ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

КАЛЬВЕЛЛИ (CALVELLI) И ЧИЛЬО (CIGLIO) ПРОТИВ ИТАЛИИ

ЖАЛОБА № 32967/96

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

17 января 2002 г.

СТРАСБУРГ

По делу "Кальвелли и Чильо против Италии" Европейский Суд по правам человека, заседая Большой Палатой в составе:

Л. Вильдхабера, Председателя,

Х.Л. Розакиса,

Г. Ресса, Ж.-П. Коста,

Б. Конфорти, Дж. Бонелло,

Э. Пальм,

Р. Тюрмена,

В. Стражнички,

П. Лоренсена,

В. Фюрмана,

М. Фишбаха,

В. Буткевича,

Б. Цупанчича,

Н. Ваич,

Дж. Хедигана,

Э. Левитса, судей,

а также при участии П.Дж. Махони, Секретаря-Канцлера Суда,

заседая за закрытыми дверями 26 сентября 2001 г. и 28 ноября 2001 г., вынес 28 ноября 2001 г. следующее Постановление:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой (№ 32967/96), поданной 29 декабря 1995 г. в Европейскую Комиссию по правам человека против Итальянской Республики двумя гражданами Италии, Пьетро Кальвелли (Pietro Calvelli) и Соней Чильо (Sonia Ciglio) (далее — заявители) в соответствии с бывшей Статьей 25 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

2. Интересы заявителей в Европейском Суде представляли К. Лорелли (Q. Lorelli), а впоследствии Ф. Перна (F. Регпа), адвокаты, практикующие в г. Козенца (Cosenza) (Италия). Власти Италии были представлены своим Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека У. Леанзой (U. Leanza), начальником Отдела дипломатических споров, Министерство иностранных дел Италии, и его заместителем В. Эспозито (V. Esposito), заместителем Уполномоченного Италии при Европейском Суде по правам человека. Заявители, которые во время производства по жалобе в Комиссии были обозначены инициалами П. К. и С. Ч. (Р. К., S. С.), позже выразили свое согласие на раскрытие своих имен.

3. Заявители утверждали о нарушении Статьи 2 и пункта 1 Статьи 6 Конвенции на том основании, что по причине процедурных задержек возникло временное препятствие, сделавшее невозможным обвинение врача, ответственного за принятие родов у жены первого заявителя, ребенок которой умер вскоре после рождения.

4. Жалоба была передана в Европейский Суд по правам человека 1 ноября 1998 г., после вступления в силу Протокола № 11 к Европейской Конвенции (пункт 2 Статьи 5 Протокола № 11 к Конвенции).

5. Жалоба была направлена на рассмотрение Второй секции Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента). В рамках данной Секции была образована Палата, как это указано в пункте 1 Правила 26 Регламента, которая рассматривала данное дело (пункт 1 Статьи 27 Конвенции).

6. Решением от 6 апреля 2000 г. Палата объявила данную жалобу приемлемой. Позднее, 10 июля 2001 г., Палата уступила юрисдикцию в пользу Большой Палаты, ни одна из сторон не возражала против данной уступки (Статья 30 Конвенции и Правило 72 Регламента).

7. Состав Большой Палаты был определен в соответствии с положениями пунктов 2 и 3 Статьи 27 Конвенции и Правилом 24 Регламента.

8. Заявители и власти Италии подали письменные замечания по существу дела (пункт 1 Правила 59 Регламента). После проведения консультаций со сторонами в деле Большая Палата решила, что слушание по существу данного дела не требуется (пункт 2 Правила 59 Регламента).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

А. Расследование и уголовное производство

9. Сразу же после родов в одной из частных клиник под названием "Ла Мадоннина" (La Madonnina) в Козенце ребенок заявителей был передан в отделение интенсивной терапии больницы Козенцы в состоянии серьезного респираторного и неврологического постасфиксиального синдрома, вызванного положением, в котором он находился во время родов. Ребенок скончался 9 февраля 1987 г., через два дня после рождения.

10.10 февраля 1987 г. заявители подали жалобу. Прокуратура Козенцы начала расследование в тот же день.

11.12 февраля 1987 г. С. Чильо была допрошена в качестве свидетеля. Была названа группа из трех свидетелей-экспертов.

12. Так как в производстве по делу ничего не происходило, заявители сделали несколько прошений, а именно 16 октября 1987 г., 12 апреля и 30 июня 1988 г. об ускорении расследования. 16 ноября 1988 г. прокуратура сама запросила свидетелей-экспертов подать свой доклад.

13. 19 июня 1989 г. заявители были проинформированы о том, что на запрос прокуратуры судья, ведущий расследование, уведомил Е. Ц. (Е. С.) — врача, ответственного за роды, а также совладельца клиники — о выдвижении против него обвинения.

14. Позднее запланированный на 18 июля 1989 г. допрос некоторых свидетелей не состоялся, поскольку судья, разбиравший данное дело, был в отпуске.

15. Тем временем 7 июля 1989 г. заявители вступили в дело как гражданские стороны.

16. 19 января 1990 г. сторона-обвинитель ходатайствовала о сдаче данного дела в архив без дальнейшего рассмотрения. Данное ходатайство было отклонено 24 мая 1990 г.

17. 3 октября 1990 г. судья, ведущий следование, проинструктировал прокуратуру о проведении дальнейших расследований по данному делу. В результате 29 ноября 1990 г. заместитель прокурора распорядился о проведении судебного исследования. Результаты данного исследования были получены 5 января 1991 г.

18. 12 июня 1991 г. Е.Ц. предстал перед Судом по уголовным делам по обвинению в непредумышленном убийстве, а заявители обновили свое ходатайство о присоединении к судебному разбирательству в качестве гражданских сторон.

19. Первое слушание было назначено на 2 июля 1992 г., но его пришлось отложить по причине забастовки адвокатов. Следующее слушание было назначено на 15 октября 1992 г., но оно также было отложено из-за задержки во вручении обвиняемому повестки о явке в суд.

20. Новое слушание было назначено на 15 января 1993 г. В отношении этого слушания было сделано распоряжение о рассмотрении дела in absentia обвиняемого. Однако рассмотрение дела не началось и до 19 марта 1993 г., так как обвиняемый тем временем менял адвокатов. Слушание, запланированное на 29 апреля 1993 г., было отложено до 3 июня 1993 г. по той причине, что состав суда отличался от того, которому данное дело было передано. После этого рассмотрение дела продолжилось слушаниями 27 мая, 10 и 17 июня 1993 г. (последнее слушание было отложено, так как одного из свидетелей-экспертов, назначенных судом, пришлось заменить). Слушание, назначенное на 15 июля 1993 г., было перенесено на 16 сентября 1993 г., снова из-за отсутствия прежнего состава суда, которому данное дело было передано на рассмотрение. Слушания имели место также 14 и 26 октября 1993 г., распоряжение о рассмотрении дела in absentia обвиняемого было отозвано, но слушание пришлось отложить из-за неявки свидетелей-экспертов без уважительной причины (им было приказано уплатить штраф и явиться на следующее слушание, назначенное на 14 декабря 1993 г.). Заключительное слушание имело место 17 декабря 1993 г. Обвиняемый, посещавший слушания 26 октября и 14 декабря 1993 г, на данном слушании дела отсутствовал.

21. На слушаниях 17 декабря Суд по уголовным делам Козенцы признал обвиняемого виновным in absentia в непреднамеренном убийстве. 19 февраля 1994 г. постановление суда было передано в канцелярию. Суд по уголовным делам приговорил обвиняемого к одному году тюремного заключения и приказал оплатить расходы гражданских сторон вместе с компенсацией, которую надлежало определить позднее.

22. Прежде всего Суд по уголовным делам постановил, что обвиняемый знал о том, что роды должны были быть повышенной опасности, так как мать ребенка была диабетиком класса А и ранее у нее уже были роды, которые тоже были затруднены из-за размеров плода. Присущий подобным родам риск, который свидетели-эксперты, назначенные судом, назвали легко предсказуемым, означал, что должны были быть приняты меры предосторожности и что лечащий врач должен был присутствовать при родах. Суд по уголовным делам установил, что Е.Ц., с кем первый заявитель консультировался во время беременности жены, не принял мер предосторожности, таких, как внешний осмотр матери, с целью определения, не был ли плод слишком большим для естественных родов. Кроме того, он сам отсутствовал во время родов. Когда возникло затруднение, медсестрам понадобилось шесть или семь минут для того, чтобы найти Е. Ц., который в это самое время осматривал пациентов в другой части больницы. Данная временная задержка, перед тем как врач Е.Ц. смог произвести необходимые манипуляции для извлечения плода, значительно снизила шансы ребенка на выживание.

23. Тем не менее, Суд по уголовным делам временно отложил меру наказания и распорядился о том, чтобы осуждение не было указано в досье Е.Ц. К тому же, суд отклонил ходатайство гражданских сторон о предварительном присуждении компенсации.

24. 17 марта 1994 г. Е.Ц. подал на апелляцию в Апелляционный суд г. Катандзаро (Catanzaro).

25. В постановлении от 3 августа 1994 г., вынесенном in absentia и поданном в канцелярию 17 августа 1994 г., Апелляционный суд объявил жалобу неприемлемой. Отмечая, что Е.Ц. был осужден in absentia судом первой инстанции, Апелляционный суд постановил, что Е.Ц. не предоставил своему адвокату полномочия на действия, требуемые в соответствии с правилами, применимыми в данных делах. Суд отдал ему распоряжение на возмещение расходов гражданских сторон, вызванных производством по делу.

26. 7 октября 1994 г. Е.Ц. обратился в Кассационный суд. В постановлении от 22 декабря 1994 г., которое было передано в канцелярию суда 23 января 1995 г., Кассационный суд отменил постановление Апелляционного суда Катандзаро, которому он вернул дело на пересмотр. Кассационный суд постановил, что Апелляционный суд совершил ошибку при обращении с Е.Ц. как отсутствующим на слушаниях, поскольку он присутствовал в начале судебного разбирательства и, соответственно, должен считаться покинувшим суд во время заседания, а не как подлежащий суду in absentia,

27. В постановлении от 3 июля 1995 г., переданном в канцелярию суда 10 июля 1995 г., Апелляционный суд Катандзаро установил, что уголовное преследование за совершенное правонарушение было погашено давностью.

28. Поступая таким образом, суд отметил, что срок давности правонарушения, за которое обвиняется Е.Ц., истек 9 августа 1994 г., то есть даже до того, как Кассационный суд вынес свое постановление.

В. Гражданский иск

29. Вслед за осуждением Е. Ц. Судом по уголовным делам Козенцы 19 февраля 1994 г. (см. выше §§ 21 и 22) заявители вручили Е.Ц. повестку с требованием явиться в суд по гражданским делам этого города.

30. Однако 27 апреля 1995 г. заявители заключили соглашение со страховой компанией доктора и клиники, согласно которому страховая компания должна была уплатить 95 000 000 итальянских лир за любой понесенный заявителями ущерб. Из этой суммы 15 000 000 итальянских лир были определены как компенсация за особый ущерб, понесенный С. Чильо. В это время уголовное производство находилось в Апелляционном суде Катандзаро после постановления Кассационного суда от 22 декабря 1994 г. (см. выше § 26).

31. Впоследствии, так как стороны не пришли на слушания 16 ноября 1995 г., дело было вычеркнуто из списка дел, подлежащих рассмотрению судом по гражданским делам. На данном этапе уголовное производство уже завершилось, постановление Апелляционного суда о том, что срок уголовного преследования за правонарушение истек за давностью, 17 октября 1995 г. стало окончательным.

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

32. Статья 112 Конституции Итальянской Республики гласит:

"Прокуратура обязана осуществлять уголовное преследование"[1].

33. Статья 589 Уголовного кодекса Италии излагает следующую санкцию за непредумышленное убийство: тюремное заключение сроком от шести месяцев до пяти лет.

34. Более того, подпункт 4 пункта 1 статьи 157 Уголовного кодекса Италии гласит, что срок исковой давности за непредумышленное убийство составляет пять лет. Этот срок может быть увеличен на половину, как результат возникающих промежуточных вопросов, но ни в коем случае не может превышать семи с половиной лет с момента совершения правонарушения.

35. В заключение, статья 120 Уголовно-процессуального кодекса гласит:

"В делах, в которых публикация решения по существу может способствовать возмещению ущерба, суд может, по заявлению заинтересованной стороны, приказать стороне, проигравшей дело, опубликовать за свой счет решение в одной или более газет, определенных судом.

Если решение не было опубликовано в пределах установленного судом срока, заинтересованная сторона может принять меры по публикации данного решения и сохранить право на возмещение проигравшей стороной понесенных расходов".

III. СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ РЕЗОЛЮЦИИ № (75)24 КОМИТЕТА МИНИСТРОВ СОВЕТА ЕВРОПЫ О НАКАЗАНИИ ЗА НЕПРЕДУМЫШЛЕННОЕ УБИЙСТВО И СЛУЧАЙНОЕ ПРИЧИНЕНИЕ ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ НА ДОРОГЕ

36. В вышеуказанной Резолюции, принятой 18 сентября 1975 г., Комитет Министров Совета Европы рекомендовал, чтобы во внутренних правовых нормах и практике власти государств — членов Совета Европы руководствовались следующими принципами:

"1. Уголовное разбирательство не должно возбуждаться или, соответственно, санкции не должны накладываться за непредумышленное убийство или случайное причинение телесного вреда, которые являются следствием незначительного нарушения правил дорожного движения, то есть такое нарушение правил водителем, которое не было таковым, что совершившее его лицо должно было осознавать опасность, которой оно подвергает себя и остальных;

2. Это же должно применяться к допущенным непростительным упущениям в отношении лица, которое вызвало непредумышленную смерть человека или случайное причинение телесного вреда, если он или близкий ему человек получили настолько серьезные повреждения, что санкция была бы бессмысленной, если не бесчеловечной;

3. Применение вышеуказанных рекомендаций никоим образом не должно препятствовать осуществлению прав потерпевших от нарушения на получение компенсации".

ПРАВО

I. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ВОЗРАЖЕНИЯ ВЛАСТЕЙ ИТАЛИИ

37. Власти Италии утверждали, что жалоба была неприемлемой, так как заявители не выступали в качестве "жертв". Также власти Италии утверждали, что сутью жалобы заявителей являлась не задержка в вынесении постановления по гражданским аспектам дела, а лишь тот факт, что врач, ответственный за смерть их ребенка, не понес наказания. Соответственно, в целях Статьи 2 Конвенции, в частности, заявители не являлись "жертвами", так как Европейская Конвенция не признает права на возбуждение уголовного дела против третьей стороны. Не были они и "жертвами", чтобы жаловаться по Статье 6 Конвенции, поскольку их жалоба не касалась длительности гражданского разбирательства дела, единственного, к которому можно применить Статью 6 Конвенции.

38. В отношении возражения по жалобе, сделанной по Статье 2 Конвенции, Европейский Суд считал, что вопрос о том, требует ли данное положение наложения уголовных взысканий за смерти, вызванные медицинской халатностью, и выполнено ли данное требование, если обвинение за правонарушение становится погашенным давностью, зависит от структуры Статьи 2 Конвенции и, таким образом, должен быть рассмотрен вместе с конкретными обстоятельствами дела.

39. В той степени, в какой предварительные возражения властей Италии относятся к жалобе, поданной в соответствии со Статьей 6 Конвенции, Европейский Суд считал, что вопрос о том, касается ли жалоба всех разбирательств после присоединения заявителей в качестве гражданских сторон или только их уголовной части, также является предметом для рассмотрения по существу.

40. Таким образом, предварительные возражения властей Италии должны быть присоединены к существу.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 2 КОНВЕНЦИИ

41. Заявители жаловались прежде всего на нарушение Статьи 2 Конвенции на том основании, что из-за процедурных задержек возникло временное препятствие, сделавшее невозможным обвинение врача, ответственного за принятие родов у жены первого заявителя, ребенок которой умер вскоре после рождения.

42. Пункт 1 Статьи 2 Конвенции гласит:

"Право каждого лица на жизнь охраняется законом...".

А. Заявления сторон

(a) Заявители

43. Заявители утверждали, что решение о наказании за убийство, погашенное давностью в результате неисправной работы и задержек в правовой системе, не может быть совместимо со Статьей 2 Конвенции. Если бы не тот факт, что разбирательство только в суде первой инстанции заняло семь лет (включая четырехгодичное расследование, по которому власти Италии не дали никакого объяснения), обвинение за правонарушение не было бы погашено давностью. При этих обстоятельствах власти осложнили свою вину, отказавшись привлечь к ответственности преступника за серьезное правонарушение. Более общо заявители утверждали, что срок исковой давности по уголовному преследованию в любом случае сам по себе противоречит требованиям Статьи 2 Конвенции. Соответственно, присужденная заявителям компенсация за убытки во время гражданского разбирательства не может компенсировать им того факта, что уголовное разбирательство было погашено давностью.

(b) Власти Италии

44. В отношении существа дела власти государства-ответчика утверждали, что погашение давностью не мешало заявителям получить распоряжение о выплате компенсации заявителям нанесенного ущерба за счет Е.Ц. В любом случае, Статья 2 Конвенции не может рассматриваться как налагающая на государство обязательство наказания за преступления, связанные с непредумышленным убийством, в судах по уголовным делам, так как внутреннее законодательство уже наложило гражданское и административное взыскание. В связи с этим власти Италии заявили, что уголовное наказание было extrema ratio и, поскольку оно таковое, то является уместной формой наказания только для очень серьезного посягательства на право на жизнь или личной неприкосновенности (такой, как умышленное убийство), то же не применяется к смягченным формам ответственности, таким, как непредумышленное убийство, убийство вследствие халатности или несчастного случая. В связи с этим власти Италии сослались на Резолюцию Комитета Министров Совета Европы № (75)24 и Рекомендацию для государств — членов Совета Европы, в дорожно-транспортной сфере тем не менее ограничить, насколько возможно, обращение к уголовному производству за незначительные правонарушения и избежать производства, которое может привести к нецелесообразным или бесчеловечным санкциям. Соответственно, власти Италии утверждали, что защита человеческой жизни не требует систематического назначения наказания и что решение не прибегать к наказанию не обязательно нарушает установленные обязательства по Статье 2 Конвенции. Наоборот, обращение к уголовному производству может даже в некоторых случаях подтвердить беспомощность этого или приводить к обратным результатам, когда дело доходит до сдерживания. Более того, по заявлению властей Италии, тот факт, что упоминавшаяся выше Резолюция Комитета Министров Совета Европы утверждает право жертвы на компенсацию, которому ни при каких обстоятельствах не должен наноситься ущерб, предполагает, что разрешено заменить гражданскую ответственность уголовной.

45. Таким образом, власти Италии утверждали, что единожды было принято, что государства — члены Совета Европы могут выбирать иные формы ответственности за менее серьезные нарушения права на жизнь и что уголовное наказание не является единственной возможной формой ответственности (такова позиция Италии в соответствии с законом); причина, по которой уголовное наказание не было наложено в данном деле, становится не имеющей отношения к цели Статьи 2 Конвенции. Более того, врач, ответственный за смерть ребенка заявителей, понес ответственность в ходе гражданского производства и мог как результат быть подвергнут дисциплинарному взысканию.

46. Власти Италии добавили, что сроки давности были единственным сильным подтверждением права на быстрое и беспристрастное разбирательство, поскольку они не допускали чрезмерных задержек до осуждения и истекали тогда, когда это уже не было обязательным для вынесения приговора с целью наказания, удержания от дальнейших правонарушений или оправдания. В данном отношении власти Италии сослались на Решение Европейской Комиссии по делу "Дюжарден против Франции" (Dujardin v. France) (см. Решение Европейской Комиссии от 2 сентября 1991 г., жалоба № 16734/90, DR 72, р. 236). Власти заявили, что не имеет смысла устанавливать нарушение Статьи 2 Конвенции в настоящем деле, так как тот факт, что обвинение за совершенное правонарушение было погашено давностью, не мешал установлению фактов или тому, что врач понес ответственность и ему было предписано возместить ущерб.

47. Далее, власти Италии заявили, что предоставление государствам права на определение приоритетов для уголовного расследования, зависящего от тяжести правонарушения, также необходимо было учитывать. Другими словами, тот факт, что настоящий случай произошел в Калабрии, области, серьезно пораженной деятельностью опасной преступной группировки (п 'drangheta), чьи действия являлись гораздо большей угрозой предоставленному праву по Статье 2 Конвенции, чем непредумышленное убийство, нельзя недооценивать. Таким образом, власти Италии не находили удивительным, что данная забота и вызванный ею чрезвычайный объем работы судебных властей должны были обратить власти на борьбу с преступлениями, совершенными мафией, как с приоритетными, вопреки угрозе того, что прочие правонарушения могли стать погашенными давностью.

В. Применимость Статьи 2 Конвенции

48. Европейский Суд напомнил, что первое предложение Статьи 2 Конвенции, расценивающееся как одно из основных положений в Конвенции и закрепляющее одну из главных ценностей демократических обществ, составляющих Совет Европы (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, № 324, § 147), предписывает государству не только воздерживаться от "умышленного" отбирания жизней, но и принять необходимые меры для сохранения этих жизней в рамках своей юрисдикции (см. Постановление Европейского Суда по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom) от 9 июня 1998 г., Reports 1998-III, § 36).

49. Данные принципы также применимы в сфере здравоохранения. Таким образом, вышеуказанные положительные обязательства требуют от государств создания норм, которые заставят больницы, будь то государственные или частные, принимать необходимые меры по защите жизни пациентов. Они требуют и установления эффективной независимой системы правосудия таким образом, чтобы причина смерти пациентов, находящихся под присмотром медицинских работников, будь то в государственном или частном секторе, могла была быть определена, а ответственные были наказаны (см., среди прочих прецедентов, Решение Европейского Суда по делу "Эрикссон против Италии" (Eriksson v. Italy) от 26 октября 1999 г., жалоба № 37900/97, и Решение Европейского Суда по делу "Пауэлл против Соединенного Королевства" (Powell v. United Kingdom) от 4 мая 2000 г., жалоба № 45305/99; а также Решение Европейской Комиссии по жалобе № 20948/92 от 22 мая 1995 г. DR 81-A, pp. 35 и 40).

50. Таким образом, Европейский Суд считал, что Статья 2 Конвенции применима. Теперь Европейский Суд должен определить, какой требовался судейский ответ при особых обстоятельствах настоящего дела.

С. Соответствие Статье 2 Конвенции

51. Даже если Конвенция как таковая не гарантировала право на возбуждение уголовного дела против третьих сторон, Европейский Суд ранее в ряде дел утверждал, что требование установления эффективной судебной системы в соответствии со Статьей 2 Конвенции может, а при определенных обстоятельствах должно включать в себя обращение к уголовному праву (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Килич против Турции" (Кilic v. Turkey), жалоба N° 22492/93, ECHR 2000-III, § 62, и Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кайя против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба № 22535/93, ECHR 2000-III, § 85). Соответственно, предварительные возражения властей государства-ответчика, присоединенные Европейским Судом к существу дела (см. выше § 38), должны быть отклонены. Однако если нарушение права на жизнь или личной неприкосновенности не причиняется намеренно, принятое позитивное обязательство по Статье 2 Конвенции об установлении эффективной судебной системы не обязательно требует положения об уголовно-правовой защите в каждом случае. Например, в особой сфере халатности среди врачей данное обязательство может быть удовлетворено также, если правовая система предоставляет жертвам средство защиты в гражданских судах, независимо или в сочетании со средством защиты в уголовных судах, давая возможность определения ответственности этих врачей, а также соответствующей гражданской компенсации, такой, как приказ об уплате убытков, и опубликования решения, которое надлежит получить. Могут быть рассмотрены и дисциплинарные меры взыскания.

52. В настоящем деле не оспаривалось, что правовые положения, включая уголовно-правовые меры, существовали для защиты жизней пациентов. Жалоба заявителей существенным образом касалась того, что уголовное наказание не было наложено на врача, который был признан ответственным за смерть их ребенка, во время слушания дела в суде первой инстанции по причине действия временного препятствия. Они утверждали, что смерть их ребенка была умышленной.

53. Европейский Суд отметил, что в случаях смерти из-за врачебной халатности итальянская правовая система предоставляет пострадавшим сторонам право как на обязательное возбуждение уголовного дела, так и на возможность подачи иска в соответствующем гражданском суде (см. выше §§ 32 и 33). Также власти Италии утверждали, а заявители этого не отрицали, что могло быть начато дисциплинарное производство, если бы доктор понес ответственность в гражданских судах. Поэтому итальянская система правосудия предлагает тяжущимся средства судебной защиты, которые теоретически соответствуют требованиям Статьи 2 Конвенции. Однако данное положение не будет удовлетворено, если защита, предложенная внутренним законодательством, существует только в теории: оно должно эффективно применяться на практике в течение такого промежутка времени, чтобы суды могли закончить свое расследование существа каждого отдельного дела.

54. В настоящем деле Европейский Суд отметил, что уголовное дело, возбужденное против соответствующего врача, стало погашенным давностью из-за процессуальных недочетов, которые привели к задержкам, в частности, во время следствия в полиции и судебного расследования. Однако заявители также имели право на возбуждение производства в гражданском суде, что и было сделано (см. выше § 29). Действительно, врач никогда не был признан виновным в гражданском суде. Тем не менее, архив указывает на то, что во время производства в суде первой инстанции Козенцы заявители заключили соглашение со страховой компанией доктора и клиники и добровольно отказались от своего права на продолжение этих слушаний (см. выше §§ 30 и 31). Это могло бы привести к тому, что бы выдано распоряжение, по которому врач выплачивал бы ущерб, и, возможно, постановление суда было бы опубликовано в прессе (см. выше § 35). Как уже указали власти Италии (см. выше § 45), постановление гражданского суда могло бы привести к наложению дисциплинарного взыскания на врача.

55. Соответственно, Европейский Суд считал, что заявители сами отказали себе в доступе к наилучшему средству - и оно одно, при особых обстоятельствах данного дела, удовлетворило бы позитивные обязательства, возникающие по Статье 2 Конвенции, - проливающему свет на степень ответственности врача за смерть их ребенка. В связи с этим Европейский Суд напомнил, mutatis mutandis: "Если какой-нибудь родственник умершего лица соглашается на компенсацию по урегулированию гражданского иска из врачебной халатности, он, в принципе, не может больше претендовать на то, что является жертвой" (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Пауэлл против Соединенного Королевства").

56. Данное заключение делает ненужным рассмотрение Европейским Судом, при особых обстоятельствах настоящего дела, был ли совместим со Статьей 2 Конвенции тот факт, что истечение срока давности исключило наказание врача за предполагаемое нарушение.

57. Таким образом, Европейский Суд установил, что нарушение Статьи 2 Конвенции не имело места в настоящем деле.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 1 СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

58. Заявители также жаловались на длительность судебного разбирательства самого по себе, утверждая о нарушении пункта 1 Статьи 6 Конвенции, применимые в настоящем деле положения которого гласят:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на... разбирательство дела в разумный срок... судом...".

А. Доводы сторон

59. Власти Италии утверждали, что жалоба заявителей по пункту 1 Статьи 6 Конвенции в настоящем деле не имеет отношения к решениям судебных инстанций Италии по их гражданским правам и обязательствам, так как, хотя заявители и присоединились к уголовному судебному разбирательству в качестве гражданских сторон, суть их жалобы касалась, предположительно, чрезмерной продолжительности уголовного разбирательства, начатого прокурором, сказавшейся на наказании за преступление, погашенное давностью. Поскольку решение относительно ответственности доктора было издано во время отдельного судебного разбирательства, заявители не могут полагаться на пункт 1 Статьи 6 Конвенции в связи с уголовным разбирательством.

60. Тем не менее, когда Европейский Суд рассматривал применимость Статьи 6 Конвенции, власти Италии заявили, что период, который необходимо учесть, начался с момента, когда заявители присоединились к разбирательству дела в качестве гражданских сторон. Следует уделить внимание сложности дела, количеству дел у суда первой инстанции Козенцы и тому факту, что некоторые задержки в отправлении правосудия не могут быть отнесены на счет властей, данный период (который, по расчетам властей Италии, если рассматривать обновленное ходатайство заявителей о присоединении в качестве гражданских сторон в деле как начальную точку, составлял три года и три месяца на четыре уровня юрисдикции) не может считаться неразумным. Более того, производство в Апелляционном суде и Кассационном суде было выполнено с исключительной скоростью.

61. Заявители не выразили своего мнения по данному вопросу.

В. Применимость пункта 1 Статьи 6 Конвенции

62. Европейский Суд присоединил к существу дела рассмотрение предварительных возражений властей государства-ответчика о том, что пункт 1 Статьи 6 Конвенции неприменим к обстоятельствам данного дела (см. выше § 39). Он отметил, что присоединение заявителей в качестве третьей стороны является обычным основанием и, соответственно, что, хотя производство в уголовных судах и касалось только определения уголовного обвинения врача, оно было в состоянии повлиять на требования заявителей как третьей стороны. Европейский Суд считал, что пункт 1 Статьи 6 Конвенции применим и к уголовному разбирательству, решающим фактором являлось то, что с момента присоединения заявителей как третьей стороны до окончания этого разбирательства заключительным решением данное судебное преследование за преступление было погашено давностью, гражданское разбирательство было тесно связано с уголовным. В связи с этим заявители имели право, в соответствии с установленным прецедентным правом Европейского Суда, полагаться на пункт 1 Статьи 6 Конвенции (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Торри против Италии" (Torri v. Italy) от 1 июля 1997 г., Reports 1997-IV, § 23). Следовательно, предварительные возражения властей Италии должны быть отклонены.

С. Соответствие пункту 1 Статьи 6 Конвенции

1. Период, который необходимо учесть

63. Период, который необходимо учесть, начался 7 июля 1989 г., когда заявители вначале присоединились к уголовному разбирательству как третья сторона, и завершился 17 октября 1995 г., когда постановление Апелляционного суда Катандзаро от 3 июля 1995 г. стало заключительным (см. выше § 27). Таким образом, период составил шесть лет, три месяца и десять дней.

2. Была ли длительность производства разумной

64. Разумность длительности производства должна быть определена в свете особых обстоятельств дела и учитывая критерии, изложенные прецедентным правом Европейского Суда, в частности, сложность дела, поведение заявителя и соответствующих властей (см., среди прочих прецедентов, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Торри против Италии", § 24).

65. По настоящему делу Европейский Суд отметил, что соответствующие разбирательства действительно были неоспоримо сложны. Далее, хотя заявители вначале и присоединились 7 июля 1989 г. к судебному разбирательству как третья сторона, производство в суде первой инстанции сопровождалось прискорбными отсрочками (особенно между преданием Е.Ц. суду 12 июня 1991 г. и первым слушанием -год спустя — 2 июля 1992 г. — см. выше §§ 18 и 19), больше не было значительных периодов бездействия со стороны властей (отдельно от отложения первого слушания по причине забастовки адвокатов -см. выше § 19).

66. При выше указанных обстоятельствах Европейский Суд считал период в шесть лет, три месяца и десять дней на производство на четырех уровнях юрисдикции как вполне разумный.

67. Соответственно, нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции не имело места.

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:

1) единогласно присоединил к существу дела предварительные возражения властей Италии и отклонил их;

2) постановил 14 голосами против 3, что Статья 2 Конвенции применима к настоящему делу, но не была нарушена;

3) постановил 16 голосами против 1, что пункт 1 Статьи 6 Конвенции применим к настоящему делу, но не был нарушен.

Совершено на французском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 17 января 2002 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента.

П.Дж. МАХОНИ Л. ВИЛЬДХАБЕР

Секретарь-Канцлер Суда Председатель Суда

В соответствии с пунктом 2 Статьи 45 Конвенции и пунктом 2 Правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагаются следующие особые мнения:

(a) совпадающее мнение судьи Б. Цупанчича;

(b) особое мнение судьи Х.Л. Розакиса, к которому присоединился судья Дж. Бонелло;

П.Дж.

М. Л.В.

СОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ

судьи Б. Цупанчича

Я согласен с мнением большинства судей, хотя и не по всем совпадающим причинам.

Этот вопрос можно было бы определить и как один из постоянных, другими словами, может ли de facto жертва уголовной халатности заявить о своих правах по отношению к лицу, предположительно совершившему преступное деяние, о его преследовании в судебном порядке, осуждении, приговоре и наказании. Канули в лету те дни, когда уголовное преследование велось только для утоления частных аппетитов на наказания.

Однако в соответствии с Конвенцией все еще можно твердо настаивать на том, что власти не выполняют позитивных обязательств по защите жизни человека согласно Статье 2 Конвенции. Если правовая система такого государства — умышленно или нет — не реагирует на уголовные деяния, подвергающие жизнь человека опасности, возможно, имеется нужда в обеспечении специального или общего предупреждения подобных деяний. При подобных обстоятельствах жертва, ставящая свою жизнь в опасность, предстанет перед нашим Судом. Это не подразумевает какого-либо личного права на воздаяние.

Из этого следует, если рассуждать логически, что вопросом настоящего дела является не то, обязаны ли власти в целом вести в уголовном порядке все дела о врачебной халатности, которая сказалась на смерти пациента. Настоящий вопрос гораздо уже: показала ли судебная система Италии достаточное прилежание!

Решение по данному вопросу, равно как и в других случаях, строго ограничено собственными фактическими рамками. Заявить, что в настоящем деле не было нарушения, не означает, что в результате врачебная халатность тем или иным образом защищена от уголовного преследования.

Это только означает, что не имело места нарушение Конвенции в деле, в котором врачебная халатность сказалась на смерти пациента, и власти должным образом провели расследование, обвинили и осудили данного врача, если по процедурным основаниям приговор никогда не мог стать окончательным.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ

судьи Х.Л. Розакиса, к которому присоединился судья Дж. Бонелло

Хотя я и голосовал против установления факта нарушения пункта 1 Статьи 6 Конвенции по вопросу длительности разбирательства дела, я не могу последовать за большинством в установлении того факта, что не было нарушения Статьи 2 Конвенции в данном деле. Как это отчетливо видно из § 54 настоящего Постановления, большинство судей пришли к заключению о ненарушении на том основании, что хотя инициированное уголовное производство против врача закончилось неудовлетворительно из-за применения положения о давности, Италия не потерпела неудачу по обязательству обеспечения эффективных средств для выполнения позитивного обязательства, обеспечивающего эффективное обращение к суду по поводу установления причины смерти ребенка, как требуется согласно Статье 2 Конвенции (процедурная ветвь защиты права на жизнь). В соответствии с мнением большинства судей заявители имели в своем распоряжении процедурные инструменты гражданского разбирательства для определения ответственности врача. Тот факт, что заявители выбрали финансовое урегулирование своих недовольств, заключив соглашение со страховой компанией врача, вопрос, который в конце концов привел к завершению гражданского производства после прекращения уголовного дела против врача из-за давности, не может быть отнесен на счет Италии, которая предоставила заявителям возможность разбирательства, удовлетворяющего требованиям Статьи 2 Конвенции.

Со всем моим уважением к мнению большинства судей я должен отступить от подобного заключения по следующим основаниям.

Прежде всего и как принципиальный вопрос уголовное производство, par excellence, является наиболее подходящим средством удовлетворения процедурных требований Статьи 2 Конвенции. Прецедентное право Европейского Суда ясно демонстрирует, что позитивные обязательства существуют для государств — участников Конвенции, чтобы обеспечивать процедуру эффективного расследования смертей и определять ответственность, если таковая имеется, лица (лиц) при лишении кого-либо жизни. Хотя это правило может не ограничивать природу данного обращения к уголовному производству, для кого-либо сложно прийти к заключению, что существующее прецедентное право уравнивает уголовное производство с гражданским как средства, которые удовлетворяют требованиям Статьи 2 Конвенции с одинаковой силой (см. § 51 настоящего Постановления); настоящее замечание справедливо, довольно независимо от того факта, что лишение жизни может быть умышленным и нет, вопрос, который, в конце концов, должен быть решен во время и посредством разбирательства.

Действительно, кому-то сложно принять, что уважение права на жизнь, как указано в Статье 2 Конвенции, может, в принципе, быть удовлетворено посредством судебного разбирательства, которое по своей природе не предназначено для защиты основных ценностей общества, для демонстрации общественного осуждения за лишение жизни, или — напротив — установления какой бы то ни было ответственности посредством тщательного расследования обстоятельств, приведших к смерти. Уголовное производство содержит именно эти меры безопасности. Хотя, для сравнения, гражданское производство в основном нацелено на удовлетворение личных интересов, материальных аспектов гражданских сделок, оно не отвечает требованиям о выражении общественного неодобрения за серьезное правонарушение, такое, как лишение жизни, и обычно не гарантирует полного и исчерпывающего расследования причины смерти, а также полной фактической подоплеки. В данных обстоятельствах, если рассматривать гражданское производство как удовлетворительное средство обращения к суду, отвечающее требованиям Статьи 2 Конвенции, оно эквивалентно уменьшению защиты права на жизнь, обеспеченного данной Статьей Конвенции; оно приравнивается к "приватизации" защиты права на жизнь.

Второй аргумент, говорящий в пользу нарушения Статьи 2 Конвенции в настоящем деле, таков, что правовая система Италии, в соответствии с доминирующей общественной заботой о защите права на жизнь, действительно предусматривает право на обращение к уголовному производству для установления ответственности при лишении жизни, умышленном или нет. Для правовой системы Италии данное прочтение защиты права на жизнь и Статьи 2 Конвенции является верным. Должен Европейский Суд по правам человека, применяя минимальные стандарты защиты, рекомендовать Италии, чтобы гражданское производство (которое, очевидно, выполняет явную функцию в правовой системе Италии, коль скоро это касается защиты жизни) отвечало требованиям Статьи 2 Конвенции? Может Европейский Суд по защите прав человека косвенно указывать Италии и другим государствам — членам Конвенции, предусматривающим уголовное производство в случаях лишения жизни, что их процессуальные нормы расточительно излишни, коль скоро это касается неумышленного лишения жизни, и чтобы их гражданское производство, касающееся компенсаций жертвам, полностью отвечало нуждам Конвенции? Я так не думаю; и по этим основаниям я считаю, что факт неспособности судебных властей Италии эффективно разобраться с установлением ответственности врача через возбужденное против него уголовное дело приравнивается к нарушению Статьи 2 Конвенции.

ЧАСТИЧНО НЕСОВПАДАЮЩЕЕ МНЕНИЕ

судьи Ж.-П. Коста

Я согласен с большинством своих коллег в том, что в настоящем деле не имело места нарушение Статьи 2 Конвенции. Однако я не разделяю их мнения в отношении пункта 1 Статьи 6 Конвенции.

Подобные жалобы нам знакомы, в частности против Италии, а именно, что производство было необоснованно длительным. Несмотря на недостатки в судебной системе Италии, которая надеется на закон Пинто (Pinto law), что он поможет исправить внутреннее положение, лично я был всегда против обращения к типу презумпции нарушения Статьи 6 Конвенции, которая приведет к тому, что жалобы данного типа будут удовлетворены "автоматически" (я ссылаюсь по данной теме на свое особое мнение по делу "Ди Мауро против Италии" (Di Mauro v. Italy), приложенное к Постановлению Большой Палаты Европейского Суда от 28 июля 1999 г.). Европейский Суд должен рассматривать каждое дело по фактам, используя давно установившиеся в его прецедентном праве критерии как мерило: сложность дела, поведение сторон (особенно заявителя или заявителей) во время внутригосударственного производства по делу, недостатки или задержки, отнесенные к самим судебным властям, и, наконец, что находится под ударом в данном споре.

Мне кажется, если бы мы изучили факты данного дела, используя эти критерии, заключение должно было состоять в том, что производство по делу было чрезмерно долгим. По моему мнению, это дело не поднимает никаких явно сложных проблем (даже если большинство судей категорически утверждает об обратном в начале § 65 настоящего Постановления): это было трагичным, но, к сожалению, слишком обыденно — случай послеродового осложнения, ведущего к смерти ребенка через два дня после рождения. Хотя и были назначены свидетели-эксперты, как это делается в подобных случаях, вопрос об ответственности врача в непредумышленном убийстве не кажется мне слишком сложным как фактически, так и по закону. В Постановлении нет указаний на то, что стороны были ответственны за какие-либо задержки (данная тема вообще не упоминалась), но большинство судей принимает в § 65 Постановления, что судебные разбирательства были поражены "прискорбными отсрочками", применительно к судебным властям, как непосредственно (почти тринадцатимесячный интервал между совершением преступления обвиняемым и первым слушанием по делу и прочие заслуживающие порицания задержки — см. §§ 18 и 19 настоящего Постановления), так и косвенно (отсрочка на три с половиной месяца из-за забастовки адвокатов, ранее намеченной на день слушаний). Наконец, в тяжбе многое было поставлено на карту: заявители просили признать врача виновным вместе с изданием распоряжения об уплате ущерба и публикации постановления. Для родителей, потерявших своего ребенка, в то время как, по утверждению судебных инстанций Италии, обвиняемый осознавал, что роды должны были считаться повышенно опасными ввиду предыстории родов матери, то, что было поставлено на карту, тоже имело большую важность.

Однако я мог бы в крайнем случае принять то, что длительность рассмотрения жалобы была обоснованной, поскольку, если отправной точкой взять дату присоединения к делу родителей умершего ребенка в качестве третьей стороны (7 июля 1989 г.), а не дату подачи ими жалобы о совершении преступления (10 февраля 1987 г.), — и здесь я соглашусь с § 66 настоящего Постановления, — слушания длились "всего" шесть лет, три месяца и десять дней в четырех уровнях юрисдикции (по сравнению с выше упомянутым делом "Ди Мауро против Италии").

Однако один фактор, который, по моему мнению, играет важную роль, нарушает баланс. По окончании данного периода на слушаниях дела в Апелляционном суде по возвращении дела Кассационным судом Апелляционный суд постановил, что судебное преследование за совершенное правонарушение было погашено давностью. Это не вопрос абстрактного изучения совместимости итальянских правил ограничения в уголовном процессе с Конвенцией, хотя следует учитывать, что в большинстве судебных систем время прекращает свой ход, когда приняты шаги к обвинению и, a fortiori, когда было инициировано уголовное производство. Будь это так, как могло бы быть, практическое следствие в настоящем деле было бы таковым, что задержки в разбирательстве дела означали расположенность к обвиняемому и, более того, лишали заявителей права на обращение в суд, даже, несмотря на то, что данное право предоставляет не меньше защиты в соответствии с пунктом 1 Статьи 6 Конвенции, чем право на рассмотрение дела в разумный срок. Этот ухудшающий — и неизбежно разочаровывающий — фактор, извращенный эффект системы, делает быстрое уголовное преследование условным, в то время как известно, что данная процедура в целом идет слишком медленно, и заставляет меня признать, что в настоящем деле было нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции в пользу заявителей. Это объясняет, почему мой голос по данному вопросу был в (очень незначительном) меньшинстве.

Перевод с английского Д. Юзвикова

содержание

[1] Здесь и далее текст Конституции Итальянской Республики приводится по переводу, опубликованному в кн.: Конституции государств Европы. В трех томах. Т. 2. М., 2001. С. 104—132. — Прим. переводчика.