ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
ПЕРВАЯ
СЕКЦИЯ
Киями КАРАГОЗ (Kiyami KARAGOZ) ПРОТИВ ФРАНЦИИ [1]
ЖАЛОБА № 47531/99
Окончательное решение по вопросу
приемлемости
15 ноября 2001 г.
СТРАСБУРГ
Европейский Суд по правам человека (Первая
секция), заседая 15 ноября 2001 г. Палатой в составе:
Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,
Ф. Тюлькенс,
Ж.-П. Коста,
П. Лоренсена,
Н. Ваич,
Э. Левитса,
А. Ковлера, судей,
а также при участии Э. Фриберга, Секретаря
Секции Суда,
рассмотрев вышеупомянутую жалобу, поданную
3 марта 1997 г. и зарегистрированную 16 апреля 1999 г., принимая во внимание
решение Европейского Суда от 20 апреля 1999
г. о передаче данной жалобы на рассмотрение в Первую секцию и принятое
Председателем Секции решение от 16 апреля 1999 г. о продлении срока действия
Правила 39 Регламента Суда,
принимая во внимание решения Европейского
Суда от 29 июня, 24 августа, 31 августа, 5 октября, 23 ноября и 14 декабря
1999 г. о продлении срока действия Правила 39 Регламента, а также решение от 11
января 2000 г. больше его не продлевать,
принимая во внимание представленные
властями Франции 19 мая 1999 г. доводы, а также возражения заявителя от 10
августа 1999 г.,
принимая во внимание дополнительные
доводы, представленные властями Франции 27 сентября 1999 г., 22 мая 2000 г. и
18 апреля 2001 г. и возражения заявителя от 3 декабря 1999 г, 14 июня 2000 г. и
5 июня 2001 г., заседая за закрытыми дверями,
принял следующее Решение:
ФАКТЫ
Заявитель — гражданин Турции, родился 1
января 1956 г. в г. Ортакой (Ortakoy) (Турция). Во время подачи жалобы находился в изоляторе временного
содержания, затем отправлен в административную ссылку в департамент Рона (Rhone).
В Европейском Суде интересы заявителя
представлял Жак Дебрэ (Jacques Debrait), адвокат Коллегии адвокатов г. Лион (Lyon). Власти Франции были представлены Мишель
Дюброкар (Michelle Dubrocard), заместителем директора Правового департамента Министерства иностранных
дел Франции.
Заявитель прибыл во Францию 6 сентября
1973 г. 10 августа 1978 г. он женился на турецкой гражданке, от брака с которой
имеет четырех детей: первый ребенок родился в 1979 году в Турции, трое других —
во Франции. Заявитель работал во Франции с 1973 по 1986 год, когда был
уволен с работы.
12 ноября 1991 г. заявитель был арестован
и 14 мая 1993 г. Исправительным судом Лиона приговорен к десяти годам лишения
свободы. В соответствии со статьей 630-1 Кодекса общественного здравоохранения
он был в бессрочном порядке лишен права проживания на территории Франции за
нарушение закона о борьбе с незаконным оборотом наркотических веществ, а именно
за ввоз и продажу нескольких килограммов героина. Данный приговор был
подтвержден 2 ноября 1993 г. Апелляционным судом Лиона. Статья 630-1 Кодекса общественного
здравоохранения предусматривает:
"... Суды...могут принимать решения
об окончательном запрете проживания на территории Франции любого иностранца,
осужденного за преступления, предусмотренные статьей 627.
Запрещение проживания на территории
Франции автоматически влечет за собой препровождение осужденного к границе по
истечении срока наказания.
/.../
В случае приговора об окончательном
запрещении пребывания на территории осужденный не может ходатайствовать о
применении в отношении него статьи 55-1 Уголовного кодекса".
19 октября 1994 г. заявитель подал
ходатайство об отмене окончательного запрещения своего пребывания на
территории Франции, сославшись при этом на желание своей жены и четырех детей
остаться во Франции.
23 марта
1995 г. Апелляционный суд Лиона отклонил данное ходатайство, сочтя, что семейное
положение заявителя в его изложении было аналогичным тому, которое оценивалось
судьями при вынесении приговора.
18 августа 1997 г. заявитель снова подал
ходатайство об отмене судебного постановления.
2 апреля 1998 г. данное ходатайство было
оставлено без удовлетворения Апелляционным судом Лиона по причине тяжкого
характера деяний, за которые заявитель был осужден.
В 1998 году заявитель подал министру
юстиции ходатайство о помиловании, которое было отклонено.
24 ноября 1998 г. врач пенитенциарного
центра Сен-Кентэн Фалавье (Saint Quentin Falavier), где содержался заявитель, составил
медицинское заключение, в котором указал, что тот страдает заболеванием
щитовидной железы, требующим хирургического вмешательства, и что по этой причине
нуждается в пожизненном лечении и регулярном биологическом сопровождении.
Кроме того, у заявителя была язва
кишечника, требующая длительного курса лечения.
7 декабря 1998 г. заявитель подал третье
ходатайство об отмене судебного постановления по состоянию здоровья.
21 января 1999 г. тот же врач пенитенциарного
центра Сен-Кентэн Фалавье составил заключение, в котором указал, что после
операции заявитель нуждается как минимум в повседневном лечении и регулярном
простом анализе крови в целях назначения лечебных лекарственных доз. Он
отметил, что отсутствие медицинского и биологического сопровождения чревато
опасностью для жизни заявителя.
11 февраля
1999 г., находясь по-прежнему в заключении, заявитель перенес хирургическую
операцию по удалению трех четвертей щитовидной, а также паращитовидной желез.
В медицинском заключении, составленном 17
февраля 1999 г., когда заявитель вышел из больницы, ему было назначено
медикаментозное лечение с применением гормональных средств и комплемент связывающего
кальция.
12 апреля
1999 г. медицинский инспектор службы здравоохранения департамента Изер (Iser) направил в адрес префекта департамента
письмо следующего содержания:
"В соответствии с Вашим поручением
снова вышел на медицинскую службу, осуществляющую лечение Карагоза.
В настоящее время Карагоз проходит курс
относительно несложного лечения, которое требует простого и регулярного
биологического сопровождения.
Отказ от медицинского и биологического
сопровождения был бы чреват опасностью для его жизни. Таким образом, речь идет
о лечении несложном, но которое никоим образом не может быть прервано. Без
серьезного риска для пациента такое несложное лечение может осуществляться в
стране происхождения".
15 апреля 1999 г. префект департамента
Изер принял решение о высылке заявителя в Турцию.
В другом заключении, которое врач
пенитенциарного центра составил 16 апреля 1999 г., в день выхода заявителя из
тюрьмы, указывается, что вследствие хирургического вмешательства заявитель
"должен ежедневно принимать
заменители гормонов и находиться под ежемесячным биологическим наблюдением.
Несоблюдение курса лечения может иметь следствием возникновение серьезных
медицинских, особенно кардиологических, нарушений.
К настоящему моменту гормональное
равновесие еще не достигнуто, что делает необходимым тщательное наблюдение за
состоянием больного. Примерно через три месяца пациент должен пройти новое
послеоперационное обследование у хирурга".
Заявителю, который после освобождения из
тюрьмы находился в пенитенциарком центре, 17 апреля 1999 г. предстояла высылка
в Турцию.
После применения Европейским Судом Правила
39 Регламента министр внутренних дел Франции издал 22 апреля 1999 г. указ,
предписывающий заявителю проживать в департаменте Рона до тех пор, пока не
станет возможным применение вынесенного в отношении него приговора.
19 апреля 1999 г. заявитель подал в
Административный суд Лиона ходатайство о приостановлении исполнения приговора о
его высылке в Турцию. Он также подал ходатайство об отмене и об отсрочке исполнения
приговора.
20 апреля 1999 г. председатель третьей
палаты Административного суда Лиона отклонил данное ходатайство на том
основании, что "хотя Карагоз и перенес 11 февраля 1999 г. операцию по удалению
щитовидной железы, впоследствии он прошел соответствующие осмотры и ему были
сделаны соответствующие анализы; гормональная терапия и биологические анализы,
а также противоязвеное лечение, в которых он нуждается, представляют собой
простое лечение, которое может быть продолжено в стране происхождения".
27 мая 1999 г. Апелляционный суд Лиона
отклонил третье ходатайство об отмене запрета на проживание на территории на
том основании, в частности, что заявитель не представил никаких доказательств,
что в Турции он не сможет получать медицинскую помощь, которую требует его
состояние здоровья.
СУТЬ ЖАЛОБЫ
1. Ссылаясь,
прежде всего, на Статьи 2 и 3 Конвенции, заявитель утверждал, что с учетом
характера необходимых ему лечения и ухода их прекращение может создать
опасность для его жизни. Он также указывал на нарушение Статей 3 и 13
Конвенции, вместе взятых.
2. Ссылаясь
на Статью 8 Конвенции, заявитель также утверждал, что в случае его депортации с
территории Франции может быть нанесен ущерб его личной и семейной жизни, а также
нарушено его право на здоровье.
ПРАВО
1. Заявитель ссылался на нарушение Статей
2 и 3 Конвенции, а также Статей 3 и 13 Конвенции, вместе взятых, которые,
соответственно, гласят:
Статья 2
"1. Право каждого лица на жизнь
охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во
исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления,
в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.
2, Лишение жизни не рассматривается как
нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно
необходимого применения силы:
a) для защиты любого лица от противоправного
насилия;
b) для осуществления законного задержания
или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;
c) дли подавления, в соответствии с
законом, бунта или мятежа".
Статья 3
"Никто не должен подвергаться ни
пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или
наказанию".
Статья 13
"Каждый, чьи права и свободы,
признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство
правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было
совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".
I. ИСКЛЮЧЕНИЯ ИЗ ПРИНЦИПА НЕИСЧЕРПАНИЯ
СРЕДСТВ ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ, НА КОТОРЫЕ ССЫЛАЛИСЬ ВЛАСТИ ФРАНЦИИ
Во-первых, власти Франции не признали факт
исчерпания заявителем внутренних средств правовой защиты, поскольку
административный судья еще не вынес постановления по ходатайству об отмене
судебного постановления и об отсрочке исполнения приговора, поданному заявителем
по поводу решения от 15 апреля 1999 г. о его высылке в Турцию. Власти Франции
утверждали, что названные ходатайства еще предстояло рассмотреть Государственному
Совету, дабы председатель секции по урегулированию споров разрешил конфликт
подсудности и определил, в ведение какого суда передать эти ходатайства. К
тому же данное средство правовой защиты могло быть эффективным, поскольку
решение об административной ссылке заявителя было принято 22 апреля 1999 г., в
силу чего он смог бы добиться отсрочки исполнения меры по высылке и, возможно,
права вернуться во Францию.
Во-вторых, власти Франции подчеркнули, что
заявитель не оспаривал в кассационном порядке постановления Апелляционного
суда, которыми отклонялись его ходатайства об отмене запрещения пребывания на
территории Франции (см. ниже 2).
Заявитель со своей стороны напомнил, что
он прежде всего оспаривал судебное постановление "об удалении" с
национальной территории. Он не располагает надлежащим средством правовой
защиты, чтобы добиться отмены данного постановления, ибо единственное доступное
ему средство — обращение в Апелляционный суд Лиона, вынесший это постановление.
Кроме того, данный Апелляционный суд никогда бы не удовлетворил ходатайства о
снятии запрета на проживание во Франции, и, в случае такого ходатайства об
отмене приговора, оно не было бы эффективным, поскольку суд высшей инстанции
никак эти вопросы не контролирует, считая, что оценка обоснованности подобного
ходатайства относится к сфере суверенных полномочий судей, рассматривающих дело
по существу.
Что касается исполнения постановления об
удалении с территории, то, по мнению заявителя, было бы неуместно вменять ему
неисчерпание внутренних средств правовой защиты, в то время как суды до сих
пор не приняли решения ни по его ходатайству об отмене судебного постановления,
ни по ходатайству об отсрочке исполнения решения префекта департамента Изер,
определившего Турцию в качестве страны высылки.
Европейский Суд установил, что стороны не
представили сведений о перспективах разбирательства в административных судах и
что власти Франции больше не ссылались на этот аргумент в своих дополнительных
замечаниях. Отсюда Европейский Суд пришел к выводу, что власти Франции,
которые недавно снова заявили возражения по причине неисчерпания внутренних
средств правовой защиты, не намерены настаивать на первом возражении.
Что касается вопроса об исчерпании средств
защиты в суде, то Европейский Суд не считал необходимым высказываться по
данному вопросу в
контексте Статей 2 и 3 Конвенции, поскольку жалоба в любом случае является
неприемлемой по другим основаниям.
II. ОБОСНОВАННОСТЬ ЖАЛОБЫ
1. Власти Франции
В своих первых замечаниях власти Франции
привели список врачей-специалистов и перечень больниц в Турции. Они
подчеркивали, что данная страна располагает значительным потенциалом
медицинского обслуживания, в том числе 1100 больницами, 650 лабораториями и 75
000 врачей. Власти Франции добавили, что в Турции весьма распространены
заболевания щитовидной железы, так что их лечение является для врачей обычным
делом. Наконец, власти Франции сообщили, что в Турции существуют аналогичная
французской система обслуживания наемных рабочих, а также общее медицинское
обслуживание по выдаваемой префектурами "зеленой карте",
обеспечивающей право на бесплатное обслуживание в различных государственных
больницах.
На дополнительные вопросы Европейского
Суда власти Франции дали следующие ответы:
а) Могут ли власти Франции дать точный
прогноз того, как скоро по прибытии в Турцию заявитель сможет получить
"зеленую карту", открывающую доступ к бесплатному медицинскому
обслуживанию? Возможны ли в связи с этим задержки по вине администрации вследствие
недавних событий в стране?
Власти Франции подчеркнули, что выдачей
"зеленой карты" распоряжается Министерство здравоохранения Турции.
Она выдается лицам, не имеющим никакой социальной поддержки, или лицам, имеющим
работу, но не участвующим в одной из трех существующих касс социального
обеспечения. "Зеленая карта" выдается в супрефектуре по месту
жительства по предъявлении свидетельства о малой обеспеченности, выданного
квартальным или сельским старостой. Карта может выдаваться нуждающимся лицам
при их регистрации в квартальном бюро по новому месту жительства. Она
действует в течение года, но продлевается до тех пор, пока заинтересованное
лицо не решит свои материальные проблемы.
Власти Франции не считали возможным судить
о влиянии недавнего землетрясения на деятельность турецкой администрации. Они
уточняли, что в Турции название "Ортакой" (родной город заявителя)
имеют пять городов, причем все они находятся вдали от зоны землетрясения. В то
же время власти Франции отметили, что в семидесятые годы во Францию эмигрировали
в основном турки из Ортакоя, расположенного в провинции Аскарай (Askaray), в 220 км. к юго-востоку от г. Анкара (Ankara), то есть на расстоянии 400 км от
эпицентра землетрясения. Отсюда власти Франции пришли к выводу, что фактор
землетрясения не должен повлиять на выдачу "зеленой карты".
b) Можно ли предусмотреть выдачу заявителю
"зеленой карты" до его отъезда из Франции?
Власти Франции утверждали, что согласно
имеющейся у них информации "зеленая карта" выдается только в Турции.
c) Имеется ли, с учетом недавних событий,
уверенность, что жизненно важные для заявителя лекарственные средства в
настоящее время доступны в больницах и медицинских учреждениях страны?
Власти Франции напомнили, что все города с
названием "Ортакой" отстоят на несколько сот километров от
происшедшего в августе этого года землетрясения. Кроме того, в Аскарае имеются
большая государственная больница и частная клиника, где практикуют семь врачей-интернов.
Власти Франции напомнили, что число
пациентов с заболеваниями щитовидной железы в Турции является сравнительно
высоким. Врачи, лечебные учреждения, больницы и лаборатории, по-видимому, имеют
опыт лечения таких заболеваний и готовы к ним как в лечебном, так и
материальном плане. Для лечения болезней жертв землетрясения используются совершенно
другие средства, чем для лечения болезней щитовидной железы. Следовательно, землетрясение
никак не может повлиять на потребление населением лекарственных средств, в которых
нуждается заявитель. Поэтому упомянутое лекарство, в принципе, является доступным
в Турции. Оно продается во всех турецких аптеках по цене 400000 турецких лир
(примерно 10 французских франков). Лаборатория-производитель лекарства (Органон,
Стамбул (Organon, Istanbul)) готова бесплатно снабдить заявителя несколькими упаковками
сразу по прибытии в страну.
d) Можно
ли в случае необходимости выдать заявителю до его депортации из Франции жизненно
важные для него лекарства, чтобы их хватило на несколько недель?
Власти Франции утверждали, что лекарства,
необходимые для лечения заявителя, могут быть выданы ему на шесть месяцев
приема, то есть на максимальный срок действия рецепта.
e) Есть ли в таком случае уверенность,
что, если заявитель будет иметь при себе эти лекарства, у него не возникнет
проблем с французскими или турецкими таможенными службами?
Власти Франции утверждали, что в случае
необходимости они могут принять меры по оповещению таможенных служб о
необходимости позволить заявителю иметь при себе данные лекарства. Более того,
учитывая интенсивность пассажиропотока на маршруте Франция-Турция, а также
распространенность заболеваний щитовидной железы, власти страны, в принципе, не
должны препятствовать въезду больных, подобных заявителю.
С учетом приведенных элементов доказывания
власти Франции пришли к выводу, что рассматриваемая жалоба лишена оснований.
Власти Франции считали, что заявитель не представил доказательств, подкрепляющих
его утверждения о нарушении Статьи 3 Конвенции, в случае, если его депортируют
в Турцию. Власти Франции ссылались на Постановление Европейского Суда по делу
"H.L.R. против Франции" (H.L.R. v. France) от 29 апреля 1997 г. (Reports 1997-III), в котором Европейский Суд в своем
заключении об отсутствии нарушения Конвенции придал решающее значение факту
отсутствия доказательств, подтверждающих серьезные основания предполагать
наличие реальной возможности нарушения вышеназванного положения.
Власти Франции добавили, что высылка
заявителя в страну, являющуюся участником Конвенции, служит заявителю
дополнительной гарантией. И, наконец, если предположить, что высылка заявителя
в Турцию действительно является нарушением Статьи 3 Конвенции, то ничто ему —
как и любому турецкому гражданину, страдающему подобной болезнью — не мешает
предъявить аналогичную жалобу против властей Турции в связи с пробелами в ее
системе здравоохранения.
2. Заявитель
В первой группе своих замечаний заявитель
утверждал, что необходимо как минимум дождаться результатов дополнительных
анализов, предусмотренных по завершении хирургического вмешательства,
перенесенного им в феврале 1999 года. Он указывал на то обстоятельство, что
согласно медицинским заключениям состояние его здоровья требует медицинского и
биологического контроля, без которого его жизнь может оказаться в опасности, и
что речь идет о непрерывном, но в то же время несложном лечении. Заявитель
сообщал, что, по неофициальным данным из турецкого консульства, он не
соответствует требованиям, предъявляемым при получении "зеленой
карты", поскольку в Турции никогда не работал и жил за границей. Поэтому
он не будет иметь права на бесплатное медицинское обслуживание. В то же время
по прибытии в Турцию заявитель окажется без средств к существованию и не сможет,
во всяком случае в течение некоторого времени, располагать достаточными
средствами для оплаты постоянного медицинского наблюдения, в котором нуждается
по состоянию здоровья.
В своем ответе на дополнительные замечания
властей Франции заявитель утверждал, что опасение, что его лечение в Турции не
будет соответствовать требованиям Статьи 3 Конвенции, в данном случае
основывается на объективных обстоятельствах — состоянии его здоровья и необходимости
постоянного медицинского наблюдения с обязательным лечением. Кроме того, он
утверждал, что Европейский Суд в своем толковании настаивал на основополагающем
характере Статьи 3 Конвенции, которая не допускает ни ограничений, ни отступлений.
В подкрепление своего утверждения он ссылался на Постановление Европейского
Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г. (Reports 1996-V, § 22) и Постановление Европейского Суда
по делу "D.
против Соединенного Королевства" (D. v. United Kingdom) от 2 мая 1997 г. (Reports 1997-III, § 37). Наконец, заявитель считал, что
власти Франции не обосновали свои утверждения касательно состояния
здравоохранения в Турции и, в частности, условий незамедлительного предоставления
ему медицинской помощи, гарантирующей возможность сохранения жизни в случае
его депортации в Турцию. Со своей стороны он пока не смог получить на этот счет
точных данных.
3. Мнение Европейского Суда
Европейский Суд напомнил, что высылка
Договаривающимся Государством иностранца может повлечь за собой проблемы в
контексте Статьи 3 Конвенции, и, следовательно, ответственность
соответствующего государства по Конвенции, если в наличии имеются серьезные и
проверенные основания полагать, что заинтересованное лицо в случае его высылки
в страну назначения может реально быть подвергнуто там обращению,
противоречащему Статье 3 Конвенции. В таком случае данное положение
подразумевает обязательство отказа от высылки этого лица в эту страну (см.
Постановление Европейского Суда по делу "Сёринг против Соединенного
Королевства" (Soering v. United Kingdom) от 7 июля 1989 г., Series A, № 161, р. 35, §§ 90—91; Постановление
Европейского Суда по делу "Крус Барас и другие против Швеции" (Cruz Varas and Others v. Sweden) от 20 марта 1991 г., Series A, № 201, p. 28, §§ 69—70; упоминавшееся выше Постановление
Европейского Суда по делу "Вильвараджа и другие против Соединенного
Королевства" (Vilvarajah and Others v. United Kingdom), p. 34, § 10З[2];
а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чахал
против Соединенного Королевства", р. 1853, §§ 73—74 и 80; Постановление
Европейского Суда по делу "Ахмед против Австрии" (Ahmed v. Austria) от 17 декабря 1996, Reports 1996-VI, p. 2206, § 39; упоминавшееся выше Постановление
Европейского Суда по делу "H.L.R. против Франции", р. 757, § 34; и
упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "D. против Соединенного Королевства", pp. 791—792, §§ 46—47; Постановление Европейского
Суда по делу "Бенсаид против Соединенного Королевства" (Bensaid v. United Kingdom), жалоба № 44599/98).
Когда Договаривающееся Государство
высылает со своей территории иностранца, оно несет ответственность по Статье 3
Конвенции, поскольку подвергает его прямому риску обращения, противоречащего
данной Статье, будь то в результате действий властей страны назначения, будь
то в результате действий независимых от государства организаций, против которых
власти не могут обеспечить ему надлежащую защиту (см. упоминавшееся выше Постановление
Европейского Суда по делу "Ахмед против Австрии", § 44, и
упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "D. против Соединенного Королевства",
§ 49). Это может относиться и к таким исключительным обстоятельствам, как
высылка иностранца, здоровье которого находится в критическом состоянии, в
страну, где он будет лишен медицинского обслуживания (см. упоминавшееся выше
Постановление Европейского Суда по делу "D. против Соединенного Королевства",
§§ 51—53). В этом случае Европейский Суд должен выяснить, существует ли реальный
риск того, что высылка иностранца будет противоречить Статье 3 Конвенции с
учетом состояния здоровья последнего на момент рассмотрения вопроса. Он, кроме
того, напомнил, что при принятии решения им используются все представленные
элементы или при необходимости элементы, полученные по официальным каналам
(см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "H.L.R. против Франции", § 37), и дело рассматривается в свете
данных, поступивших после начала применения Правила 39 Регламента.
Применительно к рассматриваемому случаю
Европейский Суд отметил, что заявитель перенес серьезную операцию и что 16
апреля 1999 г. в день его выхода из тюрьмы и накануне высылки французскими
властями тюремный врач решил, что состояние здоровья заявителя пока не стабилизировалось
и требует тщательного наблюдения, включая новый послеоперационный осмотр по
истечении трех месяцев. Кроме того, Европейский Суд отметил, что по заключению
врачей несоблюдение предписанного лечения может иметь следствием смерть
заявителя. Все эти элементы являются основанием для применения Правила 39 Регламента
и административной ссылки заявителя, с чем французские власти, наконец, согласились
в апреле 1999 года.
Касательно реального и актуального риска
плохого обращения Европейский Суд напомнил, что обычная возможность грубого
обращения сама не означает нарушения Статьи 3 Конвенции. Более того, чтобы
подпадать под действие данного положения, плохое обращение должно достичь
минимума жестокости. Наконец, исследование реальности риска обращения с
заявителем, противоречащего Статье 3 Конвенции, в случае серьезной болезни
включает, в частности, проверку возможности приобретения заинтересованным
лицом лекарств, соответствующих состоянию его здоровья, а также проверку
необходимости для поддержания его здоровья настолько специфического ухода, что
такой уход поставил бы его в положение, отличающееся от положения других
граждан страны назначения, имеющих аналогичную болезнь (см. Решение
Европейской Комиссии по жалобе № 20447/92 от 15 февраля 1993 г., DR 74, р. 252, и Решение Европейской Комиссии
по жалобе № 23634/94 от 19 мая 1994 г., Ш77, pp. 133, 137).
Однако приходится констатировать, что
заявитель не убедил Европейский Суд, что в случае своего пребывания в Турции
он не сможет приобретать соответствующие лекарства. Он также не доказал, что
состояние его здоровья в настоящий момент не позволяет ему отложить отъезд в
Турцию. Фактически в меморандуме заявителя приводятся общие данные о состоянии
его здоровья и необходимых мерах предосторожности. Но там нет указаний на реальность
предполагаемого риска в случае высылки заявителя в Турцию.
Кроме того, Европейский Суд обратил
внимание на заверения властей Франции о наличии в Турции возможности получения
доступа к медицинскому обслуживанию, несмотря на то, что заявитель не охвачен
турецкой системой социальных гарантий, о наличии там производства необходимых
заявителю лекарств и доступа к ним, о возможности — на случай появления
трудностей в связи с прибытием в страну происхождения — пользоваться
лекарствами, которые были заранее прописаны заявителю в течение достаточного
времени.
В заключение, Европейский Суд счел, что
больше не остается проверенных и серьезных оснований полагать, что исполнение
решения о высылке заявителя в Турцию нарушило бы Статьи 2 и 3 Конвенции.
Следовательно, данная часть жалобы должна
быть отклонена как явно необоснованная по смыслу пунктов 3 и 4 Статьи 35
Конвенции.
Кроме того, касательно предполагаемого
нарушения Статей 3 и 13 Конвенции, взятых в совокупности, Европейский Суд
установил, что заявитель имел в своем распоряжении многочисленные средства
правовой защиты, и напомнил, что Статья 13 Конвенции не гарантирует результатов
применения имеющихся средств правовой защиты.
Следовательно, данная часть жалобы должна
быть отклонена как явно необоснованная по смыслу пункта 3 Статьи 35 Конвенции.
2. Заявитель также ссылался на Статью 8
Конвенции, утверждая, что в случае его высылки из Франции будет нанесен ущерб
его личной и семейной жизни. Данное положение Конвенции гласит:
"1. Каждый имеет право на уважение
его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны
публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда
такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом
обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка,
экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или
преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод
других лип".
Власти Франции подняли вопрос об
исключении, доказывая, что заявитель не отвечает условию исчерпания внутренних
средств правовой защиты в связи с отсутствием кассационной жалобы на решения
об отклонении его ходатайств о восстановлении права нахождения на территории
Франции. Власти Франции напомнили о Решении Европейского Суда по делу
"Хамаиди против Франции" (Hama'idi v. France) от 6 марта 2001 г. (жалоба № 39291/98) и утверждали, что в
данном случае кассационная жалоба является адекватным и доступным средством
правовой защиты, эффективность которого предсказать невозможно. В свете недавних
решений Кассационного суда и прецедентной практики Европейского Суда, в том
числе Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сиве против
Франции" (Civet v. France) (от 28 сентября 1999 г., жалоба №
29340/95, ECHR 1999-VI), власти Франции утверждали, что кассация
является эффективным средством правовой защиты, поскольку Кассационный суд проверяет,
был ли правильным ответ апелляционных судов на жалобу по Статье 8 Конвенции и
было ли ими приведено в обоснование своих решений достаточно доводов.
Заявитель, наоборот, утверждал, что
уверенности в том, что Кассационный суд исправит судебную ошибку, не
существует ни в теории, ни на практике. Кассационному суду недостает
эффективности и результативности, необходимых, чтобы считаться полезным, как
об этом свидетельствуют многие недавние его постановления. Он добавил, что даже
если считать, что после принятия Апелляционным судом Лиона в апреле 1998 года
своего постановления в судебной практике произошли изменения (что, по его
мнению, не соответствует действительности), все равно эта практика неприменима
в отношении данного постановления, поскольку эффективность средства правовой
защиты проявляется лишь через оценку судебной практики, имевшей место после
совершения фактов дела.
Европейский Суд напомнил, что в своих
решениях по делам "Хамаиди против Франции", "Бусетта против
Франции" (Boucetta v. France) (от 7 июня 2001 г., жалоба № 44060/98),
"Уашарги против Франции" (Ouachargui v. France) (от 5 июля 2001 г., жалоба № 51456/99) и "Сарикам против
Франции" (Saricam v. France) (от 25 сентября 2001 г., жалоба №
47085/99) он на основе исследования постановлений об отмене решений сделал
вывод, что Кассационный суд, по крайней мере в рамках своих полномочий,
осуществляет контроль соответствия, с одной стороны, фактов, установленных судьями,
рассматривающими дело по существу, и, с другой — выводов, к которым пришли
последние на основании установленных ими фактов (Cass. crim. 15 декабря 1998 г., жалоба № 98—82.735; Cass. crim. 27 февраля 1997 г., жалоба № 96—80.902). Кстати, он трижды
отменял постановления, отклоняющие ходатайства об отмене судебных решений,
ссылаясь на отсутствие правовых оснований ввиду игнорирования мотивов личного и
семейного плана, на которые опирались заявители в обоснование своих ходатайств (Cass. Crim. 13 марта 2001 г., жалоба № 00—82.670, .В/СС536, постановление №
569; Cass
crim. 28 февраля 2001 г., жалоба № 99—87.963; Cass. crim. 3 марта 1999 г., жалоба № 98—82.007). Отсюда он сделал вывод, что
Кассационный суд может давать оценку запретительной меры или решения о ее
продлении с точки зрения их соответствия требованиям Статьи 8 Конвенции.
Однако Европейский Суд установил, что в
рассматриваемом случае заявитель не пошел по пути кассационного обжалования
постановлений, которыми отклонялись три его ходатайства о восстановлении в
правах. Он, в частности, не сделал этого в отношении недавнего постановления
от 27 мая 1999 г. Таким образом, заявитель лишил французские суды возможности,
которая в принципе специально предусмотрена пунктом 1 Статьи 35 Конвенции для
Высоких Договаривающихся Сторон: либо не допустить, либо исправить
предполагаемые нарушения, в которых они обвиняются (см., среди прочих, упоминавшееся
выше Постановление Европейского Суда по делу "Сиве против Франции" и
Постановление Европейского суда по делу "Кардо против Франции" (Cardot v. France) от 19 марта 1991 г., Series A, № 200, р. 19, § 36). Что касается
данного разбирательства, то исключение из правила об исчерпании внутренних
средств правовой защиты представляется обоснованным, и, следовательно, жалоба
должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 Статьи 35 Конвенции.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:
объявляет жалобу неприемлемой.
Э. ФРИБЕРГ Х.Л. РОЗАКИС
Секретарь Секции Суда Председатель Палаты
Перевод с французского Д. Юзвикова
содержание