Контролирование тюремными властями корреспонденции

с адвокатом и Европейской Комиссией по правам человека

Кэмпбелл был приговорен к пожизненному тюремному заключению за нападение и умышленное убийство. Судья определил, что Кэмпбелл должен будет отсидеть в тюрьме не менее двадцати лет, прежде чем он сможет ходатайствовать об условном освобождении на основании так наз. лицензии. Некоторое время он квалифицировался как заключенный, требующий особых средств надзора. Его держали в тюрьмах, находящихся на значительном расстоянии от Глазго, где его адвокат вел канцелярию. Тюремные власти подвергали цензуре его корреспонденцию с адвокатом и Европейской комиссией по правам человека Защитника информировали, что письма в Комиссию и из Комиссии, если это будет ясно обозначено на конверте, могут вскрываться в присутствии заключенного, при условии, что он выразит такое пожелание, а затем выдаваться ему без чтения, остальные же будут подвергнуты контролю по заведенному порядку, то есть будут вскрываться и читаться в соответствии с тюремными правилами. В действительности читались не только эти письма, но и корреспонденция с Комиссией. Никакие жалобы на это не давали эффекта.

В жалобе, направленной Европейской комиссии по правам человека, Кэмпбелл выдвинул возражение против нарушения ст. 8 и 10 Европейской конвенции по правам человека, путем вмешательства в корреспонденцию с адвокатом. Комиссией и депутатом в парламент от его округа. Он утверждал, что произошло нарушение также ст. 6 абз. 1 Конвенции, виду отказа в обеспечении ему возможности воспользоваться юридической консультацией в связи с намерением обратиться в гражданский суд с иском против тюремной администрации.

Комиссия установила нарушение ст. 8 в связи со вскрытием корреспонденции, касающейся предстоящего и ведущегося судебного производства, других писем к адвокату и от него, корреспонденции с Комиссией. По мнению Комиссии, этот контроль не ограничил, однако, гарантируемого в ст. 25 права на обращение с жалобой, содержащей возражение против нарушения Конвенции,.

Относительно первого возражения, о том, что его корреспонденция с адвокатом вскрывалась и читалась тюремными работниками, как власти, так и Комиссия ссылались на Европейское соглашение о лицах, участвующих в производстве перед Европейской комиссией и Судом по правам человека, участником которого Великобритания является с 1971 г. Оно имеет применение к жалобщику и его адвокату (ст. I пар. 1). По мнению властей, Кэмпбелл недостаточно обосновал возражение против вмешательства в право на тайну корреспонденции с адвокатом, так как не указал ни на одно письмо, которое, по его мнению, было вскрыто, а касалось ведущегося производства. В ходе разбирательства перед Судом власти подчеркнули, что возражение Кэмпбелл касается только вскрытия, а не чтения писем.

Суд не принял этих аргументов. Из содержания жалобы в Комиссию следует, что корреспонденция с адвокатом и Комиссией была регулярно предметом вмешательства тюремной администрации, производимого путем вскрытия, чтения, контролирования и цензурования. Кэмпбелл добавил, что ему ограничили контакты с адвокатом - Кэмпбелл ведь знал, что письма будут читаться и записываться тюремными властями,

Правительство Великобритании не отрицало, что корреспонденция, за исключением писем, связанных с производством перед Комиссией; может контролироваться на основании тюремного регламента. Впрочем, Кэмпбелл и его адвокат были информированы, что их корреспонденция подлежит правилам, предусматривающим ее вскрытие и чтение.

В этих обстоятельствах, по мнению Суда, Кэмпбелл мог считать себя пострадавшим вследствие вмешательства в право на тайну корреспонденции (ст. 8 Конвенции).

В ходе разбирательства перед Судом Кэмпбелл оспаривал юридическую силу правомочия на вскрытие корреспонденции; существующего на основании тюремного регламента и инструкций. Он сослался на почтовый закон 1953 г., определивший как преступление препятствование передаче почтовых отправлений. Он утверждал, что министр внутренних дел предоставил себе общее право на производство обысков, противоречащее шотландскому праву.

По мнению властей Великобритании и Комиссии, юридическое основание для вмешательства представлял тюремный регламент Шотландии 1952 г., дополненный инструкциями, опубликованными и доступными всем заключенным.

Ввиду того, что оборот «согласно закону» относится, прежде всего, к внутреннему праву, Суд не имеет правомочия на исследование действительности правовых актов низшей категории, так как в этом компетентны внутренние суды. По этому делу они исследовали и подтвердили обязательную силу тюремных правил, связанных со вскрытием и чтением корреспонденции заключенных. В этих обстоятельствах Суд по правам человека не нашел основания для того, чтобы оспаривать определения внутренних судов и - как и Комиссия - признал, что вмешательство было законным, в понимании ст. 8 абз. 2 Конвенции.

Кэмпбелл оспаривал необходимость вскрытия и чтения писем к адвокату и от него. Он подчеркнул, что многие из них касались правовых действий и возражений против работников тюремной службы, которые в силу обстоятельств были заинтересованы защитой своих интересов. Поэтому нельзя было примириться с ситуацией, когда они и их товарищи имели доступ к сведениям, по своей сущности носящим правовой характер или являющихся советами. Такой доступ был возможен и создавал благоприятные возможности для злоупотреблений, ввиду солидарности, имеющей место среди персонала тюрем.

Кэмпбелл утверждал кроме того, что адвокатские права, обязанности и привилегии были созданы в целях охраны свободы и частной жизни личности, равно как и права на справедливое судебное разбирательство и осуществления правосудия в целом. Он подчеркнул, что принцип доверия между адвокатом и его клиентом должен служить возможности свободной консультации, без риска того, что противоположная сторона получит доступ к информации, передача которой нежелательна.

Власти Великобритании не отрицали, что если бы корреспонденция, касающаяся ведущегося производства, вскрывалась по заведенному порядку; то это явилось бы нарушением ст.8. Однако они утверждали, что Кэмпбелл не обосновал своего возражения против этого.

Они считали, однако, что следовало, в частности, в интересах обеспечения безопасности в тюрьме, вскрывать письма от адвоката и к нему, касающиеся замышляемых правовых действий, а также общую корреспонденцию. Цель состояла ведь в том, чтобы установить, не содержала ли она запрещенных материалов. Власти обратили внимание, что государства - участники пользуются определенным полем свободы оценки при рассмотрении, с одной стороны, обязанности охраны безопасности в тюрьме, а с другой - уважения тайны корреспонденции. Правильная оценка этого требует знания шотландской тюремной системы и опыта в контактах как с заключенными, так и с адвокатами в Шотландии. Тюремная администрация была уполномочена по-разному относиться к корреспонденции между заключенным и адвокатом по ведущимся делам и к общей корреспонденции.

Суд напомнил, что понятие «необходимость» предполагает, что вмешательство отвечает неотложной общественной потребности а его сфера соразмерна с целью, которой оно должно служить. Рассматривая существование такой необходимости, следует учесть определенное поле свободы оценки, предоставляемое государству.

Некоторая степень контроля должна существовать и как таковая не являет собой нарушения Конвенции. Она вытекает из обычных и обоснованных требований, связанных с тюремным заключением. Однако, определяя сферу такого контроля, нельзя забывать, что письма иногда являются единственным средством сношения заключенного с внешним миром.

Каждое лицо, нуждающееся в совете адвоката, должно иметь возможность получить его, в условиях, делающих возможным свободный разговор. Именно поэтому контакты клиент - адвокат привилегированны. Суд напомнил дело С. против Швейцарии (решение от 28 ноября 1991 г., А.220), в котором он подчеркнул огромное значение права заключенного на личное, непосредственное общение с защитником, вне контроля тюремной администрации. Если адвокат не может в таких условиях разговаривать со своим клиентом, правовая помощь становится мало пригодной и появляется серьезная проблема в связи с правом на защиту и справедливое уголовное разбирательство (ст. 6). Конвенция же имеет своей целью гарантирование прав, которые являются действительными и эффективными. По мнению Суда, это же самое касается в одинаковой мере корреспонденции, связанной как с замышляемыми правовыми действиями, так и с уже ведущимся производством. Соблюдение этого принципа особенно важно тогда, когда корреспонденция касается жалобы на тюремные власти. Подвергание такой корреспонденции контролю по заведенному порядку, особенно со стороны лиц или властей, которые могут быть непосредственно заинтересованы делами, являющимися содержанием писем, несовместимо с принципом тайны и адвокатской профессиональной привилегии, существующей в отношениях между адвокатом и его клиентом.

Власти Великобритании правильно заметили, что границу между письмами, касающимися намерения возбудить судебное дело, и другими письмами, общего характера, определить особенно трудно. Корреспонденция с адвокатом может касаться вопросов, которые имеют немного или ничего общего с делом. Суд счел, однако, что невозможно отличить письма, непосредственно связанные с ведущимся делом, от частных писем к адвокату и от него. Все они должны быть привилегированны на основании ст. 8 Конвенции. Это означает, что тюремная администрация может вскрыть письмо от адвоката к заключенному только тогда, когда у нее есть обоснованные причины, чтобы полагать, что в нем пересылаются запрещенные предметы, а иначе их нельзя было бы обнаружить. Такое письмо может быть только вскрыто, но не может читаться. Необходимо создать надлежащие предохранительные механизмы, чтобы письмо не могло быть прочитано никем кроме адресата. Это может быть достигнуто, например, путем вскрытия таких писем в присутствии заключенного-адресата или отправителя. Прочтение может наступить только в исключительных ситуациях, когда у тюремных властей есть обоснованная причина предполагать, что привилегией тайны корреспонденции с заключенным злоупотребляют в противозаконных целях, а содержание письма угрожает безопасности в тюрьме или являет собой преступление. Ответ на вопрос, что может быть такой обоснованной причиной, зависит от обстоятельств, но предполагает существование фактов и сведений, которые могли бы убедить объективного наблюдателя, что наступило злоупотребление этим привилегированным средством общения.

Однако власти Великобритании убеждали, что не всегда можно полагаться на профессиональные умения и этику адвокатов, которые часто злоупотребляют своей привилегированной позицией. В случае ограничения существующей до сих пор сферы контроля это явление могло бы выступить с еще большей силой.

Эта аргументация не нашла признания в глазах Суда. Контроль, но только по обоснованным причинам, является достаточным механизмом, предохраняющим от злоупотреблений. Кроме того, адвокаты в Шотландии являются частью системы правосудия и подлежат дисциплинарной ответственности за неправильное исполнение обязанностей. Суд установил, что не было жгучей общественной необходимости вскрывать и читать корреспонденцию между Кэмпбеллом и адвокатом. Следовательно, вмешательство не было необходимым в демократическом обществе, в понимании ст. 8 абз. 2 Конвенции.

В этой части наступило нарушение ст. 8 (решение об этом было принято восемью голосами против одного).

Что касается возражения против вскрытия и чтения также писем в Европейскую комиссию по правам человека, то власти Великобритании утверждают, что обычно они не читаются. Они признали, однако, что письма, поступающие от Комиссии, вскрывались, но они не читались. Цель этого состояла лишь в том, чтобы убедиться, действительно ли они пришли из Страсбурга.

Суд признал, что нет никаких указаний на то, что корреспонденция, направляемая в Комиссию, контролировалась. Однако практика вскрытия писем, поступающих из Комиссии, даже если они не читались, означала вмешательство в право Кэмпбелла на тайну корреспонденции. Власти Великобритании настаивали на том, что тюремная администрация могла вскрывать письма из Комиссии, чтобы убедиться, что их содержание отвечает обозначению на конверте. По их мнению, существовал риск, что конверты с печатной надписью Комиссии могли использоваться неуполномоченными лицами для пересылки недозволенных материалов. Они подчеркнули, что вскрытие писем от Комиссии было согласно ст. 3 пар. 2 (а) Европейского соглашения.

Суд установил, что соблюдение тайны корреспонденции с Комиссией имеет важное значение ввиду того, что она может касаться возражений против тюремной администрации или работников. Потребность соблюдения тайны по этому поводу выражена в правилах обращения с письмами, адресованными Комиссии, которые в принципе не вскрываются и не читаются. Вскрытие писем из Комиссии, несомненно, дает возможность ознакомления с их содержанием, что в результате рождает риск мести со стороны тюремного персонала.

Кроме того, нет никаких серьезных причин, которые могли бы склонять ко вскрытию писем от Комиссии. Риск использования конвертов неуполномоченными лицами настолько невелик, что он не должен приниматься во внимание. Нельзя ссылаться на положения Европейского соглашения как на основание для ограничения применения гарантий ст. 8 Конвенции. Кроме того, ст. 3 пар. 2(а) Соглашения предусматривает лишь, что если корреспонденция вскрывается, то ее высылка и вручение должны наступить без необоснованной проволочки и изменений. Цель этого правила состоит лишь в обеспечении того, чтобы письма не задерживались, чтобы не затягивалось их вручение и не изменялось их содержание.

Суд пришел к выводу, что вскрытие писем из Комиссии не было необходимым в демократическом обществе, что означает, что и на этом участке произошло нарушение ст. 8 Конвенции (решение было принято восемью голосами против одного).

Суд присудил в пользу жалобщика возмещение издержек и расходов, связанных с производством по этому делу, но отклонил требование присуждения компенсации.

Изменения:

12 октября 1992 г. вступило в силу циркулярное административное письмо, подробно определяющее требуемую процедуру, касающуюся цензурования корреспонденции заключенных с адвокатами и органами Конвенции. Кроме исключительных случаев, эта корреспонденция ныне высылается и вручается без вскрытия и чтения.