ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

 

ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ

 

МАККЕРР (McKERR) ПРОТИВ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА

ЖАЛОБА № 28883/95

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

4 мая 2001 г

 

СТРАСБУРГ

.

По делу "МакКерр против Соединенного Королевства" Европейский Суд по правам человека (Третья секция), заседая Палатой в составе:

Ж.-П. Коста, Председателя Палаты,

В. Фюрмана,

Л. Лукайдеса,

Ф. Тюлькенс,

К. Юнгвирта,

сэра Николаса Братца,

К. Трайя, судей,

а также С. Долле, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 4 апреля 2000 г. и 11 апреля 2001 г., вынес на последнем заседании следующее Постановление:

 

ПРОЦЕДУРА

 

1. Дело было инициировано жалобой (№ 28883/95), поданной 7 марта 1993 г. в Европейскую Комиссию по правам человека против Соединен­ного Королевства Великобритании и Северной Ирландии гражданкой Ирландии Элеанор Крини (Eleanor Creaney) согласно бывшей Статье 25 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В ноябре 1996 года Э. Крини скончалась. Ее сын, Джонатан МакКерр (Jonathan МсКегг) (далее — заявитель), продолжил участие в разбиратель­стве по данной жалобе.

 

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, в Европейском Суде представляли практикующие в г. Белфаст (Belfast) адвокаты К. Уинтерс (К. Winters) и С. Трейси (S. Tracy). Власти Соединенного Королевства были представлены их Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека К. Хоумерсли (К. Homersley), Ми­нистерство иностранных дел и по делам Содружества.

 

3. Заявитель указывал, что 11 ноября 1982 г. его отец, Джервез Мак­Керр (Gervaise McKerr), был застрелен сотрудниками полиции и что не было проведено эффективное расследование обстоятельств его смерти, равно как не было получено какое-либо удовлетворение в связи с этим; причем он ссылался на Статьи 2, 6, 13 и 14 Конвенции.

 

4. Жалоба была передана в Европейский Суд 1 ноября 1998 г., когда Протокол № 11 к Конвенции вступил в силу (пункт 2 Статьи 5 Протокола № 11 к Конвенции).

 

5. Данная жалоба была передана в ведение Третьей секции Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В рамках этой Секции была сформирована в соответствии с пунктом 1 Правила 26 Регламента Суда Палата, которой было передано рассмотрение дела (пункт 1 Статьи 27 Конвенции).

 

6. После проведения консультаций со сторонами Председатель Палаты принял решение о том, что в интересах надлежащего отправления право­судия слушания по данному делу должны проводиться одновременно со слушаниями по делам "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom) (жалоба № 24746/94), "Келли и другие против Соединенного Королевства" (Kelly and Others v. United Kingdom) (жалоба № 30054/96) и "Шэнахан против Соединенного Королевства" (Shanaghan v. United Kingdom) (жалоба № 37715/97) (см. постановления, вынесенные в тот же день).

 

7. 23 марта 2000 г. были получены в качестве соображений третьей стороны комментарии по данному делу от Комиссии по правам человека Северной Ирландии, Председатель которой дал разрешение на участие в письменном производстве (пункт 2 Статьи 36 Конвенции и пункт 3 Пра­вила 61 Регламента).

 

8. Слушания состоялись 4 апреля 2000 г. во Дворце прав человека в Страсбурге.

 

В Европейский Суд явились:

 

(a) от властей Соединенного Королевства:

 

К. Хоумерсли, Уполномоченный Соединенного Королевства при Европей­ском Суде по правам человека,

Р. Уэдерап (R. Waderap), королевский адвокат,

П. Сэйлз (P. Sales),

Дж. Иди (G. Eadie),

Н. Лавендер (N. Lavender), адвокаты,

О. Полин (О. Polin),

С. МакКлелланд (S. McClelland),

К.Пирсон (К. Pearson),

Д. МакИлрой (D. Mcllroy),

С. Бродерик (S. Broderik),

Л. МакАлпин (L. McAlpin),

Дж. Донелли (G. Donelly),

Т. Тейлор (Т. Taylor), советники;

 

(b) от заявителя:

 

К. Куинливен (К. Queenliven), адвокат,

Р. Койл (R. Koyle), солиситор.

 

Европейский Суд заслушал выступления Р. Уэдерапа и С. Трейси.

 

9. Решением от 4 апреля 2000 г. Палата признала данную жалобу при­емлемой для рассмотрения по существу.

 

10. Заявитель и власти Соединенного Королевства представили возра­жения по существу (пункт 1 Правила 59 Регламента).

 

ФАКТЫ

 

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

А. События, относящиеся к смерти Джервеза МакКерра

 

11.11 ноября 1982 г. Джервез МакКерр управлял своей автомаши­ной "Форд Эскорт" зеленого цвета с номерным знаком UPF 775. В салоне автомашины находились два пассажира: Юджин Тоуман (Eugen Toman) и Шон Берне (Sean Burns). Никто из перечисленных мужчин вооружен не был. На улице Таллигалли Роуд (Tullygally Road) в вос­точной части Лергена (Lurgan) в них было произведено, по крайней мере, 109 выстрелов сотрудниками специального подразделения мо­бильной поддержки Королевской полиции Ольстера (RUC). Все трое мужчин были убиты.

 

12. Факты, имеющие отношение к смерти Джервеза МакКерра, ос­таются предметом спора более десяти лет, в течение которых проводи­лись расследования, трижды возбуждалось уголовное преследование и другие связанные с данным инцидентом юридические процедуры.

 

Уголовное разбирательство и полицейское расследование

 

13. 11 ноября 1982 г. старший инспектор Уэртер (Whirter) принял меры по сохранению места перестрелки нетронутым. На месте проис­шествия побывал врач, который провел первичный осмотр тел. 12 но­ября 1982 г. судебно-медицинский эксперт из лаборатории судебно-ме­дицинских наук Северной Ирландии провел детальный осмотр места происшествия, а профессор Маршалл (Marshall) произвел вскрытие тел. Было произведено фотографирование места перестрелки и сохра­нившихся там предметов, составлена схема места происшествия. В тот же день сотруднику, отвечающему за работу на месте происшествия, были переданы винтовки сотрудников полиции, автомат и пистолет. На месте происшествия были обнаружены 84 стреляные гильзы (25 гильз найдены не были). Полиция провела поквартирный опрос в близ­лежащих домах, были организованы обращения через прессу к возмож­ным свидетелям с просьбой явиться к представителю местных органов власти.

 

14. 15 ноября 1982 г. в рамках начавшегося расследования следова­тель в должности старшего инспектора Скотт (Scott) допросил троих сотрудников Королевской полиции Ольстера, которые входили в под­разделение, состоявшее из пяти человек. Сержант М. (М.), констебль Б. (В.) и констебль P. (R.) дали письменные показания. В этих пока­заниях приводились подробности инцидента, но не упоминалось о том, что подозреваемые находились под наблюдением сотрудников специ­ального подразделения и, как предполагалось, выехали на совершение убийства. Давшие показания сотрудники получили от заместителя на­чальника вышеназванного специального подразделения указание не упоминать о том, что они принадлежат к этому специальному подраз­делению, а также о том, что накануне инцидента им стала известна полученная оперативным путем определенная информация. Уже позднее утверждалось, что такая мера была предпринята, чтобы предотвра­тить обнародование факта наличия упреждающей разведывательной информации, что могло бы помешать проведению контртеррористи­ческих мероприятий.

 

15. 18 января 1983 г. эти трое сотрудников, М., Б. и Р., были допро­шены с учетом полученных результатов судебно-медицинской эксперти­зы. Их показания были зафиксированы в протоколах.

 

16. Результаты проведенного Королевской полицией Ольстера рассле­дования были направлены Генеральному прокурору для рассмотрения вопроса о том, следует ли возбуждать уголовное преследование. Генераль­ный прокурор потребовал проведения дополнительного расследования. 19 и 20 июля 1983 г. упомянутые сотрудники были допрошены, и на этот раз они заявили, что им было сообщено, что трое погибших находились под наблюдением и, как предполагалось, выехали для совершения убий­ства.

 

17. Вскоре после этого Генеральный прокурор вынес решение о том, что в отношении этих троих сотрудников ("троих ответчиков") должны быть выдвинуты обвинения. Обвинительное заключение было предъяв­лено 8 марта 1984 г., а 29 мая 1984 г. в него были внесены изменения — Б. было предъявлено обвинение в убийстве Юджина Тоумана, а М. и Р. — в пособничестве, подстрекательстве Б. к совершению этого преступления.

 

18. Суд над тремя подсудимыми проходил в Белфасте в период между 29 мая и 5 июня 1984 г., председательствовал Лорд-судья Гибсон (Gibson), который вел дело без присяжных. В деле об уголовном преследовании участвовали 27 свидетелей, которые предстали перед судом для дачи по­казаний, а еще 11 свидетелей дали показания в письменном виде, и эти показания были зачитаны. В качестве доказательств были представлены 75 предметов.

 

19. В конце слушаний по данному уголовному делу Лорд-судья Гибсон сделал вывод о том, что собранные доказательства в отношении троих подсудимых не установили их вины, и, заключив, что состав преступления отсутствует, оправдал их. В своем постановлении, касаясь обоснований для такого вывода, он указал:

 

"Перед обвиняемыми была поставлена задача арестовать Тоумана и Бернса по подозрению в проведении террористических актов, в том числе убийств, а также помешать им совершить новое убийство, попытку в отно­шении которого, как считают полицейские власти, для чего у них были основания, они собирались предпринять.

 

Каждый из обвиняемых был соответствующим образом проинструктиро­ван да к тому получил еще информацию о том, что подозреваемые, вероятно, будут вооружены и что они являются убежденными и опасными террориста­ми, которые во всеуслышание заявляли, что не будут арестованы живыми. Следовательно, если планировалось их арестовать, все заинтересованные лица знали, что для проведения задержания придется применять оружие.

 

О степени опасности при проведении операции, как ожидалось, можно судить по тому обстоятельству, что трое обвиняемых были оснащены одним автоматом, двумя винтовками Ругер, тремя полуавтоматическими пистоле­тами и имели около 200 патронов.

 

Подозреваемые находились под наблюдением и, судя по полученной информации, направлялись в автомашине, которой управлял МакКерр, для совершения предполагаемого убийства. Тогда полиция выставила кордон, чтобы остановить и арестовать их.

 

Они прорвались через этот кордон на высокой скорости, подвергнув тем самым опасности жизнь сотрудника полиции. Обвиняемые, которые находились неподалеку в автомобиле, сразу начали преследование. Вслед уходив­шему от погони автомобилю были произведены выстрелы.

 

Вот тут мне пришлось проявить осторожность при оценке данных и не принимать во внимание субъективные сведения из показаний обвиняемых.

 

Был темный, влажный ноябрьский вечер и, как пояснили мне кримина­листы, пули, которые ударяли в заднее окно и другие металлические части в задней части того автомобиля, при таких условиях способны давать вспышки, которые можно легко и ошибочно принять за вырывающийся из оружейных стволов огонь, как если бы стреляли из задней части автомобиля, особенно если учесть, что оно было разбито, а было именно так.

 

Не сомневаюсь, были основания считать, что по обвиняемым стреляли. Правда, ни у кого из тех, кто убегал, не было огнестрельного оружия, но каждый из обвиняемых открыл огонь из своего автомобиля, когда они шли на большой скорости по Таллигалли Ист Роуд (Tullygally East Road) ...

 

На данном этапе у меня нет сомнений, что каждый из обвиняемых дей­ствовал правомерно, стреляя по трем погибшим, поскольку это было един­ственным способом произвести арест, а в случае нужды и убить их, чтобы прервать побег и предотвратить совершение убийства...

 

Если совсем не касаться вопроса о самообороне, который может возник­нуть как следствие очевидных вспышек в том автомобиле, то сам автомобиль, управляемый МакКерром, шел на большой скорости. Он не смог вписаться в правый поворот на скользкой дороге и остановился в каких-нибудь 40—50 футах вверх по этой скользкой дороге прямо на краю по левую руку, у склона, что грозило падением автомобиля примерно с 4 футов. Автомобиль, в кото­ром находились обвиняемые, остановился на другой стороне дороги. Все выскочили из него.

 

Принимая во внимание показания обвиняемых и полагаясь исключи­тельно на данные, представленные обвинением, можно с определенностью сказать, что дверь автомашины со стороны пассажира... открылась. На месте пассажира сидел Тоуман, а на заднем сиденье находился Берне.

 

Выводы [криминалиста], с которыми я согласен, состоят в том, что сле­дующие эксперименты с открыванием двери со стороны пассажира привели к двум четко выраженным металлическим звукам; первый — был похож на то, как если бы сдвинули назад, до упора затворную часть пистолета; второй звук был подобен тому, что получается при отпускании затвора и возвраще­нии его на место. Эти звуки он четко слышал с расстояния в двадцать футов.

 

Версия обвинения состоит в том, что после того, как дверь открылась... кто-то или все обвиняемые выстрелили Тоуману в спину, когда он вышел из автомобиля, в результате чего наступила мгновенная смерть... Боковая часть автомобиля со стороны пассажира находилась, предположительно, в тени. По моему мнению, дело не в том, сделали ли обвиняемые вывод после того, как услышали звук открываемой двери, что она действительно открывается, или они подумали, что один из находившихся в автомобиле людей готовился открыть по ним огонь.

 

Как бы там ни было, имевшая место стрельба не была убийством. В любом случае звук говорил о том, что один или более находившихся в авто­мобиле собираются выйти из него. Если считать, что раздавшийся звук ука­зывал на то, что пассажир с переднего сиденья готовится покинуть автомо­биль, это действие могло быть истолковано как попытка спуститься по скло­ну и скрыться в сельской местности, что было дальше, или как попытка занять позицию сзади автомобиля с намерением открыть огонь. Если, с другой стороны, звук был принят за передергивание затворной рамы, то не должно было быть сомнений, что стрелок намеревался открыть огонь, и нужно было незамедлительно принимать ответные меры.

 

Как видели и понимали обвиняемые, в автомобиле находились три че­ловека, по крайней мере, два опасных, вооруженных человека, которые не побоятся убить, которые не только не дали понять, что намерены подчинить­ся, но и, как казалось, готовы к перестрелке в качестве последней попытки скрыться в темноте. В таких условиях открыть огонь было, как мне представ­ляется, более чем очевидным и единственным способом самообороны и единственным действием, совместимым с их обязанностями. Если оставить в стороне возможность убежать, это был единственно приемлемый путь, открытый для них.

 

Я пришел к мнению, что избрание ими такого пути было обоснованно при обстоятельствах, как они их оценивали, включая осознание смертельной опасности, в условиях которой они должны были произвести арест, даже если пришлось бы стрелять на поражение, чтобы предотвратить совершение за­планированного убийства.

 

Ведение огня по тому автомобилю было, следовательно, вполне право­мерным по смыслу формулировок статьи 3 Закона об уголовном праве (Се­верная Ирландия) 1967 года, равно как это было соразмерным применением силы в целях своей самообороны...

 

Не было, как мне мыслится, времени взвешивать возможности. Чего бы это ни стоило, сколько времени бы на это ни понадобилось, но существо­вавшая опасность должна была быть устранена, в противном случае послед­ствия могли бы стать фатальными для них самих.

 

Насколько я вычитал из представленных материалов и понял из имею­щихся доказательств, не было ни малейшего шанса на то, что обвинение надеялось добиться вынесения обвинительного приговора...".

 

20. В заключение судья выступил с таким комментарием:

 

"Сейчас я говорю не о неизбежных тревогах и опасениях обвиняемых или той еще большей опасности, которая может теперь подстерегать их, поскольку их личности и лица были выставлены на всеобщий обзор в ходе процесса. Я думаю о том сильном воздействии, которое окажет это на других сотрудников полиции да к тому же и военных в целом, когда полицейскому или военнослужащему приказывают арестовать опасного преступника и доставить его на место. Как он должен поступить по своему разумению?

 

Пусть не будет так, что некоторые теперь спросят себя, "А стоит ли рисковать жизнью, выполнять приказ, зная, что если я выживу, наградой будет еще больший риск, связанный с пожизненным заключением, опреде­ленным как убийце". Можно надеяться, что они согласятся с необходимос­тью риска в первом случае как частью их служебного долга, Но разве им не должно быть предоставлено право ожидать, что если они и пойдут на это, то им обеспечена защита закона, если, конечно, кому-то по абсолютной слепоте не покажется, что они, возможно, преступили границы уголовного права.

 

Что касается трех погибших, которые так несчастливо расстались с жиз­нью, то погибли они не потому, что были жертвами убийства, а потому что, зная, что двоих из них разыскивает полиция по обвинению в совершении ряда убийств и многих других преступлений, они решили не остановиться, когда столкнулись с полицией, а рискнуть всем скрыться.

 

И еще, уже последнее соображение, которое мне хотелось бы высказать ... Я хочу недвусмысленно сказать, что, выслушав целиком версию обвинения, которая была оглашена в открытом заседании, я считаю каждого из обвиня­емых абсолютно невиновным в том, что касается данного дела.

 

Я полагаю, чтобы быть справедливыми по отношению к ним, к выводам по этому делу должны быть приобщены мои благодарственные слова за их мужество и решимость в желании передать троих преследуемых и руки пра­восудия, что могло бы стать их последним праведным судом".

 

Вскоре после вынесения постановления Лорд-судья Гибсон сделал явление в открытом судебном слушании:

 

"Принимая во внимание ту широкую огласку, которую подучили опре­деленные части вынесенного мною постановления и комментарии, прозву­чавшие в прессе и других средствах массовой информации, я счел необходи­мым внести ясность в мой подход к двум проблемам.

 

Прежде всего, я бы отметил, что мои соображения относительно отдель­ных обстоятельств не следует понимать вне контекста. Я хотел бы самым категорическим образом отвергнуть любую мысль о том, что я с одобрением отношусь к тому, что называют политикой стрельбы на поражение со сторо­ны полиции или что закон поощряет это.

 

Как и любой другой член общества, они не наделены правом ни при каких обстоятельствах применять силу в большей мере, нежели обоснованно необходимо, исходя их всех обстоятельств, с которыми они столкнулись.

 

... Я отдаю себе отчет в том, что некоторыми мои определенные выска­зывания были восприняты как означающие, что я помышляю о том, чтобы полицию можно было бы рассматривать как образование, наделенное правом отмерять порции правосудия посредством пули.

 

Я не верю, что любая справедливая оценка моих слов могла бы допустить такую интерпретацию. Правда то, что я более ничего не держу в уме. Ни я, ни любой другой судья ни на секунду не полагали, что такой взгляд на проблему имеет под собой почву".

 

В. Расследование комиссией Стокера—Сампсона (Stalker—Sampson)

 

21. В ноябре и декабре 1982 года имели место еще два случая стрельбы со смертельным исходом с участием сотрудников Королевской полиции Ольстера в Армаге (Armagh) — 24 ноября 1982 г. был убит Майкл Тай (Michael Tighe) и тяжело ранен Мартин МакОли (Martin McAuley), a 12 декабря 1982 г. были убиты Питер Гру (Peter Grew) и Родерик Каррол (Roderick Carrol). Никто из погибших не имел при себе оружия.

 

22. 11 апреля 1984 г. Генеральный прокурор воспользовался своими за­конными полномочиями согласно статье 6(3) Указа об уголовном преследо­вании (Северная Ирландия) 1972 года и потребовал от начальника Королев­ской полиции Ольстера провести дополнительное расследование по трем упомянутым случаям. Власти Соединенного Королевства заявляли, что он предпринял такой шаг, поскольку были признаки и того, что в некоторых материалах существенные и важные моменты и факты были опущены, а сведения, которые не соответствовали действительности и уводили в сторону в отношении существенных и важных аспектов дела, были включены. Он также потребовал, чтобы ему представили всю информацию об обстоятель­ствах, при которых кто-либо из сотрудников Королевской полиции Ольстера дал ложные и вводившие в заблуждение сведения, и выяснили, были ли основания предположить, что кто-либо был виновен в правонарушении, связанном с попыткой извратить цель правосудия, или преступлении, свя­занном с расследованием в отношении трех упомянутых случаев стрельбы.

 

23. 24 мая 1984 г. Джон Стокер (John Stalker), заместитель начальника полиции Большого Манчестера (Great Manchester), был назначен распо­ряжением начальника Королевской полиции Ольстера для проведения расследования обстоятельств, при которых ряд сотрудников Королевской полиции Ольстера дали ложные и вводящие в заблуждение показания или сообщили неполные сведения, а также проведения следствия по извест­ным инцидентам.

 

24. В октябре 1984 года, три месяца спустя после того, как обвиняемые были оправданы, они допрашивались членами комиссии Стокера, в ко­торую входил следователь Торберн (Thorburn) в должности старшего офи­цера полиции. Были составлены письменные протоколы этих показаний. Б. также дал показания в письменном виде. Как следует из его книги "Джон Стокер" (см. ниже § 31), 26 июня 1985 г. Стокер направил началь­нику Королевской полиции Ольстера сэру Джону Хермону (Sir John Hermon) письмо, которым уведомлял его о появлении новых данных, указывавших на правонарушения, связанные с незаконными убийствами пред­ставителями Королевской полиции Ольстера. 18 сентября 1985 г. сэр Джон Хермон направил свой промежуточный отчет Королевской полиции Ольстера[1], а 18 февраля 1986 г. он направил отчет Генеральному проку­рору по Северной Ирландии. 4 марта 1986 г. Генеральный прокурор дал указание сэру Джону Хермону предоставить Стокеру дела упоминавше­гося ранее специального подразделения, в которых содержались материа­лы, не преданные огласке по причине соблюдения интересов националь­ной безопасности. Эти документы были вручены Стокеру приблизительно 30 апреля 1986 г.

 

25. 29 мая 1986 г. Стокер был отстранен от расследования и его место занял Колин Сампсон (Colin Sampson), начальник полиции Западного Йоркшира (West Yorkshire), который, помимо прочего, получил указание исследовать обвинения в некорректном поведении в отношении Стокера в том, что касалось вопросов, не связанных с настоящим делом.

 

26. 6 августа 1986 г. Сампсон завершил расследование в отношении Стокера, а 22 августа 1986 г. Стокер был восстановлен в прежнем качестве Комитетом по делам полиции. Однако он не вернулся к расследованию.

 

27. 26 ноября 1986 г. заместитель Стокера по данному расследованию Джон Торберн ушел из полиции, а 13 марта 1987 г. ушел и сам Стокер.

 

28. Сампсон представил свой отчет сэру Джону Хермону и Генераль­ному прокурору тремя частями — 22 октября 1986 г., 23 марта и 10 апреля 1997 г.

 

29. 25 января сэр Патрик Мейхью (Patrick Mayhew), в то время Гене­ральный атторней, сделал в Парламенте заявление, в котором, в частнос­ти, указал:

 

"Что касается известных инцидентов со стрельбой... [Генеральный про­курор] рассмотрел все факты и данные, установленные Стокером и Сампсоном, а также вновь изучил подлинные материалы расследования, проведен­ного Королевской полицией Ольстера. Он пришел к выводу о том, что имею­щиеся сведения не требуют дальнейшего уголовного преследования в отно­шении случаев применения огнестрельного оружия, которые имели место 11 ноября 1982 г. и 12 декабря 1982 г. и которые уже являлись предметом уголовного преследования.

 

[Генеральный прокурор], однако, пришел к заключению о том, что име­ются данные, указывающие на совершение правонарушений, заключающих­ся в извращении или попытках извратить цель отправления правосудия либо помешать должностному лицу исполнить свой долг, и этих данных достаточ­но, чтобы потребовать рассмотрения вопроса о том, нужно ли возбуждать новые уголовные преследования в интересах общества, и на этот счет он консультировался со мной.

 

Я, следовательно, предпринял шаги и ознакомился с соответствующими обстоятельствами, в том числе вопросами, имеющими отношение к общест­венным интересам, и, в частности, соображениями национальной безопас­ности, которые, как и должно быть, могли оказать влияние на решение вопроса о том, проводить или не проводить разбирательство.

 

Я проинформировал Генерального прокурора в полной мере с учетом проведенных консультаций по вопросу об общественных интересах и в свете всех имевшихся фактов и данных, доведенных до его сведения, а [Генераль­ный прокурор] пришел при моем полном согласии к выводу о том, что нет смысла возбуждать уголовное разбирательство".

 

30. Как утверждали власти Соединенного Королевства, восемь сотруд­ников прошли через дисциплинарное разбирательство, и им были сделаны предупреждения, а в отношении их поведения в будущем с ними была проведена разъяснительная работа.

 

31. В опубликованной Стокером в 1988 году книге "Джон Стокер" есть характеристики расследования, проведенного им в связи с тремя извест­ными инцидентами с применением огнестрельного оружия:

 

(В отношении применения огнестрельного оружия против МакКерра, Тоумана и Бернса)

 

"Расследованием под руководством Стокера было установлено, что в те­чение многих часов эти три жертвы применения огнестрельного оружия на­ходились под наблюдением полиции, которая планировала их перехватить в другом месте, нежели то, на котором произошло убийство. Не была предпри­нята серьезная попытка привлечь внимание водителя автомобиля, никто из полицейских не был задет автомобилем. Сразу же после инцидента сотрудни­ки полиции со своим оружием на автомобиле покинули место происшествия и возвратились на базу для доклада старшим офицерам упомянутого специ­ального подразделения. Сотрудникам отдела уголовных расследований на протяжении многих дней отказывали во встрече с полицейскими, причастны­ми к инциденту, в возможности провести судебно-медицинскую экспертизу автомобиля, одежды и оружия. В тот вечер, когда произошло убийство, со­трудникам отдела уголовных расследований была предоставлена неточная ин­формация о том, где началась стрельба, а часть работы судебно-медицинских экспертов была проведена не на том месте, какое требовалось. Большое ко­личество гильз от стреляных патронов так и не было обнаружено".

 

"Мы полагали ... что, по крайней мере, один из сотрудников занимал совсем другое положение, нежели то, на котором он настаивал, когда были произведены выстрелы, повлекшие смерть. Я тоже пришел к выводу, что преследование, которое вели сотрудники полиции, выглядело иначе, нежели было описано. Но более всего поражает, что спустя почти 21 месяц после стрельбы мы обнаружили фрагменты пули, которая, несомненно, явилась причиной смерти водителя, и эти фрагменты все еще находились в корпусе автомобиля. Имевшая столь важное значение улика оставалась необнаружен­ной Королевской полицией Ольстера и криминалистической службой... Суть моего вывода в отношении ненайденных гильз заключалась в том, что при­мерно двадцать из них были умышленно убраны с места происшествия. Могу только предположить, что это было сделано, чтобы сбить с толку кримина­листов и замаскировать истинный характер и масштабы перестрелки".

 

"Вынужден признать проведенное расследование данного инцидента не­брежным и в некотором отношении, как ни прискорбно, не отвечающим предъявляемым требованиям. Я стоял перед двумя альтернативными выво­дами: либо что некоторые детективы из Королевской полиции Ольстера являются любителями и не разбираются даже в самых элементарных приемах ведения следствия по убийству; либо что они ошибались преднамеренно".

 

(В отношении всех трех инцидентов в целом)

 

"Даже хотя шесть случаев смерти имели место в течение пяти недель... и к каждому из них имели отношение сотрудники одного и того же специаль­ного подразделения, не была предпринята попытка провести скоординиро­ванное расследование. Казалось, что проводившие расследования сотрудни­ки никогда не говорили друг с другом. Что еще хуже, несмотря на очевидную политическую и общественную подоплеку, нет признаков того, что кто-то из руководящих сотрудников оказался в состоянии свести все отчеты вместе".

 

"Мы ожидали какого-то особенно высокого уровня проведения рассле­дования ввиду характера случаев смерти, но, к стыду сказать, этого не было. Материалы дел представляли собой немногим более чем набор показаний, очевидно, приготовленных для коронерского расследования. Они не отвеча­ли моим представлениям о материалах дела по уголовному преследованию в связи с убийством. Даже при очень беглом просмотре я мог четко понять, почему не удалось реализовать дела о возбуждении уголовного преследова­ния".

 

32. Согласно материалам, опубликованным в газете "Тайме" (Times) за 9 февраля 1988 г., Стокер, кроме того, заявлял:

 

"Я так и не обнаружил признаков политики стрельбы на поражение как таковой. Никаких письменных указаний, никаких бумаг, что крепятся кноп­ками на доске объявлений и информации. Но было четкое понимание со стороны тех, чья работа состоит в том, чтобы нажимать на спусковой крючок, что это то, чего ожидают от них".

 

33. В 1990 году Королевская полиция Ольстера выступила с заявлени­ем, отразившим их реакцию на книгу, выпущенную Стокером. В преди­словии этого заявления отмечалось, что книга содержит много неточнос­тей и искажений и создает обманчивое впечатление. Этот документ был нацелен на то, чтобы высветить определенные искаженные представле­ния. Утверждалось, в противовес словам Стокера, что было неправильно заявлять, что три расследования проводились под руководством различ­ных следователей, тогда как один и тот же следователь из числа старших офицеров отвечал за проведение двух из вышеназванных расследований; что материалы следствий передавались Генеральному прокурору в фор­мате, который он утвердил; что было уже установлено согласно полицей­скому рапорту от 13 ноября 1992 г. — ни один из офицеров не был задет автомобилем, которым управлял Джервез МакКерр; что в целях обеспе­чения безопасности упоминавшихся сотрудников полиции было жела­тельно, чтобы они сразу же покинули место происшествия; что их оружие было без промедления изъято криминалистами; что проводившим рассле­дования сотрудникам не сообщались неточные сведения, касавшиеся того, где было применено огнестрельное оружие, хотя обычные полицей­ские формально неточно обозначили лентой нужное место, и вскоре после этого лента была перенесена туда, где и должна была быть; что не все гильзы были обнаружены, но из-за проливного дождя, случившегося тогда, они могли быть смыты в сточные отверстия; что район места происшествия. тем не менее, был прочесан с помощью металлоискателей.

 

Прозвучала критика в отношении того, что Стокер вышел за пределы доверенного ему расследования происшествий с применением огне­стрельного оружия, а также инцидента террористического характера, имевшего место 27 октября 1992 г., когда были убиты три сотрудника полиции, а также того, что его отчет, когда он его представил, был недо­статочно ясным и точным, какими обычно должны быть отчеты об уго­ловных расследованиях.

 

34. Власти Соединенного Королевства отметили, что 23 июня 1992 г. Джон Торберн по случаю его отстранения от рассмотрения дела по обви­нению в клевете в отношении начальника полиции Королевской полиции Ольстера сделал заявление, в котором воспользовался возможностью пуб­лично сказать, что удовлетворен тем, что Королевская полиция Ольстера не была привержена политике стрельбы на поражение в 1982 году и что начальник Королевской полиции Ольстера не попустительствовал како­му-либо преднамеренному и безрассудному убийству его сотрудниками или санкционировал его. Другие члены следственной группы Стокера - Сэмпсона тоже заявили в июне 1990 года, что "сотрудники полиции из Большого Манчестера хотят подчеркнуть, что расследование Стокера - Сэмпсона не выявило доказательств приверженности "политике стрельбы на поражение"".

 

С. В отношении расследования

 

35. 4 июня 1984 г. по завершении уголовного процесса коронер Армага Карран (Curran) начал расследование обстоятельств смерти вышеупомя­нутых лиц. Примерно 22 августа 1984 г. Карран ушел в отставку. Заявитель утверждал, что это было вызвано недочетами в заведенных Королевской полицией Ольстера делах в отношении известных случаев смерти. Слу­шания должны были состояться в сентябре 1984 года, вести их должен был Эллиот (Elliot), однако разбирательство было отложено по просьбе солиситора Крини. Тогда коронер принял решение подождать, пока не закончится расследование Стокера—Сампсона, прежде чем назначить во­зобновление расследования на 14 ноября 1988 г.

 

36.Коронеру были предоставлены все свидетельские показания, ре­зультаты криминалистических экспертиз, схемы и фотографии, которые были получены в ходе проведенного Королевской полицией Ольстера следствия и расследования Стокер-Сампсона. Часть свидетельских пока­заний была изъята в государственных интересах на основании соображе­ний национальной безопасности.

 

37.27 августа 1988 г. коронер провел предварительное совещание, на котором присутствовали законные представители заинтересованных сто­рон, в том числе родственники погибших, и на котором он заявил, что намерен приобщить в качестве доказательств письменные показания сер­жанта М., сотрудников полиции Б. и Р.

 

38. 9 ноября 1988 г. Том Кинг (Tom King), занимавший в то время пост министра по делам Северной Ирландии, выдал свидетельство об иммунитете в государственных интересах (Public Interest immunity Certifi­cate — "PII Certificate"), как утверждал заявитель, помешавшее раскрытию содержания значительного объема информации, которая в ином случае могла бы поступить в распоряжение участников разбирательства, которое должно было начаться пятью днями позднее. Действие свидетельства рас­пространялось на любой вид сведений или документов, которые могли бы, в частности, раскрыть:

 

возможности Королевской полиции Ольстера в проведении контртер­рористической деятельности, в том числе методику операций, подготовки специалистов и снаряжения;

 

особенности сбора информации, что позволило бы предположить, что может иметь место сговор с целью убийства в неслужебное время пред­ставителя сил безопасности, и методики, с помощью которой такая ин­формация собиралась; и

 

некоторые особенности наблюдения, установленного Королевской полицией Ольстера, как части операции, в ходе которой были убиты МакКерр, Тоуман и Берне.

 

39. 14 ноября 1988 г. разбирательство началось. Коронер приобщил к делу показания троих сотрудников полиции, М., Б. и Р., без приведения их к присяге, которые отказались явиться на слушания для дачи показа­ний.

 

40. 17 ноября 1988 г. было принято решение объявить перерыв по просьбе солиситора Крини, который внес ходатайство о проведении су­дебной проверки, чтобы оспорить приобщение без приведения к присяге упомянутых показаний. 22 ноября 1988 г. судьей Карсвеллом (Carswell) в ходатайстве было отказано. После подачи апелляции Апелляционный суд постановил 22 декабря 1988 г., что действие Регламента практики и про­цедуры работы коронеров (который предоставлял коронеру право усмотрения в отношении приобщения показаний) было ultra vires, поскольку М., Б. и Р. принадлежали к категории свидетелей, которых можно было принудить к даче показаний. Разрешение на обращение в Палату лордов было дано обвинению 19 апреля 1989 г. 8 марта 1990 г. Палата лордов отменила принятое постановление, в свою очередь постановив, что Рег­ламент работы коронеров не был ultra vires и что упомянутых сотрудников не могли принудить присутствовать на разбирательстве.

 

41. Разбирательство, которое должно было возобновиться 23 апреля 1990г., было вновь отложено, поскольку Крини внесла второе ходатайство о проведении судебной проверки, оспаривая приобщение показаний трех вышеупомянутых сотрудников полиции. 11 мая 1990 г. судья Карсвелл и 27 июня 1990 г. Апелляционный суд отклонили ходатайство как не затра­гивающее новых обстоятельств.

 

42. 20 июля 1990 г. законные представители Крини направили коро­неру письмо с просьбой о том, чтобы разбирательство не возобновлялось в ожидании решения по ходатайству о судебной проверке, связанной с расследованием обстоятельств смерти трех других лиц (дело "Девайн" (Devine), в котором родственники погибших оспаривали право коронера приобщить письменные показания военнослужащих, застреливших их). Просьба была удовлетворена. 6 декабря 1990 г. Апелляционным судом, а 6 февраля 1992 г. Палатой лордов было вынесено постановление по дан­ному делу, подтверждавшее право коронера приобщать письменные по­казания.

 

43. 5 мая 1992 г. началось второе разбирательство, которое проводил коронер Джон Леки (John Leckey). Этот коронер заявил, обращаясь к присяжным:

 

"Цель любого разбирательства состоит в открытом расследовании всех фактов и обстоятельств, относящихся к случаю неестественной смерти. Из этого следует, стало быть, что разбирательство, как правило, необходимо, когда такие факты уже были расследованы, обнародованы в уголовном суде в случае возбуждения преследования за убийство. Может быть, Вы припо­мните, что в 1984 году три сотрудника полиции подверглись уголовному преследованию за убийство одной из жертв, Юджина Тоумана, но были оправданы. В ходе процесса над ними было проведено полное рассмотрение всех фактов, относившихся к тем трем смертям, и если бы не еще один фактор, который обращает на себя внимание, я бы пришел к выводу, что в проведении разбирательства нет необходимости. Этим фактором, который придает данным случаям смерти всецело исключительный характер, является расследование, проведенное полицией Большого Манчестера, — так назы­ваемое расследование Стокера. Показания, которые они получили, были предоставлены мне, и общественность законно заинтересована знать о том, появились ли какие-либо дополнительные данные. По этой и только по этой причине я провожу настоящие слушания".

 

44. Разбирательство продолжалось до 29 мая 1992 г., было открытым, с участием присяжных, с заслушиванием 19 свидетелей в течение более чем 13 дней. Интересы Крини представлял барристер, который провел перекрест­ный допрос свидетелей и сделал пространные ссылки на нормы права. Ин­тересы Королевской полиции Ольстера были также представлены.

 

45. 28 мая 1992 г. один из свидетелей, сотрудник полиции Д. (D.), заявил, что он обращался к показаниям, которые дал Королевской поли­ции Ольстера 13 ноября 1982 г., перед тем как выступить с показаниями в ходе разбирательства. Солиситор Крини обратился с просьбой предо­ставить ему эти показания, но коронер в просьбе отказал в силу того, что они являлись достоянием Королевской полиции Ольстера. 29 мая 1992 г. по ходатайству заявителя разбирательство было отложено. В тот же день солиситор Крини предпринял попытку получить в Высоком суде разре­шение на проведение судебной проверки, в частности, решения коронера отказать в доступе к показаниям свидетеля Д. Сначала, 2 июня 1992 г., в разрешении на проведение судебной проверки было отказано, но позднее, 8 июня 1992 г., такое разрешение было дано Апелляционным судом.

 

46. 21 декабря 1992 г. судья Николсон (Nickolson) вынес решение о том, что Крини не имеет права видеть упомянутые показания, а также отказал ей в предоставлении списка присяжных, хотя он настоятельно рекомендовал, чтобы имена присяжных были зачитаны в открытом су­дебном заседании при возобновлении слушаний. 28 мая 1993 г. Апелля­ционный суд отменил прежнее решение, постановив, что адвокат вправе получить показания свидетеля от 13 ноября 1982 г. и что коронер может распорядиться о предоставлении этих показаний Королевской полицией Ольстера, а если они не будут предъявлены, то сделать это с помощью официального уведомления.

 

47. 2 ноября 1992 г. коронер направил следователю, старшему офицеру Королевской полиции Ольстера МакАйвору (Mclvore) письмо, в котором напоминал, как перед объявлением перерыва в разбирательстве он выска­зал мнение о том, что четырем свидетелям из числа сотрудников полиции Большого Манчестера (включая Джона Торберна, заместителя Стокера по расследованию) следует предоставить доступ к документам и матери­алам, относившимся к следствию, которое они проводили в качестве участников расследования полицией Большого Манчестера. Старший офицер МакАйвор ответил на это, что ни один из упомянутых сотрудни­ков полиции не обращался с запросом о предоставлении доступа и что он, следовательно, предположил, что они имели возможность почерпнуть сведения из тех бумаг, которые были в их распоряжении.

 

48. 16 ноября 1992 г. Торберн направил начальнику полиции Большого Манчестера запрос в отношении доступа к материалам показаний и за­ключений криминалистов по убийству на Таллигали Роуд 11 ноября 1982 г. Письмом от 25 января 1993 г. коронер был уведомлен о том, что начальник Королевской полиции Ольстера выразил полиции Большого Манчестера мнение, согласно которому Торберну не следует предостав­лять доступ к запрошенным материалам. Он был проинформирован также о том, что упомянутые материалы являются частью расследования и, зна­чит, являются достоянием Королевской полиции Ольстера, которой, стало быть, и нужно направлять все последующие запросы.

 

49. После состоявшейся 9 сентября 1993 г. встречи с представителями заинтересованных сторон, в том числе и Крини, коронер направил уве­домление начальнику Королевской полиции Ольстера, требуя его присут­ствия с отчетами по расследованиям Стокера-Сампсона.

 

50. 21 декабря 1993 г. юрисконсульт Королевской полиции Ольстера направил коронеру письмо, в котором говорилось, что из полиции Боль­шого Манчестера ему сообщили об отсутствии у них иных материалов, нежели находившиеся в распоряжении Королевской полиции Ольстера, которые, помимо отчетов Стокера и Сампсона, уже имелись в распоря­жении коронера. Он также затронул вопрос о том, что эти документы, скорее всего, пользуются иммунитетом в государственных интересах. В письме от 4 января 1994 г. коронер сослался на состоявшуюся 21 декабря 1993 г. беседу с юрисконсультом Королевской полиции Ольстера и выра­зил пожелание формально зафиксировать в протоколе удивление, которое он выразил, когда услышал, что имевшиеся в распоряжении полиции Большого Манчестера материалы были уничтожены. 12 января 1944 г. юрисконсульт Королевской полиции Ольстера направил ответ, в котором указывалось, что он никогда не заявлял об уничтожении документов. 13 января 1994 г. коронер потребовал от юрисконсульта подтвердить, что все документы, на которые делалась по уведомлению ссылка в Реестре, существуют, и указать, где они находятся.

 

51. Письмом от 17 февраля 1994 г. юрисконсульт Королевской поли­ции Ольстера информировал коронера о том, что, вопреки имевшимся у него ранее сведениям, некоторые ящики с материалами по расследованию были переправлены в полицию Большого Манчестера. Эти документы были переданы в Королевскую полицию Ольстера, и, как он полагает, на них распространяется действие свидетельства об иммунитете в государст­венных интересах (Pit).

 

52. Тем временем, 31 января 1994 г., разбирательство было прекраще­но, а присяжные распущены. 22 марта 1994 г. разбирательство возобно­вилось. Начиная разбирательство, коронер информировал солиситора Крини письмом от 21 февраля 1994 г. о следующем:

 

"В отношении: расследования обстоятельств смерти:

 

(1) Джеймса Джервеза МакКерра, Юджина Тоумана и Джона Фредерика Бернса

 

...Каждый из этих инцидентов привел к уголовному процессу, и обычно, когда такое имеет место, необходимо проведение расследования, поскольку все имеющиеся факты должны быть, скорее всего, в полной мере исследо­ваны в открытом судебном заседании.

 

Вместе с тем, как вы знаете, обстоятельства гибели этих лиц были пред­метом расследования, проведенного ... Джоном Стокером ... и Колином Сампсоном в период с мая 1984 года и по апрель 1987 года. Их отчеты были затем представлены начальнику полиции Королевской полиции Ольстера. Я придерживаюсь мнения, что общественность вправе знать, появились ли новые свидетельства, связанные с уже имеющимися материалами и отвечаю­щие общепринятым требованиям к проведению расследований. Если бы речь не шла об этом единственном аспекте расследования обстоятельств гибели упомянутых лиц, я бы не стал проводить разбирательство, а ограничился бы фиксированием факта смерти.

 

Цель формального открытия этих разбирательств состоит в том, чтобы установить, будет ли возможным для меня выполнить стоящую передо мной задачу. Одним из свидетелей, которого я сейчас намерен вызвать, является бывший следователь в ранге старшего офицера Джон Торберн ... игравший одну из главных ролей в состоявшемся расследовании. Он сможет дать су­щественные показания, только если он имел доступ, до проведения рассле­дования, к определенным рабочим материалам и другой документации, на­ходящейся сейчас в ведении начальника полиции. По истечении семи лет важно, чтобы он имел возможность освежить свою память путем тщательного и повторного рассмотрения этих материалов, чтобы показания, которые он даст, были настолько точны, насколько это возможно...".

 

53. 24 февраля 1994 г. коронер направил новую повестку, требуя явки к нему сэра Хью Аннесли (Hugh Annesley), начальника Королевской по­лиции Ольстера, в связи с проведением расследования и предоставления:

 

(i) экземпляра промежуточного отчета Стокера (включая дела со сви­детельскими показаниями, вещественные доказательства и заключения криминалистов);

 

(ii) экземпляр проекта и заключительного отчета Сампсона (включая дела с документами и свидетельскими показаниями);

 

(iii) экземпляр проекта и заключительного отчета Стокера (включая свидетельские показания, вещественные доказательства и заключения криминалистов);

 

(iv) 13 томов по искам и делопроизводству;

 

(v) компьютерные дискеты;

 

(vi) фотографии и схемы;

 

(vii) газетные вырезки, подборки и видеозаписи телевизионных про­грамм;

 

(viii) записи, сделанные сотрудниками Королевской полиции Ольстера в ходе допросов;

 

(ix) судебные протоколы;

 

(х) стенограммы судебных слушаний;

 

(xi) алфавитный указатель допросов в трех экземплярах;

 

(xii) оригиналы материалов Королевской полиции Ольстера (в отно­шении Баллинерри Роуд (Ballinerry Road));

 

(xiii) 15 томов документов под номерами BIOS, 119—129, 134, 137—146, 149 and 153; и

 

(xiv) материалы прений.

 

54. 20 апреля 1994 г. начальник Королевской полиции Ольстера обра­тился с ходатайством об отмене вызова на том основании, что он лично не был в курсе поднимаемых вопросов и, следовательно, не должен давать показания; что материалы, перечисленные в уведомлении, не могут быть раскрыты, поскольку они включали документы, содержание которых не следует раскрывать в государственных интересах и на которые распро­страняется действие свидетельства об иммунитете; и что при таких обсто­ятельствах направление повестки носило оскорбительный и деспотичес­кий характер и представляло собой злоупотребление судебной процеду­рой.

 

55. 4 мая 1994 г. коронер сделал официальное заявление, в котором указал, что не требует от начальника полиции давать показания в отно­шении его личной осведомленности, а требует предоставить отчеты Сто­кера и Сампсона, которые находились в его распоряжении. Коронер от­метил, что требует предоставления этих отчетов с одной-единственной целью — помочь бывшему следователю старшему офицеру Джону Торнберну, который играл одну их ключевых ролей в проведении упомянутых расследований, освежить память, чтобы его показания в ходе разбиратель­ства были настолько точными, насколько это возможно:

 

"8. Я придерживаюсь мнения, что общественность вправе знать, появи­лись ли в результате проведения упомянутых расследований новые данные, затрагивающие причины тогдашних смертей, в дополнение к уже имеющим­ся сведениям, как и полагается быть в рамках подобных разбирательств.

 

9. Если бы не этот единственный аспект расследования обстоятельств смерти тех людей (в качестве расследования, которое привело к появлению упомянутых отчетов), я не проводил бы разбирательство, а просто занялся констатацией тех случаев смерти.

 

10. Я направил это официальное уведомление только потому, что Коро­левская полиция Ольстера отказала Торберну в доступе к оригиналам мате­риалов расследования.

 

11. Соответственно, если официальное уведомление будет отменено и упомянутые отчеты не будут предоставлены в целях проведения разбиратель­ства, я буду считать, что продолжение разбирательства обоснованного смысла не имеет, и я закрою его и займусь констатацией фактов смерти вышена­званных лиц".

 

56. 5 мая 1994 г. сэр Патрик Мейхью (Patrick Mahuge) (министр по делам Северной Ирландии) выдал свидетельство PII, в котором указыва­лось, что раскрытие содержания отчетов Стокера и Сампсона нанесло бы серьезный ущерб государственным интересам и что он считает своим долгом выдать такое свидетельство, чтобы защитить государственные ин­тересы, заключающиеся, таким образом, в следующем:

 

"(а) необходимость защитить оперативные возможности специальных подразделений Королевской полиции Ольстера и вооруженных сил и службы безопасности;

 

(b) необходимость сохранить целостность мероприятий по сбору инфор­мации;

 

(c) необходимость обеспечить на будущее боеспособность личного состава Королевской полиции Ольстера, вооруженных сил и службы безопасности;

 

(d) необходимость защитить жизнь и безопасность личного состава Ко­ролевской полиции Ольстера, вооруженных сил и службы безопасности и их семей, а также жизнь и безопасность тех лиц и их семей, которые предостав­ляли или могут предоставлять информацию, в том числе разведывательного характера, силам безопасности".

 

57. Министр особо подчеркнул, во-первых, необходимость сохранения целостности процесса уголовных расследований и вынесения решений в отношении уголовного преследования, а во-вторых, необходимость в со­хранении эффективности усилий государственного обвинения в противо­стоянии терроризму и обеспечении защиты от террористических устрем­лений лиц, причастных к этим усилиям. Касаясь деятельности специаль­ных подразделений Королевской полиции Ольстера, он отметил, что эти подразделения и их личный состав выполняют работу, связанную с обес­печением безопасности, получением разведывательной информации и осуществлением контроля и наблюдения. Работа этих подразделений тре­бует соблюдения секретности, чтобы быть эффективной. Раскрытие или обнародование сведений о личностях представителей этих подразделений Королевской полиции Ольстера, вооруженных сил и службы безопаснос­ти могли бы существенно снизить их способность выполнять поставлен­ные перед ними задачи и подвергнуть их жизнь опасности.

 

58. 16 мая 1994 г. начальник полиции дал показания под присягой, он заявил, что был осведомлен о том, что экземпляры показаний свидетелей, изготовленные криминалистами фотографии и схемы, использовавшиеся в ходе двух проведенных Королевской полицией Ольстера расследований, а также расследований Стокера и Сампсона, были предоставлены коро­неру с определенными изъятиями из различных показаний и протоколов. Он отметил, что коронер, таким образом, располагал всеми материалами трех расследований и должен был быть в состоянии выявить все допол­нительные сведения, которые попали в поле зрения в ходе расследований Стокера и Сампсона. 20 мая 1994 г. начальник полиции обратился в Вы­сокий суд с ходатайством об отмене вызова для разбирательства.

 

59. 25 мая 1994 г. коронер сделал новое официальное заявление, в котором отметил, что он доволен тем, что новые, имеющие отношение к разбирательству фактические данные были выявлены полицией в ходе расследований Стокера и Сампсона и что переговорил с Джоном Торберном (заместителем Стокера) и Шо (Shaw) (заместителем Сампсона), ко­торые информировали его о том, что потребовали доступа к упомянутым материалам, чтобы ориентироваться в новых материалах и дать по ним точные показания.

 

60. 11 июля 1994 г. судья Николсон отменил вызовы на основании того, что в них не было необходимости с учетом целей разбирательства, а их содержание не следовало раскрывать ввиду наличия свидетельства PII. Он, в частности, заявил:

 

"... [Коронер] указал, что ход расследования его удовлетворяет, что в упомянутых отчетах есть новые сведения. Источником этих данных были, должно быть, Торберн и Шо...

 

Юридический советник коронера не оспаривал того факта, что все по­казания свидетелей были переданы коронеру. Остаются еще рекомендации, мнения, комментарии, критические замечания и тому подобное. Пожалуй, больше ничего.

 

Это подводит меня к выводу о том, что коронер ищет материалы в отно­шении "более широких обстоятельств", при которых были убиты люди, чтобы разобраться со слухами и подозрениями относительно того, практи­ковалась ли политика "стрельбы на поражение". ...

 

Недавнее решение Апелляционного суда в Северной Ирландии указыва­ет на то, что он не вправе делать это. Ничто не может помешать ему вызывать Торберна или Шо, если они могут дать соответствующие показания об об­стоятельствах смерти. Но, как мне представляется, неверно, чтобы Торберн выступал перед присяжными с "обзором". ...

 

Упоминавшиеся отчеты не имеют отношения к расследованию коро­нера, и главенствующий характер общественной заинтересованности в целостности уголовной процедуры превратит разрешение предоставить эти отчеты в целях, которые преследует коронер, в "ущемление и нарушение судебной процедуры". По данным основаниям вызовы должны быть отме­нены.

 

Это не осуждение или критика в адрес коронера. Я удовлетворен тем, что он искренне озабочен тем, чтобы открыто разобраться со страхами и подо­зрениями относительно того, что практиковалась политика "стрельбы на поражение". Но коронерское разбирательство не есть подходящее место, где можно надлежащим образом исследовать такую проблему.

 

Третьим вопросом, которого я предполагал ненадолго коснуться, явля­ется обращение к диктуемому государственными интересами иммунитету в интересах национальной безопасности...

 

Я согласен с тем, что есть данные, указывающие на то, что национальной безопасности был бы нанесен ущерб предоставлением тех двух отчетов. Если Торберн собирался с их помощью освежить свою память, то другие стороны, участвующие в разбирательстве, имели бы право затребовать их...".

 

61.8 сентября 1994 г. судья Николсон вынес постановление о прекра­щении расследования обстоятельств смерти Джервеза МакКерра, заявив: "Я пришел к выводу, что моя цель, заключавшаяся в проведении разби­рательства по причинам, которые я изложил присяжным, когда начинал расследование обстоятельств смерти Тоумана, Бернса и МакКерра, более не представляется достижимой".

 

D. Гражданское разбирательство

 

62. 19 августа 1991 г. Крини выступила с ходатайством о вызове в Высокий суд начальника Королевской полиции Ольстера, чтобы потре­бовать компенсации, в соответствии с Законом о правовой реформе (раз­ные положения) (Северная Ирландия) и Законом об инцидентах со смер­тельным исходом (Северная Ирландия) 1977 года, за личный ущерб, трав­мы и потери, который понесли ее муж, его собственность и иждивенцы по причине нападения, оскорбления действиями, сговора, халатности, посягательств в отношении конкретного человека со стороны сотрудни­ков полиции, причастных к проведению связанной с проблемами безопас­ности операции 11 ноября 1982 г.

 

63. Дальнейшие шаги по поддержанию упомянутых претензий Крини или после ее смерти ее сыном не предпринимались.

 

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА

 

А. Применение силы со смертельным исходом

 

64. Статьей 3 Закона об уголовном праве (Северная Ирландия) 1967 года, в частности, предусматривается:

 

" 1. Какое-либо лицо может прибегнуть к применению такой силы, когда это оправдано обстоятельствами и для предотвращения преступления или при проведении ареста, либо при оказании помощи в проведении ареста правонарушителей или подозреваемых в правонарушениях, либо лиц, нахо­дящихся на свободе незаконно".

 

Самооборона или защита других лиц входят в концепцию предотвра­щения преступления (см., например, Комментарий к уголовному праву Смита и Хоугана (Smith and Hogan)).

 

В. Расследования /. Правовые положения и правила

 

65. Проведение расследований в Северной Ирландии регулируется Законом о коронерах (Северная Ирландия) и Регламентом работы коро­неров (Северная Ирландия) 1963 года. Они предусматривают процедур­ные рамки, согласно которым о случаях смерти в результате насилия или при вызывающих подозрение обстоятельствах информируется коронер, который в соответствии с имеющимися в его распоряжении полномочия­ми может провести расследование с привлечением присяжных или без такового, чтобы установить, при необходимости с помощью показаний свидетелей и заключений, в частности, протоколов вскрытия патолого­анатомом или заключений экспертов-криминалистов, кем был погибший и каким образом, когда и где его постигла смерть.

 

66. Согласно Закону о коронерах каждый практикующий медицинский работник, сотрудник органов регистрации гражданского состояния или ри­туальной службы, у которого есть основания полагать, что какое-либо лицо скончалось в результате прямого или непрямого насильственного действия, обязан информировать коронера (статья 7). Каждый практикующий меди­цинский работник, который производит патологоанатомическое вскрытие, должен поставить в известность коронера о результатах и сделать это в пись­менном виде (статья 29). В случае обнаружении трупа, смерти при невыяс­ненных обстоятельствах или смерти в результате вызывающих подозрение причин полиция, в зоне ответственности которой находится место проис­шествия, должна уведомить коронера (статья 8).

 

67. Правила 12 и 13 Регламента работы коронеров наделяют коронера правом отложить проведение расследования, если какому-либо лицу может быть или уже предъявлено обвинение в совершении убийства и других конкретных преступлений в отношении погибшего.

 

68. Когда коронер выносит решение о проведении расследования с привлечением присяжных, вызываются лица, перечисленные в списке присяжных, который составляется с помощью компьютера из числа лиц, внесенных в регистрационные списки избирателей данного округа по тому же принципу, что и для уголовных судебных процессов.

 

69. Рассмотрение связанных с данным расследованием вопросов регу­лируется правилами 15 и 16 Регламента работы коронеров:

 

"15. Вся процедура и доказательства, собираемые в ходе расследования, должны быть исключительно направлены на установление следующих фак­тов, а именно:

 

(a) кем был погибший;

 

(b) при каких обстоятельствах, когда и где наступила смерть погибшего;

 

(c) всех деталей, предусмотренных Законом о регистрации рождения и смерти (Северная Ирландия) 1976 года, которые имеют отношение к смерти лица.

 

16. Ни коронер, ни присяжные не должны выражать мнения относитель­но вопросов, связанных с уголовной или гражданской ответственностью, либо иных вопросов, нежели те, о которых шла речь в последнем вышеупо­мянутом правиле".

 

70. Форма приговоров, которые выносятся в Северной Ирландии, должна выдерживаться в соответствии с этим предписанием, в приговорах должны быть отражены имя и другие сведения о погибшем, содержаться констатация причины смерти (например, в результате огнестрельных ранений) и данные относительно того, когда и где наступила смерть. В Англии и Уэльсе форма приговора, которая идет приложением к Регламенту работы коронеров, со­держит раздел с пометкой "заключения присяжных/коронера о смерти", куда вносятся такие выводы, как "убит с полным основанием" или "убит непра­вомерно". Эти заключения могут содержать мнение об уголовной ответст­венности в той мере, в какой они предусматривают отражение того, явилась ли смерть следствием уголовно наказуемого действия, но в них не делается вывод о том, что какое-то конкретное лицо несет уголовную ответственность. Присяжные в Англии и Уэльсе могут сопроводить выносимый ими вердикт своими рекомендациями.

 

71. Вместе с тем в Северной Ирландии коронеру вменено в обязан­ность (статья 6 (2) Указа об уголовном преследовании (Северная Ирлан­дия) 1972 года) представлять Генеральному прокурору письменный отчет в случае, когда обстоятельства смерти какого-либо лица содержат призна­ки того, что могло быть совершено преступление.

 

72. До последнего времени правовая помощь в ходе проведения рас­следований не предоставлялась, поскольку эти расследования не были призваны установить гражданскую ответственность или помочь подгото­вить обвинительную базу. Еще не вступили в силу правовые положения, которые обеспечивали бы предоставление юридической помощи при про­водимых в ходе расследования слушаниях (Закон о правовой помощи, юридических советах и консультациях (Северная Ирландия) 1981 года, Реестр 1, § 5). Вместе с тем 25 июля 2000 г. Лорд-канцлер объявил о создании Независимого добровольного фонда для общественного финан­сирования представительства на слушаниях в ходе коронерских расследо­ваний в исключительных случаях в Северной Ирландии.

 

В марте 2001 года он обнародовал для обсуждения критерии, которые должны быть задействованы при решении вопроса о том, нужно ли предо­ставлять общественное финансирование при рассмотрении заявок на представительство в ходе расследований. Эти критерии касались, в част­ности, необходимости рассмотрения вопроса о финансовом положении или платежеспособности, того, нуждается ли государство в проведении эффективного расследования, являются ли слушания единственным спо­собом проведения расследования, просит ли заявитель о представитель­стве для наиболее эффективного участия в расследовании и достаточно ли непосредственное отношение имеет к погибшему заявитель.

 

73. Коронер наделен правом вызывать свидетелей, которые, как он полагает, должны принять участие в расследовании (статья 17 Закона о коронерах), а также он может разрешить какому-либо заинтересованному лицу допросить свидетеля (правило 7). Как в Англии и Уэльсе, так и в Северной Ирландии свидетель имеет право воспользоваться привилегией не давать показаний против себя. В Северной Ирландии эта привилегия подкреплена правилом 9 (2), предусматривающим, что лицо, подозреваю­щееся в причинении смерти, нельзя вынудить давать показания в ходе такого расследования.

 

74. Что касается задокументированных свидетельств и устных показа­ний свидетелей, то расследования, подобно уголовным процессам, про­водятся в соответствии с нормами неприкосновенности государственных интересов, которыми признаются и отстаиваются эти государственные интересы, такие, как национальная безопасность, что выражается в не­раскрытии определенной информации или документов или определенных категорий документов. Заявление об иммунитете для государственных интересов должно быть подтверждено соответствующим свидетельством.

 

2. Рамки расследования

 

75. Правила 15 и 16 (см. выше) вытекают из рекомендаций комитета Бродерика (Broderick) по регистрации смерти и деятельности коронеров:

 

"... Функции любого расследования должны быть нацелены лишь на выявление и фиксирование как можно большей части фактов, имеющих отношение к смерти, как того требуют публичные интересы, не делая на основе этих фактов вывода о виновности... Во многих случаях, возможно, в большинстве из них, факты сами в достаточной мере продемонстрируют, не несет ли кто-либо ответственность за смерть конкретного человека; есть различие между той формой процедуры, которая наделяет других возмож­ностью выносить решение по конкретному вопросу, и той, которая, как представляется, дает возможность самому вопросу вынести решение в отно­шении себя".

 

76. Следует обратить внимание на то, что ставящаяся задача состоит не в установлении того, каким образом скончался потерпевший, что может вызвать возникновение далеко идущих и носящих общий характер проблем, а в том, "при каких обстоятельствах наступила смерть потерпев­шего", что представляет собой гораздо более узкий вопрос, нацеленный на средства, по причине которых наступила его смерть:

 

"... (Предшествующие постановления] ясно показывают, что когда ко­митет Бродерика заявил о том, что одна из целей расследования состоит в том, чтобы "отмести слухи или рассеять подозрения", то эта цель должна быть ограничена действиями по нейтрализации слухов и подозрений отно­сительно того, при каких обстоятельствах наступила смерть, а не необходи­мостью отмести слухи и подозрения в отношении более общих причин и обстоятельств наступления смерти потерпевшего" (сэр Томас Бингем (Sir Thomas Bingham), член Высокого суда, председатель Апелляционного суда, дело "Обвинение против коронера Норт Хамберсайда и Сканторпа ex parts Роя Джепмисона" (R. v. Coroner for North Humberside and Scunthorpe exports Roy Jamison), апрель 1994 года, отчет о данном деле не публиковался).

 

"Дела показывают, что хотя словосочетание "каким образом" должно трактоваться широко, все равно оно означает "с использованием каких средств", нежели подразумевает, при каких более широких обстоятельствах... Короче говоря, расследование должно быть сконцентрировано на вопросах, имеющих причинную связь со смертью, и должно также, на деле, быть ог­раничено решением этих вопросов и не более..." (Лорд-судья Саймон Браун (Simon Brown), Апелляционный суд, дело "Обвинение против коронера За­падного округа Восточного Сассекса ex parte Хомберга и других" (R. v. Coro­ner for Western District of East Sussex ex parte Homberg and Others) (1994) 158, периодическое издание "Мировая юстиция", 357).

 

"... Не нужно забывать о том, что расследование есть процедура выявле­ния фактических данных, а не метод установления степени виновности. Про­цедура и правила в отношении доказательств, приемлемые в одном случае, неприемлемы в других случаях. При расследовании нельзя забывать, что не существует заинтересованных сторон, не выносится обвинительное заклю­чение, не возбуждается преследование, здесь также нет защиты, это не су­дебный процесс, а всего лишь попытка установить факты. Это инквизици­онная процедура, процедура расследования, совершенно отличная от судеб­ного процесса.

 

Общепризнано, что цель расследования состоит в том, что слух может быть развеян. Но это вовсе не означает, что в обязанность коронеру вменя­ется рассмотрение в ходе расследования каждого слуха или выдвигаемого обвинения, которое может попасть в поле его зрения. Его обязанность... состоит в том, чтобы выполнить налагаемые нормами права функции, и при всем при этом границы проводимого им расследования не должны раство­риться в необъятных просторах слухов и необоснованных обвинений. Он должен продвигаться уверенно и безошибочно, если он расследует фактичес­кие обстоятельства, которые, как представляется, имеют отношение к пра­вовым проблемам, стоящим перед ним" (лорд Лейн (Lord Lane), Апелляци­онный суд, дело "Обвинение против коронера Южного Лондона ex parte Томпсона" (R. v. South London Coroner ex parte Thompson) (1982) 126 "Жур­нал солиситоров" 625).

 

3. Раскрытие содержания материалов

 

77. До 1999 года не существовало положения о том, чтобы во время расследований семьи получали копии письменных показаний или мате­риалов, поступающих к коронеру в ходе такого разбирательства. Обычно коронеры практиковали раскрытие показаний или материалов в ходе свя­занных с расследованием процедур, когда соответствующий свидетель представал для дачи показаний.

 

78. После того как комиссия Стивена Лоуренса (Steven Lawrence) под­готовила рекомендации по итогами проводившегося ею расследования, Министерство внутренних дел выпустило Циркуляр № 20/99 (в отноше­нии смертельных исходов в период временного пребывания под стражей или смертельных исходов в результате действий сотрудника полиции, соответственно, при исполнении им обязанностей), который предписы­вал начальникам подразделений полиции в Англии и Уэльсе предусмат­ривать возможность в таких случаях раскрытия до начала расследования документальных материалов перед заинтересованными сторонами. Эта мера была нацелена на то, чтобы "помочь семье погибшего или другим заинтересованным лицам обрести уверенность в том, что проведено пол­ное и открытое полицейское расследование и что интересы их, а также их законных представителей не будут ущемлены в ходе данного рассле­дования". Доступ к материалам рекомендовалось предоставлять за 28 дней до начала расследования.

 

79. Судами определено, что "снятые полицией показания и другие документальные материалы, подготовленные ею в ходе расследования смертельного исхода во время содержания под стражей в полиции, явля­ются достоянием органа, проводящего расследование. Коронер не обла­дает полномочиями относительно раскрытия содержания этих материалов до начала проводимого им расследования... Следовательно, раскрытие содержания может иметь место на основе добровольности".

 

В пункте 9 Циркуляра перечислялись некоторые виды материалов, которые требуют особого внимания перед принятием решения о раскры­тии их содержания:

 

когда раскрытие содержания материалов может повредить возможным последующим процессуальным действиям (уголовного, гражданского или дисциплинарного характера);

 

когда материалы затрагивают сведения секретного или личного харак­тера в отношении убитого или содержат необоснованные обвинения, ко­торые могут причинить его семье боль и страдания; и

 

когда информация — личного характера о третьей стороне, которая не имеет непосредственного отношения к расследованию.

 

Пунктом 11 Циркуляра предусматривалось, что содержание подготов­ленного проводившим расследование сотрудником отчета раскрываться не должно, хотя такое раскрытие может допускаться в случаях, когда это сочтет необходимым начальник полицейского подразделения.

 

С. Процедура рассмотрения жалоб в отношении полиции

 

80. Процедура рассмотрения жалоб в отношении полиции в свое время регулировалась Указом о полиции (Северная Ирландия) 1987 года (далее — Указ 1987 года). Согласно данному Указу на смену Совету по жалобам в отношении полиции, который был создан в 1977 году, пришла Независимая комиссия по рассмотрению жалоб в отношении полиции (ICPC). Независимая комиссия с 1 октября 2000 г. была заменена поли­цейским омбудсменом по Северной Ирландии, который был назначен в соответствии с Законом о полиции (Северная Ирландия) 1998 года.

 

81. Независимая комиссия представляла собой независимый орган, состоявший из председателя, двух заместителей председателя и, по край­ней мере, четырех членов. Когда жалоба в отношении полиции рассмат­ривалась сотрудником полиции или когда начальник полицейского под­разделения или министр приходили к заключению, что сотрудником по­лиции могло быть совершено правонарушение, то дело передавали в Не­зависимую комиссию.

 

82. В соответствии со статьей 9 (1) (а) Указа 1987 года Независимая комиссия должна была контролировать расследование по любой жалобе, в которой содержалось обвинение в том, что поведение сотрудника Ко­ролевской полиции Ольстера привело к смерти или серьезному увечью. Ее одобрение требовалось при назначении сотрудника полиции для про­ведения расследования, при этом Комиссия могла потребовать замены назначенного для проведения расследования сотрудника (статья 9 (5) (b)). Проводивший расследование сотрудник полиции представлял Независи­мой комиссии отчет о поднадзорном ей разбирательстве одновременно с направлением отчета начальнику полиции. В соответствии со статьей 9 (8) Указа 1987 года Независимая комиссия делала заявление относительно того, удовлетворена ли она проведенным расследованием, в противном случае приводились конкретные аспекты, которые не были затронуты расследованием.

 

83. Согласно статье 10 Указа 1987 года начальник полиции был при­зван определить, содержалась ли в отчете информация о том, что сотруд­ник полицейского подразделения совершил преступление. Если он при­ходил к подобному заключению и считал, что в отношении этого сотруд­ника следует выдвинуть обвинения, он должен был направить копию отчета Генеральному прокурору. Если Генеральный прокурор принимал решение не предъявлять обвинение в совершении преступления, началь­ник полиции должен был направить меморандум в Независимую комис­сию, указав, намерен ли он использовать в отношении такого сотрудника процедуру применения мер дисциплинарного воздействия (статья 10 (5)) за исключением случаев, когда такая процедура уже была задействована и когда сотрудник полиции признал правильность предъявленных ему обвинений (статья 11 (1)). Когда начальник полиции приходил к заклю­чению о том, что было совершено преступление, но оно не относилось к категории тех правонарушений, которые требуют предъявления обвине­ний, или когда он считал, что преступление совершено не было, он дол­жен был направить меморандум с указанием того, намерен ли он пред­принимать меры дисциплинарного воздействия и если такого намерения не имел, должен был привести свои доводы в пользу отсутствия необхо­димости выходить с таким предложением (статья 11 (6) и (7}).

 

84. Если Независимая комиссия делала вывод о том, что сотруднику полиции, попавшему под расследование, следует предъявить обвинение в совершении преступления, она могла дать указание начальнику полиции направить Генеральному прокурору копию отчета о проведенном рассле­довании (статья 12 (2)). Она могла рекомендовать или дать указание на­чальнику полиции прибегнуть к процедуре предъявления обвинений в совершении дисциплинарного проступка, как на это конкретно указывала Независимая комиссия (статья 13 (1) и (3)).

 

D. Генеральный прокурор

 

85. Генеральный прокурор, назначаемый в соответствии с Указом об уголовном преследовании (Северная Ирландия) 1972 года (далее — Указ 1972 года), является независимым официальным лицом, у которого долж­но быть по меньшей мере 10 лет стажа практической работы в области права в Северной Ирландии и которого назначает Генеральный атторней, причем Генеральный прокурор занимает свой пост до ухода в отставку и может быть смещен только за действия, несовместимые со своим стату­сом. Его обязанности, в частности, согласно статье 5 Указа 1972 года состоят в том, чтобы:

 

"(а) рассматривать или создавать условия для рассмотрения, имея в виду, что он инициирует или продолжает все уголовные разбирательства в Север­ной Ирландии, разбирательства по апелляциям или другие процедуры по или в связи с уголовными делами или относящимся к этому проблемам в Север­ной Ирландии, фактов или данных, доведенных до его сведения начальником полиции или другим представителем власти или лицом;

 

(b) рассматривать или создавать условия для рассмотрения всех матери­алов, которые согласно статье 6 данного Указа должны передаваться ему, а также когда он делает вывод о том, что необходимо или уместно сделать это, чтобы было проведено дополнительное расследование в связи с возникаю­щими вопросами;

 

(c) когда он считает целесообразным инициировать, начать и продол­жать, от имени Короны, рассмотрение поднадзорных ему таких суммарных правонарушений или видов суммарных правонарушении, которые, как он полагает, заслуживают того, чтобы он участвовал в разбирательствах по ним".

 

86. Статья 6 Указа 1972 года требует, в частности, от коронеров и начальника Королевской полиции Ольстера информирования Генераль­ного прокурора в следующих случаях:

 

"(2) Когда обстоятельства любого случая смерти, расследованного или расследуемого коронером, свидетельствуют, как он считает, о том, что, воз­можно, было совершено преступление, он должен, безотлагательно, насколь­ко это позволяют условия, направить Генеральному прокурору письменный рапорт по вышеуказанным обстоятельствам.

 

(3) В обязанность начальника полиции обязательно входит периодичес­кое информирование Генерального прокурора о фактах и сведениях, касаю­щихся:

 

(а) подлежащих судебному разбирательству правонарушений [таких, как убийство], предположительно, совершенных в нарушение законов Северной Ирландии; ...

 

а также по запросу Генерального прокурора с целью установления и передачи ему информации, касающейся любого вопроса, который может, по заключению Генерального прокурора, требовать проведения расследования по той причине, что этот вопрос может быть сопряжен с нарушением законов Северной Ирландии, либо это могут быть сведения, которые, как считает Генеральный прокурор, указывают на необходимость его должностного вме­шательства в соответствии с вышеупомянутым Указом".

 

87. Как следует из материалов, представленных властями Соединен­ного Королевства 18 июня 1998 г., на протяжении деятельности несколь­ких поколений генеральных прокуроров было обычной практикой воз­держиваться от обоснования решений не возбуждать уголовное преследо­вание или не давать ему ход, а если это делалось, то лишь в очень общих чертах. Такого рода практика базировалась на мнении, согласно которому

 

(1) если по одному или более делам приводятся обоснования, то тогда нужно это делать во всех случаях. Иначе ошибочные заключения могут быть вынесены по тем делам, по которым основания не приводились, что может стать причиной несправедливых последствий, если говорить о ви­новности отдельных лиц, либо породить подозрения относительно воз­можных должностных преступлений;

 

(2) основанием для невозбуждения преследования зачастую может по­служить отсутствие конкретных доказательств, имеющих решающее зна­чение для обоснования дела (например, внезапная смерть либо бегство свидетеля или запугивание). Если такой фактор будет приведен в качестве единственного основания для того, чтобы не возбуждать преследование, то это может вылиться в предположение о виновности в глазах общест­венности;

 

(3) обнародование оснований может причинить боль или нанести ущерб лицам помимо подозреваемого (например, оценка надежности или психического состояния жертвы или других свидетелей);

 

(4) в значительной по своим размерам части случаев решения не воз­буждать преследование базировались на принятии во внимание Генераль­ным прокурором общественных интересов. Когда единственным основа­нием для того, чтобы не возбуждать преследование, был возраст, психи­ческое или физическое состояние подозреваемого, предание связанных с этим сведений гласности было бы неоправданным и могло бы привести к нежелательным последствиям;

 

(5) могли иметь место соображения, связанные с национальной без­опасностью, которые, если не принимать их во внимание, сказались бы на безопасности отдельных лиц (например, когда невозможно было воз­будить преследование без вредных последствий и должным образом, не раскрывая информации, которая пошла бы на пользу террористическим организациям, что снизило бы эффективность проведения контртерро­ристических операций силами безопасности и подвергло бы опасности жизнь личного состава этих сил, их семей или источников информации).

 

88. Решения Генерального прокурора не возбуждать преследование становились предметом

жалоб и обращений с целью проведения судебной проверки в Высоком суде.

 

В деле "Обвинение против Прокуратуры exparte С." (R v. DPP exparte С) ((1995) 1 CAR, p. 141) Лорд-судья Кеннеди (Kennedy) постановил в отношении решения Генерального прокурора не возбуждать преследова­ние по делу о содомии:

 

"Проанализировав все эти решения, я прихожу к выводу о том, что в контексте данного дела настоящий суд может быть убежден в необходимости принять меры, если и только если нам докажут, что Генеральный прокурор, задействовав все возможности Королевской службы уголовных преследова­ний, пришел к выводу не возбуждать преследования:

 

(1) по причине какого-либо неправомерного подхода (например, приня­тое в г. Блэкберн (Blackburn) гипотетическое решение не преследовать в судебном порядке, когда стоимость украденных вещей составляла менее 100 фунтов стерлингов);

 

(2) на основании того, что Генеральный прокурор не действовал в соот­ветствии с устоявшейся практикой, которой он всегда придерживался и ко­торая оговорена в кодексе; или

 

(3) вследствие принятия неверного решения. Речь идет о таком решении, к которому ни один разумный прокурор не смог бы прийти".

 

89. При рассмотрении дела "Обвинение против Прокуратуры и других ex parte Тимоти Джоунза" (R v. DPP and Others ex parte Timothy Jones) апелляционное присутствие отделения королевской скамьи Высокого суда своим решением от 2 марта 2000 г. отменило постановление не пре­следовать в уголовном порядке за предполагаемую грубую халатность, приведшую к смертельному исходу во время разгрузочных работ в доке, на том основании, что мотивировка Генерального прокурора (по мнению которого собранных доказательств было недостаточно, чтобы говорить об их полноценности с точки зрения присяжных) нуждалась в дополнитель­ных пояснениях.

 

90. Дело "Обвинение против Прокуратуры exparte Патришии Маннинг и Элизабет Маннинг" (R. v. DPP ex parte Patricia Manning and Elisabeth Manning) (постановление апелляционного присутствия отделения коро­левской скамьи Высокого суда от 17 мая 2000 г.) касалось решения Гене­рального прокурора не преследовать в уголовном порядке кого-либо из сотрудников тюрьмы за непредумышленное причинение смерти заклю­ченному, хотя принимавшие участие в расследовании присяжные выне­сли приговор о незаконной смерти — были доказательства того, что со­трудники тюрьмы использовали запирающийся ошейник, что было недо­зволительно и опасно. Генеральный прокурор, который проводил провер­ку по данному делу, все же пришел к выводу о том, что Корона не может считать установленным непредумышленное убийство в результате грубой халатности. Судья — председатель апелляционного присутствия отделе­ния королевской скамьи Высокого суда отметил при этом:

 

"Право недвусмысленно говорит, что решение Генерального прокурора не возбуждать уголовного преследования может быть подвергнуто судебной проверке: см., например, дело "Обвинение против Прокуратуры ex parte К." (R. v. DPP exparte К.) (|995 1 Cr. App. R. 136.) Но, как показывают мате­риалы уже рассмотренных дел, полномочия по проведению проверки относятся к той категории, которая требует острожного подхода. И ясно, почему дело обстоит именно так. Вынесение первоначального решения об уголовном преследовании или непреследовании доверено Парламентом Генеральному прокурору как руководителю независимой профессиональной службы, зани­мающейся вопросами уголовного преследования, подотчетной Генеральному атторнею, выступающему в роли стража общественных интересов, и никому более. Все равно, на практике решение обычно выносится одним из руково­дителей Королевской службы обвинения, как это было в данном случае, а не лично Генеральным прокурором. В любом спорном случае принятие та­кого решения может быть сопряжено с неимоверными трудностями, по­скольку если подсудимый, которого присяжные, скорее всего, осудят, дол­жен, как и следует, предстать перед судом, то подсудимый, которого присяж­ные вероятнее всего оправдают, не должен подвергаться травмам, неизбеж­ным при проведении уголовного процесса. Если, как в случае с данным делом, Генеральный прокурор принимает в предварительном порядке реше­ние не возбуждать уголовное преследование, то такое решение подлежит проверке высокопоставленным юристом Правительства, который вынесет независимое профессиональное решение. Генеральный прокурор и его долж­ностные лица (а также высокопоставленный правительственный советник, если с ним консультируются) должны осуществить задачу, связанную с при­нятием решения относительно того, обращаться ли за опытным и эксперт­ным мнением, которого большинству судов, призванных провести проверку их решений, может и не хватить. В большинстве случаев такое решение будет приниматься не на основе анализа соответствующих правовых принципов, а на основе использования просвещенного мнения по вопросу о том, какой оборот получит дело в отношении конкретного подсудимого, если оно будет возбуждено, в контексте уголовного процесса с участием присяжных (при рассмотрении серьезного дела, подобного настоящему). Такой способ выне­сения постановления должен включать в себя оценку весомости, ко времени окончания процесса, доказательств против подсудимого и наиболее вероят­ных доводов защиты. Зачастую невозможно ничего противопоставить реше­нию по таким проблемам и доказать его несостоятельность, насколько бы сильным было несогласие с ним. Таким образом, судам непросто сделать заключение о том, что решение не возбуждать уголовное преследование гре­шит против права и что только на этом основании суд правомочен вмешаться. В то же самое время не стоит слишком завышать планку проверки, поскольку судебная проверка представляет собой единственное средство, с помощью которого гражданин может добиться справедливого решения в отношении решения не возбуждать уголовного преследования, а если все же условия проведения проверки будут очень строгими, вряд ли можно будет говорить об эффективном средстве правовой защиты".

 

Что же касается вопроса о том, входит ли в обязанности Генерального прокурора приводить обоснование, Лорд-председатель апелляционного присутствия отделения королевской скамьи Высокого суда заявил:

 

"Не подлежит сомнению то, что Генеральному прокурору необходимо приводить обоснования по каждому случаю, когда он принимает решение не возбуждать уголовное преследование. Даже в незначительных и узких по своей проблематике делах, которые умещаются в приведенные выше рамки обстоятельств по Блейку (Blake), мы не понимаем действия принципов на­ционального права или того права, к которому прибегает Европейский Суд по правам человека, нацеленных на абсолютное и неоспоримое обязательство приводить обоснование решения не возбуждать уголовное преследование, в то время как право на жизнь есть самое основное из всех прав человека. В Конвенции это право поставлено во главу угла. Право отклониться от этого положения очень ограниченно. Смерть человека в период временного пре­бывания под стражей государства всегда должна вызывать озабоченность, как на это указывается в статье 8 (1)(с), (3)(b) и (6) Закона о коронерах 1988 года, и если эта смерть явилась результатом насильственных действий, предпринятых представителями государства, то такая озабоченность должна быть глубокой. Проведение публичного расследования независимым официаль­ным представителем судебных властей, коронером, разбирательства, в кото­ром должны иметь возможность участвовать заинтересованные стороны, и следует рассматривать, по нашему мнению, как полновесное и эффективное расследование (см. дело "МакКанн против Соединенного Королевства" (McCann v. United Kingdom) [1996], §§ 159—164). В отсутствие причин, ко­торые вынуждали бы не приводить обоснования, мы вправе ожидать, что в таком случае Генеральный прокурор должен привести соответствующую мо­тивировку, чтобы удош1етюрить оправданные ожидания заинтересованных сторон в том, что либо последует уголовное преследование, либо будет дано вразумительное объяснение относительно причин не возбуждать его, а это послужит подтверждением решения Генерального прокурора о том, что есть солидные основания для принятия, казалось бы, вызывающего удивление и даже необъяснимого решения, а также позволит оправдать ожидания Евро­пейского Суда относительно того, что если уголовное преследование и не будет возбуждено, то на этот счет будет дано внятное разъяснение. Мы были бы очень удивлены, если бы подобная общепринятая практика не нашла понимания у членов Парламента, чьи избиратели погибали при сходных обстоятельствах. Мы с готовностью соглашаемся с тем, что такие обоснова­ния должны приводиться с осторожностью и при соответствующей квали­фикации, уважительно по отношению к третьей стороне и интересам обще­ственности и при отсутствии неоправданной предубежденности против тех, у кого не будет возможности защитить себя. Мы также соглашаемся с тем, что понадобятся время и умение, чтобы подготовить резюме, которое было бы четким и кратким, но не искажало бы подлинной основы упомянутого решения. Однако число дел, отвечающих выдвинутым Блейком условиям, очень мало (как нам сказали, за период с 1981 года, включая случаи смерти во время содержания под стражей в полиции, таких дел было семь), а потра­ченные на это время и средства вряд ли были значительнее, нежели те, что потрачены на ходатайство в отношении проведения судебной проверки. В любом случае было бы скорее всего неправильно в принципе требовать от гражданина подавать жалобу относительно незаконности действий Генераль­ного прокурора, чтобы получить какой-то ответ, которого требует устояв­шаяся административная практика, если идти обычным путем".

 

Основываясь на этом, суд провел проверку вопроса о том, отвечали ли обоснования, приведенные Генеральным прокурором по данному делу, положениям Кодекса королевских прокуроров и могли ли эти обоснования служить подтверждением решения не возбуждать уголов­ное преследование. Суд установил, что при принятии решения не были приняты во внимание имеющие отношение к данному делу факты, и это скомпрометировало решение не возбуждать уголовное преследова­ние. Данное решение было отменено, а Генерального прокурора обя­зали вернуться к вопросу о том, возбуждать или не возбуждать уголов­ное преследование.

 

91. В случае ходатайства Дейвида Адамса (David Adams) о проведении судебной проверки Высокий суд в Северной Ирландии на своем заседании 7 июня 2000 г. рассмотрел жалобу этого заявителя на то, что Генеральный прокурор не смог представить соответствующих и внятных причин выне­сения им решения не возбуждать уголовное преследование в отношении сотрудника полиции, причастного к аресту, во время которого заявителю были нанесены серьезные повреждения, за что по гражданскому иску, предъявленному полиции, он получил компенсацию. Высокий суд отме­чал, что в соответствии с Законом 1972 года над Генеральным прокурором не довлело предусмотренное правовыми нормами обязательство приво­дить соответствующую мотивировку, и сделал вывод о том, что такая обязанность может не подразумеваться. То, что генеральные прокуроры в Англии и Уэльсе в ряде случаев приводили подробные обоснования, либо руководствуясь нарастающей озабоченностью в отношении прозрач­ности, либо принимая во внимание заинтересованность семей жертв, яв­ляется предметом их собственного усмотрения. Высокий суд, пользуясь предоставленным ему правом, сделал вывод о том, что только в исклю­чительных случаях, подобных делу Маннинг (см. выше § 90), Генеральный прокурор обязан предоставлять жертве пояснения относительно причин, по которым он не стал возбуждать уголовное преследование, и что про­верка должна ограничиваться рассмотрением вопроса о том, были ли нарушены принципы, перечисленные Лордом-судьей Кеннеди (см. выше § 88). Вопреки установленным по данному делу фактам не было твердой уверенности в том, что Генеральный прокурор заблуждался, действовал непостижимом образом и настолько иррационально, что это дело просто кричало о том, что нужно представить основания, по которым он дейст­вовал именно так.

 

III. ПРИМЕНИМОЕ МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО И ПРАКТИКА

 

А. Организация Объединенных Наций

 

92. Принятые Организацией Объединенных Наций Основные прин­ципы применения силы и огнестрельного оружия официальными пред­ставителями правоохранительных органов (Принципы ООН в отношении применения силы и огнестрельного оружия) были одобрены 7 сентября 1990 г. VIII Конференцией ООН по проблемам предотвращения преступ­лений и отношения к преступникам.

 

93. Пунктом 9 Принципов ООН в отношении применения силы и огнестрельного оружия, в частности, предусматривается, что "преднаме­ренное применение со смертельным исходом огнестрельного оружия может иметь место лишь тогда, когда оно абсолютно неизбежно для за­щиты жизни".

 

94. Другие соответствующие положения гласят следующее:

 

"Пункт 10

 

...Официальные представители органов правопорядка представляются в качестве таковых и дают четкое предупреждение о намерении применять огнестрельное оружие, давая достаточное время для ответной реакции на это предупреждение, за исключением тех случаев, когда эти действия создают для официальных представителей органов правопорядка опасность или яв­ляются смертельной опасностью или грозят серьезными увечьями другим лицам или же были явно неуместными или ненужными при создавшихся обстоятельствах происшествия...".

 

"Пункт 22

 

...Власти и правоохранительные органы обеспечивают эффективную про­цедуру разбора и возможность осуществления надлежащим образом юрис­дикции независимыми административными органами или органами, осу­ществляющими судебное преследование. В случае смертельного исхода и серьезных увечий или других тяжелых последствий немедленно направляется подробный рапорт компетентным органам, ответственным за независимый административный разбор дела и контроль":

 

"Пункт 23

 

Лица, пострадавшие в результате применения силы и огнестрельного оружия, или их законные представители должны иметь доступ к независи­мой процедуре, включая судебный процесс. В случае смерти таких лиц настоящее положение соответствующим образом распространяется на их иждивенцев".

 

95.Пункт 9 Принципов ООН относительно эффективного предупреж­дения и расследования незаконных, произвольных и суммарных наказа­ний, утвержденных 24 мая 1989 г. Резолюцией 1989/65 Экономического и Социального Совета (Принципы ООН относительно незаконных нака­заний), предусматривает, в частности:

 

"Должно быть проведено тщательное, безотлагательное и беспри­страстное расследование предполагаемых случаев незаконных, произволь­ных и суммарных казней, включая случаи, когда в жалобах родственников или других вызывающих доверие документах выдвигается предположение относительно неестественной смерти при определенных обстоятельст­вах...".

 

96. Пункты 10—17 Принципов ООН относительно незаконных нака­заний содержат ряд детализированных требований, которые должны вы­полняться при проведении расследований случаев смерти при таких об­стоятельствах.

 

Пункт 10, в частности, гласит:

 

"Проводящие расследование власти обладают полномочиями получать всю необходимую для этого информацию...".

 

В пункте 11 указывается:

 

"В случаях, когда установленная процедура расследования не дает ожи­даемых результатов по причине недостаточной квалификации или беспри­страстности, в силу значения исследуемого вопроса или в силу очевидных признаков злоупотреблений и какой-либо форме, а также в случаях, когда со стороны семьи жертвы имеются жалобы в отношении упомянутых недостат­ков или в силу каких-либо других основательных причин, власти проводят расследование с помощью независимой комиссии по расследованиям или прибегают к другой аналогичной процедуре. Члены таких комиссий подби­раются на основе их признанной личной беспристрастности, компетентности и независимости. Такая комиссия должна обладать правом получения всей необходимой для проведения расследования информации и осуществляет это расследование в соответствии с данными принципами".

 

Пунктом 16, в частности, предусматривается:

 

"Семьи погибших и их законные представители должны уведомляться о любых слушаниях, равно как и об информации, имеющей отношение к данному расследованию, и иметь доступ к ним, а также иметь право предо­ставить другие сведения...".

 

Пунктом 17, в частности, предусматривается:

 

"В течение разумного срока составляется письменный отчет о способах проведения и результатах таких расследований. Этот отчет незамедлительно предается гласности и включает сведения о масштабах расследования, соот­ветствующих процедурах, методике оценки полученных доказательств, равно как и выводы и рекомендации, основанные на фактических данных и при­менимых правовых нормах...".

 

97. Миннесотский протокол (протокол-образец проведения преду­смотренного законом расследования в отношении незаконных, произ­вольных и суммарных наказаний, который приводится в Руководстве ООН по эффективному предупреждению и расследованию незаконных, произвольных и суммарных наказаний), в частности, предусматривает в разделе В "Цели расследования":

 

"Как указывается в пункте 9 Принципов, широкие рамки целей прове­дения расследования направлены на установление истины относительно со­бытий, которые привели к вызывающей подозрения смерти жертвы. Для достижения этих целей лица, которым поручено проведение расследования, должны как минимум стремиться:

 

(a) установить личность жертвы;

 

(b) получить и сохранить вещественные доказательства, имеющие отно­шение к данной смерти, чтобы облегчить возможное возбуждение уголовного преследования виновных в этом лиц;

 

(c) установить возможных свидетелей и получить от них сведения, ка­сающиеся данного случая смерти;

 

(d) установить причину, способ, место и время смерти, а также любые признаки почерка или практики, характерной для данного случая смерти;

 

(e) отличить причины естественной смерти от причин случайной смерти, самоубийства или убийства;

 

 

(f) установить и задержать лиц, причастных к данной смерти; (g) обеспечить, чтобы предполагаемый исполнитель (исполнители) пред­стал перед судом, созданным на основании закона".

 

В разделе D указывается, что "в случаях, когда есть подозрения отно­сительно причастности представителей власти, проведение объективного и беспристрастного расследования может быть невозможно, если не будет создана специальная следственная комиссия... ".

 

В. Европейский комитет по предотвращению пыток и бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания

 

98. В своем докладе по итогам визита в Соединенное Королевство и на остров Мэн (Man) в период с 8 по 17 сентября 1999 г., опубликованном 13 января 2000 г., Европейский комитет по предотвращению пыток и бесче­ловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (далее — ЕКПП) дает обзор системы предъявления уголовных и дисципли­нарных обвинений в отношении сотрудников полиции, которые обвиняются в жестоком обращении с отдельными лицами. В докладе, в частности, ком­ментировались немногочисленные, с точки зрения статистики, дела по уго­ловному преследованию и мерам дисциплинарного воздействия, которые возбуждались, и выделялись определенные аспекты процессуальных дейст­вий, которые вызывают сомнения в их эффективности.

 

Представители руководства назначали сотрудников из того же самого подразделения для проведения расследований, за исключением отдельных случаев, когда они назначали сотрудника из другого подразделения, при этом большинство расследований не контролировалось Управлением по рассмотрению жалоб в отношении полиции.

 

Пункт 55 упомянутого доклада гласил:

 

"Как уже указывалось, сам Комитет сохраняет за собой право оговорки в отношении того, будет ли Управление по рассмотрению жалоб в отношении полиции, даже если оно получит расширенные полномочия, как уже пред­лагалось, в состоянии убедить общественное мнение в том, что жалобы против полиции энергично расследуются. С точки зрения Комитета, создание полнокровного органа по проведению расследований стало бы в наивысшей сте­пени желанным событием. Такой орган, подобно Управлению по рассмотрению жалоб в отношении полиции, должен был бы иметь полномочия давать указания о том, что в отношении сотрудников полиции следует назначить дисциплинарное разбирательство. Более того, в интересах укрепления доверия общественности можно было бы считать уместным, чтобы такой орган наделялся правом направ­лять то или иное дело непосредственно в Королевскую службу уголовных пре­следований для рассмотрения вопроса о том, необходимо или нет необходимости возбуждать уголовное преследование.

 

В любом случае, Комитет рекомендует пересмотреть роль "руководящего сотрудника" в рамках существующей системы. Если взять, к примеру, сотруд­ника городской полиции, которому делегированы определенные функции руководящего работника (директор бюро уголовных расследований), то сей­час он призван: требовать результатов от Управления по рассмотрению жалоб в отношении полиции; назначать сотрудников полиции для проведения рас­следований и брать на себя ответственность за выполнение ими их работы; определять, содержатся ли в отчете проводящего расследования сотрудника признаки того, что, возможно, было совершено преступление; выносить ре­шение, возбуждать ли дисциплинарное разбирательство в отношении сотруд­ника полиции на основе отчета проводившего расследование сотрудника и контактировать с Управлением по рассмотрению жалоб по этому вопросу; определять, какие обвинения дисциплинарного характера следует выдвигать против сотрудника полиции, которому грозят такие обвинения; в случае гражданских дел вести переговоры относительно стратегии урегулирования и давать разрешение на оплату судебных издержек. Вызывает сомнение тот факт, а реально ли ожидать от одного единственного сотрудника полноцен­ного выполнения всех этих функций с соблюдением полной независимости и беспристрастности.

 

57. ...Следует упомянуть также о высокой степени заинтересованности общественности в решениях упомянутой Королевской службы в отношении уголовного преследования сотрудников полиции (особо это касается случаев, связанных с обвинениями в тяжких должностных преступлениях). Доверие к тому, как принимаются такие решения, в определенной степени укрепи­лось бы, если Королевскую службу уголовных преследований обязали бы давать детальные обоснования по делам, когда принимается решение о том, что уголовное преследование возбуждаться не будет... ЕКПП рекомендует, чтобы такое требование было введено".

 

ПРАВО

 

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 2 КОНВЕНЦИИ

 

99. Заявитель утверждал, что его отец, Джервез МакКерр, был неоп­равданно убит и что не было проведено эффективное расследование об­стоятельств его смерти. Он ссылался на Статью 2 Конвенции, которой предусматривается:

 

"1. ... Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение пре­ступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

 

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

 

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

 

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

 

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

 

А. Доводы, представленные в Европейский Суд

 

1. Заявитель

 

100. Заявитель утверждал, что смерть его отца явилась результатом не вызванного необходимостью и необоснованного применения силы со­трудником Королевской полиции Ольстера и что его отец стал жертвой проводимой властями Соединенного Королевства в Северной Ирландии политики ведения огня на поражение. Он ссылался, в частности, на от­четы организаций "Международная Амнистия" (Amnesty International) и "Хьюман Райте Уотч" (Human Rights Watch), заявления, сделанные Джо­ном Стокером, высокопоставленным сотрудником полиции, который проводил расследование в связи с обвинениями в проведении такой по­литики. Заявитель настаивал на том, что данное дело не может рассмат­риваться отдельно от других дел по Северной Ирландии, имеющих отно­шение к применению представителями государственных органов силы со смертельным исходом. С учетом изложенного можно убедиться на анализе случаев гибели людей в результате применения силы за период с 1969 по 1994 год, что в указанный отрезок времени существовала практика, в рамках которой подозреваемых предпочитали, по собственному решению, убивать, нежели арестовывать. Он указал на типичные признаки запла­нированности, основанной на реализации полученных от информаторов сведений, привлечения специальных военных и полицейских подразде­лений при максимально возможном применении силы. В данном случае специально обученные сотрудники Королевской полиции Ольстера от­крыли стрельбу по автомашине, выпустив более 109 пуль, убив трех не­вооруженных людей без видимой попытки произвести арест вместо при­менения силы со смертельным исходом. Это нельзя назвать минимальным или обоснованным применением силы.

 

101. Недостаточность расследований по данному и другим делам также служила доказательством официальной терпимости со стороны государ­ства к незаконному применению силы со смертельным исходом. В ны­нешнем случае сотрудникам полиции, причастным к применению огне­стрельного оружия, позволили покинуть место происшествия вместе с их оружием; была длительная пауза перед тем, как сотрудникам подразделе­ния уголовных расследований разрешили встретиться с участниками этих событий, чтобы допросить их; сотрудникам управления уголовных рас­следований была представлена неточная информация о том, где началась стрельба; большое количество стреляных гильз так никогда и не было обнаружено; 21 месяц спустя после происшествия была найдена пуля, убившая водителя, которая так и оставалась в корпусе автомашины; не были приняты меры к розыску независимых очевидцев. Заявитель ссы­лался на описание полицейского расследования, содержавшееся в книге, написанной Стокером, который утверждал, что профессиональный уро­вень проводимых тогда мероприятий был пугающе низок, и настаивал на том, что сотрудники полиции допустили много нарушений на месте про­исшествия и существенно затрудняли проведение расследования.

 

102. Заявитель также акцентировал внимание на повествовании Сто­кера, указывавшем, по его мнению, на то, что убийство, обстоятельства которого он расследовал, было незаконным и представляло собой часть молчаливо осуществляемой политики стрельбы на поражение, он ссылал­ся и на случай с Таем, когда английская контрразведка скрыла видеоза­писи службы наружного наблюдения, подтверждающие, на взгляд заявителя, что расследовавшиеся Стокером три инцидента были частью поли­тики стрельбы на поражение. Как утверждал заявитель, серьезный анализ имевшихся материалов показывал, что лишение жизни не было результа­том применения силы, которое было более чем абсолютно необходимым. Если Европейский Суд предполагал, что есть вопросы, требующие выяс­нения, то ему следовало по собственной инициативе заполучить необхо­димые сведения путем изучения согласно подпункту (а) пункта 1 Статьи 38 Конвенции.

 

103. Заявитель далее подчеркивал, что по убийству не было проведено эффективное официальное расследование на уровне международных стандартов, обозначенных в Миннесотском протоколе. Он настаивал, что проведенное Королевской полицией Ольстера расследование было недо­статочным и грешило отсутствием независимости, а также гласности. Участие Генерального прокурора ограничилось проведенным Королев­ской полицией Ольстера расследованием, а сам он не обнародовал при­чины, по которым не стал возбуждать уголовное преследование. Рассле­дование грешило и задержками, своими ограниченными рамками, отсут­ствием правовой помощи родственникам, непредоставлением доступа к показаниям свидетелей, необязательностью свидетелей из числа предста­вителей сил безопасности и полиции, а также использованием своего рода охранных грамот (свидетельств неприкосновенности) в том, что относит­ся к общественным интересам. Власти Соединенного Королевства также не могли рассчитывать на гражданскую процедуру, поскольку это зависело от желания и инициативы семьи погибшего.

 

2. Власти Соединенного Королевства

 

104. Власти Соединенного Королевства, не соглашаясь с претензиями заявителя по Статье 2 Конвенции относительно того, что его отец был убит в результате не вызванного необходимостью или неоправданного применения силы, считали, что совершенно неуместно со стороны Евро­пейского Суда стремиться установить факты на основе наиболее важных моментов, затрагиваемых в Статье 1 Конвенции. Это могло привести Европейский Суд к попытке найти ответы на возникающие вопросы и, вероятно, к допросам свидетелей и проведению разбирательства, оставив в то же самое время Высокий суд в Северной Ирландии перед реальной опасностью несостоятельных выводов. Это также позволило бы заявителю повлиять на общественное мнение, сформировав его в свою пользу, что могло бы нарушить принцип исчерпания внутренних правовых средств защиты. Как указывали власти Соединенного Королевства, Европейский Суд в любом случае столкнулся бы со значительными практическими трудностями в том, что касалось рассмотрения подлинно существовавших аспектов Статьи 2 Конвенции, поскольку факты были бы многочисленны и сложны, для их установления потребовались бы "живые" показания большого числа свидетелей. Эта первоначальная задача выявления фак­тических доказательств не должна была выполняться дважды, параллель­но, ибо такой поворот дела привел бы к излишней трате судейского вре­мени и к финансовым издержкам, а также создал бы реальную угрозу в плане предвзятости, поскольку пришлось бы вести бои одновременно на двух фронтах, в ходе двух процессов.

 

105. Поскольку заявитель предложил Европейскому Суду устано­вить, что применялась практика убийства, нежели ареста подозревае­мых в терроризме лиц, это обвинение было категорически отклонено.

 

Власти Соединенного Королевства заявили, что подобное широкое об­винение, ставившее под вопрос проведение любой контртеррористи­ческой операции в последние 30 лет, выходило далеко за рамки сферы данной жалобы и затрагивало вопросы, которыми Европейский Суд не занимался. Они отрицали, что имела место обструкция проведению полицейского расследования по данному делу, указывая, что прозву­чавшие из уст Стокера обвинения были оспорены Королевской поли­цией Ольстера как не соответствующие действительности и содержа­щие искаженные выводы и представления (см. выше § 33). В целях обеспечения безопасности упомянутых сотрудников полиции им было необходимо покинуть место происшествия, а все нужные процедуры в отношении места совершения преступления были выполнены. В той мере, в какой этим трем сотрудникам полиции было приказано не упоминать определенных деталей, данное обстоятельство было выяв­лено проводившими расследование сотрудниками, которым не чинили особых препятствий в выполнении поставленной перед ними задачи установления фактов, имевших отношение к инциденту. Проведенное Стокером и Сэмпсоном расследование явилось мощным подтвержде­нием приверженности властей Соединенного Королевства делу нака­зания всех преступлений, кем бы ни были их исполнители. Результаты расследований показали, что имели место случаи связанных с проти­водействием правонарушений, и хотя не в интересах государства было возбуждать уголовное преследование, в отношении восьми сотрудни­ков были проведены дисциплинарные разбирательства (см. выше § 30).

 

106. Власти Соединенного Королевства также отрицали, что внутрен­нее право каким-либо образом не обеспечило выполнение требований данного положения. Они утверждали, что процедурный аспект Статьи 2 Конвенции был соблюден путем проведения ряда мероприятий, которые только и можно осуществить в Северной Ирландии, в частности, поли­цейского расследования, за которым наблюдали Независимая комиссия по рассмотрению жалоб в отношении полиции и Генеральный прокурор, проведенного дознания и гражданского разбирательства. Эти меры обес­печили выполнение основной цели процедурных обязательств, ибо они способствовали эффективной отчетности о применении силы со смер­тельным исходом представителями государственных органов. Не было нужды обеспечивать такое положение, при котором дело дошло бы до вынесения обвинительных приговоров, хотя проведенное расследование было в состоянии закончиться уголовным преследованием, как и было в случае с данной жалобой. Власти Соединенного Королевства указывали и на то, что выносить решение по каждому делу следует на основе его фактической стороны, поскольку эффективность каждой процедурной составляющей может варьироваться в зависимости от обстоятельств. В данном случае они настаивали на том, что имевшийся в распоряжении процедурный механизм в своей совокупности обеспечивал необходимую эффективность, независимость и прозрачность с помощью гарантий про­тив злоупотреблений.

 

3. Комиссия по правам человека Северной Ирландии

 

107. Ссылаясь на соответствующие международные нормы в отноше­нии права на жизнь (например, прецедентное право Межамериканского суда и выводы Комитета ООН по правам человека), Комиссия указывала, что государство должно проводить эффективное официальное расследование, когда представитель государства оказался вовлеченным в приме­нение силы со смертельным исходом или подозревается в причастности к нему. Внутренняя процедура подотчетности должна отвечать стандартам эффективности, независимости, прозрачности и отсутствия проволочек и облегчать осуществление карательных санкций. Вместе с тем, как утверж­дали члены Комиссии, государству было недостаточно заявить, что в то время как некоторые механизмы были малодейственными, определенное число таких механизмов, если их рассматривать в совокупности, могли обеспечить необходимую защиту. Они указывали, что механизмы рассле­дования, к использованию которых прибегали в данном деле, по отдель­ности или вместе, не дали желаемого результата. Они ссылались при этом, в частности, на проблематичную роль Королевской полиции Ольстера в Северной Ирландии, предполагаемые серьезные упущения в работе ме­ханизмов подотчетности полиции, ограниченные рамки и задержки в рас­следованиях, а также на отсутствие обязательности со стороны предста­вителей сил безопасности, которые прибегли к силе со смертельным ис­ходом, в том, что касалось их явки в ходе расследования. Они обратили внимание Европейского Суда на ту форму расследования, какая практи­куется в Шотландии с участием шерифа, судьи с уголовной и гражданской юрисдикцией, когда прямые родственники имеют право на присутствие. Они призывали Европейский Суд задействовать имеющуюся возможность и дать четкие указания относительно формы, в которой должны быть выдержаны расследования, касающиеся применения представителями го­сударственных органов силы со смертельным исходом.

 

В. Мнение Европейского Суда 1. Общие принципы

 

108. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и приводя­щая обстоятельства, при которых может быть оправдано лишение жизни, содержит одно из основополагающих положений Конвенции, на которое в мирное время не распространяется отступление, предусмотренное Ста­тьей 15 Конвенции. Вместе со Статьей 3 Конвенции она олицетворяет также одну из основных ценностей всех демократических обществ, кото­рые составляют Совет Европы. Обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданно, должны быть, следовательно, четко сфор­мулированы. Цель и смысл Конвенции как инструмента защиты каждого отдельного человека требуют и того, чтобы Статья 2 Конвенции интер­претировалась и применялась бы так, что оговоренные в ней гарантии носили бы практический и эффективный характер (см. Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, № 324, pp. 45-46, §§ 146-147).

 

109. В свете значения защиты, гарантируемой Статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан проявить при рассмотрении случаев лишения жизни максимальную внимательность и тщательность, принимая во вни­мание не только действия представителей государственных органов, но и все сопутствующие обстоятельства. Когда рассматриваемые события це­ликом или частично находятся в поле зрения исключительного ведения и требуют внимания соответствующих властей, как, например, в случае с лицами, которые состоят под их контролем в период временного пребы­вания под стражей, возникают серьезные опасения фактического свойства в отношении имеющих место случаев нанесения увечий и смерти. В самом деле, бремя представления доказательств, как это и должно быть, возла­гается на соответствующие власти, задача которых заключается в том, чтобы дать необходимые и убедительные объяснения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба № 21986/93, ECHR 2000-VII, § 100, а также Постановление Евро­пейского Суда по делу "Чакичи против Турции" (Cakici v. Turkey), ECHR 1999-1V, § 85; Постановление Европейского Суда по делу "Эртак против Турции" (Ertak v. Turkey), жалоба № 20764/92, ECHR 2000-V, § 32; и Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба № 23531/94, ECHR 2000-VI, § 82).

 

110. Применение Статьи 2 Конвенции, если брать ее целиком, пока­зывает, что она распространяется не только на умышленное убийство, но и на ситуации, при которых допускается "применение силы", что может привести в качестве неожиданного исхода к лишению жизни. Умышлен­ное, преднамеренное применение силы со смертельным исходом является лишь единственным фактором, однако тем, который нужно принимать во внимание при оценке необходимости этого применения. Любое при­менение силы должно быть не более чем "абсолютной необходимостью" для достижения одной или более целей, которые перечислены в подпунк­тах от (а) до (с). Сама формулировка указывает на то, что оценка подобной необходимости должна быть проведена в данном случае более строго и исчерпывающе, чем это делается при других обстоятельствах, когда оп­ределяется, является ли действие государства "необходимым в демокра­тическом обществе" согласно пунктам 2 Статей с 8 по 11 Конвенции. Следовательно, примененная сила должна быть строго соотносимой с упомянутым достижением допустимых целей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", §§ 148—149).

 

111. Обязательство по гарантированию права на жизнь согласно Ста­тье 2 Конвенции, понимаемое в совокупности с общей обязанностью го­сударства по Статье 1 Конвенции обеспечить "каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", требует также понимания, что в какой-то форме должно присутствовать эффективное официальное расследование, когда в резуль­тате применения силы погибли люди (см., mutatis mutandis, упоминавшее­ся выше Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", § 161, и Постановление Европейско­го Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., Reports 1998-I, р. 324, § 86). Существенно важный характер цели проведения такого расследования состоит в том, чтобы обеспечить эф­фективное исполнение внутренних законов, которые стоят на защите права на жизнь, и чтобы, как в случаях с участием представителей госу­дарственных органов или организаций, обеспечить их подотчетность в отношении смертельных исходов, имевших место в сфере их ответствен­ности. Что касается того, какие формы расследования будут отвечать по­ставленным целям, то это зависит от различных обстоятельств. Вместе с тем, какая бы форма ни была избрана, соответствующие власти должны проявлять инициативу, коль скоро проблема попала в поле их зрения. Они не могут уступать инициативу родственникам в том, что касается внесения официального ходатайства или всего груза проблем, связанных с проведением любых относящихся к расследованию процедур (см., на­пример, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Ильхан против Турции" (ilhan v. Turkey), жалоба № 22277/93 ECHR 2000-VII, § 63).

 

112. В целях эффективного расследования предполагаемого незакон­ного убийства представителями государственных органов следует, воз­можно, в качестве генеральной линии, считать необходимым, чтобы от­ветственные за проведение данного расследования лица были независимы от тех, кто непосредственно причастен к таким событиям (см., например, Постановление Европейского Суда по делу " Гюлеч против Турции" (Gulec v. Turkey) от 27 июля 1998 г., Reports 1998-IV, §§ 81—82; Постановление Европейского Суда по делу "Огур против Турции" (Ogurv. Turkey), жалоба № 21954/93, ECHR 1999-111, §§ 91-92). Это означает не только отсутствие иерархических или корпоративных контактов и влияний, но и независи­мость на практике (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey) от 28 июля 1998 г., Reports 1998-IV, §§ 83—84, когда прокурор, занимавшийся расследованием обсто­ятельств смерти девушки в ходе предполагаемого конфликта, продемон­стрировал отсутствие его независимости, целиком и полностью положив­шись на информацию, которая была представлена жандармами, причаст­ными к данному инциденту).

 

113. Расследование должно быть эффективным и в том смысле, что призвано быть в состоянии вывести на установление факта относительно того, было или не было при имеющихся обстоятельствах оправдано при­менение в таких случаях силы (см., например, упоминавшееся выше По­становление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции", § 87), а также на выявление и наказание лиц, ответственных за происшедшее (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Огур против Турции", § 88).

 

Это обязательно не в отношении результата, а в отношении средств достижения цели. Власти Соединенного Королевства должны были пред­принять имевшиеся в их распоряжении надлежащие меры, чтобы обес­печить получение информации по данному инциденту, включая, в част­ности, показания очевидцев, отчеты судмедэкспертов и, когда необходи­мо, результаты вскрытия, что дает полную и точную картину поврежде­ний, а также объективный анализ клинических исследований, в том числе относительно причины смерти (см. по случаям вскрытия, например, упо­минавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Салман против Турции", § 106; по свидетелям, например, Постановление Евро­пейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба № 23763/94, ECHR 1999-IV, § 109; по данным судебно-медицин­ских экспертиз, например, Постановление Европейского Суда по делу 'Тюль против Турции" (Gul v. Turkey), жалоба 22676/93, § 89). Любое упущение при расследовании, которое мешает возможности установить причину смерти либо лицо или лиц, ответственных за это, повлечет за собой опасность грубого отклонения от данного стандарта.

 

114.В таком контексте подразумевается необходимость в безотлага­тельных и расторопных действиях (см. Постановление Европейского Суда по делу "Яша против Турции" (Yasa v. Turkey) от 2 сентября 1998 г., Reports 1998-IV[2], pp. 2439—2440, §§ 102—104; упоминавшееся выше Постановле­ние Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции", §§ 80, 87 и 100; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тан­рикулу против Турции", § 109; Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кайя против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба № 22535/93, ECHR 2000-IH, §§ 106-107). Нужно исходить из того, что при определенных обстоятельствах могут возникнуть трудности, которые препятствуют продвижению в расследовании. Вместе с тем незамедли­тельная реакция со стороны властей при расследовании случаев приме­нения силы со смертельным исходом может, в общем должна рассматри­ваться как имеющая решающее значение в деле поддержания уверенности общественных кругов в их приверженности правовым нормам, а также в деле недопущения появления каких-либо признаков сговора или терпи­мости к незаконным действиям.

 

115. По тем же самым причинам должен присутствовать немаловаж­ный элемент контроля общественности за расследованием или его резуль­татами, чтобы обеспечить подотчетность в практическом плане, равно как и в теоретическом. Степень необходимого общественного контроля может различаться от случая к случаю. Но во всех случаях ближайший родствен­ник жертвы должен быть причастен к данной процедуре в той степени, в какой необходимо для соблюдения его законных интересов (см. упоми­навшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюлеч против Турции", § 82, в котором отец жертвы не был уведомлен о решениях не возбуждать уголовное преследование; упоминавшееся выше Постановле­ние Европейского Суда по делу "Огур против Турции", § 92, в котором семья жертвы не имела доступа к материалам следствия и судебным до­кументам; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу 'Тюль против Турции", § 93).

 

2. Жалоба по данному делу

 

а. В отношении ответственности государства за смерть Джервеза МакКерра

 

116. Не подлежит обсуждению тот факт, что сотрудники полиции стре­ляли в Джервеза МакКерра и убили его, в то время как он не был воору­жен. Применение силы со смертельным исходом в данном случае прямо подпадает под действие Статьи 2 Конвенции, которая требует, чтобы такое действие преследовало одну из целей, перечисленных в пункте 2, и было не более чем абсолютно необходимым для этой цели. В данном деле возникают несколько важных вопросов фактического свойства, в част­ности действовали ли упомянутые сотрудники полиции, исходя из дейст­вительно имевшихся у них на тот момент оснований, которые они считали достаточными, но которые затем оказались ошибочными, а именно, что их жизни угрожал Джервез МакКерр или другие лица, находившиеся в автомашине. При установлении данного обстоятельства следует, в част­ности, принять во внимание возможность того, что рикошет создавал впечатление вспышек выстрелов из того автомобиля, достаточное осно­вание, чтобы предположить, что их жизнь в опасности, и подумать, есть ли возможность предпринять попытку проведения ареста. Оценка прав­дивости и надежности показаний различных свидетелей происшествия, в частности, сотрудников полиции, которые открыли огонь, играла бы ре­шающую роль.

 

117. Все это относится к вопросам, которые в настоящий момент ожидают рассмотрения в ходе гражданского разбирательства по иску Элеанор Крини, продолженному заявителем, который настаивает на смерти его отца в ре­зультате неправомерных действий. Европейский Суд считал, что при имею­щихся обстоятельствах данного дела было бы неоправданно и противоречило бы его вспомогательной роли в соответствии с Конвенцией, если бы он попытался установить факты по данному делу, взяв на себя труд по сбору доказательств путем вызова свидетелей. Такой шаг стал бы дублированием процессов в гражданских судах, которые находятся в лучшем положении и в большей степени для этого приспособлены, являясь судами, предназна­ченными устанавливать факты. В связи с тем, что Европейская Комиссия по правам человека ранее взяла на себя обязанность по установлению фактов, имевших отношение к поступившим из Турции делам, когда шла речь о предстоявших процессах против предполагаемых виновников незаконных убийств из числа представителей сил безопасности, можно отметить, что эти процессы были уголовными и завершились, по крайней мере в первой ин­станции, ко времени, когда Европейский Суд занимался рассмотрением жалоб по ним. В этих делах существенно важной была та часть обвинений заявителей, которая касалась того, что недочеты в проведенном расследова­нии носили такой характер, что могли привести к неэффективности упомя­нутых уголовных разбирательств (см., например, упоминавшееся выше По­становление Европейского Суда по делу "Салман против Турции", § 107, в котором сотрудники полиции были признаны невиновными в пытках по причине отсутствия доказательств, что явилось, в принципе, результатом ошибок, допущенных при проведении вскрытия; упоминавшееся выше По­становление Европейского Суда по делу 'Тюль против Турции", § 89, в котором, в частности, осмотр судебно-медицинскими экспертами на месте происшествия и процедура вскрытия затруднили проведение следственного эксперимента).

 

118. В настоящем деле, по мнению Европейского Суда, отсутствуют причины, которые помешали бы гражданским судам установить соответ­ствующие факты и вынести определение о законности или решить иным образом вопрос относительно обстоятельств смерти Джервеза МакКерра (см. ниже все, что относится к обвинениям со стороны заявителя, каса­ющимся недочетов в полицейском расследовании, §§ 124—146). Несмотря на то, что, как представляется, заявитель не проявил особого рвения в отношении разбирательства, жалоба отозвана не была. Даже если можно было бы задаться вопросом, не попадет ли гражданский суд в затрудни­тельное положение при сведении воедино всех фактов и доказательств по истечении столь длительного периода времени — ведь со времени извест­ных событий прошло почти двадцать лет, то попытку сделать это следует предпринять в национальной судебной инстанции, а не в органе с меж­дународной юрисдикцией.

 

119. В равной степени Европейский Суд не убежден в том, что уместно положиться на материалы, представленные заинтересованными сторона­ми, чтобы прийти к какому-то заключению в отношении вопроса об ответственности за гибель отца заявителя. Многие из отчетов, заключений и утверждений, содержащихся в различных документах, не были прове­рены при опросах или перекрестных допросах и представляли бы собой неполную и потенциально вводящую в заблуждение основу для подобной попытки. Данная ситуация несопоставима со случаем смерти в период временного пребывания под стражей, когда весь груз, связанный с предо­ставлением достаточного и внятного объяснения, может быть возложен на государство.

120. Европейский Суд также не готов провести на основе преимущест­венно статистических данных и некоторых отдельных сведений какой-то анализ инцидентов, произошедших за последние тридцать лет, чтобы уста­новить, указывают ли они на практику применения службами безопасности несоразмерной силы. Это вышло бы далеко за пределы настоящей жалобы.

 

121. Напротив, касательно довода английских властей относительно того, что доступность гражданского разбирательства обеспечивала заяви­теля средствами правовой защиты, которые ему еще предстоит исчерпать, как это предусматривается пунктом 1 Статьи 35 Конвенции, и что, сле­довательно, не требуется дальнейшее рассмотрение данного дела согласно Статье 2 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что обязательство государства по Статье 2 Конвенции не может быть выполнено путем просто вынесения решения о выплате компенсации (см., например, упо­минавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кайя про­тив Турции", § 105; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Яша против Турции", § 74). Расследования, которые необ­ходимо осуществить в соответствии со Статьями 2 и 13 Конвенции, долж­ны привести к установлению и наказанию лиц, ответственных за эти нарушения. Европейский Суд, следовательно, далее рассмотрел вопрос о том, было ли выдержано соответствие этому процедурному аспекту Статьи 2 Конвенции.

 

b. Процедурные обязательства по Статье 2 Конвенции

 

122. После смерти Джервеза МакКерра и двух других лиц, находив­шихся в автомобиле, Королевская полиция Ольстера начала расследова­ние. По итогам этого расследования Генеральным прокурором было вы­несено решение возбудить уголовное преследование в отношении трех сотрудников полиции. Они были оправданы в ходе уголовного процесса. Было начато независимое полицейское расследование, имевшее цель ра­зобраться в некоторых подозрениях относительно обструкции в ходе про­ведения полицейского расследования этого и двух других инцидентов. Разбирательство началось 4 июня 1984 г., а 8 сентября 1994 г. его прекра­тили, так и не сделав какого-либо заключения.

 

123. Заявитель подавал многочисленные жалобы в отношении этих процедур, в то время как власти Соединенного Королевства настаивали на том, что если одна часть данной процедуры не обеспечила какой-то конкретной гарантии, то вся система, если взять ее целиком, обеспечила требовавшуюся подотчетность полиции в любом незаконном действии.

 

(1) Полицейское расследование

 

124. Прежде всего, касаясь полицейского расследования, Европейский Суд отметил, что критика в отношении разбирательств со стороны заяви­теля основывается главным образом на книге, написанной Стокером. Его утверждения, базирующиеся на проводимом им в 1984—1985 годах рас­следовании, были, однако, оспорены Королевской полицией Ольстера в ее докладе, опубликованном в 1990 году. Это и объясняет некоторые вопросы, затронутые заявителем, например, неспособность обнаружить отсутствующие патронные гильзы по причине проливного дождя, смыв­шего их в сточную яму, и ошибку при определении места происшествия, которая была поспешно исправлена. В отношении этих моментов Коро­левская полиция Ольстера утверждала, что Стокер был просто неточен или ошибался.

 

125. Европейский Суд не должен выносить решение в отношении исключающих друг друга утверждений, некоторые из которых весомее других. Не было доказано, например, что Королевская полиция Ольстера не смогла организовать поиски или найти соответствующих свидетелей. Были организованы обращения к общественности, были опрошены мест­ные жители. Тот факт, что Стокер нашел одного потенциального свиде­теля, с которым вступили в контакт представители Королевской полиции Ольстера, не относится к категории чрезвычайно важных.

 

126. Тем не менее, не стоит спорить с тем, что оружие тех сотрудников полиции не было передано криминалисту до следующего дня и что этих сотрудников не допрашивали до 15 ноября 1982 г., то есть в течение трех или четырех дней после происшествия. Вместе с тем нет данных относи­тельно того, составил этот отрезок времени, если говорить об оружии, несколько часов или значительно больше. Скорее всего, удивительно, что не потребовали сдать оружие как можно быстрее и что эти сотрудники полиции не были допрошены на более ранней стадии. Власти Соединен­ного Королевства заявляли, что последнее было сделано по осознанному решению проводивших расследование сотрудников, которые хотели со­брать иные сведения до допроса. Можно отметить, что другие допросы были проведены еще позднее для выяснения обстоятельств с учетом за­ключений судебно-медицинских экспертов и криминалистов. Следова­тельно, не является совершенно очевидным, что была необходимость ждать в течение нескольких дней, прежде чем провести первые допросы упомянутых сотрудников полиции. Вместе с тем нет признаков того, что заключения и выводы специалистов и криминалистов привели к каким-то сложностям, сопряженным с использованием оружия и количеством сде­ланных выстрелов. Подобным же образом не явилась серьезной преградой для следствия в целом задержка сама по себе в несколько дней с прове­дением допросов, как полагали, основных подозреваемых. Однако это в некоторой степени идет на пользу утверждениям о том, что расследования случая применения силы со смертельным исходом сотрудниками полиции создают впечатление о том, что в качественном отношении они отлича­ются от тех, которые проводятся в отношении подозреваемых из числа гражданских лиц.

 

127. Не следует оспаривать тот факт, что эти трое сотрудников поли­ции получили указание не раскрывать некоторые сведения сотрудникам Королевской полиции Ольстера, которые проводили расследование об­стоятельств применения огнестрельного оружия, и, главное, не говорить, что они являются сотрудниками специального подразделения и работают по сведениям, полученным в результате проведения разведывательных операций. Данный факт, как заявляли власти Соединенного Королевства, был вскрыт дознавателями Королевской полиции Ольстера. Это дало тол­чок другим разбирательствам, в ходе которых были выявлены данные об обструкции, восходившей до уровня уголовных правонарушений, и в итоге привело к дисциплинарным разбирательствам. Неизвестно, выяви­ли ли расследования еще какие-либо примеры утаивания информации от следствия или попытки помешать разбирательству со стороны проходив­ших по данному делу сотрудников, поскольку отчеты Стокера и Сампсона обнародованы не были. Наряду с этим предметом серьезной озабоченнос­ти является то, что по указанию старшего офицера были предприняты попытки скрыть информацию от следствия. Это вызывает законные со­мнения в отношении целостности процедуры проведения расследований в общем плане.

 

128. В таком контексте потребность в гарантиях против чрезмерного влияния и отсутствия беспристрастности обретает первостепенную важ­ность. Нужно отметить, что данное расследование обстоятельств убийства одними сотрудниками Королевской полиции Ольстера возглавлялось и проводилось другими сотрудниками Королевской полиции Ольстера. Хотя на этот счет и не было сделано прямых заявлений, вероятно, как представляется, данное расследование находилось, как того требовал закон, под контролем Независимой комиссии по жалобам в отношении полиции — независимого полицейского надзорного органа. Одобрение со стороны членов этой Комиссии требовалось для назначения сотрудника, руководившего проведением расследования, и, кажется, они были удов­летворены тем, как оно осуществлялось. Тем не менее, существовала ие­рархическая связь между сотрудниками, которые вели расследование, и теми из них, кто оказался под следствием, — над всеми ними стоял на­чальник Королевской полиции Ольстера, который играет определенную роль в процедуре возбуждения любого дисциплинарного или уголовного разбирательства (см. §§ 82—84). Право упомянутой Независимой комис­сии потребовать от начальника Королевской полиции Ольстера представ­ления отчета по расследованию Генеральному прокурору для вынесения решения об уголовном преследовании или потребовать проведения дис­циплинарного разбирательства не является, однако, достаточной гаран­тией, когда само расследование во всех практических смыслах проводится сотрудниками полиции, связанными с теми, кто оказался под следствием. Европейский Суд обратил внимание на рекомендацию Европейского ко­митета по предупреждению пыток относительного того, что какой-то пол­ностью независимый орган расследований мог бы помочь преодолеть не­достаток доверия к той системе, какая существует в Англии и Уэльсе, и в некотором отношении носит сходные черты (см. выше § 98).

 

129. Касаясь отсутствия общественного контроля над полицейскими расследованиями, Европейский Суд считал, что раскрытие сведений или публикация отчетов полиции и материалов следствия могут затронуть вопросы секретности и привести к нежелательным до приговора суда последствиям для частных лиц или других расследований и, таким обра­зом, не могут рассматриваться как требование, автоматически вытекаю­щее из Статьи 2 Конвенции. Необходимый допуск общественности или родственников может быть предусмотрен на других стадиях подобных процедур.

 

(ii) Роль Генерального прокурора

 

130. Европейский Суд напомнил, что Генеральный прокурор является независимым юридическим представителем, облеченным ответственнос­тью выносить решение о том, возбуждать ли уголовное преследование в отношении любого возможного уголовного правонарушения, совершен­ного сотрудником полиции. Он не обязан предоставлять обоснования по каждому решению не возобновлять уголовное преследование, и в данном случае он этого не сделал. В Северной Ирландии не существует формы оспаривания путем проведения судебной проверки с тем, чтобы потребо­вать от него предоставления обоснований, хотя можно отметить, что в Англии и Уэльсе, где участвующие в расследовании присяжные все же могут вынести вердикт о незаконной смерти, суды потребовали от Гене­рального прокурора пересмотра решения не возбуждать уголовное пре­следование в свете такого вердикта и могут заняться проверкой вопроса о том, были ли эти обоснования достаточными. Такая возможность от­сутствует в Северной Ирландии, где участвующим в расследовании при­сяжным не разрешается выносить вердикты, касающиеся законности или незаконности смерти.

 

131. Европейский Суд не подвергал сомнению независимость Гене­рального прокурора. В данном случае он распорядился о том, чтобы в отношении трех сотрудников полиции было возбуждено уголовное дело. Вместе с тем не возникает проблем, связанных с отсутствием прозрачнос­ти при вынесении решения не возбуждать уголовное преследование. Тем не менее, заявитель утверждал, что решение Генерального прокурора не может рассматриваться как нечто, устраняющее недочеты и промахи, до­пущенные в ходе проведения полицейского расследования. Однако Ев­ропейский Суд, руководствуясь имеющимися в его распоряжении мате­риалами, не убежден в том, что при проведении расследования имела место оплошность, о которой можно сказать, что она нанесла ущерб целям уголовного преследования ab initio или лишила его в какой-то степени эффективности.

 

132. Ниже Европейский Суд исследует вопрос о том, было ли в ходе состоявшегося уголовного процесса обеспечено расследование, как этого требует Статья 2 Конвенции.

 

(iii) Уголовное разбирательство по делу троих сотрудников полиции

 

133. Как указывалось выше (см. § 113), важным аспектом проведения расследования обстоятельств убийства представителями государственных органов является то, что это расследование может привести возбуждению уголовного преследования и наказанию виновных лиц. В данном случае трем сотрудникам полиции было предъявлено обвинение в убийстве одно­го из лиц, причастных к происшествию, предположительно, по причинам тактического характера. Ясно, что представленные обвинением доказа­тельства и материалы имели отношение к данному инциденту в целом, а при вынесении постановления судья говорил об убийстве трех человек. Если бы процесс завершился вынесением обвинительного приговора, то это, по крайней мере, косвенно, касалось бы убийства отца заявителя и в какой-то мере удовлетворило бы требование Статьи 2 Конвенции о пре­следовании и наказании.

 

134. При нормальном развитии событий уголовный процесс, с прису­щим ему состязательным характером и при участии независимого и бес­пристрастного судьи, должен восприниматься как обеспечивающий на­дежные гарантии эффективной процедуры в том, что касается установле­ния фактов и определения уголовной ответственности. Заявитель обращал внимание на тот факт, что в данном случае судья оправдал упомянутых сотрудников полиции на основании "отсутствия состава преступления", не удосужившись выслушать версию обвинения, в частности, устные по­казания этих сотрудников. Кроме того, заявитель обращал внимание на замечания судьи, вызвавшие противоречивую реакцию, поскольку, как показалось, он воздал хвалу этим сотрудникам полиции за то, что они отправили трех невооруженных подозреваемых из числа членов Ирланд­ской республиканской армии предстать перед Судом Божьим.

 

135. Верно, что объяснения по поводу обстоятельств убийства, содер­жавшиеся в показаниях трех сотрудников полиции, не были подвергнуты проверке в ходе просто опроса или перекрестного допроса. Вместе с тем Европейский Суд не должен подменять своим мнением по вопросу о том, представило ли обвинение достаточные доказательства, чтобы потребо­вать от обвиняемых ответить на них, позицию, какую занял проводивший процесс судья, который выслушал свидетелей и лучше представлял себе всю совокупность доказательств и прочих данных, тем более, если делать это на нынешней, столь поздней стадии. В равной степени, хотя Евро­пейский Суд понял, почему замечания судьи были столь болезненно вос­приняты, он не счел, что эти ремарки указывают на отсутствие беспри­страстности или предубежденность. Решение судьи признать, что приме­нение силы было оправданным, не ставит вопрос о терпимости по отно­шению к незаконным убийствам.

 

136. Однако рамки данного уголовного процесса были ограничены уголовной ответственностью трех вышеназванных сотрудников полиции. Заявитель, опираясь, в частности, на Миннесотский протокол (см. выше § 97), настаивал на том, что судебный процесс был не в состоянии развеять озабоченность в более широком смысле в отношении других аспектов причастности официальных кругов к убийствам. Одним из таких аспектов является то обстоятельство, что высокопоставленный сотрудник полиции сознательно дал подозреваемым указание скрыть информацию от прово­дивших расследование сотрудников, что породило сомнения относитель­но того, какая еще информация скрывалась или какое еще противодей­ствие имело место. Другой аспект заключался в том, что в Армаге в тече­ние одного месяца произошли два других инцидента, в ходе которых сотрудники полиции из специальных подразделений мобильной поддерж­ки применили силу со смертельным исходом, убив Майкла Тая 24 ноября 1992 г, а также Симуса Гру (Seamus Grew) и Родди Кэрролла (Roddy Carroll) 12 декабря 1992 г., все они не были вооружены. Уголовное пре­следование было возбуждено по последнему инциденту и также закончи­лось вынесением оправдательного приговора. Утверждалось, что причаст­ные к этим инцидентам сотрудники полиции получали аналогичное ука­зание о скрытии информации.

 

137. Европейский Суд счел, что могут возникнуть обстоятельства, когда появляются вопросы, которые не поднимались или не могли быть затронуты в ходе уголовного процесса, и Статья 2 Конвенции может по­требовать более широкого исследования.

 

После этих трех инцидентов родилась глубокая озабоченность отно­сительно того, а требовали ли проводившиеся полицией контртеррорис­тические мероприятия излишнего применения силы, не являлось ли это результатом преднамеренной тактики или было просто неизбежным пос­ледствием. Умышленное сокрытие сведений тоже вызывает сомнения в эффективности проведения расследований, нацеленных на вскрытие об­стоятельств происшедшего. Иными словами, цели, связанные с восста­новлением уверенности общественности и членов семей в отношении законности применения силы со смертельным исходом, не были в полной мере достигнуты в ходе уголовного процесса. В данном случае Европей­ский Суд, следовательно, пришел к выводу, что Статья 2 Конвенции требовала осуществления процедуры, с помощью которой все эти вопросы могли бы быть рассмотрены, а сомнения либо подтверждены, либо раз­веяны. Далее, Европейский Суд рассмотрел вопрос о том, разобрались ли должным образом с этой озабоченностью власти.

 

(iv) Независимое полицейское расследование

 

138. Генеральный прокурор еще на ранней стадии был в курсе того, что в связи с данным делом возникли вопросы, относящиеся к сокрытию доказательств. Перед процессом, примерно в июле 1983 года, он потре­бовал, чтобы было проведено дополнительное расследование (см. выше § 16). 11 апреля 1984 г. он воспользовался предоставленными ему законом правами согласно статье 6 (3) Указа Северной Ирландии 1972 года и потребовал от начальника Королевской полиции Ольстера провести до­полнительное расследование по трем упоминавшимся делам. При этом речь шла не о новом расследовании инцидентов как таковых, а об уста­новлении того, имелись ли данные, говорившие об искажении цели от­правления правосудия. Начальник полиции назначил Стокера, старшего офицера из другого полицейского подразделения Англии, ответственным за проведение данного расследования.

 

139. Состоявшееся расследование послужило причиной появления значительных противоречий, которые не устранены и по сей день. 29 мая 1986 г. Стокер был отстранен от расследования, и его заменил Сампсон, старший офицер из офицерского подразделения за пределами Северной Ирландии. Ни один из подготовленных ими отчетов не был обнародован. О том, что отклонения были выявлены, говорилось в коротком заявлении Генерального атторнея, сделанном 25 января 1988 г., в которым одновре­менно объявлялось, что Генеральный прокурор вынес решение о том, что возбуждение уголовного преследования в отношении сотрудников поли­ции за связанные с обструкцией правонарушения не оправдано с точки зрения государственных интересов.

 

140. Европейский Суд счел, что проведенное расследование можно рассматривать как достаточно независимое, хотя есть признаки того, что начальник Королевской полиции Ольстера играл одну из главных ролей в том, как распорядиться отчетами, которые были подготовлены. В самом деле, отчеты и все материалы по расследованиям рассматривались как находившиеся в собственности Королевской полиции Ольстера. Вместе с тем нельзя считать, что связанные с этим события развивались должными темпами. Прошло три года и девять месяцев, прежде чем в Парламенте было сделано заявление. Между отправлением Стокером 18 сентября 1985 г. промежуточного отчета начальнику Королевской полиции Ольс­тера и передачей им этого отчета Генеральному прокурору 15 февраля 1986 г. был промежуток, длившийся почти пять месяцев. После отстра­нения Стокера 29 мая 1986 г. Сампсону понадобилось еще десять месяцев, чтобы представить заключительную часть своего отчета, что произошло 10 апреля 1997 г. Минуло еще девять месяцев, прежде чем Генеральный атторней отчитался по данному вопросу в Парламенте.

 

141. Более того, коль скоро упомянутые отчеты и другие выявленные данные не были обнародованы, целиком или отдельными частями, нельзя считать, что за расследованием осуществлялся общественный контроль. По­добное отсутствие прозрачности можно рассматривать как обстоятельство, которое только усилило, нежели помогло снять существовавшую озабочен­ность. Никакие основания не приводились в качестве объяснения решения о том, что вопрос о возбуждении уголовного преследования не рассматри­вался с точки зрения государственных интересов, равно как и отсутствовала возможность оспорить непредоставление подобных оснований.

 

(v) Расследование

 

142. В Северной Ирландии, как и в Англии и Уэльсе, исследование обстоятельств смерти может осуществляться путем проведения расследо­ваний. Расследования представляют собой публичные слушания, которые проводятся коронерами, являющимися независимыми судебными пред­ставителями и заседающими с участием присяжных с целью установления фактов, относящихся к случаю смерти, вызывающему подозрения. В По­становлении по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королев­ства" (упоминавшемся выше, § 162) Европейский Суд пришел к выводу, что расследование, проведенное в отношении смерти троих подозревае­мых в принадлежности к ИРА лиц, застреленных сотрудниками SAS в районе Гибралтара, отвечало процессуальным требованиям, содержащим­ся в Статье 2 Конвенции, поскольку в ходе расследования был представлен подробный обзор событий вокруг этого убийства и была обеспечена род­ственникам погибших возможность опроса и перекрестного допроса сви­детелей, имевших отношение к данной операции.

 

В данном случае функция по установлению фактов была уже выпол­нена уголовным судом. Но это, однако, относилось к вопросу об уголов­ной ответственности за смерть одного из находившихся в автомашине людей. Не были затронуты проблемы, связанные с выдвинутыми обвине­ниями в сокрытии и проведении политики стрельбы на поражение, ко­торыми занималось независимое полицейское расследование. Европей­ский Суд рассмотрел вопрос о том, обеспечило ли расследование открытое и эффективное изучение этих проблем.

 

Европейский Суд пришел к выводу о том, что расследование было открытым, но при этом не было эффективным. Достижение эффектив­ности было затруднено в целом ряде случаев.

 

143. Рамки данного расследования были ограничены установлением фак­тов, имевших самое непосредственное отношение к рассматривавшимся об­стоятельствам случаев смерти. В соответствии с практикуемым националь­ными судами прецедентным правом от коронера требуется ограничить про­водимое им расследование рассмотрением вопросов, имеющих прямую при­чинную связь с обстоятельствами смерти, и не вдаваться в ходе расследования в более широкие проблемы. Хотя внутренние суды признают, что одна из основных целей расследования состоит в том, чтобы развеять слухи и подо­зрения, они (суды) считают, что такому расследованию нельзя позволить "пуститься в дрейф в необъятном море слухов и обвинений" (см. §§ 75—76). Европейский Суд согласился с тем, что детальное расследование вопросов политики или предполагаемого сговора может быть неоправданным или не необходимым. Вместе с тем, если говорить о данном деле, возникли законные и серьезные опасения. Коронер обозначил их в своем обращении 5 мая 1992 г., когда указал, что уголовный процесс уже состоялся и что теперь он проводит расследование, поскольку возникли признаки того, что впоследст­вии могут появиться на свет и новые данные. Ему, однако, не удалось запо­лучить экземпляры отчетов Стокера или Сампсона или другие имеющие к этому отношение материалы, поскольку Высокий суд, поддержав возраже­ния начальника Королевской полиции Ольстера, вынес постановление о том, что раскрытие содержания данных документов не было необходимым в целях проведения того расследования. Член Высокого суда выступил с комментарием, согласно которому расследование не является процедурой, подходящей для того, чтобы должным образом разобраться с проблемами вокруг предполагаемого проведения политики стрельбы на поражение.

 

144. При расследованиях в Северной Ирландии лицо, подозреваемое в том, что оно явилось причиной конкретной смерти, нельзя принудить давать показания (правило 9 (2) Регламента работы коронеров 1963 года, см. выше § 73). На практике, при проведении расследовании по поводу применения силы со смертельным исходом сотрудниками сил безопас­ности в Северной Ирландии, причастные к делу сотрудники полиции и военнослужащие не присутствуют. Вместо этого в качестве доказательств используются письменные показания или протоколы допросов. В ходе расследования по данному делу сержант А. (А.) информировал коронера о том, что он не явится. Стало быть, он не был допрошен о его версии развития событий. Вместо этого коронеру были представлены протоколы двух его допросов сотрудниками полиции, проводившими расследование. Это не позволяет дать должную оценку как надежности, так и достовер­ности его показаний по имевшим решающее значение вопросам. Это принижает способность данного расследования установить факты, кото­рые имеют самое прямое отношение к смерти, в частности, что касается законности применения силы, тем самым достичь одной из целей, требование о которой содержится в Статье 2 Конвенции (см. также пункт 10 Принципов ООН относительно незаконных казней, упоминавшийся выше, § 96).

 

145. В решении присяжных по данному делу могут приводиться лишь данные о личности погибшего, а также дата, место и причина смерти (см. выше § 70). В Англии и Уэльсе, равно как и в Гибралтаре, присяжные могут выносить целый ряд приговоров, в том числе о "незаконной смер­ти". Как уже отмечалось, когда занимающийся расследованием суд при­сяжных выносит такой вердикт в Англии и Уэльсе, Генеральный прокурор должен вернуться к решению о невозбуждении уголовного преследования и привести основания, которые можно оспорить в судах. В данном случае имело место уголовное преследование. Единственно, каким образом раз­бирательство могло привести к новым расследованиям, так это путем направления коронером письменного рапорта Генеральному прокурору, если бы коронер пришел к выводу о том, что имело место, возможно, уголовное преступление. Однако из этого вовсе не вытекает, что Гене­ральный прокурор должен был вынести какое-то решение в качестве ре­акции на данное уведомление или представить подробное обоснование причин не реагировать. Таким образом, расследование не могло сыграть эффективной роли в установлении или возбуждении преследования в связи с уголовными правонарушениями, которые могли иметь место, и в этом отношении, не отвечает требованиям Статьи 2 Конвенции.

 

146. В то время как общественный характер данного разбирательства не вызывает сомнений, заявитель жаловался, что возможности, которыми располагала его семья в плане участия в процедурах в качестве ближайших родственников, были в значительной мере ущемлены, поскольку в ходе расследований правовая помощь не предоставлялась, а содержание мате­риалов и документов не раскрывалось накануне слушаний.

 

Европейский Суд отметил, однако, что, как это было с ближайшими родственниками в деле "МакКанн и другие против Соединенного Королев­ства", интересы семьи представляли солиситор и адвокат в ходе всего рас­следования, а для судебной проверки связанных с этим жалоб и претензий была предоставлена юридическая помощь. Следовательно, нельзя сделать вывод о том, что семья заявителя, из-за отсутствия правовой помощи, была лишена какой-либо необходимой помощи в ходе расследования.

 

147. Что касается доступа к документам, то семья погибшего в то время не могла получить копии свидетельских показаний до того момента, когда конкретный свидетель выступал с показаниями на слушаниях. Так было и в деле "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", когда Евро­пейский Суд счел, что это не затруднило существенно возможности адвока­тов заинтересованных семей допросить свидетелей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда, § 62). Но нужно отметить, что расследование по тому делу носило в некоторой степени исключительный характер, если сравнить его с разбирательствами по ряду других дел в Север­ной Ирландии (см. также Постановление Европейского Суда по делу "Джор­дан против Соединенного Королевства" (Jordan v. United Kingdom), жалоба № 28883/95; Постановление Европейского Суда по делу "Келли и другие против Соединенного Королевства", жалоба № 30054/96; и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шэнахан против Соеди­ненного Королевства, жалоба № 37715/97). Расторопность и тщательность, с которой велось расследование по делу "МакКанн и другие против Соеди­ненного Королевства", не оставили Европейскому Суду никаких сомнений в том, что важные факты, относившиеся к происшедшему, были рассмотре­ны при активном участии имевшего большой опыт законного представителя заявителей. Непредоставление ближайшим родственникам доступа к доку­ментации не привело, в том контексте, к появлению больших трудностей. Вместе с тем со времени слушаний по тому делу Суд придавал большее значение вопросу о привлечении ближайших родственников погибших к разбирательству и предоставлении им информации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Огур против Турции", §92).

 

Далее Европейский Суд отметил, что принятая в Соединенном Коро­левстве практика нераскрытия информации претерпела изменения в свете проведенного Стивеном Лоуренсом расследования, и сейчас рекоменду­ется, чтобы полиция раскрывала содержание показаний свидетелей за 28 дней до разбирательства (см. выше § 78).

 

148. В данном случае можно отметить, что отсутствие доступа к пока­заниям свидетелей явилось причиной того, что расследование несколько раз откладывалось. Это в значительной мере способствовало затягиванию разбирательства. Имевшая ранее место невозможность для семьи заяви­теля получить доступ к показаниям свидетелей до их очных заявлений также должно рассматриваться как обстоятельство, ставившее их в невы­годные условия в плане подготовки и результатов участия в допросах. Это разительным образом контрастирует с позицией Королевской полиции Ольстера, которая имела возможности обеспечить заявителя правовой помощью и предоставить неограниченный доступ к соответствующей ин­формации. Европейский Суд пришел к выводу о том, что право семьи погибшего, чья смерть расследуется, участвовать в разбирательстве требу­ет того, чтобы принятые процессуальные нормы обеспечивали необходи­мую защиту их интересов, хотя это может быть не в прямых интересах тех представителей полиции и сил безопасности, которые причастны к дан­ным событиям. Европейский Суд не убежден в том, что интересы заяви­теля как ближайшего родственника погибшего были законно и в полной мере защищены в этом отношении.

 

149. Упоминалось также, предположительно, о частом использовании свидетельств об иммунитете в государственных интересах при проведении расследований во избежание затрагивания определенных вопросов или раскрытия содержания определенных документов. В данном случае 9 но­ября 1988 г. министр по делам Северной Ирландии выдал такое свиде­тельство, с помощью которого закрывалась информация о противостоя­нии терроризму Королевской полиции Ольстера, а также информация и документы, раскрывающие детали проведения разведывательных опера­ций. Второе свидетельство было выдано 5 мая 1994 г. с целью предотвра­щения раскрытия содержания отчетов Стокера и Сампсона по причинам, в частности, необходимости сохранения эффективности специальных подразделений и целостности проведения разведывательных операций.

 

150. Нет четких указаний на то, что первое свидетельство помешало соответствующим образом допросить свидетелей. Касаясь второго свиде­тельства, Европейский Суд напомнил, что начальник полиции, выступая против предоставления следствию отчетов Стокера и Сампсона, объявил, что все показания свидетелей и материалы по расследованию были предо­ставлены коронеру (см. выше § 58). В Высоком суде судья Николсон указал, что единственно нераскрытыми остались мнения, критические замечания, рекомендации и т.д. Нельзя с определенностью сказать, что сам судья Николсон имел возможность ознакомиться с упомянутыми от­четами, чтобы определить, содержалось ли в них что-либо, относившееся к разбирательству. Судья Николсон также отметил, что не было ничего, что могло бы помешать Торберну дать следствию показания по вопросам, имевшим отношение к упоминавшимся случаям смерти, но что он не мог использовать отчеты для того, чтобы выступить с "обзором" перед при­сяжными. Европейский Суд отметил, что если Торберн и предпринял попытку дать показания о содержании тех отчетов уже семь-восемь лет спустя после их составления, то вряд ли его память удерживала в точности детали. Также вполне возможно, что, в соответствии со свидетельст­вом PII, власти Соединенного Королевства могли выступить с возраже­ниями в связи с этим.

 

151. Европейский Суд не имеет возможности сделать выводы о том, содержали ли отчеты Стокера и Сэмпсона материалы, относившиеся к проблеме существования политики стрельбы на поражение. Есть основа­тельные признаки того, что в промежуточном докладе Стокера они были, — Королевская полиция Ольстера выступила с критикой попытки Стокера провести новое исследование обстоятельств стрельбы в дополне­ние к препятствиям, чинившимся отправлению правосудия. В своем за­явлении в Парламенте Генеральный атторней упомянул о Генеральном прокуроре, который вновь занялся изучением отчетов и доказательств, касавшихся и инцидентов с перестрелкой. В любом случае, в отчетах были материалы, связанные с доказательствами обструкции отправлению пра­восудия, которые выводили на более широкие проблемы, поднятые дан­ным делом. Европейский Суд пришел к выводу о том, что таким образом следствию помешали проверить, возможно, относившиеся к затронутым проблемам материалы и, значит, выполнить полезную функцию, заклю­чавшуюся в проведении эффективного расследования всех вопросов, воз­никших за время проведения уголовного процесса.

 

152. Наконец, Европейский Суд рассмотрел вопрос о длительности разбирательства. Расследование началось 4 июня 1984 г., по завершении уголовного разбирательства. Затем его проведение несколько раз откла­дывалось, в нем были перерывы:

 

с сентября 1984 года по ноябрь 1988 года в ожидании завершения независимого полицейского расследования Стокера и Сампсона;

 

с 17 ноября 1988 г. по 8 марта 1990 г., то есть примерно на пятнадцать месяцев, когда семья оспаривала приобщение к делу доказательств в виде письменных показаний сотрудников полиции;

 

с 20 июля 1990 г. по 6 февраля 1992 г., еще восемнадцать месяцев в ожидании решения по таким показаниям в связи с другим делом;

 

с 29 мая 1992 г. по 28 мая 1993 г., один год, в ожидании решения по ходатайству семьи в отношении отказа предоставить доступ к показаниям одного из свидетелей;

 

хотя 31 января 1994 г. расследование возобновилось, оно почти сразу же было отложено, когда началось рассмотрение спора между коронером и начальником полиции по вопросу о раскрытии содержания документов. Процедура судебной проверки была завершена 11 июля 1994 г., а несколь­ко месяцев спустя расследование было прекращено.

 

153. Европейский Суд отметил, что ряд отсрочек имел место по просьбе семьи заявителя. Они в основном были вызваны шагами, направленными на то, чтобы в юридическом порядке оспорить процедурные аспекты проводившегося разбирательства, которые, как они считали, были крайне важ­ными с точки зрения их участия, например это касалось вопроса о доступе к материалам дела. Следовательно, это факт, что семья заявителя в значи­тельно мере повлияла на отсрочки и задержки, такое положение сложилось до некоторой степени и по причине тех трудностей, с которыми столкнулись родственники при участии в процедуре разбирательства (см. выше § 148 в отношении нераскрытия показаний свидетелей). Нельзя рассматривать как необоснованное то, что заявитель прибегнул к использованию средств пра­вовой защиты, имевшихся в его распоряжении для того, чтобы оспорить эти аспекты процедуры разбирательства.

 

154. Длительный перерыв уже имел место после принятия коронером решения дождаться результатов независимого полицейского расследования. Возможно, это оправданный шаг, поскольку разбирательство давало возмож­ность провести эффективное расследование всех вопросов, оставшихся после уголовного процесса. Европейский Суд сделал ранее вывод о том, что темпы и прозрачность всей процедуры были недостаточными. Когда разбиратель­ство закончилось публичным заявлением в Парламенте в январе 1988 года, его не планировалось возобновлять до 14 ноября 1988 г., то есть с момента известных событий в течение почти шести лет. Безуспешная попытка коро­нера заполучить документы, которые, как он полагал, относились к рассле­дованию, объясняет имевший место перерыв с сентября 1993 года по май 1994 года. К тому времени, когда коронер 8 сентября 1994 г. прекратил рас­следование, было рассмотрено немного доказательств и материалов.

 

155. При таком положении нельзя сказать, чтобы расследование прово­дилось при высоких темпах и должным образом продвигалось вперед (см., mutatis mutandis, относящееся к требованиям о сроках согласно пункту 1 Статьи 6 Конвенции Постановление Европейского Суда по делу "Скопеллити против Италии" (Scopelliti v. Italy) от 23 ноября 1993 г., Series A, № 278, р. 9, § 25). Длительные и частые перерывы и отсрочки заставляют задаться вопросом, была ли в тот момент система расследования, с точки зрения своей структуры, способной обеспечить и нужные темпы, и эффективный доступ к правосудию семье погибшего, а также необходимые материалы, чтобы коронер мог исследовать стоявшие перед ним вопросы.

 

(vi) Гражданское разбирательство

 

156. Как указывалось выше (см. § 118), гражданское разбирательство должно представлять собой судебное заседание по установлению фактов с должными в таких случаях гарантиями и возможностью сделать выводы относительно незаконности при возможности выплаты компенсации. Вместе с тем это является процедурой, которая осуществляется по ини­циативе заявителя, а не властей и которая не призвана установить и определить наказание для предполагаемого исполнителя. Будучи таковой, данная процедура не может приниматься в расчет при оценке соответст­вия действия государства его процессуальным обязательствам по Статье 2 Конвенции.

 

(vii) Выводы

 

157. Европейский Суд пришел к выводу о том, что процессуальные шаги с целью расследования применения силы со смертельным исходом сотрудниками полиции, как было продемонстрировано в ходе рассмотре­ния данного дела, указывают на следующие недостатки:

 

отсутствовала независимость сотрудников полиции, проводивших рас­следование обстоятельств происшедшего, по отношению к тем сотрудни­кам, которые оказались причастными к данному инциденту;

 

отсутствовали контроль со стороны общественности и осведомлен­ность семьи жертвы в отношении независимого полицейского расследо­вания данного инцидента, в том числе отсутствовали обоснования реше­ния Генерального прокурора не возбуждать уголовного преследования в отношении какого-либо сотрудника полиции на этом этапе за извращение или попытку извратить суть идеи отправления правосудия;

 

расследование не позволило вынести вердикт или сделать выводы, которые могли бы сыграть эффективную роль в обеспечении уголовного преследования в отношении любого уголовного деяния, которое в свою очередь могло быть выявлено;

 

нераскрытие содержания показаний свидетелей до их появления на слушаниях ограничивало возможности участия семьи заявителя в разби­рательстве и способствовало затягиванию разбирательства;

 

свидетельство РП оказало воздействие, которое выразилось в том, что мешало следствию рассматривать вопросы, имевшие отношение к наибо­лее важным моментам данного дела;

 

от сотрудников полиции, которые застрелили Джервеза МакКерра, не могли потребовать явки на разбирательство в качестве свидетелей;

 

независимое полицейское расследование не проводилось должными темпами;

 

расследование не началось тотчас же и не проводилось в разумные сроки при должных темпах.

 

158. Отсутствие независимости проводившегося Королевской поли­цией расследования и недостаточная прозрачность имевшего место позд­нее расследования предполагаемой обструкции со стороны полиции в ходе разбирательства могут рассматриваться как основа проблем, возник­ших в ходе осуществлявшихся впоследствии процедур. Национальные суды указывали, что расследование не есть подходящая процедура для того, чтобы в рамках рассмотрения данного дела затрагивать более широ­кие проблемы. Но другой открытой и доступной процедуры для выправ­ления недостатков на тот момент, однако, не было.

 

159. Европейский Суд не призван детально определять, какие процес­суальные действия следует предпринимать властям для обеспечения не­обходимого рассмотрения обстоятельств убийства, совершенного пред­ставителями государственных органов. Хотя упоминалось, например, о шотландской модели расследований, проводимых судьей уголовной юрисдикции, нет оснований полагать, что такая модель может быть един­ственно пригодной методикой. Одновременно нельзя утверждать, что должна существовать одна-единственная процедура обеспечения всех тре­бований. Когда задачи, связанные с установлением фактов, уголовным расследованием и преследованием, выполняются или когда их выполне­ние доверено различным органам, как это есть в Северной Ирландии, то, как считал Европейский Суд, требования Статьи 2 Конвенции, тем не менее, могут быть соблюдены, если одновременно при попытке принимать во внимание другие законные интересы, такие, как национальные инте­ресы или защита имеющих отношение к следствию материалов, эти по­ложения предусматривают необходимые гарантии в доступной и эффек­тивной форме. В нынешнем случае задействованные процедуры такого равновесия не достигли.

 

160. Европейский Суд отметил, что недостатки в отношении прозрач­ности и эффективности, отмечавшиеся выше, вступают в противоречие с целью, обозначенной национальными судами и состоящей в том, чтобы развеять подозрения и опровергнуть слухи. Выдерживаемые должным об­разом процедуры по обеспечению подотчетности представителей государ­ства крайне необходимы для сохранения доверия общественности и ней­трализации той законной озабоченности, которая может возникнуть в результате применения силы со смертельным исходом. Отсутствие таких процедур только подольет масла в огонь опасений по поводу злонамерен­ности, как об этом, в частности, свидетельствуют материалы, представ­ленные заявителем в отношении предполагаемой политики стрельбы на поражение.

 

161. Европейский Суд пришел к выводу, что имело место несоответ­ствие процедурным обязательствам, вытекающим из Статьи 2 Конвенции, и что в этом отношении данное положение было нарушено.

 

П. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 14 КОНВЕНЦИИ

 

162. Заявитель ссылался на Статью 14 Конвенции, в которой предус­матривается:

 

"Пользование правами и свободами, признанными и настоящей Конвен­ции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежнос­ти к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

 

163. Заявитель утверждал, что обстоятельства убийства его отца ука­зывают на дискриминацию. Он высказывал предположение, что в период с 1969 года по март 1994 года представителями сил безопасности были убиты 357 человек, причем подавляющее большинство из них были мо­лодыми людьми из католической или националистической общины. Если сравнить эти данные с количеством убитых из числа членов протестант­ской общины и принять во внимание тот факт, что имело место относи­тельно небольшое число случаев уголовного преследования (31) и всего несколько приговоров о тюремном заключении (четыре случая на день подачи им жалобы), то это говорит о том, что использовался дискрими­национный подход к вопросу о применении силы со смертельным исхо­дом и что была в недостаточной мере обеспечена защита определенной части общины по причине национального происхождения или принад­лежности к национальному меньшинству.

 

164. Власти Соединенного Королевства в ответ заявляли, что нет до­казательств того, что любая из смертей, имевших место в Северной Ир­ландии, была похожа на другую или что им стало известно о разнице в обращении. Голой статистики (точной уверенности в ней нет) недоста­точно для широких обвинений в дискриминации по отношению к като­ликам или националистам.

 

165. Когда мероприятия или меры общего характера оказывают несо­размерно предубежденное воздействие на какую-то определенную группу населения, не исключено, что это может рассматриваться как действие дискриминационного характера вопреки тому, что оно не специально на­целено или направлено на данную группу. Вместе с тем, хотя с точки зрения статистики есть признаки того, что большинство людей, застре­ленных представителями сил безопасности, относились к католическому или национальному меньшинству, Европейский Суд не считал, что ста­тистика сама по себе может свидетельствовать об определенной практике, которая может квалифицироваться как дискриминационная по смыслу Статьи 14 Конвенции. У Европейского Суда нет доказательств, которые давали бы ему право сделать вывод о том, что любое из упомянутых убийств, за исключением тех четырех случаев, по которым вынесены об­винительные приговоры, было связано с незаконным и чрезмерным при­менением силы представителями служб безопасности.

 

166. Европейский Суд пришел к выводу о том, что нарушение Статьи 14 Конвенции места не имело.

 

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

 

167. Заявитель жаловался на то, что не имел эффективных средств правовой защиты в отношении своих претензий, ссылаясь на Статью 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

 

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в госу­дарственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, дей­ствовавшими в официальном качестве".

 

168. Заявитель ссылался на свои заявления относительно процедурных аспектов Статьи 2 Конвенции, утверждая, что в дополнение к требованию о выплате в надлежащих случаях компенсации в Статье 13 Конвенции содержится требование о проведении тщательного и эффективного рас­следования, способного привести к установлению и наказанию лиц, ко­торые должны нести ответственность, а также об эффективном доступе заявителя к следственной процедуре.

 

169. Власти Соединенного Королевства указывали, что поданные в соответствии со Статьей 13 Конвенции жалобы были либо преждевремен­ными, либо необоснованными. Они утверждали, что в своей совокупнос­ти имевшиеся в распоряжении процедуры, которые включали в себя за­планированное гражданское разбирательство и расследование, обеспечи­вали эффективные средства правовой защиты.

 

170. Практикуемое Европейским Судом прецедентное право указывает на то, что Статья 13 Конвенции гарантирует доступность на национальном уровне средств правовой защиты в обеспечение сути оговоренных в Конвен­ции прав и свобод, в какой бы форме им ни случилось быть обеспеченными в соответствии с внутренним правовым порядком. Нацеленность действия Статьи 13 Конвенции состоит, таким образом, в требовании предоставления внутренних средств правовой защиты, чтобы в свою очередь разобраться с сутью "доказуемой жалобы" согласно Конвенции и вынести решение о со­ответствующем удовлетворении, хотя Договаривающиеся Стороны пользу­ются правом усмотрения в том, что касается способов, которыми они обес­печивают выполнение возложенных на них по Конвенции обязательств со­гласно данному положению. Сфера действия этого обязательства по Статье 13 Конвенции может быть разной — в зависимости от характера жалобы заявителя согласно Конвенции. Тем не менее, средство правовой защиты, требование о котором содержится в Статье 13 Конвенции, должно быть эффективным на практике, равно как и в правовом отношении (см. Поста­новление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Tur­key) от 18 декабря 1996 г., Reports 1996-IV[3], р. 2286, § 95; Постановление Европейского Суда по делу "Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey) от 25 сентября 1997 г., Reports 1997-VI, pp. 1895—1896, § 103; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции", § 106).

 

171. В отношении случаев применения силы со смертельным исходом или смерти при подозрительных обстоятельствах Европейский Суд также отметил, что вместе с основополагающим значением права на защиту жизни Статья 13 Конвенции требует, в дополнение к выплате компенсации в не­обходимых случаях, проведения тщательного и эффективного расследова­ния, способного привести к установлению и наказанию лиц, виновных в лишении жизни, обеспечивающего эффективный доступ заявителя к этой процедуре (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции", § 107). По ряду дел был сделан вывод относи­тельно того, что имело место нарушение Статьи 13 Конвенции, поскольку не проводилось эффективное уголовное расследование; при этом отмеча­лось, что требования Статьи 13 Конвенции трактуются шире, чем обязатель­ство по проведению расследования, налагаемое Статьей 2 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эрги про­тив Турции", § 98; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Салман против Турции", § 123).

 

172. Нужно отметить, что эти дела явились следствием обстановки, ха­рактерной для юго-востока Турции, где заявители находятся в уязвимом положении из-за продолжавшегося конфликта между силами безопасности и членами Курдской рабочей партии и где наиболее доступные для заявите­лей средства получения удовлетворения заключаются в возможности обра­титься к прокурору, в обязанности которого входит проведение расследова­ний предполагаемых убийств. В рамках принятой в Турции системы заяви­тель имеет возможность участвовать в любом уголовном разбирательстве в качестве лица, добровольно выступающего в ходе процесса, и обратиться за компенсацией по завершении уголовного преследования с успешным исхо­дом. Функция прокурора, связанная с установлением фактов, зачастую имеет существенное значение в таком контексте в отношении попытки возбудить гражданское разбирательство. В тех делах, следовательно, с точки зрения бывшей Статьи 26 Конвенции (ныне пункт 1 Статьи 35 Конвенции), было достаточно, если заявитель, выступающий с жалобой относительно незакон­ного убийства, обращался по этому вопросу к прокурору. Соответственно, имела место тесная процессуальная и практическая связь между уголовным расследованием и средствами правовой защиты, которыми заявитель распо­лагал в рамках такой системы в целом.

 

173. Правовая система, существующая в Северной Ирландии, иная, и применение Статьи 13 Конвенции в отношении фактических обстоя­тельств любого дела, подпадающего под нее, требует принятия этого во внимание. Заявитель, который обжаловал незаконное применение силы военнослужащими или сотрудниками полиции в Соединенном Королев­стве должен, и это общее правило, исчерпать внутренние средства право­вой защиты, доступные ему или ей, через возбуждение гражданского раз­бирательства, с помощью которого суды рассмотрят имеющиеся факты, установят ответственность и в случае необходимости вынесут решение о предоставлении компенсации. Такие гражданские разбирательства про­водятся совершенно независимо от уголовных расследований, и их эф­фективность, и это было продемонстрировано, не зависит, собственно, от проведения уголовного расследования или преследования (см. Решение Европейского Суда по делу "Карахер против Соединенного Королевства" (Caraher v. United Kingdom) от 11 января 2000 г., жалоба № 24520/94).

 

174. В настоящем деле заявитель подал гражданский иск, ожидается разбирательство. Европейский Суд не выявил фактов, которые помешали бы проведению этого разбирательства для получения удовлетворения, о котором шла речь выше, в отношении превышающего меру применения силы (см. выше § 118).

 

175. Что касается жалоб заявителя в отношении расследования обсто­ятельств смерти, которое проводили власти, то они были рассмотрены выше в рамках изучения процедурных аспектов Статьи 2 Конвенции (см. выше §§ 122—161). Европейский Суд пришел к выводу о том, что в связи с нынешним делом каких-то отдельных вопросов не возникло.

 

176. Европейский Суд сделал заключение о том, что нарушение Статьи 13 Конвенции отсутствует.

 

IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

 

177. Статьей 41 Конвенции предусматривается:

 

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Про­токолов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого на­рушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компен­сацию потерпевшей стороне".

 

А. Ущерб

 

178. Заявитель настаивал на том, что он имеет право на компенсацию ущерба в отношении незаконного лишения жизни его отца, Джервеза МакКерра.

 

179. Власти Соединенного Королевства выступили против любого воз­мещения ущерба как неуместного в данном случае.

 

180. Европейский Суд напомнил, что в Постановлении по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" (упоминавшемся выше, § 219) он установил существенное нарушение Статьи 2 Конвенции, в частности, не было доказано, что убийство трех подозреваемых из числа членов ИРА представляло собой применение силы, которое было не более чем абсолютно необходимым для защиты людей от незаконного насилия. Вместе с тем Европейский Суд счел неоправданным предоставление ком­пенсации заявителям, выступавшим в качестве личных представителей погибших, когда зашла речь о выплатах за материальный и моральный ущерб "с учетом того факта, что три подозреваемых террориста, которые были убиты, имели намерение заложить бомбу в Гибралтаре".

 

181. В отличие от дела "МакКанн и другие против Соединенного Королевства", в данном деле Европейский Суд не сделал вывода о закон­ности или соразмерности применения силы со смертельным исходом, в результате чего был убит Джервез МакКерр, или о фактических обстоя­тельствах, в том числе деятельности погибшего, которая привела к его убийству, то есть вопросах, которые будут рассматриваться в ходе граж­данского разбирательства. Соответственно, в этом отношении речь не идет о выплате компенсации. Вместе с тем Европейский Суд пришел к заключению о том, что национальные власти не выполнили своего обя­зательства в отношении проведения безотлагательного и эффективного расследования обстоятельств смерти. Заявитель, таким образом, перенес страдания, вызванные его душевным состоянием, тревогой и пережива­ниями. По мнению Европейского Суда, заявитель понес некоторый мо­ральный вред, который в недостаточной мере компенсирован выводом, в результате, о нарушении Конвенции.

 

182. Исходя из принципа справедливости, Европейский Суд присудил ему 10 000 фунтов стерлингов.

 

В. Судебные расходы и издержки

 

183. Заявитель претендовал на выплату ему в общей сложности 36 437, 50 фунта стерлингов. Эта сумма включала 17 625 фунтов стерлингов стар­шему адвокату (плюс НДС), 10 000 фунтов стерлингов — младшему адво­кату и 8812,50 фунта стерлингов (плюс НДС) — гонорары солиситорам.

 

184. Власти Соединенного Королевства утверждали, что эти требова­ния чрезмерны, отмечая, что поднятые в связи с данным делом вопросы в значительной мере схожи с другими делами, рассматривавшимися в то же время, и выступили с предложением о том, что сумма в 15 000 фунтов стерлингов будет достаточной.

 

185. Европейский Суд напомнил, что рассмотрение данного дела по­требовало представления в несколько приемов письменных документов и проведения устных слушаний, и его можно расценивать как сложное с правовой и фактической точек зрения. Тем не менее, Европейский Суд счел гонорары завышенными, если сравнивать их с гонорарами по другим делам из Соединенного Королевства, а потому не уверен, что они разумны и уместны по своим размерам. Исходя из принципа справедливости, Ев­ропейский Суд присудил сумму в размере 25 000 фунтов стерлингов плюс налог на добавленную стоимость, который может быть назначен к выпла­те. Европейский Суд принял во внимание суммы, полученные заявителем в виде оказания правовой помощи Советом Европы.

 

С. Процентная ставка при просрочке платежей

 

186. Согласно информации, полученной Европейским Судом, годовая процентная ставка, применяемая в Соединенном Королевстве на день принятия настоящего Постановления, составляет 7,5 процента.

 

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

 

1) постановил, что имело место нарушение Статьи 2 Конвенции, свя­занное с упущениями в процедуре расследования в отношении обстоя­тельств смерти Джервеза МакКерра;

 

2) постановил, что нарушение Статьи 14 Конвенции места не имело;

 

3) постановил, что нарушение Статьи 13 Конвенции места не имело;

 

4) постановил:

 

(a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в трехме­сячный период со дня, когда данное Постановление станет окончатель­ным в соответствии с пунктом 2 Статьи 44 Конвенции, следующие суммы плюс налог на добавленную стоимость, который может быть назначен к выплате:

 

(i) 10 000 (десять тысяч) фунтов стерлингов за моральный вред;

 

(ii) 25 000 (двадцать пять тысяч) фунтов стерлингов за расходы и из­держки;

 

(b) что простая учетная ставка из расчета 7,5 процента годовых должна быть выплачена за период со дня истечения вышеупомянутых трех меся­цев по день расчета;

 

5) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компен­сации.

 

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 4 мая 2001 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

 

С. ДОЛЛЕ                                                                        Ж.-П. КОСТА

Секретарь Секции Суда                                                  Председатель Палаты

 

 

Перевод с английского Д. Юзвикова

 

содержание