Решение Европейского Суда по правам человека

от 28 октября 1998 г.

Ассенов (Assenov) против Болгарии

 

Три заявителя, г-н Антон Ассенов, год рождения 1978, и его родители, г-жа

Фиданка Иванова и г-н Стефан Иванов, годы рождения 1956 и 1952 соответственно, все болгарские цыгане по происхождению, проживающие в Шумене (Болгария). 19 сентября 1992 года полицейский, не находившийся при исполнении служебных обязанностей, увидел, что первый заявитель играл в азартные игры. Офицер отвел заявителя на автобусную станцию и попросил подмогу, на что отозвался г-н Иванов, который, стараясь показать, что готов применить любую необходимую меру наказания, стал избивать мальчика деревянной палкой. Тем временем прибыло два полицейских, которые отвели г-на Ассенова и его отца в полицейское отделение, где их продержали 2 часа и отпустили. 21 сентября 1992 года, в первый рабочий день после инцидента, заявители посетили врача и объяснили, что первый заявитель подвергался побоям со стороны трех полицейских. Врач выдал свидетельство о том, что на руке, груди, плече и голове пострадавшего обнаружены синяки, а на груди еще и ссадины. У его матери были синяки на бедре. Доктор отмечал, что телесные повреждения соответствовали тому описанию событий, которое дали заявители.

2 октября 1992 года второй заявитель подал жалобу в районный отдел Министерства внутренних дел, требуя наказания того полицейского который, по ее утверждению, избил ее сына. Расследующий дело полицейский взял показания у заявителей, у замешанных в деле полицейских и диспетчера автобусной станции. 6 ноября 1992 года он написал отчет с заключением о том, что мальчика побил его отец и 13 ноября заявители получили письмо, в котором утверждалось, что поведение полицейских было вполне законным. Заявители обжаловали, сначала в Окружную Военную Прокуратуру и Варне, а затем Генеральную Военную Прокуратуру и на последнем этапе - Генеральному Прокурору Болгарии. На всех инстанциях было вынесено решение не возбуждать дело против полицейских.

После опубликования в двух ежедневных газетах статьи об этом случае к заявителям обратились представители полиции и прокуратуры и попросили их сделать заявление о том, подавали ли они заявление в Комиссию. 8 сентября 1995 года второй и третий заявитель сделали письменное заявление в присутствии нотариуса о том, что они никогда такого заявления не подавали.

Заявление в Комиссию, которое было подано 6 сентября 1993 года, было провозглашено приемлемым 27 июня 1996 года. В своем докладе от 10 июля 1997 года Комиссия вышла с мнением, в связи с событиями 1992 года, что имело место нарушение Статьи 3 ( 16 голосов против одного), и Статьи 13 ( единогласно), но не было нарушений Статьи 6 (единогласно). Дело было передано в Суд 22 сентября 1997 года).

В. По существу дела

1.       Предполагаемое нарушение Статьи 3 Конвенции

 

90. Г-н Ассенов утверждает, что события, состоявшиеся 19 сентября 1992 года являлись нарушением Статьи 3 Конвенции, которая провозглашает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Он утверждает, что Статья была нарушена на двух основаниях. Во-первых, он просил Суд, чтобы тот сам обследовал медицинские свидетельства и показания свидетелей, которые, как он утверждает, демонстрировали тот факт, что он был жестоко избит полицейскими.

Во-вторых, при поддержке сторон, вступивших в процесс как amicus curiae, он просил Суд заявить, что во всех тех случаях, когда были все основания предполагать, что были совершены акты пытки и бесчеловечного и унизительного обращения, компетентные национальные органы не предприняли незамедлительного и беспристрастного расследования, а этот факт сам по себе уже означает нарушение Статьи 3.

91. Правительство подчеркнуло, что медицинское свидетельство заявителя не было достоверным, так как оно было выдано по прошествии двух дней со дня происшествия. В любом случае, описанные в нем повреждения, а также отсутствие свидетельства на имя г-на Иванова соответствовали показаниям свидетелей о том, что отец избил сына тонкой деревянной палкой.

92. При предварительной оценке доказательств Комиссия полагалась на тот принцип, что, когда жалобы относятся к повреждениям, которые были получены потерпевшим во время нахождения под стражей, правительство является обязанным предоставить полные и достаточные объяснения по поводу того, каким образом эти повреждения возникли (см. решение по делу „Рибич против Австрии” от 4 декабря 1995 года, Серия А, № 336б с. 25-26, параграф 34, а также решение по делу Аксой, параграф 61). Комиссия приняла, кроме прочего, версию о том, что на автобусной станции возникла ссора между г-ном Ивановым и полицейскими, что г-н Иванов ударил сына палкой, чтобы показать, что он сам накажет мальчика, и что оба заявителя были потом задержаны и провели под стражей два часа. Однако, по прошествии четырех с половиной лет со времени инцидента, за отсутствием достаточно независимого и своевременного расследования национальными органами правосудия, Комиссия была не в состоянии решить, какая из версий была более достоверной. Таким образом, нарушения Статьи 3 не было установлено.

93. Статья 3, как Суд уже отмечал неоднократно, воплощает одну из важнейших ценностей демократического общества. Даже в самых трудных обстоятельствах, таких, как борьба с терроризмом и преступностью, Конвенция в полной мере запрещает пытки и бесчеловечное и унизительное обращение или наказание в любой их форме. В отличие от большинства основополагающих положений Конвенции и Протоколов №№ 3 и 4, Статья 3 не допускает никаких исключений из этого правила и не позволяет отклонятся от него согласно Статье 15 даже при чрезвычайном положении, представляющем угрозу для существования нации (см. вышеупомянутое решение в деле Аксой, параграф 62).

94. Суд напоминает, что жестокое обращение должно доходить до минимального уровня суровости для того, чтобы подпадать под действие Статьи 3. Оценка этого минимума является относительной; она зависит от всех обстоятельств дела, в частности, от продолжительности жестокого обращения, его последствий для физического и/или умственного состояния пострадавшего, а, в некоторых случаях - от пола, возраста и состояния здоровья жертвы. Применение физической силы в отношении человека, лишенного свободы, не обусловленное крайней необходимостью из-за ненадлежащего поведения этого человека, унижает человеческое достоинство, и в принципе, является нарушением права, гарантированного в Статье 3 Конвенции (см. решение по делу „Текин против Турции” от 9 июня 1998 года, Протоколы 1998-IV, с. 1517-18, параграфы 52 и 53).

95. Суд считает, что степень телесных повреждений, обнаруженных доктором, который осматривал г-на Ассенова, показывает, что повреждения более позднего происхождения, нанесенные его отцом или полицейскими, были достаточными серьезными и подпадали под определение бесчеловечного обращения по Статье 3 (см. например, решение по делу „А. против Соединенного Королевства” от 23 сентября 1998 года, параграф 21 и вышеупомянутое решение по делу Рибича, сс. 9 и 26б параграфы 13 и 39). Остается пока открытым вопрос о том, является ли Государство ответственным за нанесенные повреждения по Статье 3.

(а) Предполагаемое жестокое обращение со стороны полиции

96. Суд напоминает, что Комиссия была не в состоянии на основании существующих доказательств определить, каким образом пострадавшему были нанесены телесные повреждения.

97. Суд замечает, что врач, который осматривал г-на Ассенова через два дня после того, как его освободили из-под стражи, пришел к выводу, что синяки на его теле свидетельствуют о том, что его били твердым предметом. Заявитель утверждает, что синяки были последствием избиения его полицейскими, которые применяют резиновую дубинку.

98. Суд считает, что поскольку не является спорным тот факт, что заявитель является жертвой чьего-то насилия, которое имело место 19 сентября 1992 года, и поскольку нет свидетельств о том, что насилие имело место и дальше, в период между инцидентом и посещением врача, вполне справедливо предположение о том, что он получил эти повреждения 19 сентября 1992 года.

99. Далее Суд отмечает, что офицер, производивший арест, свидетельствовал в своих показаниях о том, что он видел, как г-н Иванов ударил 2-3 раза своего сына по спине тонкой деревянной палкой. Заявитель не отрицал, что г-н Иванов ударил г-на Ассенова сам, хотя отрицал факт того, что удары были нанесены с такой частотой и силой, чтобы вызвать появление таких синяков, которые были описаны в медицинском отчете. Вслед за жалобой г-на Иванова 2 октября 1992 года, агент РДВД провел допрос заявителя и получил вышеупомянутое письменное показание у арестовавшего его офицера и показания двух друг офицеров, имевших отношение к происшедшему, ни один из которых не присутствовал тогда, когда г-н Иванов ударил г-на Ассенова. Единственный независимый свидетель, к которому обратился следователь РДВД, не помнил, чтобы на автобусной станции вообще что-либо происходило.

В июле 1993 года были получены свидетельские показания у двух присутствовавших в тот момент на автобусной станции людей, что было фактом, неизвестным для заявителя. Один из них только очень смутно мог припомнить происходившее, а другой, водитель автобуса, вспомнил, что г-н Иванов ударил г-на Ассенова планкой, но не мог вспомнить, как долго избиение продолжалось или насколько тяжким оно было. Ни один из свидетелей, за исключением заявителей, не сказал, что они видели, как полицейские били потерпевшего.

100.  Суд, как и Комиссия, нашел, что на основе существующих доказательств не является возможным определить, были ли повреждения нанесены полицейскими, как это им инкриминировалось.

б ) Адекватность расследования

101. Однако Суд считает, что медицинское свидетельство, показания г-на Ассенова, тот факт, что он находился в задержании в течение двух часов в полиции и отсутствие показаний свидетелей о том, что г-н Иванов бил г-на Ассенова достаточно сильно, для того, чтобы причинить ему такие синяки, то есть все эти факты вместе рождают подозрение о том, что повреждения могли быть нанесены полицией.

102.  Суд также считает, что в таких обстоятельствах, когда заявитель выдвигает спорную претензию на предмет того, что он незаконно и вразрез со Статьей 3 подвергался жестокому обращению со стороны полицейских или каких-либо других должностных лиц, это положение, читаемое вместе с положением об основных обязательствах Государства согласно Статье 1 Конвенции „обеспечивать всем гражданам в рамках их юрисдикции права и свободы, определенные в ... Конвенции” налагает на государство обязательство предпринять серьезное официальное расследование. Это расследование, согласно Статье 2, должно быть в состоянии привести к выявлению и наказанию виновных (см. относительно Статьи 2 Конвенции, решение по делу „МакКанн и другие против Соединенного Королевства” от 27 сентября 1995 года, Серия А, № 324, с.49, параграф 161, решение по делу „Кайа против Турции” от 19 февраля 1998 года, параграф 86 и решение по делу „Йаса против Турции” от 2-го сентября 1998 года, параграф 98). Без такого расследования запрещение в праве пыток и бесчеловечного, унизительного обращения, несмотря на свою фундаментальную важность(...), будет на практике неэффективным и тогда в отдельных случаях некоторые должностные лица смогут злоупотреблять правами тех, кто находится у них под контролем и при этом избегать наказания.

103. Суд отмечает, что после жалобы г-жи Ивановой государственные органы действительно произвели некоторое расследование в связи с утверждениями заявительницы, но Суд далеко не убежден в том, что это расследование было достаточно тщательным, для того чтобы отвечать вышеупомянутым требованиям Статьи 3. Особенно неудовлетворительным Суд считает тот факт, что следователь РДВД был готов к заключению о том, что телесные повреждения г-на Ассенова были вызваны побоями его отца(...), несмотря на недостаток доказательств того факта, что отец избивал сына с той суровостью, которая была необходима, для того чтобы вызвать синяки, описанные в медицинском свидетельстве. Хотя этот инцидент произошел на людях на автобусной станции, то есть на глазах от 16 до 20 цыган и 20 шоферов автобуса, не было сделано никакой попытки найти этих людей и допросить их сразу же после происшедшего, когда их память еще была свежа. Напротив, в этот момент допрошен был только один независимый свидетель, который был не в состоянии вспомнить произошедшие события.

104. Первоначальное расследование, произведенное региональной военной прокуратурой (РВП) и затем второе - генеральной военной прокуратурой (ГВП) были еще более поверхностными. Суд считает наиболее возмутительным тот факт, что ГВП могла прийти к заключению о том, что „даже если было несколько ударов по телу несовершеннолетнего, то эти удары явились следствием его неповиновения приказам полицейских” (...) без всяких на то доказательств, что г-н Ассенов не подчинялся приказам полиции и без всяких объяснений касательно характера этого якобы неповиновения. Такое предположение противоречит принципу Статьи 3 о том, что прибегать к физической силе в отношении человека, лишенного свободы, только если это не продиктовано его собственным поведением, означает лишить его человеческого достоинства и в принципе является нарушением его прав.

105. Суд отмечает, что в июле 1993 года ГВП решила, что в случаях предполагаемого ненадлежащего поведения полицейских необходимо брать показания у независимых свидетелей (...). Однако, допрос двух свидетелей, один из которых имел только смутное представление о происшедших событиях, был недостаточным, чтобы восполнить недостатки и пробелы в расследовании до этого момента.

106. В свете этого и ввиду недостатка тщательного и эффективного расследования спорной жалобы заявителя, предпринятого полицейскими, Суд постановил, что в этом деле имело место нарушение Статьи 3 Конвенции.

Предполагаемое нарушение Статьи 13 Конвенции

114. Заявитель также утверждал, что ему отказали в эффективном средстве правовой защиты, что является нарушением Статьи 13, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

Он утверждал, что в случаях жестокого обращения в нарушение Статьи 3, государственные органы должны были расследовать дело незамедлительно и беспристрастно в согласии с обязательствами по Статье 13.

115.  Правительство утверждало, что у заявителя были эффективные средства защиты в связи с его утверждениями о том, что он подвергался жестокому обращению в полиции. Это обстоятельство было проиллюстрировано с помощью того факта, что до представления документов в Комиссию заявитель подал жалобу в региональное отделение МВД в Шумене, в РВП в Варне и в ГВП в Софии. Рассмотрев доказательства, прокуратура решила, что они были недостаточными для того, чтобы возбудить уголовное дело. В этом отношении необходимо подчеркнуть, что заявитель не представил достаточного обоснования своим утверждениям и не назвал свидетелей, которые могли бы принять участие в расследовании.

116. Комиссия нашла, что у заявителя была вполне обоснованная жалоба по поводу того, что с ним жестоко обращались в полиции. Официальное расследование не было достаточно тщательным и независимым, для того чтобы соответствовать Статье 13.

117. Суд отмечает, что Статья 13 гарантирует существование в национальном праве правовых средств, защищающих права и свободы, записанные в Конвенции, независимо от формулировок этих прав в национальном праве. Отсюда следует требование, чтобы компетентные национальные инстанции были оправомочены и рассматривать жалобы о нарушении Конвенции, и предоставлять соответствующее возмещение, хотя государства-участники и имеют определенную свободу действий в отношении способов выполнения своих обязательств по Статье 13. Объем обязательств по Статье 13 может варьироваться в зависимости от характера жалобы. Если индивидуальное лицо имеет обоснованную жалобу на предмет того, что с ним жестоко обращались в нарушение Статьи 3, понятие эффективной правовой защиты включает в себя, кроме тщательного и эффективного расследования такого характера, требуемого Статьей 3 (см. параграф 102 выше), также и доступ заявителя к процессу расследования и выплату компенсации, где это необходимо ( см. вышеупомянутое решение по делу Аксой, параграфы 95 и 98).

118.  Суд ссылается на свои вышеупомянутые выводы, что г-н Ассенов имел обоснованную жалобу в связи с тем, что должностные лица жестоко обращались с ним и что расследование внутри страны не было достаточно тщательным и эффективным.

Из этого также следует, что имело место нарушение Статьи 13 Конвенции.

Предполагаемое нарушение Статьи 25, параграфа 1 Конвенции:

Суд отметил, что вопрос о том, достигают ли отношения между заявителем и властями той точки в свете Статьи 25, которая считается уже неприемлемой, необходимо решать в свете конкретных обстоятельств дела. В данном случае жалоба заявителей содержит очень серьезные утверждения о ненадлежащем поведении со стороны полиции и прокуратуры. В соответствующий момент г-н Ассенов был возвращен под стражу и, учитывая факты, которые заставили Суд установить нарушение Статьи 5, параграфа 3 и 4, его родители имели все основания полагать, что он подвергался риску со стороны прокуратуры, которая имела к нему предвзятое отношение. Власти также должны были знать, что заявители являются представителями национального меньшинства и уже фигурировали в прессе, что только лишь увеличивало ту ношу, которую им взвалили на плечи. Какие бы не были обстоятельства, Суд считает, что факт допроса г-на Иванова и г-жи Ивановой представителем или представителями тех же властей, вынудившего их отрицать в заявлении под присягой факт того, что они обратились в Комиссию, является той самой формой недопустимого давления на человека, которая препятствует осуществлению им своих прав по подаче индивидуального заявления. Из этого следует, что имело место нарушение Статьи 25 параграфа 1 Конвенции.

(...) Суд присуждает г-ну Ассенову 6 миллионов болгарских левов в качестве компенсации за причиненный ему моральный ущерб, и судебные издержки, составляющие 22 460 фунтов стерлингов.

 

 

Комментарий:

 

 

ОБЯЗАТЕЛЬСТВО ПРОВОДИТЬ РАССЛЕДОВАНИЯ

НАРУШЕНИЙ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА

 

Джеймс А. Гоулдстон

 

28 октября 1998 г. Европейский Суд по правам человека в первом за всю свою историю решении по петиции цыган из Центральной и Восточной Европы установил, что плохим обращением с подростком-цыганом власти Болгарии нарушили Европейскую конвенцию по правам человека. Единогласно принятое решение гласило, что правоохранительные органы допустили бесчеловечное и унижающее достоинство обращение с цыганским юношей, так как не провели эффективного расследования его заявлений о плохом обращении с ним полиции. Это решение имеет особое значение для цыган, так как их жалобы на жестокость полиции слишком часто наталкиваются на безразличие, пренебрежение или враждебность со стороны следственных органов.

Дело Assenov v. Bulgaria ^[1] началось с ареста 19 сентября 1992 г. 14-летнего цыганского мальчика Антона Ассенова за участие в азартных играх на рыночной площади провинциального города Шоумен. Ассенова привели на ближайшую автобусную станцию, надели на него наручники и вместе с отцом доставили в полицейский участок, где обоих продержали около двух часов, после чего отпустили, не предъявив никаких обвинений. Ассенов утверждал, что во время пребывания там полицейские били его дубинками и наносили удары в живот. В медицинской справке, выданной спустя два дня после освобождения, засвидетельствованы синевато-фиолетовые следы ушибов на голове мальчика, на его груди и правой руке, которые, по мнению проводившего обследование врача, вполне согласуются с описанным жестоким обращением в полиции.

На протяжении последующих двух лет Ассенов и его родители подавали жалобы во все доступные следственные органы вплоть до генерального прокурора. Ни один из этих следственных органов не возбудил уголовного дела против полиции. Впоследствии Ассенов был арестован по другим обвинениям и провел в предварительном заключении два года. В сентябре 1993 г. Ассенов обратился с петицией в Европейскую комиссию по правам человека. После вынесения решения Комиссия в 1997 г. передала дело в Европейский суд.

В своем решении от 28 октября 1998 г. Суд единогласно постановил, что власти Болгарии нарушили следующие положения Конвенции:

• Ст. 3 (право не подвергаться пыткам или бесчеловечному и унижающему достоинство обращению или наказанию) тем, что не провели эффективного официального расследования, несмотря на доказуемое обвинение в дурном обращении со стороны полиции;
• Ст. 5 (право на свободу и личную неприкосновенность) тем, что после ареста в 1995 г. (a) Ассенова незамедлительно не доставили к судье или другому должностному лицу, (b) не предали его в разумный срок суду или не освободили до начала суда, (c) не предоставили ему возможность судебного определения законности его содержания под стражей до начала суда;
• Ст. 13 (право на эффективные средства правовой защиты) тем, что не только не провели всестороннего и эффективного расследования, но и не предоставили Ассенову возможность эффективного доступа к следственному производству и получения денежной компенсации, несмотря на выдвинутое им доказуемое обвинение в дурном обращении со стороны полиции;
• Ст. 25 (обязательство государства не препятствовать праву обращаться с петицией в страсбургские органы) тем, что во время пребывания Ассенова в заключении принуждали двух заявителей отрицать факт подачи петиции.

Суд назначил уплату возмещения ущерба, а также полное возмещение затрат заявителей и судебных издержек.

Хотя в деле Assenov Суд установил нарушение нескольких положений ЕКЗПЧ, наиболее существенный, “законотворческий” вклад состоял в расширении пределов правовой защиты, предусматриваемых ст. 3 Конвенции. В то время, как внешне ст. 3 не содержит никаких процессуальных требований, Суд постановил, что ст. 3 не только запрещает определенные виды неправомерного поведения, но и обязывает государства принудительно осуществлять этот запрет путем проведения при определенных обстоятельствах надлежащих расследований. Суд, в частности, постановил, что “когда человек выдвигает доказуемое обвинение в дурном обращении со стороны полиции или других подобных представителей государства, совершенном противозаконно и в нарушение ст. 3, положения этой статьи, толкуемые в их связи с общим обязательством по ст. 1, согласно которой Высокие Договаривающиеся Стороны ‘обеспечивают каждому человеку, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в ... Конвенции’, требуют по своему смыслу проведения эффективного официального расследования.”[2]  Далее Суд определил, что “это обязательство ... должно влечь за собой выявление и наказание виновных”.[3] Суд также разъяснил, почему он так стремится установить в тексте Конвенции наличие внешне не присутствующих там очевидным образом положений, из которых для государства следует дополнительное обязательство, явно выходящее за пределы текстуальной формулировки запрета пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания. “Без этого общий предусмотренный законом запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания, вопреки его фундаментальной важности, окажется практически неосуществимым, и в отдельных случаях может появиться возможность практически безнаказанного нарушения представителями государства прав тех, кто находится под их контролем”.[4]

Джеймс А. Гоулдстон

заместителем президента Института "Открытое общество",

ранее юрисконсульт Европейского центра по правам цыган

 

Предлагаем Вашему вниманию отрывок из выступления юридического директора Европейского Центра по правам цыган Джеймса А. Голдстона на семинаре по судебным процессам в области прав человека (Гренада, Испания, май 1999 г.). Полный текст этого интереснейшего доклада (автор дал ему название "Являются ли безумцами адвокаты по правам человека?") будет опубликован в 24-м выпуске бюллетеня "Права людини. (ХПГ-інформ)".

Дело "Ассенов против Болгарии" рассматривалось в Европейском Суде осенью 1998 г.. Решение по делу Ассенова было первым решением Европейского Суда по правам человека, относящимся к заявителю-цыгану из Центральной или Восточной Европы. Сила решения проистекает, частично, из очень простой природы фактов. Ассенов был 14-летним цыганским подростком, который играл в азартную игру на площади провинциального городка. Его арестовала полиция, и два часа он находился в полицейском участке, где, по словам подростка, он был избит полицейскими. Через два дня после происшествия Ассенов обратился к врачу, который засвидетельствовал множественные кровоподтеки, что соответствовало рассказу подростка об избиении. Тем не менее, когда родители подростка подали жалобу в следственные органы, им было отказано в возбуждении расследования. В Болгарии, как и во многих полицейских органах и прокуратурах Европы, жалобы цыган воспринимаются не слишком серьезно. В конце концов, по распространенному мнению, "цыгане врут". Почему я должен тратить время на расследование их жалоб? Может быть, его побили где-нибудь в другом месте.

В отличие от большинства других цыган, этот мальчик и его семья настаивали на расследовании. Когда Генеральный прокурор отказал в возбуждении расследования, они обратились в Страсбург. В октябре 1998 года Европейский Суд вынес решение. В решении затрагивались различные аспекты Европейской Конвенции, но, по-видимому, главный вклад этого решения в реформу был связан со статьей 3.

В Европейском Суде заявитель сделал два важных заявления по статье 3. Во-первых, он утверждал, что его физически избили полицейские, и что такое избиение было несовместимо с гарантией против бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. Что касается этого заявления, Суд постановил, что через пять лет после свершения факта невозможно сказать, что случилось в полицейском участке. Соответственно, это заявление не могло иметь преимущественной силы.

Однако заявитель, поддержанный amici curiae, сделал второе заявление, подобного которому раньше не поступало в Суд в делах такого рода. Заявитель отметил, что, хотя факты инцидента пятилетней давности невозможно установить на этой стадии, сама невозможность выяснить, что же произошло, была следствием того, что власти не провели адекватного расследования. Если бы они это сделали, факты были бы более ясными, и Суд смог бы вынести решение о злоупотреблении со стороны полиции.

Далее заявитель отметил, что заявления о ненадлежащем обращении со стороны полиции - особенно когда речь идет о жертвах-цыганах - ЯВЛЯЮТСЯ обычным делом в некоторых странах Центральной и Восточной Европы. Более того, адекватные расследования таких заявлений происходят крайне редко. В таких обстоятельствах определение Суда о том, что статья 3 не была нарушена - т.е., что злоупотребление со стороны полиции не было адекватно доказано - рискует превратиться в сигнал полиции во всем регионе о том, что к злоупотреблениям можно относиться терпимо, так как сама полиция не проводит адекватного расследования. В таких случаях. Определение, что нарушения cтатьи 3 не было, на практике могло бы привести к превратному стремлению не расследовать заявления о злоупотреблениях.

Таким образом, заявитель и амісі утверждали, что Суд должен определять, что отказ властей провести адекватное расследование по заявлению о том, что заявителя избили, сам по себе являлся неисполнением гарантии против бесчеловечного и унижающего достоинство обращения, содержащейся В статье 3.

Суд согласился, постановив, что в тех случаях, как в данном деле, когда заявитель предъявляет "спорный иск" о том, что с ним дурно обращались в полиции, власти обязаны провести действенное официальное расследование, которое способно привести к определению и наказанию виновных. Неспособность болгарского правительства провести такое расследование составляла нарушение статьи 3.

Дело Ассенова представляет существенное расширение защиты по статье 3 Конвенции - против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. До дела Ассенова статья 3 трактовалась как налагающая отрицательные ограничения на государства воздерживаться от определенных форм дурного обращения. После дела Ассенова статью 3 можно понимать более широко - как требующую от государств утвердительных действий (эффективного официального расследования) в тех случаях, когда они сталкиваются с заслуживающими доверия заявлениями о злоупотреблениях со стороны полиции.

Потенциальные последствия этого решения экстраординарны. Болгарские органы правоприменения уже пересматривают свои процедуры, чтобы определить, что следует изменить для выполнения решения. Но содержание этого решения не ограничивается только Болгарией. Даже если они и не являются технически обязательными для другие стран, отличных от тех, которые были названы во время судебного разбирательства, решения В Страсбурге несут в себе правовую и политическую власть, которую правительства - и национальные суды - если игнорируют, то на свой страх и риск. Правительства, стремящиеся к вступлению в Европейский Союз будут особенно стараться избегать решений верховного органа по правам человека в Европе о том, что они нарушают нормы международного права

Решение по делу Ассенова предлагает мощное средство для жертв полицейских злоупотреблений по всей Европе, которое может заставить органы правоприменения тщательно расследовать заявления о неправильном обращении.

Решение по делу Ассенова - фактически послужившее основанием для значительного изменения Европейской Конвенции - случилось не просто так. Оно явилось результатом стратегического планирования адвокатов Ассенова и НПО, которые увидели в этом деле возможность расширить защиту по статье 3 и использовали эту возможность до конца. Дело Ассенова - это классический пример судебного законотворчества высшего порядка - и того, как адвокаты по правам человека могут достичь существенного влияния, действуя активно при выборе дел, и рассматривая дела стратегически, как возможность расширения защиты прав через судебную интерпретацию.