было много автомобилей, и вся колонна растянулась приблизительно на 12 километров. Несколько позже облака начали расходиться, и они увидели два самолета в небе. Самолеты развернулись в сторону колонны и сбросили бомбы.

 

19. Водитель микроавтобуса первой и второго заявителя остановился и пассажиры стали выходить. Дети первого заявителя: Илона (также записано, как Элона) Исаева (рожденная в 1983), Сеид - Магомет Исаев (рожденный в 1990) и невестка Магомедова Асма (рожденная в 1954) вышли первые. Первый заявитель видела, что их отбросило в сторону дороги взрывом. Она вспоминает, что самолеты кружились вокруг колонны и бросали бомбы несколько раз. Правую руку первого заявителя повредило осколком, и она потеряла сознание. Когда она очнулась и подбежала к родственникам, все трое оказались убиты осколками. Другая женщина, Киса Асиева, находившаяся в микроавтобусе, также была убита. После того, как бомбардировка была завершена, первый заявитель вместе с другой раненой была отвезена на машине в больницу в Атаги.

 

Доктора обработали раны и отослали ее домой, потому как в больнице не имелось свободных мест. Неделей позже первый заявитель отправилась в Назрань в Ингушетию, где ей была проведена операция на правой руке. Ей требуется еще одна операция на руке.

 

20. Второй заявитель вспоминает, что, когда их микроавтобус приближался к Шаами-Юрт, они увидели в небе два самолета, выпускающих ракеты. Через несколько минут ракета поразила автомобиль непосредственно перед ними. Второй заявитель подумала, что водитель погиб, потому что автомобиль стал резко разворачиваться. Увидев это, все стали выпрыгивать из микроавтобуса, и тогда второго заявителя отбросило взрывом. Она потеряла сознание, а когда пришла в себя, то поняла, что два ребенка первого заявителя, Илона Исаева и Сеид-Магомед Исаев, мертвы. Второй заявитель утверждает, что после первого взрыва было еще восемь. Другие люди оттащили ее в сторону, но позже она вернулась, чтобы помочь первому заявителю собрать тела. Сеид-Магомед был поражен в живот, голова Илоны была оторвана и одна ее нога была раздроблена. Второй заявитель была ранена осколками в шею, руку и бедро. Их микроавтобус не был поврежден и они использовали его, чтобы уехать. 7 ноября 1999 она была отправлена в Ингушетию для дальнейшего лечения.

 

21. Третий заявитель находилась в автомобиле Жигули со своим мужем и его другом. В автомобиле УАЗ позади них ехал ее сын и два племянника ее мужа, один с женой. Она вспоминает, что дождь прекратился и небо расчистилось, когда они проехали селение Khambirzi и приближались к селению Шаами-Юрт. Затем раздался мощный взрыв, и их автомобиль был отброшен на левую сторону дороги. Все его окна были разбиты. Третий заявитель поняла, что взрыв произошел позади них, и побежала туда, чтобы убедиться, что ее сын и его кузены остались живы. Она утверждает, что на протяжении 50 - 60 метров, которые она пробежала вдоль дороги, чтобы найти машину сына, она увидела несколько разрушенных автомобилей, фургонов и грузовиков и 40-50 мертвых тел, изуродованных и искалеченных. Некоторые из них находились в машинах, а некоторые были выброшены из них взрывом. Она вспомнила полностью разрушенный автобус и Камаз, полный тел людей и скота.

 

22. Третий заявитель, ее муж и их друг подобрали несколько людей, которые нуждались в помощи. Шины их автомобиля были пробиты, но они все же смогли доехали до Шаами-Юрт, где заменили шины. Затем они отправились обратно в Гехи, где жили их родственники. Сын заявителя тем временем собирал раненых и отвозил их в больницу в Ачхой-Мартан. Позже он вернулся на место бомбардировки, так как не был уверен, удалось ли третьему заявителю покинуть его. Самолеты, по прежнему летающие над колонной, снова атаковали. Их УАЗ, со всем имуществом, был разрушен прямым попаданием так же, как и их автомобиль Нива. Сын заявителя и его кузены ушли пешком через соседние селения и к вечеру добрались до Гехи. Позже они бежали в Ингушетию.

 

23. Заявители не уверены в точном времени нападения, так как находились в состоянии шока. Они приняли время нападения, данное Правительством. Они предоставили Суду копии интервью с другими свидетелями атаки. В них свидетели описывают бомбардировку колонны беженцев из Грозного около селения Шаами-Юрт 29 октября 1999, подтверждая, что после нападения, они видели многочисленные сожженные и поврежденные автомобили, включая, по крайней мере, один грузовик КАМАЗ, заполненный гражданскими жителями, автобусы и микроавтобусы. Они также подтверждают, что имелось множество жертв, убитых и раненых. Несколько показаний касаются гибели родственников первого заявителя (см. часть B ниже).

 

24. Заявители утверждают, что в колонне они видели только гражданских лиц и никто из них не пытался атаковать самолеты.

 

25 Согласно разъяснениям Правительства, 29 октября 2000 представитель Чеченского Комитета Красного Креста решил переместить офис в Ингушетию. Поскольку он не согласовал это с военными властями, то, когда он и колонна транспортных средств достигли блок-поста "Кавказ-1" на границе с Ингушетией, они были вынуждены повернуть обратно, так как блок-пост был закрыт.

 

26. Красный Крест мог бы использовать эту возможность, чтобы заранее предупредить военные власти об их путешествии, что дало бы гарантию безопасной эвакуации. Блок-пост был закрыт, так как он не мог пропустить "значительное количество беженцев". На обратном пути в Грозный, колонна присоединилась к грузовику Камаз с чеченскими боевиками.

 

27. В то время военные власти планировали и проводили контр-террористические операции в районе Ачхой-Мартана, нацеленные на предотвращение снабжения повстанцев, а также распознание и подавление любых других людей поддерживающих организации или командные центры, оказывающие вооруженное сопротивление властям.

 

28. В рамках этой миссии, 29 октября 1999 двум военным самолетам SU- 25, управляемым военными пилотами, из соображений безопасности упоминающимися, как «Иванов» и «Петров», было дано задание произвести разведку и подавлять такие движения. Около 2 часов дня, пролетая над селением Шаами-Юрт, они увидели транспортную колонну, движущуюся по направлению к Грозному. Самолеты были атакованы из грузовика Камаз крупнокалиберным огнестрельным оружием. Пилоты сообщили о нападении авиадиспетчеру, упоминаемому как «Сидоров», в штаб команды и получили разрешение применить оружие. Около 2.15 самолеты выпустили четыре ракеты, каждую с высоты около 800 метров, в Камаз, который предположительно вез около двадцати боевиков, и разрушили его. Затем они обнаружили второй Камаз на той же дороге, на пересечении с дорогой, ведущей в деревню Кулари, откуда они также были атакованы. В ответ пилоты выпустили две ракеты по мишени. Затем они вернулись на аэродром. В своем заявлении о допустимости жалоб, Правительство называет временем атаки 2.05 - 2.20 и 3.30 - 3.35.

 

29. Правительство признало, что кроме двух Камазов, были повреждены или уничтожены и некоторые другие транспортные средства. По заявлению Правительства, было повреждено 14 гражданских автомобилей. В результате этого 16 граждан были убиты и 11 ранены. Среди убитых были два работника местного Красного Креста и три родственника первого заявителя. Среди раненых были первая и второй заявитель. Правительство не предоставило никакой информации о количестве или именах раненых или убитых боевиков в грузовиках Камаз.

 

30. В то же время Правительство заявило, что пилоты не предвидели и не могли предвидеть, что нанесут повреждения гражданскому автотранспорту, который появился на дороге уже после того, как ракеты были выпущены. По мнению Правительства боевики намерено использовали автотранспортную колонну, как человеческий щит. Радиус повреждения ракеты 600-800 метров, что объясняет причину несчастного случая.

 

31. В связи с этим инцидентом, Международный Комитет Красного Креста (ICRC) 30 октября 1999 выпустил официальное сообщение для печати. В нем заявлялось, что, по словам местного отделения Красного Креста, 29 октября 1999 колонна автотранспорта, среди которой находились пять автомобилей Чеченского Комитета Красного Креста, пыталась пересечь границу Ингушетии, но была развернута на блок-посту и направилась обратно в Грозный. Все пять автомобилей были отмечены знаком Красного Креста, и на крыше грузовика также имелся красный крест. Они были атакованы ракетами с аэроплана, в результате чего два работника Красного Креста погибли, а третий был ранен. Множество других автотранспортных средств также было повреждено, в результате чего 25 граждан погибло, а остальные 70 получили серьезные повреждения.

 

32. Российские военно-воздушные силы также выпустили официальное сообщение, в котором заявлялось, что 29 октября в 2 часа дня колонна грузовиков с боевиками и боеприпасами двигалась по дороге от Назрани в Грозный. Самолет SU-25, пролетающий над колонной был обстрелян из автоматического оружия и вызвал второй самолет для поддержки. Самолеты обстреляли колонну ракетами в течение пяти минут, в результате чего два грузовика с боевиками были разрушены. Пресс-служба отрицала, что гражданские жители могли быть поражены воздушными ударами.

 

33. 2 декабря 1999 Комитет по Защите Журналистов (CPJ), Нью-Йорк, заявил, что 29 октября 1999 два журналиста телевидения, один, работающий для Московской компании, а другой для местной станции в Грозном, были убиты в результате российского военного нападения на колонну беженцев, покинувших Грозный около селения Шаами-Юрт. Согласно заявлению, эти два журналиста сопровождали колонну, и когда первая ракета поразила автобус с беженцами, они стали снимать это. Другая ракета попала в близлежащее транспортное средство, и оба были смертельно ранены.

 

34. О нападении на колонну было широко сообщено в Российских и международных средствах информации.

 

2. Расследование нападения

 

35. 20 декабря 1999, по обращению первого заявителя, Назранский Республиканский суд Ингушетии удостоверил смерть Исаевой Илоны Романовны, 29 мая 1983 года рождения, и Исаева Сеид-Магомеда Романовича, 30 октября 1990 года рождения, "вследствие ранений осколками, в результате бомбардировки колонны беженцев из Грозного самолетами-истребителями Российских военных воздушных сил на дороге «Кавказ» между селениями Шаами-Юрт и Ачхой-Мартан 29 октября 1999, примерно в 12 часов дня".

 

36. В сентябре 2000 Республиканский Прокурор Ингушетии выдвинул Президиуму Верховного Суда Ингушетии требование об отмене решения 20 декабря 1999. 17 ноября 2000 требование было рассмотрено и решение отменено. Дело было передано в Окружной Суд. Правительство сообщило, что Первый заявитель не появилась в Окружном Суде на новом слушании и что ее местонахождение неизвестно. 18 марта 2002 Окружной Суд Назрани отложил рассмотрение дела из-за отсутствия первого заявителя.

 

37. 3 мая 2000 военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа, военная часть №. 20102, расположенная в Ханкале, и Российский федеральный военный штаб в Чечне, открыли уголовное дело № 1433/0205 - 00 по факту воздушной бомбардировки колонны беженцев около селения Шаами - Юрт 29 октября 1999.

 

38. Расследование подтвердило факт бомбардировки, смерти родственников первого заявителя и ранение второго заявителя. Оно также помогло обнаружить несколько свидетелей и родственников других жертв бомбардировки. Некоторым из них был предоставлен статус потерпевших, и они выступали в роли истцов. Расследование определило количество лиц, погибших в результате атаки и количество раненых. Также были установлены личности двух пилотов, которые открыли огонь по колонне автотранспорта, и личность оператора, который дал разрешение на использование оружия. Пилоты, которые были опрошены в качестве свидетелей, утверждали, что их мишенью были два грузовика Камаз, полные вооруженных людей, которые открыли огонь по самолетам. В ответ пилоты использовали восемь ракет «воздух-земля» S-24. <*> против первого грузовика и четыре такие же ракеты против второго грузовика. Никому из них не было предъявлено обвинение в убийстве (см. описание документов расследования в части B ниже).

 --------------------------------

 <*> S-24 тяжелые неуправляемые ракеты «воздух-земля», с весом более 230 кг и длинной около 2,3 метров. При взрыве они создают около 4000 осколков в радиусе 300 метров.

 

39. 7 сентября 2001 уголовное дело было закрыто из-за отсутствия состава преступления в действиях пилотов. Это решение было обжаловано в военном суде жертвой атаки госпожой Бурдюнюк. После ее жалобы от 6 июня 2002 Батайский Гарнизонный Военный Суд 14 марта 2003 отменил предыдущее решение и перенаправил дело на новое расследование в военную прокуратуру Северного Кавказа. (см. п. 88 ниже).

 

40. После слушания от 14 октября 2004, Правительство представило пос тановление от 5 мая 2004 опубликованный военной прокуратурой Северо-Кавказского военного округа. Этим паостановлением уголовное дело было снова закрыто из-за отсутствия состава преступления в действиях пилотов (см п. 90 - 97 ниже).

 

41. Заявители утверждают в своих жалобах, что им неизвестны какие-либо адекватные шаги, предпринятые властями, чтобы провести эффективное и полное расследование. Первый заявитель утверждает, что некоторое время спустя после того, как ее жалоба была передана Российскому Правительству, к ее старшему брату, Вахабову Асланбеку, дважды приходили в его дом в Чечне военные прокуроры, которые искали ее. После второго посещения, они оставили записку для первого заявителя с просьбой прибыть на военную базу в Ханкалу для опроса. Первый заявитель не смогла это сделать. Она утверждает, что Ханкала - главная военная база Российских сил в Чечне, куда нет свободного доступа для гражданских жителей, она тщательно охраняется и окружена многочисленными блок-постами. Было бы очень затруднительно и опасно пытаться попасть туда, и она полагает, что прокуроры могли найти ее или в Ингушетии, где она пребывает, или в Чечне, где она появляется.

 

Первому заявителю также известно о том, что прокуроры из Чеченского города Ачхой-Мартана искали ее в Ингушетии в то время как она была в Грозном.

 

42. Вторая и третья заявители не были вызваны и опрошены. Им не было дано никакой официальной информации по поводу инцидента. Ни одна из заявительниц не была официально информирована о том, что им предоставлен статус потерпевших, как предусмотрено Статьей 53 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

 

B. Предоставленные документы

 

43. Стороны предоставили многочисленные документы относительно расследования убийства. Главными документами по вопросу уместности стали следующие:

 

1. Документы расследования.

 

44. Правительство предоставило копии документов расследования по уголовному делу, разделенные на два тома. Не было предоставлено никакого списка документов, но уже по нумерации страниц было ясно видно, что изначально было по крайней мере три тома и, что некоторая часть расследования отсутствует. Согласно предоставленным документам, расследование сделало некоторые попытки обнаружить местонахождение первого заявителя и, в меньшей мере, второго заявителя. Несмотря на то, что некоторые из их родственников были опрошены и получили статус потерпевших (не ясно, были ли они проинформированы об этом), следователи не связались непосредственно с первой и второй заявителями. Остается неизвестным, разыскивалась ли третий заявитель. Документы также содержат последовательную и детальную учетную запись атаки, на которую жаловались заявители.

 

45. Самыми важными документами, содержащимися в архиве, являются следующие:

 

a) Документы из Красного Креста

 

46. Московский Офис Международного Комитета Красного Креста (ICRC) обратился в Главную Военную Прокуратуру относительно нападения на колонну автотранспорта 29 октября 1999.

 

29 октября 1999 ICRC срочно информировал Министерство Внутренних Дел о том, что из-за резкого ухудшения ситуации в Грозном, местный персонал ICRC и Чеченского Комитета Красного Креста был эвакуирован из Грозного в колонне из пяти грузовиков и шести пассажирских автомобилей. В письме также говорилось о том, что транспортные средства не были отмечены никакими эмблемами.

 

47. Позже 29 октября 1999 ICRC снова срочно информировало Министерство Внутренних дел о том, что персонал не может пересечь границу с Ингушетией. Дорога между Ингушетией и Грозным попала под обстрел, и один из грузовиков Красного Креста был разрушен.

 

48. 16 ноября 1999, в ответ на запрос из Главной Военной Прокуратуры от 9 ноября 1999, господин Руслан Исаев, Председатель Чеченского Комитета Красного Креста и Красного Полумесяца, изложил свой взгляд на атаку. Он заявил следующее:

 

"Я являюсь Председателем Чеченского Комитета Красного Креста с января 1995. Мы работали совместно с ICRC, помогая 15 000 пожилых и нетрудоспособных людей в Чечне. 1 октября 1999 мы были вынуждены закрыть продовольственные центры из-за отключения газа и электричества, но мы все же продолжали печь хлеб на дизельном топливе и распределять его между12 000 пожилых людей.

 

Начиная с 20 октября 1999 Грозный попал под тяжелую воздушную бомбардировку, и 27 октября мы остановили все программы, так как стало невозможным не только работать, но и оставаться там. Мы начали подготовку к эвакуации, и я сообщил об этом факте офису ICRC в Нальчике [Кабардино-Балкария].

 

Поскольку во всех средствах информации было заявлено, что дорога в Ингушетию будет открыта для беженцев 29 октября 1999, мы решили эвакуироваться 29 октября 1999, взяв с собой весь штат ICRC. Чтобы эвакуироваться, нам было необходимо специальное разрешение, поэтому 29 октября мы со всем своим транспортом направились в комендатуру, которая выдавала разрешения на выезд. Я пошел вперед колонны, чтобы проверить дорогу и увидел несколько кратеров от взрывов на дороге, поэтому я лично еще раз проверил, находятся ли на крышах наших трех грузовиков флаги с красными крестами.

 

Наши автомобили ехали в колонне, и к 8.30 утра мы находились в ряду машин на шоссе Ростов-Баку. Ряд растянулся на 3 километра от блок-поста [на границе Ингушетии]. Около 10 часов дня у блок-поста, где ожидало уже около 3000 людей и никто из них не был пропущен, появился генерал... и сказал, что никому не будет позволено пройти, так как блок-пост не подготовлен. Он сказал, что блок-пост будет открыт через пять дней, а сейчас все должны вернуться обратно, и что он гарантирует, что дорога не будет атакована. До 11.30 мы не могли развернуться, так как позади нас на семь километров растянулся ряд машин. В полдень мы начали двигаться по направлению к Грозному. Я ехал впереди колонны, в машине Жигули, а остальные ехали позади меня. Другие беженцы следовали за нашей колонной, видя наши красные кресты и сами держали белые флаги.

 

Приблизительно в двух километрах от Шаами-Юрт, я увидел два военных самолета, выпускающих ракеты. Поскольку с противоположной стороны также приближались автомобили, я подумал, что они стреляют во что-то возле дороги. Чтобы убедиться в этом, я увеличил скорость и поехал впереди колонны. Когда я добрался до моста, то увидел, что дорога поворачивает налево, и самолеты бомбардируют ее. К тому времени, как я прибыл на место, на левой стороне дороги лежало два перевернутых грузовика, на правой стороне горела после прямого попадания машина жигули, а рядом женщина, вся в крови, пыталась вытащить из машины обезглавленное тело мужчины. Я остановился, чтобы оказать помощь, но в эту минуту пассажиры в моей машине, которых я подобрал по дороге в Грозный, стали кричать и указывать на небо. Я увидел два военных самолета, приближающихся к нам. Через сто метров машину подбросило и заднее ветровое стекло разбилось. Автомобиль замедлил движение, так как одно из задних колес было проколото.

 

Через 600 метров я добрался до Шаами-Юрт, где мои пассажиры вышли, а я сменил шину и вернулся к колонне. Приближаясь к мосту, я увидел ужасную картину. В передней части моста находился наш грузовик мерседес. Его кабина почти полностью отсутствовала. Другие машины находились позади грузовика. Я подбежал к грузовику и увидел, что тела двух водителей, Асланбека Барзаева и Руслана Бетелгериева, разорваны на части. Тогда я стал искать остальных. Справа от дороги я нашел Рамзана Муслиева, который был ранен в спину. Затем я обнаружил остальных своих коллег, помогающих раненым из автобуса ПАЗ, который принял прямой удар: 12 человек было убито. Мы забрали раненых и взяли две машины с разбитыми стеклами, которые могли ехать, и направились в селение Khambirzi. После того, как ситуация наладилась, я велел своему штату разгрузить грузовики и убрать мертвых. Я же тем временем отвозил раненых в селение Алкхан-Юрт. К четырем часам дня я вернулся к своим коллегам в Khambirzi. Они рассказали мне, что самолеты вернулись и атаковали колонну еще два раза, при этом они спускались очень низко и стреляли по машинам из пулеметов.

 

В итоге, 29 октября 1999, между 12 и 4 часами дня, на мосту возле селения Шаами-Юрт, военные самолеты пять раз атаковали гражданскую автотранспортную колонну с беженцами; вследствии чего было уничтожено множество машин, около 25 человек было ранено и около 75 убито.

 

Я полагаю, что множество беженцев пострадало из-за того, что они следовали за нашей колонной, заметив символы Красного Креста.

 

Я и мои коллеги категорически отрицаем, что самолеты стреляли в сторону от колонны. Начиная с перекрестка с дорогой к Урус-Мартан, мы не только не видели ни одной машины с противовоздушным оружием, но мы также не видели ни одного вооруженного человека. Находясь в Чечне, мы и сами страдали от боевиков, которые постоянно обвиняли нас в сотрудничестве с русскими, и на наш офис и штат было совершено нападение, так что мы были очень осторожны. Я не могу утверждать, что пилоты намерено целились в колонну Красного Креста, но они не могли не видеть кресты на крышах наших грузовиков, кроме того, бомбардировка гражданской колонны продолжалась 4 часа."

 

49. К этому заявлению были приложены копии документов, подтверждающих личности двух водителей, которые были убиты, Асланбека Барзаева и Рамзана Бетелгериева (прим. переводчика – так дано в тексте). Также было приложено разрешение на выезд для шести транспортных средств, выданное «независимыми Чеченскими властями» - комендатурой Алди 29 октября 1999.

 

50. В апреле 2000 были собраны свидетельские показания еще трех работников Красного Креста. Они подтвердили показания Исаева о времени и обстоятельствах атаки, а также о личностях потерпевших, которые были работниками Красного Креста.

 

b) Постановление о возбуждении уголовного дела

 

51. 27 апреля 2000 военный прокурор из военной части № 20102 в Ханкале издал постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по жалобе Комитета Красного Креста. В решении говорилось о том, что рассмотрение жалобы показало, что колонна Красного Креста 29 октября 1999 отправилась в Ингушетию, но не была пропущена через администрационную границу, так как блок-пост не был подготовлен. Движения колонны не были скоординированы со штабом группировки военно-воздушных сил (UGA). Возвращаясь в Грозный, колонна, наряду с другими транспортными средствами, была атакована на мосту возле селения Шаами-Юрт "неопознанными воздушными аппаратам". Далее постановление ссылается на информацию из штаба UGA о том, что, согласно записной книге операций, 29 октября 1999 авиационные силы UGA не проводили полетов возле селения Шаами-Юрт. Следователь пришел к заключению, что нет никаких доказательств причастности военнослужащих федеральных сил к воздушной бомбардировке колонны Красного Креста, и отказался возбуждать уголовное дело из-за отсутствия состава преступления в действиях военнослужащих вооруженных сил.

 

52. 3 мая 2000 прокурор из Военной Прокуратуры Северного Кавказа в Ростове-на-Дону аннулировал решение от 27 апреля 2000 и поручил провести расследование. 10 мая 2000 военный прокурор в/ч №20102 принял дело № 14/33/0205-00 на расследование. 28 июня 2000 дело было передано другому следователю в пределах той же военной части.

 

53. После передачи дела Судом Российскому Правительству в июне, Прокуратура Северного Кавказа запросила информацию по делу из Чеченской Республиканской Прокуратуры. 13 сентября 2000 Окружная Прокуратура Ачхой-Мартана возбудила уголовное дело № 26045 об убийстве трех родственников Первого заявителя и ранение первой и второго заявителя.

 

В ноябре 2000 уголовное дело было направлено на расследование в военную часть № 20102. 4 декабря 2000 военный прокурор той же военной части объединил его с расследованием № 14/33/0205-00.

 

54. Было обнаружено, что в неустановленное время в 2001, уголовное дело было передано на дальнейшее расследование в Военную Прокуратуру Северного Кавказа в Ростове-на-Дону.

 

c) Документы, относящиеся к семье Бурдинюк

 

55. Среди пострадавших от атаки оказались Нина и Борис Бурдинюк, проживавшие в Грозном. Муж был убит во время атаки, а жена ранена. 6 декабря 1999 Нина Бурдинюк написала местному военному прокурору в Анапу, Краснодарская область, где она оставалась. Она заявила, что 29 октября 1999 она со своим мужем ехала по «гуманитарному коридору», который был предоставлен жителям Грозного. Они заранее договорились через местное транспортное агенство, чтобы грузовик подобрал их и все их движимое имущество. Поскольку блок-пост был закрыт, они были вынуждены вернуться обратно в Грозный. В 1.10 дня возле селения Шаами-Юрт они были атакованы военными самолетами.

 

Их машину отбросило взрывом, в результате чего ее муж погиб, а она и шофер были ранены. Госпожа Бурдинюк была подобрана прохожими для оказания первой помощи, но через некоторое время вернулась за телом своего мужа, которое тем временем забрали в местную мечеть.

 

При помощи местных жителей она доставила тело своего мужа к заставе возле Ачхой-Мартана и похоронила его там.

 

4 ноября она добралась до Анапы, где жила ее дочь. Она поступила в больницу с травмой головы и контузией. Выйдя из больницы 2 декабря 1999, она вернулась в Чеченю, чтобы забрать тело своего мужа. 5 декабря 1999 она поместила его в городской морг Анапы. Она потребовала у военного прокурора Новороссийского Гарнизона возбудить уголовное дело об атаке и нанять судебного эксперта, чтобы исследовать тело ее мужа.

 

56. 8 декабря 1999 судебный эксперт осмотрел тело Бориса Бурдинюка и заключил, что он погиб в результате ранения снарядом в грудную клетку, возможно, при обстоятельства, описанных в заявлении его жены. 8 декабря 1999 ЗАГС Анапы издал свидетельство о смерти Бориса Бурдинюка, который скончался 29 октября 1999 в селении Шаами-Юрт, Чечня.

 

57. Документы по делу были направлены военному прокурору в/ч, который 7 февраля 2000 издал постановление об отказе в возбуждении уголовного дело, так как не было совершено никакого преступления. Не было никаких оснований считать военных пилотов причастными к смерти Бориса Бурдинюка.

 

58. 23 октября 2000 это решение было аннулировано военным прокурором в/ч № 20102 . Это дело было присоединено к делу № 14/33/0205-00, касающемуся атаки на колонну автотранспорта Красного Креста.

 

59. 1 сентября 2000 госпожа Бурдинюк была опрошена в качестве свидетельницы. В тот же день следователь Прокуратуры Анапы, действуя в согласии с военной прокуратурой, издал постановление признать ее потерпевшей и истицей в деле.

 

d) Опрос родственников Первого заявителя

 

60. 11 августа 2000 два родственника первого заявителя – ее брат Асланбек Вакхабов и племянник Аликхан Вакхабов – были опрошены в качестве свидетелей. Асланбек заявил, что его жена, сын, первая и второй заявитель и другие родственники (он назвал 12 человек) выехали из Грозного утром 29 октября 1999, направляясь в Ингушетию. Свидетель остался дома, и, около 5 часов вечера его родственники вернулись на том же микроавтобусе. Четыре человека, находящихся внутри, были убиты, а остальные получили ранения в результате воздушной бомбардировки колонны автотранспорта. Два ребенка первого заявителя, Илона Исаева и Сеид-Магомед Исаев, были похоронены на Черноречном кладбище возле Грозного. Аликхан Вакхабов, подросток, который находился в микроавтобусе, дал показания об обстоятельствах атаки и о своем ранении осколком в левое плечо.

 

Он был доставлен в больницу Атаги сразу же после инциндента, а затем некоторое время провел в больнице Назрани в Ингушетии.

 

61. 18 октября 2000 следователь опросил Жалавди Магомадова, родственника Вакхабовых, который был в микроавтобусе 29 октября 1999, и дал детальное описание событий. Он заявил, что в микроавтобусе находилось 15 пассажиров, включая его, плюс водитель. Он указал временем атаки промежуток между 12 и 1 дня, потому как некоторые люди останавливались возле дороги, чтобы воздать дневную молитву (намаз). Он вспомнил, что сначала услышал взрыв впереди их машины, где ехал грузовик Мерседес. Их микроавтобус остановился, и все начали выбираться из автомобиля и бежать к обочине. Второй взрыв произошел на правой стороне дороги. Свидетелю повредило осколками обе ноги, одну руку, спину, и он находился в состоянии шока, но все же услышал еще два взрыва где-то поблизости. В дальнейшем он был доставлен своими родственниками в больницу в Старой Сунже, где ему провели операцию и извлекли осколки из его тела. Шесть пассажиров в фургоне были убиты: мать свидетеля (Асма Магомедова), две его сестры, двое детей первого заявителя и еще одна женщина. Свидетель заявил, что над телами до похорон не была произведена судебная экспертиза и он настаивает на эксгумации тел его матери и двух сестер. Семь пассажиров микроавтобуса, включая его, получили ранения осколками разной степени тяжести. Когда его спросили о том, не слышал ли он, чтобы кто-нибудь из колонны стрелял по самолетам, свидетель отрицал это и сказал, что не видел в колонне ни одного вооруженного человека. Он также сделал детальную зарисовку местности, с отмеченными на ней местами расположения автомобилей и местами взрывов.

 

62. Следователь предпринял попытки найти первую и второго заявителя. В сентябре 2001 он опросил жителя Назрани, который утверждал, что с сентября 1999 по осень 2000 две семьи беженцев, Юсуповы и Исаевы проживали в его доме. Он не знал ничего об атаки в октябре 1999 и не знал, куда они поехали после этого.

 

e) Осмотр места происшествия

 

63. 15 августа 2000 следователь военной части №20102 и два работника Красного Креста, которые были свидетелями атаки, отправились на место происшествия. Они обнаружили поврежденный корпус грузовика мерседес примерно в 30 метрах от моста и сфотографировали его, а также новый асфальт на месте, где, по словам свидетелей, был кратер от взрыва. Красный Крест предоставил свои собственные фотографии разрушенного грузовика и кратеров на дороге.

 

f) Документы, связанные с установлением личностей других пострадавших

 

64. Следствие предприняло попытки установить личности и опросить других жертв атаки или их родственников и собрать медицинские заключения и свидетельства о смерти. Запросы были посланы в местное Министерство внутренних дел в Чечне, в окружную прокуратуру и в пять самых крупных лагерей беженцев в Ингушетии.

 

65. Несколько раз в 2000 и 2001 шесть работников Чеченского Комитета Красного Креста были опрошены об обстоятельства атаки. Они дали детальные объяснения, сопровождаемые изображениями места происшествия. Родственники двух погибших шоферов Красного Креста также были допрошены. Они дали показания о смертя и опознали могилы. Было дан приказ провести эксгумацию и судебную экспертизу, но родственники возражали против этого и приказ не был приведен в исполнение. Отцу одного из водителей был присвоен статус потерпевшего на слушаниях в июле 2001.

 

66. Помимо родственников первой и второго заявителя, госпожи Бурдинюк и персонала Красного Креста, следователи установили личности и других пострадавших. Два корреспондента местной телевизионной станции, Рамзан Межидов и Шамиль Гегейев, были убиты во время атаки. Следователи допросили мать и вдову Межидова, которые возражали против его эксгумации. Они предоставили свидетельство о смерти и медицинское заключение об его ранении.

 

Неизвестно, были ли опрошены родственники Гегейева.

 

67. Родственники Садика Гучигова, водителя грузовика, в котором ехала семья Бурдинюк, свидетельствовали, что он умер от своих ранений через месяц после происшествия. Его вдова была опрошена и, в процессе слушания ей был присвоен статус потерпевшей. Она также предоставила медицинское заключение и свидетельство о смерти ее мужа и возражала против его эксгумации.

 

68. Личности других пяти человек, погибших в результате атаки, были установлены. Их родственники были опрошены и некоторым из них был присвоен статус потерпевших. Кроме того, один из местных жителей из селения Валерик был убит неподалеку от дороги, когда мыл свою машину возле пруда, очевидно теми же ударами. Его брату также был присвоен статус потерпевшего.

 

69. Всего следствие установило 18 смертей.

 

70. Свидетели также равным образом упоминали об автобусе ПАЗ (25-ти местном), который получил прямое попадание, в результате которого погибло по крайней мере 12 человек. Они также упомянули грузовик Камаз, полный беженцев – по большей части женщин и детей – и скота, который был поражен прямым попаданием и сгорел, вероятно не оставив никого в живых. Не упоминается о том, устанавливались ли личности пассажиров этих двух транспортных средств или их родственников.

 

71. 6 сентября 2001 следователи опросили женщину, чье имя не было представлено Суду и, которая упоминалась, как «Раиса».

 

Она заявила, что 29 октября 1999, она, вместе с тремя другими людьми пыталась уехать на машине в Ингушетию через «гуманитарный коридор». После того, как им было отказано в разрешении пересечь блок-пост, они повернули обратно к полудню и благополучно добрались до Грозного. Позже она узнала о том, что беженцы были атакованы с воздуха, и что многие люди были убиты и ранены. Она утверждала, что на обратном пути видела у леса Самашки группу из четырех или пяти людей, одетых в камуфляж и вооруженных пулеметами. Их автомобиль, обрызганный грязью вездеход, находился поблизости. Свидетельница предположила, что это были чеченские боевики, которые спровоцировали военные самолеты, кружащие в небе, на совершение атаки на беженцев на дороге. Будучи спрошенной, заявительница сказала, что не видела никакого Камаза или другого грузовика с боевиками.

 

72. При помощи показаний свидетелей и медицинских заключений, следователи установили личности еще нескольких человек, которые получили ранения, среди них первая и второй заявитель.

 

73. Летом 2001 десять медицинских заключений о ранениях, полученных 29 октября 1999 были отправлены из больницы Урус-Мартана на судебную экспертизу. Экспертиза заключила, что повреждения – ранения осколками, травматические ампутации конечностей, контузии, травмы головы – могли быть получены в обстоятельствах, описанных потерпевшими, т.е. в результате воздушной бомбардировки.

 

Двое из раненых позже погибли и, в процессе слушания их родственникам был присвоен статус потерпевших. Одним из них был Рамзан Межидов, репортер местного телевидения. Другие люди, получившие ранения, не были найдены следователями, хотя они и прилагали к этому усилия.

 

74. 27 августа 2001 следствие издало девять постановлений присвоить статус потерпевших людям, чьи родственники были убиты или ранены, среди них первая и второй заявитель. Эти постановления не были подписаны потерпевшими, как предписано УПК РФ, и нет никаких признаков того, что они были отправлены заявительницам или их родственникам, чьи адреса были указаны.

 

j) Показания местных жителей и медицинского персонала

 

75. Следователи опросили восемь жителей Шаами-Юрт. Они указали, что 29 октября 1999 на дорогу был совершен авианалет, и в сельскую мечеть приносили мертвые тела. Также они свидетельствовали об оказании первой помощи пострадавшим.

 

76. В 2000 и 2001 следователи опросили медицинский персонал из больниц Ачхой-Мартана, Старой Сунжи (Грозный), Урус-Мартана и Назрани (Ингушетия). Они свидетельствовали о раненых, которые были доставлены в больницу 29 октября 1999. Выяснилось, что большинство пострадавших было доставлено в больницу Ачхой- Мартана, которая находилась ближе всех к месту происшествия. Однако, из-за большого числа пострадавших, в тот день не было сделано никаких записей, так как персонал был занят оказанием первой помощи тяжело раненым. По меньшей мере десять раненых было доставлено в больницу Урус-Мартана и шесть в больницу Старой Сунжи, где медсестра вспомнила о лечении второго заявителя и Жалавди Магомадова от осколочных ранений.

 

k) Информация от военных

 

77. В ноябре 2000, в ходе расследования по жалобам заявительниц, Окружная Прокуратура Ачхой-Мартана запросила у командующего UGA и военного командующего Чечни информацию о полетах, производимых 29 октября 1999 около Ачхой-Мартана и Шаами-Юрт. Непонятно, был ли получен какой либо ответ, но десять дней спустя уголовное дело было передано в военную прокуратуру в/ч № 20102.

 

78. В октябре 2000 военные следователи опросили двух военных пилотов и авиадиспетчера. Они были допрошены в качестве свидетелей и их настоящие имена не были сообщены суду.

 

79. Авиадиспетчер, упоминаемый, как «Сидоров» заявил, что вечером 28 октября 1999 он был информирован, в соответствии с процедурой, об авиационной миссии, запланированной на следующий день. Миссия состояла в том, чтобы предотвратить продвижение по дороге к Грозному тяжелого транспорта, возможно перевозящего оружие, боевиков и другое оборудование для «нелегальных вооруженных группировок» и защитить город. В тот же вечер он сообщил двум пилотам о миссии.

 

Ни 28 - 29 октября 1999, ни позже, до самого допроса, он не был информирован о «гуманитарном коридоре» для граждан, о движении колонны Красного Креста по дороге и о пострадавшем гражданском населении. Он не знал, работал ли блок-пост «Кавказ-1» или нет, и не получал никакой информации из блок-поста.

 

80. Далее свидетель говорит о том, что 29 октября 1999 пилоты отправились на миссию без бортовых диспетчеров, так как миссия не предполагала приближения к федеральным войскам. Бортовые диспетчеры остались на земле, в диспетчерской вышке. Около 2 часов дня экипаж самолета доложил об одиноком грузовике Камаз, на-ходящемся на дороге возле селения Шаами-Юрт, неподалеку от леса Самашки, из которого они были обстреляны. Авиадиспетчер, зная от разведки о присутствии в лесу Самашки боевиков и ввиду целей миссии, дал им разрешение открыть огонь. Пилоты не доложили о каком-либо другом находящемся на дороге транспорте или о знаках Красного Креста на грузовиках. Также они не доложили ни о каких промахах в поражении мишени.

 

81. 10 октября 2000 пилот, упоминаемый, как «Иванов» свидетельствовал, что 29 октября 1999 он выполнял миссию по предотвращению передвижения тяжелого транспорта по направлению к Грозному. На дороге возле Шаами-Юрта на расстоянии около 100 метров от моста он заметил темно-зеленый грузовик Камаз, покрытый брезентом. Он спустился с высоты 1500 метров на высоту 200 метров, чтобы лучше рассмотреть. Пилот отлично видел грузовик и все отметки на нем и был уверен в том, что на нем не было никаких символов Красного Креста. Будучи спрошенным, он ответил, что не стал бы стрелять, если бы увидел символы Красного Креста. Он также был уверен в том, что на дороге не было никакого другого транспорта в это время.

 

Пилот запросил у наземного диспетчера разрешения открыть огонь. Разрешение было получено и пилот сделал петлю, нацелился на грузовик и выпустил ракеты с высоты 800 метров. К тому времени грузовик уже почти пересек мост. Время атаки было около 2.05 - 2.10 дня. Затем он поднялся на 2000 метров.

 

Пролетая над местом происшествия, он заметил, что грузовик остановился. Затем, на перекрестке возле селения Кулари, он заметил второй одиночный грузовик Камаз, также темно-зеленый, и группу вооруженных людей, одетых в камуфляж, возле него, обстреливающих самолет. Внимание экипажа было привлечено этой новой целью и они упустили из вида первую цель. Небо расчистилось и видимость была хорошей. В то время на дороге не было никаких других машин.

 

Пилот предоставил изображение места происшествия с обозначениями двух одиночных грузовиков на дороге.

 

82. 10 октября 2000 пилот, упоминаемый, как «Петров» был опрошен в качестве свидетеля. Он начал давать показания со слов "Я подтверждаю свои предыдущие заявления", хотя Суду не было предоставлено никаких других показаний от него. Он повторил, почти слово в слово, показания первого пилота об обстоятельствах атаки имевшей место 29 октября 1999. Он добавил, что не видел "никакой колонны беженцев" или автомобилей, помеченных знаком Красного Креста.

 

83. 8 декабря 2000 была ролучена дополнительная информация от пилота, упоминаемого, как «Иванов». В заявлении он ссылался на два предыдущих опроса, из которых лишь один – датированный 10 октября 2000 – был предоставлен суду.

 

Пилот был опрошен о количестве и типе выпущенных им ракет. Он сказал, что выстрелил двумя ракетами S-24 по первому грузовику Камаз.

 

84. Помимо ответов на вопросы, у пилотов попросили отметить координаты их мишеней на детальной карте района, сделанной ими же. Одна мишень была отмечена на дороге перед мостом, ведущим в селения Шаами-Юрт, другая в 12 километрах от первой, на перекрестке возле селения Кулари.

 

85. Судебный архив также содержит две фотографии самолетов, недатированные и не имеющие описаний.

 

l) Постановление о закрытие уголовного расследования и его обжалование.

 

86. 7 сентября 2001 уголовное дело было закрыто из-за отсутствия состава преступления в действиях пилотов. Однако, остается не выяснено, было ли это решение сообщено пострадавшим или заявительницам. Копия этого решения также не была предоставлена Суду.

 

87. 6 июня 2002 года госпожа Бурдинюк обратилась в Гарнизонный Военный Суд Ростова-на-Дону с просьбой о пересмотре решения об отказе в возбуждении уголовного дела. 31 декабря 2002 Военный Прокурор Северного Кавказа передал ее жалобу в Военный Окружной Суд, приложив к ней уголовное дело, содержащее пять томов. 4 февраля 2003 Окружной Военный Суд Северного Кавказа постановил, что дело должно быть пересмотрено Гарнизонным Судом Грозного, но поскольку последний не функционировал, дело было передано в Гарнизонный Военный Суд Батайска.

 

88. 14 марта 2003 Гарнизонный Военный Суд Батайска аннулировал решение от 7 сентября 2001 и передал дело на новое расследование. Суд процитировал решение от 7 сентября 2001, согласно которому расследование по делу установило, что 29 октября 1999 пилоты «Иванов» и «Петров» атаковали два одиночных грузовика Камаз с находящимися внутри боевиками на дороге между Ингушетией и Грозным. Оба транпортных средства были уничтожены. Однако, помимо этих двух транспортных средств, ракеты так же нанесли ущерб колонне транспорта Красного Креста и беженцев. В результате атаки 14 транспортных средств было уничтожено и 16 человек убито, включая мужа госпожи Бурдинюк; 11 человек было ранено. Расследование заключило, что «колонне автотранспорта действительно был нанесен ущерб в результате действий пилотов «Иванова» и «Петрова» из Министерства Обороны, действовавших в соответствии со своей миссией и целившихся ракетами в группу вражеского персонала и оборудования. Они не имели намерения нанести ущерб гражданскому населению и колонне Красного Креста, потому как они не предвидели и не могли предвидеть такую возможность. Смерти и повреждения произошли среди пострадавших из-за того, что они, по своей собственной инициативе оказались в зоне действия ракет, которая равняется 800 метрам».

 

Гарнизонный Суд заявил следующее:

 

"7 сентября 2001 уголовное дело было закрыто следователями Окружной Военной Прокуратуры Северного Кавказа по Статье 5 п. 2 Уголовно-Процессуального Кодекса, т. е. из-за отсутствия состава преступления в действиях пилотов, так как транспортные средства Красного Креста и беженцев по своей воле въехали в зону действия ракет. Пилоты не предвидели и не могли предвидеть таких последствий.

 

 Суд предпологает, что пилоты выполняли данную им задачу "обнаружить и уничтожить укрепленные точки и вражеские движимые силы и ресурсы" путем «открытого преследования», т.е. решение использовать боевые средства было основано на их собственной оценке сложившейся ситуации. Без сомнения оценены должны были быть не только мишени, но и вероятность нанесения ущерба другим транспортным средствам и людям, находящимся поблизости. Заметив вышеупомянутые цели (машины с «боевиками»), они не могли не заметить и другие транспортные средства с людьми, находящиеся поблизости, и они должны были соразмерять оружие согласно его характеристикам, точности, радиусу повреждения и т.д. Суд находит, что пилоты не просчитали все должным образом, в результате чего 14 гражданских транспортных средств было разрушено, 16 человек убито и 11 человек получило ранения в результате атаки.

 

 ... принимая во внимание, что были предприняты не все следственные меры, чтобы установить вину пилотов, необходимо дополнительное расследование по этому делу ".

 

89. 26 марта 2003 Военная Прокуратура Северного Кавказа приняла дело на дальнейшее расследование.

 

m) Постановление от 5 мая 2004

 

90. 5 мая 2004 прокурор Военной Прокуратуры Северного Кавказа снова закрыл уголовное дело из-за отсутствия состава преступления в действиях пилотов. Копия этого документа была представлена Правительством после слушания в Страсбурге 14 октября 2004. Правительство не предоставило никаких новых документов по поводу расследования, на котором основывалось решение. Из этого документа следует, что в неустановленное время (предположительно после марта 2003) первая и вторая свидетельница были опрошены по поводу обстоятельств атаки и им был присвоен статус пострадавших. Были предприняты попытки найти и опросить третьего заявителя, но они не принесли никаких результатов.

 

91. Документ также ссылается на некоторые дополнительные свидетельства, полученные от представителей вооруженных сил. Он упоминает журнал учета, в котором время бомбадировки, произошедшей 29 октября 1999 поблизости Шаами-Юрт, записано как 14.05 - 14.20.

 

92. Постановление также ссылается на недатированные заявления двух пилотов, упоминаемых, как П. и Б. (пpедположительно тех же, что и «Иванов» и «Петров», цитируемые в пп. 81 - 84). Пилот П. в своем заявлении утверждает, что будучи на миссии 29 октября 1999, они заметили грузовик Камаз на восточной стороне леса Самашки, возле селения Шаами-Юрт. Некоторые люди повыскакивали из машины и побежали к лесу. В то же время самолет подвергся атаке, вероятно из крупно-калиберного пулемета. Пилот понял, что самолет был задет. Он доложил об этом руководящему пилоту, который и запросил разрешение открыть огонь у центра управления. Когда разрешение было получено, они оба открыли огонь по грузовику. Каждый из них дважды выпустил по две ракеты с высоты 1600 - 2000 метров. В то время они не заметили никаких других транспортных средств на дороге возле грузовика. Дальше по дороге, ведущей к Грозному, находилось несколько грузовиков, но они находились довольно далеко. Через одну или две секунды после того, как ракеты были выпущены пилот заметил другой грузовик, выезжающий из леса Самашки и движущийся к Грозному. Грузовик вошел в зону действия ракет. У пилота не было времени проверять, что с ним случилось и были ли на дороге другие транспортные средства из-за опасности быть пораженным.

 

93. Далее цитируется пилот П., сообщивший, что они были информированы о том, что дорога была перекрыта на административной границе с Ингушетией. Поэтому они предположили, что грузовики выезжали из леса Самашки, где собралась значительная группа боевиков. На то время они не видели никакого транспорта, выезжающего из Грозного. Пилот Б. добавил к этим заявлениям, что ракеты могли поменять направления сами по себе или из-за того, что в них было выстрелено с земли.

 

94. Далее документ цитирует недатированные заявления двух неопознанных техников аэропорта, которые 29 октября 1999 осматривали два самолета SU-25, вернувшиеся после миссии. Пилоты сообщили, что в них стреляли, вероятно из крупнокалиберного пулемета. Осмотр обоих самолетов, под бортовыми номерами 40 и 73 соответственно, обнаружил две дыры, 20 и 70 - 90 мм. величиной, в первом самолете, и одну дыру, 20 мм. Величиной, во втором самолете. Один техник предположил, что дыры проделаны пулями крупнокалиберного пулемета. Далее постановление ссылается на два недатированных протокола осмотра самолетов № 40 и 73, на которых отмечены сходные повреждения.

 

95. Далее постановление упоминает недатированное заявление коммандующего военно-авиационной части и 12 коллег пилотов, которые несомненно отрицают то, что они слышали что-либо об атаке на гражданскую автотранспортную колонну, совершенной 29 октября 1999.

 

96. Кроме того, постановление от 5 мая 2004 ссылается на результаты следственного эксперимента, который показал, что символы красного креста на флаге Чеченского Комитета Красного Креста ясно различимы на расстоянии 200 метров. Документ также ссылается на информацию, полученную из штаба 4-й Армии Воздушных Войск и Противовоздушной Обороны, который назвал радиусом воздействия ракет S-24 300 метров.

 

97. Документ заключает, что гражданскому населению был принесен ущерб в результате действий пилотов П. и Б., которые применили допустимую самозащиту и пытались предотвратить нанесение урона законным интересам общества и государства членами нелегальных вооруженных группировок. Кроме того, пилоты не имели намерения нанести ущерб гражданскому населению, потому как они не видели их до того, как ракеты были выпущены. Уголовное дело было закрыто из-за отсутствия состава преступления в действиях пилотов. Тем же самым постановлением, решения о присвоении статуса потерпевших были аннулированы, и потерпевшие должны были быть информированы о возможности искать восстановления статуса в Министерстве Обороны через гражданские слушания. Неизвестно, было ли это постановление отослано потерпевшим, включая заявительниц.

 

2. Документы предоставленные заявительницами.

 

98. Заявители предоставили много дополнительных документов, относящихся к обстоятельствам атаки и дальнейшему расследованию.

 

a) Дополнительные показания от заявительниц

 

99. Заявители предоставили дополнительные заявления об обстоятельствах атаки и ее последствиях. Второй заявитель утверждает, что шок того дня остался с ней и ее родственниками. Третий заявитель говорит следующее: "со времени той атаки на дороге меня мучают ночные кошмары… Мне по прежнему становится плохо каждый раз, когда я вижу кукол на витринах магазинов. Они напоминают мне о всех тех смертях, что я видела на шоссе Ростов-Баку. Эти воспоминания настолько сильны, что несколько раз я падала в обморок в магазинах. Месяц назад я пошла в магазин телефонной компании в Назрани. На витрине у них был выставлен макет человеческой руки. Это напомнило мне об оторванных женских ногах и руке, которые я видела перед собой на дороге 29 октября 1999. Я почувствовала тошноту и потеряла сознание. Еще несколько дней я ужасно себя чувствовала. Теперь я просто не могу входить в магазины с куклами или манекенами ".

 

100. Третий заявитель также предоставила список вещей, находившихся внутри автомобиля ВАЗ, разрушенного во время атаки и документы на три транспортных средства, уничтоженных во время атаки - «Жигули» ВАЗ 21063, выпущенные в 1992, «Нива» ВАЗ 21213, выпущенная в 1996 и УАЗ 53, выпущенный в 1982. Список вещей включал наличные деньги в долларах США, суммой 48000, компьютерное обеспечение стоимостью 1350 долларов США, бытовые предметы и одежда стоимостью 28640 долларов США, ювелирные изделия стоимостью 8770 долларов США, и три машины стоимостью 20500 долларов США. Общая стоимость составила 108760 US долларов США.

 

b) Показания других свидетелей и потерпевших

 

101. Заявители предоставили пять дополнительных показаний от свидетелей и жертв относительно обстоятельств атаки. Свидетельница А. заявила, что она находилась в той же машине, что и Рамзан Межидов и Шамиль Гегейев, телевизионные репортеры, которые были убиты. После первого взрыва Межидов выбрался из машины и начал снимать на камеру разрушение вокруг него; он был убит вторым взрывом. Впоследствии они попытались восстановить его камеру и пленку, но им это не удалось.

 

Вдова Гегейева дала показания о его смерти.

 

Свидетель Б. заявил, что их машина находилась около Шаами-Юрт, и следовала обратно в Грозный, когда произошла атака. Свидетель и его брат были ранены и отправлены в больницу Урус-Мартана на лечение. 22 ноября 1999 он был перевезен в Ингушетию. Два других свидетеля, работники Красного Креста, также описали обстоятельства атаки. Все свидетели отрицали, что по самолетам стреляли до или после атаки или, что в колонне были вооруженные люди.

 

c) Доклад Human Rights Watch

 

102. Заявители предоставили доклад, подготовленный NGO Human Rights Watch в апреле 2003, озаглавленный "Резюме Human Rights Watch Research относительно Атаки на беженцев и гражданскую колонну автотранспорта во время Войны в Чечне, Россия, между октябрем 1999 и декабрем 2000". Заявление, подготовленное для Европейского Суда по Правам Человека, основано на свидетельских показаниях, собранных исследователями HRW в Ингушетии между ноябрем 1999 и маем 2000. Доклад описывает по меньшей мере пять независимых инцидентов, где граждане, убегающие от боевых действий, были атакованы в пути. В докладе заявлено, что «становится ясным, что войска намеренно бомбардировали или обстреливали гражданские автотранспортные колонны, нанося серьезный ущерб гражданскому населению. ... Самая вопиющая атака произошла 29 октября 1999, когда множество гражданских транспортных средств ехало по так называемой безопасной дороге из Грозного по шоссе Баку-Ростов и было атаковано российскими самолетами» Доклад ссылается на положения международного гуманитарного права, а именно на Общую Статью 3 Женевской Конвенции 1949, а также на Статью 13(2) Дополнительного Протокола II к Женевской Конвенции августа 1949.

 

Доклад заявляет, что "атаковали ли самолеты колонну гражданского автотранспорта, пролетая над ней, или же колонна была подвергнута длительной атаке наземными войсками, но самым вероятным заключением является то, что такая атака была намеренной и вероятно проведенной лицами, осведомленными о преобладающем гражданском характере колонны.

 

Общепринятое международное право говорит о том, что любые атаки, проводящие различие между гражданским населением и военными объектами, которые причиняют преднамеренный ущерб гражданскому населению приравниваются к прямой и определенной военной выгодой, полученной в результате атаки. ... Каждый из инциндентов описанных ниже вызывает подозрения в том, что в гражданское население могли целиться намерено или в том, что вооруженные силы не соразмеряют преследуемую ими военную выгоду...".

 

103. Далее в докладе подробно рассказывается об объявлении безопасного пути 29 октября 1999, о закрытии административной границы с Ингушетией и о самой атаке. Основываясь на опросах свидетелей, статьях в прессе и публичных заявлениях, он предоставляет информацию о поврежденных транспортных средствах.

 

В нем упоминается о фургоне с 13 пассажирами, в котором ехали первая и второй заявитель. Второй заявитель и другие пассажиры, находившиеся в микроавтобусе были опрошены о деталях атаки.

 

104. Доклад заключает, что точное число пострадавших от атаки неизвестно и вряд ли когда-либо станет известно, так как личности многих пострадавших не были установлены. Очевидцы давали свои подсчеты погибших людей, варьирующие от 40 до 70 человек. Все они были похоронены в близлежащих селениях.

 

3. Документы, относящиеся к установлению фактов в национальном суде.

 

105. Суду были предоставлены различные документы, относящиеся к установлению фактов гибели детей первого заявителя.

 

a) Заявление первого заявителя

 

106. В своем заявлении от 15 декабря 1999 Первый заявитель обратилась в Городской Суд Назрани с просьбой заверить факты смерти двух ее детей. Она утверждает, что 29 октября 1999 колонна автотранспорта беженцев была атакована боевыми самолетами на шоссе «Кавказ», между Ачхой-Мартаном и Шаами-Юрт. Множество людей было убито, среди них ее дети Илона Исаева и Сеид-Магомед Исаев. Их тела были отвезены обратно в Грозный и похоронены в Черноречье, неподалеку от Грозного. Заявительница не смогла присутствовать на похоронах своих детей, потому как в то время лечилась от своих ранений у своих родственников в Грозном. Она не предъявила никаких документов, свидетельствующих о смерти ее детей или о ее собственных ранениях, так как никакие больницы или государственные органы в Чечне не функционировали из-за военных действий. Заявительница даже не смогла получить свидетельство о похоронах от местных властей. Она потребовала, чтобы второй заявитель и Руслан Вакхабов дали показания о смерти ее детей, которым они были очевидцами.

 

На то время они все жили в лагере беженцев Логоваз-1 в Назрани. Для решения Суда требовалось предоставить свидетельства о смерти, которые гражданские регистрационные органы отказались выдать из-за отсутствия медицинского подтверждения смертей.

 

b) Материалы дела

 

107. 20 декабря 1999 Городской Суд Назрани удовлетворил требование первого заявителя. Из материалов дела следует, что суд выслушал первого заявителя, которая повторила свои показания, и двух свидетелей, опроса которых она требовала. Руслан Вакхабов и второй заявитель подтвердили смерти Илоны Исаевой и Сеид-Магомеда Исаева (см. п.35 выше).

 

II. Уместное внутригосударственное право и практика

 

a) Положения конституции

 

108. Статья 20 Конституции Российской Федерации защищает право на жизнь.

 

109. Статья 46 Конституции гарантирует каждому судебную защиту прав и свобод, а также то, что решения и действия любого органа государственной власти могут быть обжалованы в суде. Частью 3 той же Статьи гарантируется право обращения в международные органы по защите прав человека после исчерпания всех имеющихся внутригосударственных средств правовой защиты.

 

110. Статьями 52 и 53 Конституции установлено, что права жертв преступлений и злоупотребления властью охраняются законом. Они гарантируют доступ потерпевших к правосудию и компенсацию Государством ущерба, причиненного незаконными действиями органа государственной власти.

 

111. Статьей 55 (часть 3) предусмотрено, что ограничение прав и свобод могут быть установлены в соответствии с федеральным законом, но только в той степени, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

 

112. Статья 56 Конституции устанавливает, что чрезвычайное положение может быть объявлено в соответствии с федеральным конституционным законом. Некоторые права, включая право на жизнь и запрещение пыток, не могут быть ограничены.

 

b) Закон об обороне

 

113. Статьей 25 Федерального закона от 31 мая 1996 г. N 61-ФЗ " Об обороне " установлено, что: "Надзор за законностью и расследование дел о преступлениях в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах осуществляются Генеральным прокурором Российской Федерации и подчиненными ему прокурорами. Рассмотрение гражданских и уголовных дел в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах осуществляют суды в соответствии с законодательством Российской Федерации."

 

c) Закон о борьбе с тероризмом

 

114. Федеральным законом от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ " О борьбе с терроризмом " установлено следующее:

 

" Статья 3. Основные понятия

 

Для целей настоящего Федерального закона применяются следующие основные понятия:

 

... борьба с терроризмом - деятельность по предупреждению, выявлению, пресечению, минимизации последствий террористической деятельности;

 

контртеррористическая операция - специальные мероприятия, направленные на пресечение террористической акции, обеспечение безопасности физических лиц, обезвреживание террористов, а также на минимизацию последствий террористической акции;

 

зона проведения контртеррористической операции - отдельные участки местности или акватории, транспортное средство, здание, строение, сооружение, помещение и прилегающие к ним территории или акватории, в пределах которых проводится указанная операция; . . .

 

Статья 13. Правовой режим в зоне проведения контртеррористической операции

 

1. В зоне проведения контртеррористической операции лица, проводящие указанную операцию, имеют право:

 

2) проверять у граждан и должностных лиц документы, удостоверяющие их личность, а в случае отсутствия таких документов задерживать указанных лиц для установления личности;

 

3) задерживать и доставлять в органы внутренних дел Российской Федерации лиц, совершивших или совершающих правонарушения либо иные действия, направленные на воспрепятствование законным требованиям лиц, проводящих контр террористическую операцию, а также действия, связанные с несанкционированным проникновением или попыткой проникновения в зону проведения контр террористической операции;

 

4) беспрепятственно входить (проникать) в жилые и иные принадлежащие гражданам помещения и на принадлежащие им земельные участки, на территории и в помещения организаций независимо от форм собственности, в транспортные средства при пресечении террористической акции, при преследовании лиц, подозреваемых в совершении террористической акции, если промедление может создать реальную угрозу жизни и здоровью людей;

 

5) производить при проходе (проезде) в зону проведения контр террористической операции и при выходе (выезде) из указанной зоны личный досмотр граждан, досмотр находящихся при них вещей, досмотр транспортных средств и провозимых на них вещей, в том числе с применением технических средств; . . .

 

Статья 21. Освобождение от ответственности за причинение вреда

 

При проведении контр террористической операции на основании и в пределах, которые установлены законом, допускается вынужденное причинение вреда жизни, здоровью и имуществу террористов, а также иным правоохраняемым интересам. При этом военнослужащие, специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом, освобождаются от ответственности за вред, причиненный при проведении контр террористической операции, в соответствии с законодательством Российской Федерации.

 

d) Гражданский процессуальный Кодекс

 

115. Система статей 126-127 Кодекса содержит общие формальные требования, которым должно отвечать обращение в суд, это, помимо прочего, - наименование и адрес ответчика, точные обстоятельства, на которых требование основывается, и доказательства, подтверждающие требование.

 

Статья 214 часть 4 предусматривала, что суд должен приостановить производство по делу, если оно не может быть рассмотрено до завершения другого гражданского, уголовного или административного процесса.

 

116. Статьей 225 Гражданского процессуального Кодекса РСФСР установлено, что, если суд, в ходе рассмотрения жалобы против действий должностного лица или гражданского дела, обнаружит признаки преступления, то он сообщает об этом прокурору.

 

117. Глава 24-1 устанавливает что, гражданин может обращаться в суд с жалобой на неправомерность действий государственного органа или должностного лица. Такие жалобы могут быть поданы в суд, или по месту расположении государственного органа или по месту жительства заявителя, по усмотрению заявителя. В рамках этой же процедуры суды могут выносить решения о возмещении убытков, включая компенсацию морального вреда, если установлено, что нарушение произошло.

 

e) Уголовно-процессуальный Кодекс

 

118. Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР 1960 г. (с изменениями и дополнениями), в редакции, действовавшей в то время, содержал следующие нормы:

 

119. Согласно статьи 53, если в результате преступления наступила смерть потерпевшего, его или ее близким родственникам предоставляется статус потерпевших. Потерпевшие имеют права представлять доказательства, заявлять ходатайства, подавать жалобы и знакомиться со всеми материалами дела с момента окончания предварительного следствия.

 

120. Статьей 108 установлено, что уголовное дело возбуждается – по заявлениям и письмам граждан, общественных организаций, сообщений в прессе или в случае выявления признаков преступления органом дознания, следователем, прокурором или судом.

 

121. Статьей 109 установлено, что в течение срока не более 10 суток со дня приема заявления о преступлении, должно быть принято одно из следующих решений – о возбуждении уголовного дела, об отказе в возбуждении, либо о передаче заявления по подследственности либо по подсудности. В любом случае о принятом решении сообщается заявителю.

 

122. Статьей 113 установлено, что в случае отказа в возбуждении дела, об этом выносится мотивированное постановление, которое сообщается заявителю. Данный отказ заявитель вправе обжаловать вышестоящему прокурору или в суде.

 

123. Статья 126 предусматривала, что военная прокуратура занимается расследованием преступлений, совершенных военнослужащими в связи с исполнением ими своих обязанностей или на территории военной части.

 

124. Статьями 208 и 209 регламентирован порядок закрытия уголовных дел. Одной из причин указано отсутствие состава преступления. Данное постановление может быть обжаловано прокурору или в суде.

 

f) Ситуация в Чеченской республике

 

125. Чрезвычайное положение в Чеченской республике объявлено не было. Не принималось никаких федеральных законов об ограничении прав населения на этой территории. Никаких заявлений об отступлении от обязательств по Конвенции в соответствии со статьей 15 Конвенции сделано не было..

 

g) Амнистия

 

126. 6 июня 2003 года Государственная Дума приняла Постановление N. 4124-III, которым была объявлена амнистия в отношении преступлений, совершенных участниками обеих сторон военного конфликта с декабря 1993 по июнь 2003 года..

 

Амнистия применялась к таким тяжким преступлениям, как убийство.

 

 

 

 

 

ВОПРОСЫ ПРАВА

 

I. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ВОЗРАЖЕНИЯ ПРАВИТЕЛЬСТВА

 

A. Аргументы, представленные сторонами

 

1. Правительство

 

127. Правительство просило Суд объявить жалобы неприемлемыми на том основании, что заявители не исчерпали доступных им средств внутренней правовой защиты. Они указывали, что компетентные власти проводили и продолжают проводить уголовное расследование по фактам смертей среди мирного населения и разрушения собственности в Чечне в соответствии с внутригосударственным законодательством.

 

128. Правительство также указывало, что хотя суды в Чечне действительно прекратили действовать в 1996 году, гражданские средства все же были доступны тем, кто выехал из Чечни. Установившаяся практика позволяла им обращаться в Верховный суд или в суды по их новому месту жительства, которые могли рассматривать их заявления. С 2001 года суды в Чечне продолжили работу и рассмотрели большое количество гражданских и уголовных дел.

 

a) Верховный суд

 

129. Доступность обращения в Верховный суд, по мнению Правительства, подтверждается компетенцией этого суда рассматривать дела по первой инстанции. Правительство ссылалось на два решения Верховного суда 2002 и 2003 года, которыми два постановления Правительства были признаны недействительными и отменены по жалобам физических лиц. Правительство также ссылалось на дело К., по ходатайству которого его дело о возмещении вреда к военному подразделению было передано из районного суда Чечни в Верховный суд Дагестана, поскольку заявитель настаивал на участии в деле народных заседателей, а их в Чечне не было.

 

b) обращения в другие суды

 

130. Возможность обращения в суд по месту их нового жительства подтверждается тем фактом, что первый заявитель успешно обращалась в Окружной Суд Назрани в Ингушетии для подтверждения фактов смерти ее детей.

 

131. В качестве дальнейшего подтверждения эффективности данного средства, Правительство сослалось на дело Хашиев против России (№ 57942/00). В данном деле заявитель, чьи родственники были убиты в Грозном в январе 2000 неизвестным преступником (но существовали убедительные доказательства того, что убийство было совершено федеральными военнослужащими), обратился в Окружной Суд Назрани в Ингушетии, где ему были присуждены денежная и неденежная компенсации в связи со смертью родственников заявителя. Это решение стало окончательным и было исполнено, таким образом доказывая, что обращение в соответствующий Окружной Суд может быть эффективным средством в случае, подобном этому.

 

2. Заявители

 

132. Заявители указывали, что они исполнили требования об исчерпании средств внутренней правовой защиты, поскольку средства, на которые ссылалось Правительство, были иллюзорными, неадекватными и неэффективными. В частности, заявители основывали свои утверждения на следующих доказательствах.

 

a) нарушения были совершены представителями власти

 

133. Заявители указывали, что контртеррористическая операция, проводившаяся представителями государства, основывалась на законе «О борьбе с терроризмом» и была официально санкционирована на высшем уровне власти.

 

134. Заявители ссылались на текст закона «О борьбе с терроризмом», который позволял антитеррористическим подразделениям вмешиваться в определенное количество прав , включая такие, как право на свободу передвижений, право на частную жизнь, тайну переписки и т.д. Закон не устанавливает границы на степень в которой эти права могут быть ограничены и не предоставляет средства правовой защиты для жертв нарушений. Он также не содержит положений об ответственности властей за возможное злоупотребление властными полномочиями. Заявители также ссылались на переписку между Генеральным Секретарем Совета Европы и Российским Правительством в 2000 по Статье 52 Европейской Конвенции Прав Человека. Они указали на то, что Сводный Отчет, утвержденный Генеральным Секретарем, чтобы проанализировать переписку, выдвинул на первый план те недостатки в самом Законе, на который Российское Правительство ссылалось как на законную основу их действий в Чечне.

 

135. Они также указывали, что хотя власти, ответственные за проведение антитеррористических операций в Чечне, должны были знать о широко распространенных нарушениях прав человека в Чечне, никаких серьезных мер не было предпринято, чтобы остановить их или предотвратить. Они представили вырезки газетных статей с похвалами командования со стороны Президента РФ, и предположили, что прокуроры не захотят идти в разрез с официальной линией, осуществляя уголовное преследование представителей правоохранительных органов или военных сил.

 

136. Заявители указывали, что существует практика несоблюдения требований расследования в отношении злоупотреблений, совершенных военнослужащими и представителями милиции, как в мирное время, так и в период конфликта. Заявители основывали данное утверждение на четырех аргументах: отсутствие наказаний за преступления, совершенные в текущий период военного конфликта (с 1999 года); ненаказуемость за преступления, совершенные в 1994 -1996 гг., безнаказанность пыток и бесчеловечного обращения в милиции по всей России, и безнаказанность пыток и бесчеловечного обращения, имеющие место в армии в целом.

 

137. Что касается современной ситуации в Чечне, заявители ссылались на правозащитные организации, неправительственные организации, отчеты прессы по нарушению прав мирного населения, совершенные федеральными властями. Они также ссылались на ряд документов Совета Европы об отсутствии адекватного расследования фактов нарушений, совершенных федеральными силами.

 

 

b) неэффективность правовой системы в деле заявительниц.

 

138. Заявители далее указывали, что средства внутренней правовой защиты, на которые ссылалось Правительство, были неэффективны в связи с тем, что не обеспечивали возможности возмещения. Они ссылались на решение Европейского Суда по делу Акдивар и Другие против Турции, и указывали, что средства защиты в Российской Федерации не удовлетворяли требованиям «эффективности и доступности в теории и на практике, что означает, что они предоставляют возможность заявителю получить возмещение и имеют перспективы успеха». (см. дело Akdivar and Others v. Turkey решение от 30 августа 1996).

 

139. С точки зрения заявительниц, Правительство не выполнило требований, указанных в решении по делу Акдивар, поскольку они не предоставили никаких доказательств, что средства внутренней защиты, которые существовали в теории, предоставляли возможность возмещения или имели какой-либо шанс успеха для заявителя. Заявители оспаривали в этом отношении утверждения Правительства в отношении обоих указанных им средств.

 

140. Что касается гражданского процесса, заявители указали, что у них не было эффективного доступа к средствам, указанным Правительством. Заявление в Верховный суд было бы бесполезным, поскольку он имеет ограниченную юрисдикцию как суд первой инстанции, например, проверяет законность постановлений органов власти. Опубликованные обзоры практики Верховного суда не содержали ни одного примера гражданского дела, поданного потерпевшим от вооруженного конфликта в Чечне. Что касается возможной передачи дела Верховным судом, заявители ссылались на постановление Конституционного суда от 16 марта 1998 года, которым было установлено, что соответствующие постановления Гражданского процессуального кодекса, позволяющие судам высших инстанций передавать дела от одного суда другому, неконституционны. Относительно возможного обращения в районный суд в соседнем регионе или в Чечне, заявители указали, что это было бы неэффективно и недейственно.

 

141. В отношении гражданского иска, заявители оспаривали, что им было предоставлено эффективное средство защиты в смысле Конвенции. Гражданский иск был бы безуспешным в условиях отсутствия тщательного расследования, и гражданскому суду пришлось бы приостанавливать производство по делу до разрешения уголовного дела в соответствии со статьей 214 (4) Гражданского процессуального кодекса. Заявители далее указывали, что гражданский иск мог привести только к компенсации материального ущерба и морального вреда, в то время как их основной целью было привлечение к ответственности виновных. Наконец, они указывали, что хотя иски о взыскании компенсации за незаконные действия военных властей были поданы в суды, они в основной своей массе были безуспешными.

 

142. Заявители утверждали, что уголовный процесс сам по себе мог бы быть эффективным средством защиты, и суммы компенсации могли бы быть присуждены им в результате рассмотрения уголовного дела как потерпевшим от преступлений. В данном деле заявители оспаривают эффективность расследования.

 

B. Оценка Суда

 

143. В данном деле Суд не принимал решения об исчерпании средств внутренней правовой защиты на стадии рассмотрения дела на предмет приемлемости, установив, что этот вопрос тесно связан с вопросами существа дела. Поскольку Правительством были представлены те же предварительные возражения и перед рассмотрением дела по существу, Суд должен рассмотреть позиции сторон в свете положений Конвенции и своей прецедентной практики по данному вопросу.

 

144. Суд напоминает, что правило исчерпания средств внутренней правовой защиты, предусмотренное параграфом 1 статьи 35 Конвенции обязывает заявителей прежде всего использовать средства, существующие и доступные в национальной системе, чтобы дать им возможность получить возмещение за заявленные нарушения. Средства внутренней правовой защиты должны существовать как в теории, так и на практике, в противном случае они не будут доступны и эффективны. Параграф 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалобы, которые заявитель намерен впоследствии представить в Европейский Суд по правам человека, по своей сути сначала представляли жалобы, поданные в соответствующий компетентный орган, однако выполнение этого требования не является необходимым, если средства внутренней защиты неадекватные или неэффективные. (см. дело Аксой против Турции, решение от 18 December 1996 г., §§ 51-52, и Акдивар и Другие против Турции ранее процитированное решение, § 65-67).

 

145. Суд обращает внимание, что применение правила исчерпания внутренних средств защиты должно выполняться в свете механизма защиты прав человека, который Высокие договаривающие стороны приняли соглашение организовать. Соответственно, признается, что параграф 1 статьи 35 должен применяться с некоторой степенью гибкости и без чрезмерного формализма. Далее признается, что правило исчерпания средств внутренней правовой защиты не является ни абсолютным, ни применяемым автоматически. Для того, чтобы установить, было ли оно соблюдено, важно рассмотреть обстоятельства конкретного дела. Это значит, в частности, что суд должен принимать во внимание не только формальное существование этих средств в правовой системе Высокой договаривающейся стороны, но также основные условия их функционирования, а также конкретные обстоятельства дела заявителя. В свете всех обстоятельств дела должно быть исследовано, сделал ли заявитель все необходимое, чтобы исчерпать внутренние средства правовой защиты (см. дело Акдивар и Другие, выше процитированное решение, § 69, и Aksoy, выше процитированное решение, §§ 53 и 54).

 

146. Суд отмечает, что российское законодательство предусматривает два основных пути защиты для жертв незаконных и преступных действий государственных органов и должностных лиц, в частности, гражданский процесс и уголовные дела.

 

147. Что касается гражданского иска по взысканию компенсации ущерба, причиненного незаконными действиями должностных лиц государства, Суд напоминает, что Правительство ссылалось на две возможности, в частности, подать жалобу в Верховный суд или подать жалобу в другие суды (см. пп. 127-131 выше). Суд отмечает, что с даты, когда данная жалоба была признана Европейским Судом приемлемой, ни одного решения не было принято по этому делу ни Верховным судом, ни другими судами, в условиях отсутствия каких-либо результатов уголовного расследования, по сути иска о возмещении ущерба, причиненного в связи с преступными действиями. В данном деле заявители не могли установить ответчика по делу, и будучи зависимыми в получении этой информации от результата уголовного расследования, изначально гражданского иска о возмещении не подали.

 

148.    Что касается случая господина Хашиева, который принес в Суд жалобу (№ 57942/00), на которую ссылается Правительство, истинно то, что, получив утверждение Правительство о том, что средства защиты существуют, он представил свой иск в Окружной Суд Назрани в Ингушетии. Суд не мог и не стал проводить какое-либо независимое расследование относительно человека или людей причастных к нападению со смертельным исходом, но выплатил господину Хашиеву возмещение ущерба на основе общепринятого военного превосходства российских федеральных вооруженных сил в области, рассматриваемой в данное время и ответственности Государства за действия вооруженных сил.

 

149. Суд не считает, что это решение подтверждает эффективность гражданского процесса относительно исчерпания внутригосударственных сил защиты. Несмотря на положительный результат иска господина Хашиева, в виде присужденной компенсации, эти процессы подтверждают, что в гражданском процессе без выводов, полученных в уголовном процессе, невозможно принять решение в отношении совершивших убийств и привлечь их к ответственности. Более того, обязательства Договаривающихся государств в соответствии со статьями 2 и 13 Конвенции проводить расследование, которое должно привести к установлению и наказанию виновных в случаях убийств, могут оказаться иллюзорными, если в соответствии с жалобами на нарушение этих статей, от заявителя требуется исчерпать средства защиты, ведущие только к компенсации ущерба. (см. дело Яса против Турции, решение от 2 сентября 1998, § 74).

 

150. Суд также принимает во внимание практические сложности, упомянутые заявительницами и тот факт, что в то время правоохранительные органы в Чечне не функционировали должным образом. Учитывая это, суд заключает, что существовали особые обстоятельства, которые повлияли на их обязанность исчерпать все средства защиты, о которой говорится в Статье 35 п. 1 Конвенции.

 

151. В свете вышесказанного, Суд приходит к выводу, что заявители не были обязаны использовать средства защиты в гражданском процессе, указанные Правительством, чтобы выполнить требование исчерпания средств внутренней правовой защиты, и предварительные возражения Правительства следует считать необоснованными.

 

152. Что касается средств защиты в уголовном процессе, Суд отмечает, что уголовное расследование по делу об атаке на колонну автотранспорта беженцев было начато после значительной задержки - в мае 2000, несмотря на тот факт, что власти узнали о нем непосредственно после инцидента. Жалобы властям, поданные другими пострадавшими от атаки, Комитетом Красного Креста и госпожой Бурдинюк, в ноябре и декабре 2000, не привели к расследованию. Далее Суд обращает внимание на то, что, по меньшей мере в течение нескольких лет после инцидента, заявители не были опрошены по поводу происшествия, им не был присвоен статус потерпевших, не был дан доступ к материалам расследования и не сообщалось о ходе дела (см. пп. 62, 74, 86, 90 выше). Не было выдвинуто обвинений против каких-либо лиц.

 

153. Суд считает, что эта часть предварительных возражений Правительства поднимает вопросы, касающиеся эффективности уголовного расследования в аспекте не установления фактов и ответственности за атаку, на которую жалуются заявители. Эти вопросы тесно связаны с вопросами, поднятыми в жалобах заявительниц по Статьям 2, 3 и 13 Конвенции. Таким образом, считается, что эти вопросы подпадают под положения Конвенции, на которые ссылаются заявители. В свете вышесказанного, не является необходимым устанавливать, действительно ли имела место практика отсутствия расследования преступлений, совершенных военнослужащими и сотрудниками милиции, на которую ссылались заявители.

 

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 2 КОНВЕНЦИИ

 

154. Первый заявитель указывает, что двое ее детей были убиты агентами властей в нарушение статьи 2 Конвенции. Три заявителя жаловались на то, что их право на жизнь было нарушено атакой по гражданской автотранспортной колонне, совершенной военными самолетами. Они также указывали, что власти не провели эффективного расследования этой атаки. Они ссылались на статью 2 Конвенции, которая предусматривает следующее:

 

 "1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

 

 2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

 

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

 

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

 

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

 

 

A. Предполагаемое нарушение обязательства защищать жизнь

 

1. Аргументы сторон

 

a) Заявители

 

155. Заявители утверждали, что метод, которым была спланирована и проведена операция нарушил их право на жизнь и право на жизнь их родственников. По их мнению, нарушение было умышленным, так как власти должны были знать о присутствии гражданских лиц на дороге 29 октября 1999, и потому как самолеты довольно продолжительное время летали над колонной прежде чем начать ее бомбардировать.

 

156. Выбор средств в данном случае, а именно выбор такой военной авиации и ракет S-24 с большим радиусом поражения, не согласовался с проверокой «строгой пропорциональности», установленной в Судебной практике. Они утверждали, что степень используемой силы была явно непропорциональна любой цели, которой хотели достичь военные, даже если она была использована в целях самозащиты.

 

157. Заявители рассматривают воздушную бомбардировку в качестве беспорядочной атаки на гражданских жителей, которая не может быть оправдана согласно международному гуманитарному закону. В связи с этим, они ссылаются на Статью 3 Женевского Соглашения от 12 августа 1949.

 

158. Заявители также ссылались на то, что Правительство не предоставило всех документов, содержащихся в материалах дела и связанных с проведением расследования по фактам атаки. С их точки зрения, это должно привести Суд к выводу об обоснованности их заявлений.

 

b) Правительство

 

159. Правительство не подвергает сомнению факт атаки, факт, что два ребенка первого заявителя были убиты или факт, что первая и второй заявитель были ранены.

 

160. Они заявили, что пилоты не имели намерений нанести ущерб гражданским лицам, потому как они не видели и не могли видеть автотранспортную колонну. С точки зрения Правительства атака и ее последствия попадают под Статью 2 п. 2 (а), т.е. они стали результатом применения силы абсолютно необходимой в обстоятельствах защиты людей от незаконных нарушений. Основываясь на результатах расследования, они утверждают, что использование авиации было оправдано тем, что члены нелегальных вооруженных группировок открыли огонь, который мог нанести ущерб не только пилотам, но также и находящимся поблизости гражданским лицам. Пилоты были вынуждены действовать, чтобы пресечь эти незаконные действия.

 

 

 c) Заявления третьей стороны

 

161. Rights International, the Centre for International Human Rights Law, Inc., расположенное в США НКО, представил письменные комментарии.

 

В них заявляется, ссылаясь на решение суда по делу Банкович и другие против Бельгии и 16 других Договаривающихся Государств, что Суду следует принимать во внимание любые относящиеся к делу законы международного права в толковании Конвенции. (см. решение по делу Банкович и Другие против Бельгии и 16 других Договаривающихся Государств [GC], № 52207/99, ECHR 2001-XII).

 

162. Заявление обращается к законам международного права, регламентирующим вооруженные атаки на смешанные военные/гражданские объекты в течение немеждународного вооруженного конфликта.

 

163. Статья 3 Женевской Конвенции 1949 регламентирует немеждународные конфликты. В данном положении говорится следующее:

 

"В случае вооруженного конфликта не международного характера, происходящего на территории одной из Договаривающихся сторон, каждая сторона должна соблюдать следующие условия:

 

 (1) Лица, не принимающие активное участие в военных действиях... в любых обстоятельствах требуют гуманного обращения ... Согласно этому, вышеупомянутые действия являются и должны являться запрещенными в любое время и в любом месте в отношении вышеупомянутых лиц."

 

 

(a) Применение пыток и жестокого обращения

 

164. Индивидуумы несут уголовную ответственность за нарушение Статьи 3, как по Женевской Конвенции, так и по Уставу Международного Уголовного Суда (ICC).

 

165. Заявление осознает трудности дифференциации между военными и невоенными в немеждународном военном конфликте, где иррегулярные вооруженные силы не всегда ясно идентифицированы, как таковые. В этих обстоятельствах было необходимо, чтобы атака на смешанные военные/гражданские объекты была особенно тщательно просчитана, дабы уменьшить вероятность нанести ущерб гражданским лицам.

 

166. Нормы немеждународного вооруженного конфликта должны быть рассмотрены в соответствии с международным законом по правам человека, регламентирующим право на жизнь и гуманное обращение. Право на жизнь и гуманное обращение требует, чтобы, при использовании силы, она причиняла минимальный физический и психический вред. В этом отношении, они ссылались, среди прочих властей, на заключение Суда по делу {Gulec} против Турции, о том, что Государство должно создать несмертельное оружие для его использования против смешанных целей (см. постановление {Gulec} против Турции от 27 июля 1998).

 

167. Заявление утверждает, что законом о немеждународных вооруженных конфликтах, в соответствии с международным законом о правах человека, установлен критерий, состоящий из трех частей.

 

Во первых, вооруженное нападение на смешанный военный/гражданский объект является законным только в случае, если не было никакой альтернативы к использованию силы для достижения законной цели.

 

Во вторых, если использование силы было абсолютно необходимо, используемые средства должны причинять минимальный физический и психический ущерб. Вооруженные силы могут быть использованы для нейтрализации или сдерживания вражеских сил путем ареста, изъятия или изоляции вражеских военных – но не путем убийства или нанесения ранений.

 

Для выполнения этих правил требуется, чтобы Государство сделало доступными для своего военного персонала технологии несмертельного оружия. Более того, властям следует воздерживаться от нападений до тех пор, пока не появится другая, несмертельная альтернатива.

И в третьих, если такие методы использования силы не помогли достигнуть какой-либо законной цели, тогда возможно постепенное увеличение силы, пока цель не будет достигнута.

 

2. Оценка Суда

 

a) Общие принципы

 

168. Статья 2, которая гарантирует право на жизнь и устанавливает обстоятельства, при которых лишение жизни является оправданным, является одним из наиболее важных положений Конвенции, к которым в мирное время дерогация не относима по статье 15. Также как и статья 3, она гарантирует одну из основных ценностей демократичного общества. Обстоятельства, при которых лишение жизни считается обоснованным, должны толковаться очень строго. Цель и задача Конвенции как инструмента по защите индивидуальных свобод также требует, чтобы статья 2 толковалась и применялась таким образом, чтобы сделать эту гарантию практической и эффективной

 

169. Статья 2 охватывает не только преднамеренное убийство, но также и ситуации , в которых позволено «использовать силу», которая может привести к непреднамеренному лишению жизни. Преднамеренное использование смертельной силы, однако, только один фактор, который будет принят во внимание в оценке ее необходимости. Любое применение силы должно являться не более, чем «абсолютной необходимостью» для достижения одной или более целей, изложенных в подпунктах. (a)-(c). Эти пределы указывают, что необходимо применение более строгого и необоримого теста на необходимость, чем тот, который обычно используется при определении, являются ли действия Государства «необходимыми в демократическом обществе» по параграфу 2 Статей 8-11 Конвенции. Следовательно, применяемая сила должна быть строго пропорциональна к достижению разрешенных целей.

 

170. В свете важности защиты, предоставляемой статьей 2, Суд должен подвергать вопросы лишения жизни тщательному рассмотрению, принимая во внимание не только действия должностных лиц государства, но и все сопутствующие обстоятельства.

 

171. В частности, необходимо установить была ли операция спланирована и проведена властями так, чтобы минимизировать, в самой большой возможной степени, применение смертельной силы. Власти должны были проявить осторожность, чтобы гарантировать, что угроза жизни минимизирована. Суду также необходимо установить были ли власти небрежны в своем выборе возможных действий (см. постановление МакКанн и Другие против Великобритании от 27 сентября 1995, Серия № 324, пп. 45 - 46, §§ 146 - 50 и п. 57, § 194, Андроников и Константинов против Кипра, от 9 октября 1997, Reports 1997-VI, пп. 2097 - 98, § 171, п. 2102, § 181, п. 2104, § 186, п. 2107, §192 и п. 2108, § 193 и Хью Джордан против Великобритании,  № 24746/95, §§ 102 - 104, ECHR 2001-III). А также заявление об нападении, в котором все пострадавшие выжили, но которое, из-за применения смертельных сил, было приравнено к покушению на убийство (см. дело Яса против Турции, процитированное выше, п. 2431, § 100; Макаратзис против Греции [GC], № 50385/99, § 49 - 55, 20 декабря 2004).

 

172. Что касается фактов данного дела, Суд напоминает прецеденты, подтверждающие стандарт доказывания «вне обоснованного сомнения» при оценке доказательств (Avsar v. Turkey, указанное выше, § 282). Такое доказывание может следовать из существования сильных, ясных и согласованных доказательств или неоспоримых презумпций. В этом контексте, поведение сторон, когда получены доказательства, должно приниматься во внимание. (Ирландия против Великобритании решение от 18 января 1978, § 161).

 

173. Суд внимательно относится к своей субсидиарной природе и признает, что он должен воздерживаться от принятия на себя роли первой инстанции, когда этого возможно избежать по обстоятельствам конкретного дела (см. МакКерр против Великобритании, №. 28883/95, 4 апреля 2000). Тем не менее, в заявлениях по статьям 2 и 3 Конвенции Суд должен использовать меры наиболее тщательного рассмотрения дела. (см., mutatis mutandis, дело Рибитч против Австрии решение 4 декабря 1995, § 32, и Авсар против Турции, указанное выше, § 283) даже если процессы и расследования уже имели место.

 

b) применение в данном деле

 

174. Бесспорно, заявители были подвергнуты бомбардировке, в течении которой два ребенка первого заявителя были убиты, и первый и второй заявитель были ранены. В связи с этим, жалобы, относительно всех трех заявителей, попадает в диапазон действия Статьи 2 (см. п. 171 выше). Правительство предпологает, что использование силы было оправдано по параграфу 2 Статьи 2 и, что ущерб был причинен не преднамеренно.

 

175. В начале должно быть сказано о том, что способность Суда оценивать законность атаки, а также то, как операция была спланирована и проведена, сильно затруднена из-за недостатка информации. Не было представлено плана или какой-либо информации о том, как была спланирована операция, как проводилась оценка степени угрозы и какие были предприняты ограничения или какое оружие или тактики находились в распоряжении пилотов на время атаки с земли, на которую ссылается Правительство. Также стоит отметить, что не было упомянуто о какой-либьо оценке и предотвращении вероятного нанесения ущерба гражданским лицам, которые могли присутствовать на дороге или где-либо еще поблизости от того, что вооруженные силы восприняли, как законную цель.

 

176. Далее Суд отмечает, что документы представленные Правительством в октябре 2004, ссылаются на некоторое количество новых показаний, которые не были предоставлены Суду (с. пп. 90 - 97 выше). Несколько недатированных документов, на которых основывается заключение того документа, явно противоречат другим свидетельствам, находящимся в архиве суда. Не было представлено никаких объяснений по поводу того, почему такие важные свидетельства, как показания техников и результаты осмотра самолета не были получены раннее, а также по поводу, почему процитированные заявления пилотов противоречат их другим, более ранним заявлениям. Кроме того, неясно почему документ, изданный в мае 2004, был представлен Суду и другим сторонам только в октябре 2004. Следовательно, Суд отнесся к его содержанию с осторожностью.

 

177. Помня об этом, документы представленные сторонами и материалы расследования позволяют Суду сделать определенные выводы относительно того, была ли операция спланирована и проведена так, чтобы избежать или же, в большей степени, минимизировать ущерб, нанесенный гражданскому населению.

 

178. Суд допускает, что ситуация, существовавшая в Чечне в данное время, требует исключительных мер со стороны Государства, чтобы восстановить контроль над Республикой и подавить нелегальные вооруженные восстания. Возможно, эти меры включали в себя использование военной авиации, оборудованной тяжелым боевым оружием. Суд также готов допустить, что, если самолеты были атакованы нелегальными вооруженными группировками, то, это могло оправдать использование смертельной силы, в соответствии с парагрофом 2 Статьи 2.

 

179. Однако, в данном случае, Правительство не сумело представить убедительных свидетельств, которые доказывали бы такие заключения. Показания, данные двумя пилотами и авиадиспетчером являются единственным упоминанием о такой атаке. (см. пп. 79 - 85 выше). Эти показания были получены в октябре и декабре 2000, т.е. через год после атаки. Они неполны и ссылаются на другие заявления, сделанные этими свидетелями в ходе расследования, которые Правительство так и не сумело обнаружить. Они сделаны почти одинаковыми словами и содержат очень краткий и неполный обзор событий.

 

Их заявления, процитированные в документе от 5 мая 2004 представляют несколько другой взгляд на обстоятельства атаки самолетов из грузовиков, высоту, с которой пилоты стреляли по первому грузовику и на присутствие на дороге других транспортных средств (см пп. 90 - 97). По причине отсутствия всех заявлений пилотов и объяснений по поводу очевидных противоречий, содержащихся в них, Суд ставит под вопрос достоверность этих заявлений.

 

180. Правительство не сумело предоставить других свидетельств, которые могли бы узаконить атаку, включая точный характер миссии пилотов и оценки угроз и ограничений, отчет о разборе полета пилотов после атаки, отчеты о миссии или объяснения, которые они, вероятно, должны были представить относительно израсходованных ракет и результатов атаки, описания или имена боевиков, убитых в результате атаки и т.д. Решение от 5 мая ссылается на описание ущерба, причиненного самолетам вражеским огнем и заявления техников. Эти документы не были представлены Суду и Суд склонен сомневаться в достоверности свидетельств, полученных через четыре с половиной года после произошедших событий. (см. п. 176 выше).

 

Кроме того, никто из других свидетелей, чьи заявления были рассмотрены, не упоминали о присутствии грузовиков Камаз, из которых предположительно были атакованы самолеты или же о присутствии в автотранспортной колонне вооруженных людей. В процессе осмотра места происшествия, произведенного в августе 2000, были обнаружены остатки грузовика Мерседес, принадлежащего Красному Кресту. Об остатках грузовика Камаз ничего не было сообщено. (см.п. 63 выше). Единственный, не относящийся к вооруженным силам свидетель, который доложил о присутствии вооруженных людей на дороге в Грозный 29 октября 1999, говорил о вездеходе УАЗ в лесу Самашки, но не о грузовике Камаз. (см.п.71 выше).

 

181. Исходя из заявления Правительства, военные несли ответственность за военную операцию, которая вызвала потери со стороны заявителей. Правительство утверждает, что целью операции было защитить людей от незаконного насилия по статье 2 § 2 (a) Конвенции. В отсутствии свидетельств, подтверждающих то, что существовала угроза незаконного насилия, Суд склонен испытывать некоторые сомнения относительно истинности названной цели. Однако, учитывая обстоятельства конфлмкта в Чечне на данное время, Суд, как видно из следующего параграфа, допускает, что военные здраво полагали, что происходит атака или существует риск такой атаки со стороны нелегальных повстанцев, и, что бомбардировка являлась законным ответом на эту атаку.

 

182. Таким образом, предполагая, что использование силы преследовало цели, изложенные в параграфе 2(а) Статьи 2, Суд рассмотрит вопрос о том, были ли такие действия не более, чем необходимостью для достижения данной цели. Поэтому Суд продолжит выяснение, на основе информации предоставленной сторонами и принимая во внимание изложенные выше принципы (см. пп. 168-173 выше), того, было ли планирование и проведение операции согласовано со Статьей 2 Конвенции.

 

183. Заявители, работники Красного Креста и другие свидетели атаки единодушно сообщали о том, что они заблаговременно были поставлены в известность о «безопасном проходе» или «гуманитарном проходе» из Грозного в Ингушетию 29 октября 1999. Этот проход был подготовлен для резидентов, убегающих от боевых действий. Они собрали свои вещи и заранее договорились о транспортировке. Переезд был начат рано утром 29 октября 1999. Первый и второй заявители и их семьи договорились о микроавтобусе с водителем. Они заявили, что 28 октября 1999 они попытались пересечь административную границу, но военные на блок-посте приказали им вернуться на следующий день. Третий заявитель и ее семья, начиная с 26 октября ждали объявления «безопасного выхода» в деревню Гехи, потому как бомбардировка Грозного стала слишком сильной. (см.пп. 14 - 16 выше). Госпожа Бурдинюк и ее муж были осведомлены о «проходе» и заранее заказали в транспортном агенстве грузовик для переезда и перевозки их вещей(см п. 55 выше). Работники Красного Креста свидетельствовали, что они планировали провести эвакуацию 29 октября 1999 , воспользовавшись «безопасным проходом», о котором они сообщили в свой штаб в Нальчике, и получить разрешение на выезд от местного коммандера. (см. пп. 46-48 выше).

 

184. Присутствие большого числа гражданских автомобилей и тысяч людей на дороге в тот день далее подтверждается показаниями заявителей, работников Красного Креста и других свидетелей, которые утверждали, что на дороге образовалась очередь из машин в несколько километров длиной. Правительство в своем заявлении от 28 марта 2003 объяснило, что 29 октября 1999 блок-пост «Кавказ-1», находящийся на административной границе между Чечней и Ингушетией, был закрыт, так как не мог справиться с таким большим количеством беженцев, желающих пересечь границу. (см. п. 26 выше).

 

185. Заявители и работники Красного Креста ссылаются на полученный в блок-посте от старшего военного офицера приказ очистить дорогу и вернуться в Грозный. Приказ поступил в 11 часов утра. Гражданские лица в колонне опасались за свою безопасность на обратной дороге и старший офицер заверил их в безопасности. (см. п. 17 и 48 выше). По словам заявителей и других свидетелей, приказ вернуться вызвал образование на дороге пробки из машин, автобусов и грузовиков. Некоторым приходилось ждать около часа, чтобы начать движение и продвижение было очень медленным, по крайней мере, поначалу. (см. пп.17, 18 и 48 выше).

 

186. Все это должно было быть известно властям, которые планировали военную операцию 29 октября 1999 в любом месте около шоссе и они должны были быть чрезвычайно осторожны в использовании смертельного оружия.

 

187. Из показаний авиадиспетчера, упоминаемого, как «Сидоров», ясно, что приказ на проведение миссии 29 октября 1999 был дан предыдущим вечером. Миссия состояла в том, чтобы предотвратить продвижение тяжелых транспортных средств к Грозному, в целях прекращения поставок мятежникам, защитив этим город. Очевидно, что ни он, ни пилоты не были информированы об объявлении в тот день «безопасного прохода», о котором было осведомлено гражданское население. Также они не были информированы военными с блок-поста «Кавказ-1» о присутствии на дороге большого количества беженцев, направляющихся к Грозному. (см. пп. 9-80 выше).

 

188. Из показаний авиадиспетчера также выяснилось, что диспетчера обычно берут на борт, когда миссия проходит поблизости от федеральных объектов. Отсутствие диспетчера на миссии 29 октября 1999 означает, что, чтобы получить разрешение на использование оружия, пилоты должны были связаться с диспетчером, находящимся в центре управления, не имеющим возможности видеть дорогу и произвести независимую оценку мишени.

 

189. Все это поставило гражданских лиц на дороге, в том числе и заявителей, под угрозу того, что они будут восприняты военными пилотами, как мишени.

 

190. Пилоты в своих показаниях, представленных Суду заявили, что они были атакованы двумя одиночными грузовиками Камаз на промежутке дороги между селениями Шаами-Юрт и Кулари, которые находятся в 12 километрах друг от друга. Они утверждали, что в то время на дороге не находилось никаких транспортных средств, кроме этих двух грузовиков. Им не было задано никаких вопросов о жертвах среди гражданского населения (см. пп. 81 -85 выше). Из документа, датированного 5 мая 2004 следует, что в некое время после марта 2003 пилоты снова были опрошены и заявили, что после того, как они выстрелили по первому грузовику, из лесу выехал другой грузовик, попавший в зону поражения ракет. (см. п. 92-92 выше).

 

191. Авиадиспетчер в своих показаниях заявил, что он не знал о жертвах среди гражданского населения до дня интервью, т.е. в течении года после инцидента. (см.п. 79 выше). Суд находит это маловероятным, так как Красный Крест немедленно передал информацию о происшествии соответствующим властям, которые уже в ноябре 1999 начали расследовать инцидент. В пресс-релиз из Российских Военно-Воздушных Сил объявлялось о разрушении колонны грузовиков с боевиками и боеприпасами на дороге к Грозному 29 октября 1999 и отрицалось то, что гражданское население могло пострадать в результате бомбардировки. (см.п.32 выше).

 

192. Суд находит явные несоответствия между показаниями двух пилотов и диспетчера, которые заявляют, что ракеты были направлены в изолированные грузовики, и показаниями потерпевших об обстоятельствах атаки. Правительство объяснило наличие жертв тем, что за очень краткий промежуток времени между моментом выпуска ракет и моментом, когда они ударили грузовики, автотранспортная колонна, не видимая пилотом раннее появилась на дороге и попала в радиус поражения ракет. Суд не принимает этого объяснения, так как в нем ничего не говорится о том, как могло произойти неожиданное появление такого большого количества транспорта и людей на дороге как раз в то время. Кроме того, утверждениям Правительства противоречит значительное количество других свидетельств, представленных Суду.

 

193. Во-первых, из показаний свидетелей следует, что несколько транспортных средств из колонны было разрушено прямым попаданием – грузовик Мерседес, используемый Красным Крестом, автобус ПАЗ и грузовик Камаз, заполненный беженцами. Третий заявитель утверждает, что ее машина ГАЗ со всем имуществом также была разрушена прямым попаданием. Это исключает возможность случайного повреждения осколками из-за большого радиуса поражения.

 

194. Во вторых, заявители, работники Красного Креста и другие свидетели утверждают, что атака не была мгновенной, она продолжалась несколько часов, вероятно четыре часа. Пилоты и авиадиспетчер назвали временем первой атаки промежуток между 2.05 - 2.15 дня, но они не смогли назвать, даже приблизительно, время второй атаки. В своем заявлении о допустимости жалоб, Правительство определило, как время атаки промежутки 2.05 - 2.20 дня и 3.30 - 3.35 дня (см. п. 28). При условии, что первая ракета была запущена около 2 часов дня в нечто, что пилоты определили, как «одиночный» грузовик на в остальном пустой дороге, следующий запуск произошел, по меньшей мере, через полтора часа, за которые невозможно было не заметить другой транспорт, находящийся на дороге. Установлено, что, за этот довольно продолжительный отрезок времени, пилоты сделали несколько кругов над дорогой, поднимаясь и опускаясь от 200 до 2000 метров. Ввиду хороших условий видимости, они не могли не заметить значительное число машин на дороге.

 

Пресс-релиз военно-воздушных сил, выпущенный вскоре после происшествия, говорил о «колонне грузовиков с боевиками и боеприпасами», а не о двух одиночных грузовиках. (см. п. 32 выше).

 

195. Военные использовали чрезвычайно мощное оружие, вне зависимости от того, какой цели они пытались достичь. В соответствии с заключением внутреннего расследования, было выпущено 12 неуправляемых ракет S-24 «воздух-земля», по шесть с каждого самолета. При взрыве, каждая ракета создает несколько тысяч осколков и радиус ее поражения равняется 300 метрам (или 600-800, как утверждается в некоторых документах – см. пп. 30 и 88 выше). Таким образом на относительно коротком промежутке дороги, заполненной транспортом, произошло несколько взрывов. Все, кто находился на дороге на то время оказались в смертельной опасности.

 

196. Вопрос о точном количестве жертв остается открытым, но у Суда достаточно свидетельств для того, чтобы утверждать, что в данных обстоятельствах, оно намного выше, чем количество, полученное в результате внутреннего расследования. Суд также принимает во внимание отчет, представленный Human Rights Watch относительно этого и других инцидентов, в которых гражданские лица были атакованы во время побега от боевых действий. Суд не находит никаких различий между ситуациями трех заявителей ввиду уровня опасности, которой они были подвергнуты.

 

197. Вопрос явной диспропорциональности используемого оружия был также поднят Гарнизонным Судом Батайска в его постановлении от 14 марта 2003, которым решение закрыть расследование было отменено и заказано новое расследование.

 

198. Кроме того, факт, что Правительство не смогло применить положения внутреннего законодательства, которые регламентировали бы использование силы вооруженными или правоохранительными силами в ситуации, подобной этой, в то время, как само, по сути, не способно вынести решение по нарушению обязанности Государства защищать право на жизнь, в обстоятельствах, подобных данным, также непосредственно имеет отношение к пропорциональности ответа на атаку. (см., mutatis mutandis, вышеупомянутое постановление МакКанн, з 156).

 

199. Итого, даже допуская, что военные преследовали законную цель, выпуская 12 неуправляемых ракет S-24 «воздух-земля» 29 октября 1999, Суд не признает, что операция возле селения Шаами-Юрт была спланирована и проведена с необходимой осторожностью по отношению к жизням гражданского населения.

 

200. Суд выносит решение, что произошло нарушение Статьи 2 Конвенции, относительно обязательства отвечающего Государства защитить право на жизнь трех заявителей и двоих детей первого заявителя, Илоны Исаевой и Сеид-Магомеда Исаева.

 

 

B. Предполагаемая неэффективность расследования

 

1. Аргументы сторон

 

a) Заявители

 

201. Заявители также утверждали, что государство-ответчик не провело независимого, эффективного и тщательного расследования фактов атаки.

 

202. В этом отношении заявители указывали, что ситуация, которая имела место в Чечне с 1999 года, характеризовалась высокой степенью социальной напряженности в связи с конфронтацией между федеральными силами и Чеченскими вооруженными группировками. Они ссылались на отчеты прессы и NGO , в которых, на их взгляд демонстрировались серьезные препятствия к нормальному функционированию системы отправления правосудия и ставила эффективность работы прокуратуры под серьезное сомнение. Заявители указывали, что сложные обстоятельства в республике не освобождали Правительство от их обязательств по Конвенции и что Правительство не представило никаких доказательств, что следствие по фактам нарушения прав гражданского населения было проведено эффективно и надлежащим образом.

 

203. Далее заявители указывали, что у них были уважительные основания не обращаться в прокуратуру непосредственно после атаки, поскольку они чувствовали уязвимость, бессилие перед представителями государства, и опасность с их стороны.. Они также указывали на то, что прокуратура необъяснимым образом не сумела действовать с достаточной целесообразностью в получении новостей относительно атаки. Прокуратура знала или должна была знать об атаке и о смертях значительного количества гражданских лиц еще до 30 октября 1999, когда ICRC передавало новости относительно атаки в Министерство Внутренних Дел. По мнению заявителей, информация, полученная из Красного Креста и из средств массовой информации относительно разрушения медицинского транспорта , который подлежит особой защите по международному гуманитарному праву и внутригосударственному праву, а также большое количество жертв, должны были побудить прокуратуру действовать с особой целесообразностью и прилежностью.

 

204. Далее они отмечают, что Окружной Суд Назрани, который заверил смерти детей первого заявителя 20 декабря 1999, должен был сделать эту информацию доступной для прокуроров, в соответствии со Статьей 225 Гражданско-Процессуального Кодекса. Они также указали на то, что первый и второй заявитель получали медицинскую помощь в Ингушетии, и, что медицинские работники были обязаны проинформировать правоохранительные органы о повреждениях, которые могли иметь отношение к преступлению.

 

205. Заявители полагают, что, несмотря на все вышесказанное, прокуроры не сумели действовать быстро в расследовании атаки. Уголовное дело не было заведено до Мая 2000. Кроме того, множество заявлений в прессе, выпущенных высокопоставленными Российскими чиновниками, включая пресс центр военно-воздушных сил, отрицали, что атака, произошедшая 29 октября 1999 повлекла за собой жертвы среди гражданского населения. Расследование было закрыто в сентябре 2001 из-за отсутствия состава преступления. Это решение было обжаловано другой жертвой атаки, госпожой Бурдинюк.

 

 

206. В конечном счете, заявители утверждают, что расследование преступления было неадекватным, неполным и не может расцениваться, как эффективное. Они указали на недостатки в расследовании. Заявители ссылались на неспособность властей своевременно связаться с ними для опроса, на отсутствие информации о продвижении дела и о их процессуальном статусе.

 

b) Правительство

 

207. Правительство отрицало любые недостатка в проведении расследования. Они ссылались на постановление Гарнизонного Суда Батайска от 14 марта 2003, которое аннулировало решение закончить расследование и отправило дело на дальнейшее расследование, а также на решение прокуратуру от 5 мая 2004 о закрытие уголовного дела из-за отсутствия состава преступления, которое не было обжаловано заявителями.

 

2. Оценка Суда

 

a) Основные положения

 

208. Обязательство охранять жизнь, предусмотренное статьей 2 Конвенции, рассматривается в совокупности с общей обязанностью государства по статье 1 Конвенции “гарантировать каждому, находящемуся в юрисдикции государства, права и свободы, установленные настоящей Конвенцией”, и также подразумевается, что должно существовать эффективное официальное расследование случаев, когда физические лица были убиты в результате применения силы (см. МакКанн и Другие против Великобритании, процитированное выше, п. 49, § 161, и Кайа против Турции, решение от 19 февраля 1998, п. 324, §86).

 

209. Основная цель такого расследования - гарантировать эффективную реализацию национальных законов, которые защищают жизнь, и в тех случаях, когда задействованы должностные лица или официальные органы, гарантировать их ответственность за случаи смерти, которые имели место в связи с исполнением ими обязанностей. Какие формы следствия необходимо проводить, может зависеть от конкретной ситуации. Однако, какие бы меры ни предпринимались, власти должны действовать по своей собственной инициативе, как только о случае стало известно. (см., например, mutatis mutandis, Илхан против Турции [GC] № 22277/93, § 63, ECHR 2000-VII).

 

210. Для расследования фактов убийств, совершенных представителями государства, чтобы оно было эффективным, необходимо, чтобы лица, ответственные за проведение расследования, были независимыми от лиц, связанными с расследуемыми событиями (см., например, {Gulec} против Турции, решение от 27 июля 1998, Reports 1998-IV, §§ 81 - 82; {Ogur} против Турции [GC], №. 21594/93, §§ 91 - 92, ECHR 1999-III). Это означает не только отсутствие иерархической или установленной связи, но также и практическую независимость (см., например Эрги против Турции, решение от 28 июля 1998, Reports 1998-IV, § § 83 - 84, и дела Северной Ирландии, например МакКерр против Великобритании, № 28883/95, § 128, Хью Джордан против Великобритании, процитированное выше, § 120, и Келли и Другие против Соединенных Штатов, № 30054/96, § 114, ECHR 2001-III).

 

211. Следствие также должно быть эффективным в том смысле, что оно потенциально может привести к определению того, была ли сила использованная в таком случае оправдана в данных обстоятельствах. (см., например, Кайа против Турции, процитированное выше, п. 324, § 87) и установить и наказать виновных лиц ({Ogur} против Турции, процитированное выше, § 88). Это не обязательство результата, но обязательство средств. Власти должны предпринять необходимые разумные шаги для того, чтобы обеспечить получение доказательств, относящихся к событиям, включая показания очевидцев, объяснения судмедэкспертов, и, где это относимо, заключения судмедэкспертизы по вскрытию трупа, которые обеспечивают полные и точные отчеты о телесных повреждениях и подробный объективный клинический анализ, включая выводы о причинах смерти (относительно аутопсии, см., например, Салман против Турции, § 106; относительно свидетелей, например, Танрикулу против Турции [GC], № 23763/94, ECHR 1999-IV, § 109; относительно судмедэкспертизы, например, {Gul} против Турции, № 22676/93, § 89, решение от 14 декабря 2000). Любые недостатки следствия, которые подрывают его возможность установить причины смерти лица или виновных могут привести к несоответствию этим стандартам. (см. дела Северной Ирландии относительно неспособности следствия вынудить свидетелей из сил безопасности, непосредственно вовлеченных в использование смертельного оружия, дать показания, у примеру см. МакКерр против Великобритании, процитированное выше, § 144, and Хью Джордан против Великобритании, процитированное выше, § 127) .

 

212. Требование разумной поспешности не выражены явно в этом контексте (см. {Yasa} против Турции, процитированное выше, §§ 102 - 104; {Cakici} против Турции [GC], № 23657/94, §§ 80, 87 и 106, ECHR 1999-IV; Танрикулу против Турции, процитированное выше, § 109; Махмуд Кайа против Турции, № 22535/93, ECHR 2000-III, §§ 106 - 107). Несмотря на то, что возможно возникновение препятствий или трудностей, которые замедляют процесс следствия в частной ситуации, быстрый ответ властей о использовании смертельной силы может быть расценен, как существенное условие поддержания общественного доверия к их приверженности законам и в предотвращении любых заговоров или же к их терпимости к противоправным действиям. (см., например, Хью Джордан против Великобритании, процитированное выше §§ 108, 136 - 140).

 

213. По тем же причинам, должен присутствовать значительный элемент общественного наблюдения за расследованием и его результатами, чтобы обеспечить отчетность на практике также, как и в теории. Степень общественного наблюдения может варьировать от случая к случаю. Однако, в любом случае, ближайшие родственники потерпевших должны быть вовлечены в процесс в степени, необходимой для защиты его или ее законных интересов (см. {Gulec} против Турции, процитированное выше, п. 1733, § 82; {Ogur} против Турции, процитированное выше, § 92; {Gul} против Турции, процитированное выше, § 93; и дела Северной Ирландии, например, МакКерр против Великобритании, процитированное выше, § 148).

 

b) Применение принципов в данном деле

 

214. Следствие проводилось по фактам атаки 29 октября 1999. Суд должен оценить, отвечало ли данное следствие требованиям статьи 2 Конвенции.

 

215. Жалобы, поданные в прокуратуру независимо друг от друга Красным Крестом и госпожой Бурдинюк в ноябре и декабре 1999 содержали детальные и обоснованные заявления о больших потерях, причиненных гражданским лицам и о нападении на машины, отмеченные знаком Красного Креста. Однако, несмотря на эти серьезные заявления, подкрепленные существенными доказательствами, обе жалобы были отклонены, как необоснованные военной прокуратурой в/ч № 20102 (см. пп. 51 и 57 выше).

 

216. Первый заявитель обратилась в Городской Суд Назрани, который 20 декабря 1999 заверил смерти двоих ее детей, произошедшие в результате бомбардировки российскими военными. Согласно внутригосударственному праву, суд был обязан передать эту информацию в прокурорские органы.

 

217. Несмотря на это, надлежащее расследование по жалобам представленным Красным Крестом было открыто прокуратурой только в мае 2000. Расследование по жалобе госпожи Бурдинюк было открыто и присоединено к жалобе Красного Креста в октябре 2000. Уголовное расследование по фактам смертей детей первого заявителя и ранений первого и второго заявителя было открыто в сентябре 2000 Окружной Прокуратурой Ачхой-Мартана, после передачи жалобы Судом Государству Ответчику.

 

В ноябре 2000 она была передана в военную прокуратуру в/ч № 20102 и была прикреплена к незаконченному расследованию.

 

218. Таким образом, произошла значительная задержка – по крайней мере, до мая 2000 - перед тем как было открыто уголовное расследование по этим жалобам на серьезное преступление. Не было дано никаких объяснений этой задержки.

 

Суд заметил в материалах расследования значительное количество элементов, которые вместе создают сильное впечатление серии серьезных и необъяснимых провалов в действиях, как только начиналось расследование.

 

220. Не было предоставлено плана операции 29 октября 1999, хотя и выяснилось, что он был запрошен Окружной Прокуратурой Ачхой-Мартана в ноябре 2000 (см. п. 77 выше). Также, из документов, содержащихся в материалах расследования, выяснилось, что поначалу военные отрицали, что 29 октября 1999 возле Шаами-Юрт проходили полеты военной авиации. Это послужило основой для отказа открывать уголовное дело 27 апреля 2000 (см. п. 51 выше). Расследование не представило никаких документов, разъясняющих это противоречие. Не говорится ничего и о том, что книга записей операций, отчеты о миссии и другие подходящие документы, изданные непосредственно до или после инцидента были запрошены или рассмотрены.

 

221. Выяснилось, что не было предпринято никаких попыток установить личность и звание офицера из блок-поста, который приказал беженцам возвращаться в Грозный и гарантировал им безопасность на обратном пути, и опросить его или других служащих из того блок-поста.

 

222. Наконец, и это, пожалуй, самое главное, не было предпринято никаких попыток собрать информацию о провозглашении «безопасного прохода» для гражданского населения 29 октября 1999, или установить личности кого-либо из вооруженных сил или гражданских властей, ответственных за безопасность прохода. Не было сделано ничего, чтобы объяснить полное отсутствие согласованности между публичным провозглашением «безопасного прохода» для гражданского населения и явным отсутствием признаков учёта военными этого факта в процессе планирования и проведения миссии.

 

223. В свете этих упущений, сложно представить, как такое расследование можно назвать эффективным.

 

224. В расследовании есть и другие элементы, требующие комментариев. Следствие не предприняло разумных шагов в установлении личностей других потерпевших и, вероятно, свидетелей атаки. В то время, как предпринимались некоторые попытки найти первого и второго заявителя, не похоже, что такие попытки были предприняты в отношении третьего заявителя., по крайней мере, до марта 2003. Также, по меньшей мере, до марта 2003, следователи не связались непосредственно с заявителями, от них не было получено показаний и им не был присвоен статус потерпевших, в соответствии с внутренним законодательством. Что касается утверждения Правительства о том, что следствие подорвано отказом заявителей присутствовать или же оставить властям свой адрес, Суд отмечает, что истинно то, что были предприняты некоторые попытки определить местонахождения первого и второго заявителя с целью получить их заявления, относительно их жалоб. Однако, следует принимать во внимание, что заявители бежали из Грозного в попытках избежать широкомасштабной атаки на город. Они не имели постоянного адреса, который могли бы предоставить властям, так как переезжали с места на место, чтобы найти убежище для себя и своих семей. Их чувства уязвимости и незащищенности также уместны в данной ситуации (см. mutatis mutandis, Ментес и Другие против Турции, решение от 28 ноября 1997, Reports 1997-VIII, п. 2707, § 59). Таким образом, Суд полагает, что личные обстоятельства заявителей, а также упущения и недостатки во внутреннем расследовании перевешивают их отказ выдать свой адрес властям.

 

225. В свете вышесказанного, Суд выносит решение, что власти не смогли провести эффективного расследования по фактам атаки на колонну автотранспорта беженцев 29 октября 1999. Это делает обращение к гражданским средствам защиты полностью неэффективным в данной ситуации. Таким образом, Суд отклоняет предварительные возражения Правительства и устанавливает, что имело место нарушение статьи 2 в данном аспекте.

 

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

 

226. Первый и второй заявители указали на то, что, в результате атаки, их право на свободу от бесчеловечного и унижающего достоинство обращения по Статье 3 Конвенции было нарушено. Эта статья гласит:

 

" Никто не может подвергаться пыткам и бесчеловечному и унижающему достоинство обращению и наказанию."

 

227. Первый и второй заявитель указали, что они были ранены осколками и стали свидетелями смертей множества людей вокруг них, включая и их любимых. Это приравнивается к жестокому обращению, в соответствии с определением Суда, данным по делу Ирландия против Великобритании (решение процитированное выше, § 167).

 

228. Правительство не предоставило никаких аргументов по существу дела этой жалобы.

 

229. Суд выносит решение, что последствия, описанные заявителями стали результатом использования смертельной силы государственными агентами в нарушении Статьи 2 Конвенции. Учитывая опасность, который были подвергнуты жизни трех заявителей в результате бомбардировки, Суд не считает это отдельным вопросом по статье 3 Конвенции.

 

IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 1 ПРОТОКОЛА № 1

 

230. Третий заявитель указала на то, что ее имущество было уничтожено в нарушение Статьи 1 Протокола № 1, которая гласит:

 

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на спокойное владение его имущества. Никто не должен быть лишен имущества, кроме как в общественном интересе или в условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

 

Предшествующие условия не должны, однако, как бы то ни было, ослаблять право Государства осуществлять такие законы, так как необходимо контролировать использование собственности в соответствии с общественными интересами или с обязанностью выплачивать налоги или другие взносы или штрафы."

 

231. Третий заявитель заявила, что три принадлежащие ей машины, одна из них загруженная семейным имуществом, были уничтожены в результате бомбардировки.

 

232. Правительство не оспаривало потери, причиненные третьему заявителю. Они аргументировали, что лишение собственности произошло в соответствии со вторым предложением части 1 Статьи 1 Протокола № 1, потому как это было сделано «в общественном интересе и в условиях, предусмотренных законом». Уголовное расследование по фактам атаки заключило, что не было совершено никакого преступления, и заявители могут искать компенсации через гражданские слушания.

 

233. Суд находит установленным то, что третий заявитель была подвергнута воздушной атаке федеральными вооруженными силами, когда пыталась воспользоваться провозглашенным «безопасным проходом» для гражданских лиц, бегущих от боевых действий. Эта атака привела к разрушению транспортных средств и бытовых предметов, принадлежащих заявителю и ее семье. Нет сомнения, что эти действия, в дополнение к порождению нарушения Статьи 2, являются серьезным и неоправданным вмешательством в право третьего заявителя на спокойное владение ее имуществом (см. также Билжин против Турции, № 23819/94, § 108, 16 ноября 2000).

 

234. Соответственно, произошло нарушение Статьи 1 Протокола № 1 в отношении третьего заявителя.

 

V. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13

 

235. Заявители жаловались, что у них не было эффективных средств правовой защиты против вышеуказанных нарушений. Они ссылались на нарушения статьи 13 Конвенции. Эта Статья гласит:

 

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве."

 

1. Основные принципы

 

236. Суд повторяет, что статья 13 Конвенции гарантирует доступ к средствам правовой защиты на национальном уровне тех прав, которые гарантированы Конвенцией, в какой бы форме они ни защищались в рамках национального правового порядка. Смысл действия статьи 13, таким образом, это требование, чтобы на национальном уровне были обеспечены средства правовой защиты, хотя государства имеют широкую свободу усмотрения, как именно обеспечить соответствие данному положению Конвенции. Сфера действия статьи 13 может зависеть от сути жалобы заявителя на нарушение Конвенции. Тем не менее, средство защиты, которое установлено требованием статьи 13 должно быть “эффективным” на практике, так же как и в законе, в частности, в том смысле, что их использование не должно иметь препятствий, установленных действиями или решениями властных органов государства-ответчика. (см. Аксой против Турции, § 95, и Айдин против Турции решение от 25 сентября 1997, Reports 1997-VI, § 103).

 

237. Сфера обязательств, гарантированных статьей 13, зависит от сути жалобы заявителя на нарушение Конвенции. Принимая во внимание особую важность прав, гарантированных статьями 2 и 3, статья 13 требует, в дополнение к выплате компенсации, где это предусмотрено, тщательного и эффективного расследования, способного привести к установлению ответственных за лишение жизни и применение обращения, не соответствующего статье 3, включая эффективный доступ заявителя к процедуре расследования ( см. Авсар против Турции, процитированное выше, § 429; Ангелова против Болгарии, № 38361/97, § 161, ECHR 2002-IV). Суд напоминает, что обязательства государства по статье 13 шире, чем обязательства Высокой договаривающейся стороны по статье 2 проводить эффективное расследование (см. Орхан против Турции, № 25656/94, § 384, 18 June 2002, ECHR 2002).

 

2. Применение в данном деле

 

238. В свете выводов суда по статьям 2 и 3, данные жалобы для целей Конвенции «обоснованы» (Бойл и Райс против Великобритании, решение от 27 апреля 1988, Серия № 131 § 52). Соответственно заявители должны иметь право на эффективные средства, которые приведут к установлению и наказанию виновных и присуждения компенсации, для целей статьи 13, по крайней мере, что касается требований по Статье 2.

 

239. Однако, в обстоятельствах, в которых, как и в данном деле, уголовное расследование фактов атаки было неэффективным, поскольку отсутствовала необходимая тщательность и независимость (см. пп. 214-255 выше); ), и где эффективность иного средства правовой защиты (гражданско-правового) также была под сомнением, Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции, более широкое, чем по Статье 2

 

240. Соответственно, имело место статьи 13 Конвенции.

 

V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

 

241. Статья 41 Конвенции предусматривает:

 

Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или протоколов к ней, а внутреннее право Высокой договаривающейся стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этих нарушений, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.

 

A. Материальный ущерб

 

242. Третий заявитель указала на то, что три принадлежащих ей автомобиля, один из них загруженный семейным имуществом, были уничтожены в результате бомбардировки. Это причиняло ей потери на общую сумму 107760 долларов США.

 

243. Правительство не представило никаких комментариев относительно величины потерь.

 

244. Суд напоминает, что было установлено, что собственность третьего заявителя, а именно автомобили и бытовые предметы было уничтожено в результате бомбардировки. Это, несомненно, повлекло за собой некоторые значительные потери для заявителя.

 

245. Суд отмечает, что в своем первоначальном заявлении, заявитель упомянула, что два ее автомобиля, ГАЗ с семейным имуществом, и Нива, были уничтожены. В своем окончательном заявлении, представленном Суду, она утверждает, что третье транспортное средство, машина Жигули, также было разрушено. Далее суд отмечает, что изначально заявитель не упоминала о присутствии значительной суммы в долларах США (48,000) или о драгоценностях стоимостью 8770 долларов США, в одной из машин.

 

Она не предоставила никаких дальнейших объяснений или свидетельств, связанных с предполагаемыми потерями.

 

246. В отсутствии каких-либо независимых и убедительных доказательств относительно утверждений заявителя о потерянном имущества и на основе принципов справедливости, Суд присуждает третьему заявителю сумму в 12000 евро (EUR), в качестве компенсации за причиненный материальный ущерб.

 

B. Моральный ущерб

 

247. Сын первого заявителя Сеид-Магомед и ее дочь Илона были убиты в результате атаки. Другие ее родственники были также убиты или ранены. Она была ранена и нуждалась в лечении. Она потребовала 25 000 EUR в качестве возмещения морального ущерба.

 

248. Второй заявитель была ранена и потеряла сознание в результате атаки. Она была глубоко травмирована пережитым. Она попросила Суд присвоить ей 15000 EUR в качестве возмещения морального ущерба.

 

249. Третий заявитель потеряла свое имущество и испытала страх и страдания, как жертва атаки. Она потребовала 5000 EUR в качестве возмещения морального ущерба.

 

250. Правительство указало, что суммы являются явно завышенными.

 

251. Суд считает, что должна быть присуждена компенсация морального вреда с учетом серьезности нарушений, связанных со Статьями 2, 13 и Статьей 1 Протокола № 1.

 

252. Суд, отмечая скромный размер требований заявителей и присуждает 25000 EUR первому заявителю, 15000 EUR второму заявителю и 5000 EUR третьему заявителю, в качестве возмещения морального ущерба. Суммы, присужденные первому и второму заявителю подлежат конвертации в российские рубли по курсу на день выплаты.

 

C. Расходы и издержки

 

253. Заявители требовали 8960 EUR и 1605 британских фунтов за оплату услуг по подготовке обращений. Речь шла о 1605 британских фунтов за работу лондонских адвокатов из Европейского Центра Защиты Прав Человека; 3750 EUR за работу московских юристов из правозащитного центра «Мемориал» и 5210 EUR за работу сотрудников в Москве и Северном Кавказе и иные относимые расходы.

 

254. Кроме того, заявители требовали 2608 британских фунтов за подготовку и проведение слушания по существу дела, которые включают 2300 за работу лондонских адвокатов и 308 за работу Московского юриста.

 

255. Правительство не представило никаких комментариев по этому вопросу.

 

256. Суд отмечает, что только судебные расходы и издержки, необходимые и фактически понесенные, могут быть компенсированы на основе справедливости в соответствии со статьей 41 Конвенции. Он отмечает, что дело затрагивает сложные вопросы факта и права, дважды имел место обмен меморандумами и устное слушание. Однако он считает чрезмерными заявленные требования о компенсации всех издержек, поскольку не считает их разумными и необходимыми. В частности, Суд считает чрезмерной сумму оплаты за подготовку к слушаниям, учитывая развернутые письменные объяснения, уже представленные сторонами.

 

257. В этих обстоятельствах, Суд не может удовлетворить требования заявителей в полном объеме, он присуждает заявителям сумму 12000 евро за вычетом суммы 1093 евро, полученной ими в качестве правовой помощи от Совета Европы.

 

D. Процентная ставка

                      

199. Суд считает, что процентная ставка должна быть установлена в размере средней ставки займа Европейского центрального банка плюс три процента.

 

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОДУШНО:

 

1. Отклонил предварительные возражения Правительства;

 

2. Установил, что имело место нарушение Статьи 2 Конвенции в связи с обязанностью Государства Ответчика защищать право на жизнь трех заявителей и двух детей первого заявителя;

 

3. Установил, что имело место нарушение Статьи 2 Конвенции в связи с тем, что власти не провели тщательного и полного расследования обстоятельств атаки, произошедшей 29 октября 1999;

 

4. Установил, что отдельного вопроса по Статье 3 Конвенции не возникло. 

 

5. Установил, что имело место нарушение Статьи 1 Протокола № 2 Конвенции в отношении третьего заявителя;

 

6. Установил, что имело место нарушение Статьи 13 Конвенции;

 

7. Установил,

 

(a) что государство-ответчик обязано выплатить заявителям в течение трех месяцев с момента, когда решение станет окончательным, согласно Статье 44 § 2, следующие суммы:

 

(i) 12000 EUR (двенадцать тысяч евро) третьему заявителю в качестве компенсации материального ущерба;

 

(ii) 5000 EUR (пять тысяч евро) третьему заявителю в качестве компенсации морального ущерба;

 

(iii) 25000 EUR (двадцать пять тысяч евро) первому заявителю и 15000 EUR (пятнадцать тысяч евро) второму заявителю в качестве компенсации морального ущерба, переведенные в рубли по курсу на день выплаты;

 

(iv) 10926 EUR (десять тысяч девятьсот двадцать шесть евро), перведенные в рубли по курсу на день выплаты, в качестве компенсации расходов и издержек;

 

(v) суммы налогов, которыми может облагаться данная сумма;

 

(b) что с момента истечения трех месяцев подлежит оплате сумма процентов, равная средней ставке займа Европейского центрального банка в период дефолта плюс три процента.

 

Совершено на английском языке и записано 24 февраля 2005, в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Процедуры Суда.

 

Christos ROZAKIS                                                Soren NIELSEN

Председатель Суда                                               Секретарь секции

 

Перевод с английского Лада Великоредчанина