РЕШЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

от 6 апреля 2000 г.

 

Дело компании Комингерсоль С.А. против Португалии

(и з в л е ч е н и е)

 

Обстоятельства дела

 

Компания-заявитель является открытым акционерным обществом, зарегистрированный офис которого находится в Карнаксиде (Португалия).

Компания владела восемью переводными векселями, которые она получила от компании A.Lda, на общую сумму 6 812 106 португальских эскудо. В связи с тем, что векселя не были оплачены в надлежащий срок, компания-заявитель 11 октября 1982 г. возбудила против компании A.Lda в суде первой инстанции Лиссабона производства о принудительном взыскании неоплаченных сумм.

 

А) ВОЗРАЖЕНИЯ ОТВЕТЧИКА В ПРОИЗВОДСТВАХ О ПРИНУДИТЕЛЬНОМ ВЗЫСКАНИИ

 

После того как суд 22 октября 1982 г. вынес приказ о явке в суд первой инстанции, компания-ответчик представила в суд свои возражения по производству о принудительном взыскании 6 декабря 1982 г.

7 марта 1983 г. судья издал указания, изложив вопросы, которые уже были установлены судом и которые оставались невыясненными. После того как были отправлены предписания о получении свидетельских показаний в суды Порто, Вила Реаль и Браганса, дело было назначено к слушанию 16 октября 1984 г. Но заседание было отложено в связи с неявкой адвоката компании-заявителя. Слушание состоялось в итоге 13 ноября 1984 г.

19 июня 1986 г. суд первой инстанции вынес решение в пользу компании ответчика. 8 июля 1986 г. компания-заявитель подала апелляцию на решение от 19 июня1986 г. в Апелляционный суд Лиссабона. 27 мая 1987 г. дело было передано в этот суд.

27 февраля 1989 г. Апелляционный суд отменил оспариваемое решение и отклонил возражения защиты.

18 мая 1989 г., когда дело находилось все еще в Апелляционном суде Лиссабона, компания A.Lda подала заявление о правовой помощи в отношении своих судебных расходов. Приказом от 19 сентября 1989 г. судья-докладчик отказал в удовлетворении заявления.

 

Последующее заявление компании A.Lda, поданное 23 октября 1989 г., также было отклонено. 3 ноября 1989 г. по апелляции компании A.Lda Апелляционный суд в составе трех судей поддержал предыдущие приказы. Компания A.Lda подала жалобу по вопросам права в Верховный суд 7 мая 1990 г., и 5 ноября 1990 г. дело было передано в Верховный суд.

В решении от 20 декабря 1990 г. Верховный суд отклонил жалобу. 21 января 1991 г. компания A.Lda подала заявление о передаче спорного вопроса пленуму суда, но судья-докладчик отклонил заявление. Верховный суд поддержал это решение в судебном решении от 26 сентября 1991 г. Компания A.Lda тогда подала следующую апелляцию, которая была признана недопустимой судьей-докладчиком 6 января 1992 г. Это решение было впоследствии поддержано Верховным судом 11 марта 1992 г. Затем 22 июня 1992 г. компания A.Lda оспорила ведомость издержек по делу, но 12 декабря 1992 г. судья-докладчик издал приказ о передаче дела в суд первой инстанции на том основании, что оспаривание имело целью исключительно отсрочить взыскание долга.

 

В) ОБРАЩЕНИЯ ТРЕТЬИХ ЛИЦ С ХОДАТАЙСТВОМ К СУДЬЕ ПРОТИВ
ПРИНУДИТЕЛЬНОГО ВЗЫСКАНИЯ

 

2 февраля 1984 г. компания F and F Lda обратилась с ходатайством против принудительного взыскания. В приказе от 9 ноября 1984 г. судья постановил, что производства о принудительном взыскании должны быть приостановлены до тех пор, пока не будут выслушаны обращения третьих лиц. Однако 8 апреля 1987 г. судья приостановил производства по обращениям третьих лиц до тех пор, пока не будут заслушаны возражения компании A.Lda в производствах о принудительном взыскании. 24 марта 1993 г. в свете решения, принятого в производствах о принудительном взыскании, судья решил продолжить рассмотрение обращений третьих лиц.

19 ноября 1997 г. судья издал указания, изложив вопросы, которые уже были установлены, и вопросы, которые еще оставались невыясненными.

Производства до сих пор продолжаются в суде первой инстанции Лиссабона.

 

Правовые вопросы

 

I. О заявленном нарушении статьи 6 (п. 1) Конвенции^*

^* (Европейская конвенция по правам человека.)

 

Компания-заявитель жаловалась на длительность гражданского производства. Она заявила о нарушении статьи 6 (п.1) Конвенции, которая предусматривает, что "каждый при определении его гражданских прав и обязанностей имеет право... на разбирательство дела в разумный срок".

Правительство оспорило это заявление. Оно ссылалось на то, что производства были крайне сложными и что суд первой инстанции Лиссабона был чрезвычайно перегружен.

 
Период, который необходимо принять во внимание, начался 11 октября 1982 г., когда компания-заявитель инициировала производства в суде первой инстанции Лиссабона. Эти производства до сих пор продолжаются. Соответственно, длительность производств, которые необходимо принять во внимание согласно статье 6 (п.1) Конвенции, составляет 17 лет и приблизительно 6 месяцев.

Разумность длительности производств должна определяться в свете обстоятельств дела и со ссылкой на критерии, изложенные в судебной практике Суда, в частности такие, как сложность дела, поведение заявителя и соответствующих властей, а также то, что находилось под угрозой в споре для заявителя.

Суд отмечает, что некоторые аспекты спора были действительно сложными. Этот факт, однако, не может объяснить, почему производства длились так долго.

По мнению Суда, не может оправдать длительность рассматриваемого срока и поведение компании-заявителя.

 

В отношении поведения судебных властей Суд отмечает, во-первых, задержки в 1 год и 7 месяцев между слушанием 13 ноября 1984 г. и вынесением решения судом первой инстанции Лиссабона 19 июня 1986 г., и в 4 года и 8 месяцев между датой принятия решения о том, что производство по обращениям третьих лиц должно быть возобновлено (24 марта 1993 г.), и вынесением приказа об указаниях (19 ноября 1997 г.). Эти издержки достаточны сами по себе, чтобы оправдать вывод о том, что длительность производств была неразумной.

Суд напоминает, что Договаривающиеся Государства должны организовать свои судебные системы таким образом, чтобы их суды могли гарантировать каждому право на получение окончательного решения в споре о гражданских правах и обязанностях в разумный срок.

В свете обстоятельств дела Суд пришел к выводу о том, что требование разумного срока судебного разбирательства не было соблюдено и что было нарушение статьи 6 (п. 1) Конвенции.

 

II. Применение статьи 41 Конвенции

 

Статья 41 Конвенции предусматривает: "Если Суд объявляет, что имело место нарушение положений Конвенции или Протокола к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного возмещения, Суд, в случае необходимости, присуждает выплату справедливой компенсации потерпевшей стороне".

 

А) УБЫТКИ

 

Компания-заявитель подтвердила, что материальные убытки, возникшие в результате заявленного нарушения статьи 6 (п.1) Конвенции, составляли 20 млн. португальских эскудо, что является текущей стоимостью ее требования. Компания заявила, что, принимая во внимание истекший срок, для нее будет невозможно взыскать долг в споре.

Компания-заявитель также потребовала 5 млн. португальских эскудо за нематериальные убытки. Согласно ее представлению право на слушание дела в разумный срок является по своей природе универсальным, и в этой связи нет причины для проведения различия между физическими и юридическими лицами. Компания утверждала, что соответствующие выводы должны были быть сделаны в отношении компенсации за убытки, причиненные нарушением этого права, в целях обеспечения равной защиты как физических, так и юридических лиц.

Правительство отметило, что компания-заявитель не может требовать компенсацию в размере долга. Этот спорный вопрос должен быть решен только национальными судами, поэтому Суд не должен присуждать что-либо за материальные убытки.

Правительство утверждало, что целью присуждения компенсации за нематериальные убытки при заявленном нарушении права на слушание дела в разумный срок было обеспечение возмещения за беспокойство, психический стресс от того, что приходится ждать исхода дела, и неопределенность. Правительство заявило, что такие чувства присущи только физическим лицам и что они ни в коем случае не дают юридическим лицам права на компенсацию.

Суд отмечает сначала, что судебное решение, в котором он находит нарушение, налагает на государство-ответчика правовое обязательство прекратить нарушение и произвести возмещение в отношении последствий нарушения таким образом, чтобы восстановить положение, существовавшее до нарушения, максимально возможным образом (см. решение по делу Папамихалопулос и другие против Греции от 31 октября 1995 г. Если внутреннее право допускает только частичное возмещение, статья 41 Конвенции наделяет суд полномочиями присудить компенсацию стороне, пострадавшей от действия или бездействия, которое привело к установлению нарушения Конвенции. Суд обладает определенным усмотрением при осуществлении этих полномочий, что подтверждается прилагательным "справедливая" и фразой "в случае необходимости".

В числе обстоятельств, которые Суд принимает во внимание при рассмотрении вопроса о присуждении компенсации, находятся материальные убытки, то есть фактически понесенные убытки, как прямой результат заявленного нарушения, и нематериальные убытки, то есть возмещение за беспокойство, неопределенность и неудобство, причиненные нарушением, и иной нематериальный ущерб.

Кроме того, если один или несколько видов убытков не могут быть рассчитаны точно или если различие между материальными и нематериальными убытками оказывается сложным, Суд может принять решение об оценке убытков в общей форме (см. судебное решение В. против Соединенного Королевства от 9 июня 1988 г. и судебное решение Домбо Биир против Нидерландов от 27 октября 1993 г.).

В данном деле Суд не может не заметить, что компания-заявитель не может требовать стоимость долга в качестве компенсации за материальные убытки, особенно если принять во внимание тот факт, что производства до сих пор продолжаются и что на данном этапе невозможно делать предположения об их исходе.

Остается выяснить, может ли компания-заявитель требовать компенсацию за нематериальные убытки.

Суд отмечает в этой связи, что в деле Иммобилиаре Саффи против Италии он не счел необходимым в свете обстоятельств того дела проверять, может ли коммерческая компания заявлять о том, что она понесла нематериальные убытки в результате беспокойства.
Суд отмечает, однако, что это утверждение ни в коем случае не предполагает, что существует общее исключение по поводу компенсации, присуждаемой за нематериальные убытки, заявленные юридическим лицом. Будет ли присуждена компенсация или нет, зависит от обстоятельств каждого дела. Так, в деле Объединение демократических солдат Австрии и Губи против Австрии Суд согласился, что первый заявитель - ассоциация - мог понести нематериальные убытки в результате нарушения статей 10 и 13 Конвенции (см. судебное решение от 19 декабря 1994 г.).

Далее. В деле Партия свободы и демократии против Турции Суд присудил заявителю, политической партии, компенсацию за нематериальные убытки в связи с разочарованием (расстройством), понесенные ее членами и основателями в результате нарушения статьи 11 Конвенции (судебное решение от 8 декабря 1999 г.).

В соответствии с прежней системой Конвенции Комитет Министров, действуя согласно предложениям, выдвинутым Европейской комиссией по правам человека, в ряде случаев присуждал компенсацию за нематериальные убытки, понесенные коммерческими компаниями в результате слишком длительного срока судебного разбирательства. Следует также отметить, что государство-ответчик ни на одной из стадий не оспаривало полномочие Комитета Министров на такое присуждение в других делах против Португалии, в которых он принимал такие решения (см. резолюцию HR(96)604 от 15 ноября 1996 г. в деле Диас и Коста Lda.; резолюцию HR(99)708 от 3 декабря 1999 г. в деле Бискоитериа Lda.).
Суд также принимает во внимание практику государств - членов Совета Европы в подобных делах. Хотя достаточно трудно выделить четкое правило, общее для всех государств-членов, судебная практика некоторых государств показывает, что возможность присуждения юридическим лицам компенсации за нематериальные убытки не может быть исключена.

В свете собственной судебной практики и практики в государствах-членах Суд не может исключить возможность того, что коммерческой компании может быть присуждена компенсация за нематериальные убытки.

Суд напоминает, что Конвенция должна толковаться и применяться таким образом, чтобы гарантировать права, которые являются реальными и действенными. Соответственно, поскольку основной формой возмещения убытков, которую может присудить Суд, является денежная компенсация, Суд обязательно должен иметь полномочия, если гарантированное статьей 6 Конвенции право должно быть действенным, присуждать денежную компенсацию за нематериальные убытки коммерческим компаниям в том числе.

Нематериальные убытки, понесенные такими компаниями, могут включать виды требований, которые являются в большей или меньшей степени "объективными" или "субъективными". Среди них необходимо принять во внимание репутацию компании, неопределенность в планировании решений, препятствие в управлении компанией (для которого не существует четкого метода подсчета последствий) и, наконец, хотя и в меньшей степени, беспокойство и неудобство, причиненные членам руководства компании.

В данном деле тот факт, что производства продолжались сверх разумного срока, должен был причинить Комингерсоль С.А., ее директорам и акционерам значительное неудобство и длительную неопределенность, правда, только при ведении повседневных дел компании. Компания-заявитель была, в частности, лишена возможности удовлетворения требования ранее - требования, которое, напомним, являлось определенным, так как основывалось на переводных векселях, - и данное требование до сих пор остается неразрешенным. В этой связи будет правильным сделать вывод о том, что компания-заявитель оставалась в состоянии неопределенности, что и оправдывает присуждение компенсации.

Принимая решение на справедливой основе, как предусмотрено статьей 41, Суд присудил компании-заявителю 1500 тыс. португальских эскудо за причиненные убытки.

 

В) ПРОЦЕНТЫ ЗА ПРОСРОЧКУ

 

Согласно имеющейся у Суда информации, установленные законом процентные ставки, применяющиеся в Португалии на дату вынесения настоящего решения, составляют 7 процентов годовых.

 

Исходя из вышесказанного, Суд единогласно:

 

1) постановляет, что было нарушение статьи 6 (п.1) Конвенции;

2) постановляет, что:

(а) государство-ответчик должно выплатить компании-заявителю в течение трех месяцев 1500 тыс. португальских эскудо в отношении убытков;

(b) простые проценты из расчета 7 процентов в год должны будут выплачиваться по истечении вышеуказанного трехмесячного периода, и так вплоть до урегулирования задолженности;

3) отклоняет оставшуюся часть требования о справедливой компенсации.

В соответствии со статьей 45 (п. 2) Конвенции и статьей 74 (п. 2) Регламента Суда к настоящему решению прилагается совпадающее мнение мистера Розакиса, к которому присоединились сэр Николас Братза, мистер Кафлиш и госпожа Вайджик.

 

Совпадающее мнение мистера Розакиса, к которому присоединились сэр Николас Братза, мистер Кафлиш и госпожа Вайджик

 

Я голосовал за признание нарушения статьи 6 в данном деле и за присуждение нематериальных убытков компании-заявителю потому, что при обстоятельствах данного дела компания может правомерно заявлять, что длительность производств неблагоприятным образом затронула ее репутацию, повлекла за собой неопределенность в планировании решений и препятствия в нормальном функционировании и управлении компанией.

Суд основывался на этих соображениях при вынесении решения о присуждении компенсации за нематериальные убытки. Он также распространил свою аргументацию на присуждение нематериальных убытков, принимая во внимание, "хотя и в меньшей степени, беспокойство и неудобство, причиненные членам руководства компании". Очевидно, что, поступая таким образом, Суд основывался на прецеденте дела Партия свободы и демократии против Турции для того, чтобы ответить на заявление португальского правительства о том, что компенсация за нематериальные убытки в делах о длительности разбирательств предназначена для "обеспечения возмещения за беспокойство, психический стресс от того, что приходится ждать исхода дела, и неопределенность... что такие чувства присущи только физическим лицам и что они ни в коем случае не дают юридическим лицам права на компенсацию".

Я не могу согласиться с таким подходом, согласно которому Суд путем присуждения нематериальных убытков намеревается, среди прочего, возместить убытки компании за беспокойство и неудобство, причиненные членам руководства компании. Я считаю, что применение по аналогии критерия, изложенного в деле Партия свободы и демократии против Турции, в данном деле не является правильным. В том деле юридическое лицо являлось политической партией (которая по своей природе является более свободной организацией) и гарантированным правом в споре была свобода собраний членов той партии, которые учредили и организовали ее. В данном деле ситуация иная: компания является независимым живым организмом, защищаемым в качестве такового правопорядком соответствующего государства и чьи права также получают автономную защиту согласно Европейской конвенции по правам человека. Не следует забывать о том, что статья 34 Конвенции специально делает ссылку на право неправительственных организаций требовать признания себя жертвами нарушений и искать защиты со всеми правовыми последствиями, подразумеваемыми в данном праве, включая присуждение справедливой компенсации. Хотя я и принимаю то, что ряд положений Конвенции может быть неприменим к компаниям или другим юридическим лицам (например, статьи 2 и 3), большинство из них применяется напрямую к таким лицам, как автономным правовым субъектам, заслуживающим защиты Конвенции. Я не вижу причины, почему в вопросах компенсации Суд должен уклоняться, даже частично, от такого подхода и почему Суд должен воздерживаться от принятия без какой-либо оговорки, подразумеваемым образом или иначе, что компания может понести нематериальные убытки не из-за беспокойства и неопределенности, испытываемых человеческими составляющими компании, а потому, что в качестве юридического лица в обществе, в котором оно действует, оно имеет атрибуты, такие как собственная репутация, которая может быть нарушена действиями или бездействием государства.

 

(Перевод В.В. Старженецкого