ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

 

ВТОРАЯ СЕКЦИЯ

 

САДЖИО (SAGGIO) ПРОТИВ ИТАЛИИ

 

ЖАЛОБА № 41879/98

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

25 октября 2001 г.

 

СТРАСБУРГ

 

По делу "Саджио против Италии" Европейский Суд по правам чело­века (Вторая секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

А.Б. Бака,

Б. Конфорти,

Дж. Бонелло

В. Стражнички,

П. Лоренсена,

М. Фишбаха, судей,

а также при участии Э. Фриберга, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 14 сентября 1999 г., 10 июля 2001 и 27 сентября 2001 г.,

вынес на последнем заседании следующее Постановление:

 

ПРОЦЕДУРА

 

1. Дело было инициировано жалобой (№ 41879/98), поданной 19 де­кабря 1997 г. в Европейскую Комиссию по правам человека против Ита­лии гражданином Италии Альфио Саджио (Alfio Saggio) (далее — заяви­тель) в соответствии с бывшей Статьей 25 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

2. Интересы заявителя в Европейском Суде представлял адвокат Бруно Миколано (Bruno Micolano) из Адвокатской коллегии г. Болонья (Bolo­gna). Власти Италии были представлены своим Уполномоченным при Европейском Суде по правам человека У. Леанзой (Leanza) и его замес­тителем В. Эспозито (Esposito).

 

3. Заявитель, в частности, утверждал, что не смог добиться возврата взятых у него взаймы денег и что итальянская правовая система не обес­печила ему юридических условий, позволяющих доказать справедливость своего требования.

 

4. Жалоба была передана в Европейский Суд 1 ноября 1998 г., в день вступления в силу Протокола № 11 к Конвенции (пункт 2 Статьи 5 Про­токола № 11 к Конвенции).

 

5. Жалоба была направлена на рассмотрение во Вторую секцию Суда (пункт 1 Правила 52 Регламента Суда). В соответствии с пунктом 1 Пра­вила 26 Регламента в составе последней для рассмотрения дела (пункт 1 Статьи 27 Конвенции) была создана Палата.

 

6. Решением от 14 сентября 1999 г. Европейский Суд объявил жалобу частично приемлемой для рассмотрения по существу.

 

7. Заявитель представил письменные замечания по существу дела. Власти Италии таких замечаний не представили (пункт 1 Правила 59 Регламента).

 

ФАКТЫ

 

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

8. Заявитель работал служащим в компании с ограниченной ответст­венностью "F" с 8 мая 1989 г. по 6 июля 1995 г., когда уволился по причине невыплаты ему зарплаты с января 1995 года.

 

9. 7 июля 1995 г. суд Болоньи объявил, что компания "F" была не в состоянии расплатиться с долгами.

 

10. Декретом от 23 июня 1995 г. министр промышленности ввел для компании "F" "чрезвычайное управление" (amministrazione straordinaria), выдал ей разрешение на продолжение производственной деятельности сроком на два года и назначил двоих управляющих для ликвидации ком­пании. Данное решение было опубликовано 28 июня 1995 г. в "Офици­альной газете" (Gazzetta Ufficiale) и доведено до сведения заявителя пись­мом от 19 февраля 1996 г. В письме также указывалось, что в отношении компании "F" запрещены какие-либо исполнительные действия и что все выплаты по кредитам будут иметь место только после раздела активов.

 

11. Заявитель отметил, что денежное обязательство перед ним ком­пании "F" составляет 209 255 134 лиры (примерно 720 000 французских франков), в том числе невыплаченные зарплата, выходное пособие и отпускные.

 

12. Письмом от 8 апреля 1999 г. компания "F" уведомила заявителя, что по предварительным расчетам, произведенным на основе дела за­явителя, ее совокупное денежное обязательство перед ним составляет 203 954 032 лиры (примерно 690 000 французских франков), в том числе 144 679 032 лиры — привилегированное обязательство.

 

13. В неуказанный день заявитель получил от гарантийного фонда (fondo digaranziapresso I'INPDAI) 76 589 900 лир (примерно 260 000 фран­цузских франков), причитавшихся ему в качестве выходного пособия. Таким образом, заявителю оставалось получить 127 364 132 лиры (при­мерно 431 500 французских франков).

 

14. Однако из записки, составленной управляющим по ликвидации компании "F", явствует, что общая сумма долга компании, давно прекра­тившей всякую производственную деятельность, составляет примерно 1 104 000 000 000 лир (миллиард лир соответствует примерно 3 387 000 французских франков). Чтобы расплатиться с долгами, компания "F" располагала несколькими находящимися в ее собственности зданиями (которые, однако, частично заложены и частично находятся под исками об отмене права владения). Управляющие по ликвидации пытались вер­нуть некоторые средства, причитающиеся компании по платежным обя­зательствам, самое крупное из которых составляет 200 000 000 лир. В своей записке управляющие по ликвидации утверждали, что не могут предска­зать, примет ли заявитель участие в разделе активов, поскольку это зависит от результатов истребования долгов и от необходимости обеспечения равной защиты всем кредиторам (par condicio creditorum). Заявитель по­считал, что никаких других денег он скорее всего не получит.

 

15. По данным властей Италии от 26 февраля 2001 г., к тому времени управляющие по ликвидации компании еще не приступали к осуществле­нию процедуры чрезвычайного управления.

 

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

 

16. Во время события фактов процедура чрезвычайного управления регулировалась Законом № 95 от 3 апреля 1979 г. (далее — Закон Проди), а также статьями 195 и далее Королевского декрета № 267 от 16 марта 1942 г. (далее — Закон о банкротстве). Она применялась преимуществен­но к коммерческим предприятиям с численностью работников не менее 300, расходы на содержание которых составляли более 35 000 000 000 лир (примерно 120 690 000 французских франков) и превышали в пять раз сумму внесенного акционерного капитала. Введение чрезвычайного уп­равления исключало возможность объявления предприятия банкротом. Последнее получало право продолжать свою производственную деятель­ность в течение определенного периода времени, но не более пяти лет (части 1 и 2 статьи 2 Закона Проди).

 

17. Данной процедуре предшествовало разбирательство в гражданском суде, который устанавливал неспособность предприятия рассчитаться со своими долгами. Затем министр промышленности объявлял о введении чрезвычайного управления под руководством одного или трех управляю­щих по ликвидации (части 5 и 6 статьи 1 Закона Проди). Последние были призваны проверить состояние финансовых обязательств компании и принять "программу оздоровления" (piano di risanamento) (части 4 и 5 статьи 2 Закона Проди), нацеленную на сохранение технической, ком­мерческой и производственной ценности оказавшегося в затруднитель­ном положении предприятия, а также рабочих мест.

 

18. Во время реализации процедуры чрезвычайного управления ни один кредитор не мог возбудить в судебных инстанциях индивидуальное исполнительное производство, которое бы непосредственно касалось имущества компании-должника (статьи 201 и 51 Закона о банкротстве). Любое финансовое обязательство, в том числе и привилегированное, сле­довало сначала проверить в соответствии с процедурой, предусмотренной статьями 207 и 209 Закона о банкротстве, которые среди прочего предус­матривали:

 

"В течение месяца с момента своего назначения управляющий по лик­видации информирует каждого кредитора... на основе бухгалтерских доку­ментов предприятия о сумме долгового обязательства последнего... В течение пятнадцати дней с момента получения упомянутой информации кредиторы... могут направить управляющему свои замечания или требования".

 

"В течение девяноста дней после принятия декрета о введении чрезвы­чайного управления управляющий составляет сводку принятых и отклонен­ных долговых обязательств... и сдает их в канцелярию суда... После сдачи в канцелярию суда долговые обязательства подлежат исполнению".

 

19. Управляющий затем приступает к ликвидации активов компании (статьи 210 и 211 Закона о банкротстве) и распределению среди кредито­ров полученных средств (статья 211 Закона о банкротстве). В соответствии со статьей 213 Закона о банкротстве конечный ликвидационный баланс и план распределения средств между кредиторами сдаются в канцелярию суда. Через двадцать дней после сообщения о сдаче указанных документов кредиторы получают право опротестовать баланс и план распределения в гражданском суде (часть 2 упомянутой статьи 213).

 

20. Решение о прекращении процедуры чрезвычайного управления по просьбе управляющих или самостоятельно принимал контрольный орган (autorita di vigilanza) (часть 6 статьи 6 Закона Проди).

 

21. Затем Закон Проди был отменен Законодательным декретом № 270 от 8 июля 1999 г., который вступил в силу в конце августа 1999 года. Последним вводился также новый регламент процедуры чрезвычайного управления, предусматривающий, в частности, возможность оспаривать в судебных инстанциях действия управляющего по ликвидации (статья 17 Декрета № 270 от 8 июля 1999 г.).

 

ПРАВО

 

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 1 ПРОТОКОЛА № 1 К КОНВЕНЦИИ

 

22. Заявитель утверждал, что по причине медлительности процедуры чрезвычайного управления он не смог добиться выплаты причитавшейся ему суммы, состоявшей из невыплаченной зарплаты и компенсации за неиспользованный отпуск. В своем решении о приемлемости жалобы Европейский Суд считал, что данную жалобу следовало рассматривать с точки зрения Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, которая гласит:

 

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

 

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать вы­полнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осу­ществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

 

23. Власти Италии отметили, что каждое их вмешательство в осущест­вление заявителем права собственности отвечало общим интересам и что национальные органы не нарушали положенного справедливого баланса между требованиями общественности и необходимостью защиты основ­ных прав человека.

 

А. Вопрос о наличии "имущества" по смыслу Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции

 

24. В соответствии с практикой Конвенционных органов ожидаемый доход является "имуществом" по смыслу Статьи 1 Протокола № 1 к Кон­венции, если он получен на основе подлежащего исполнению обязательства или является его объектом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Амбруози против Италии" (Ambmosi v. Italy) от 19 октября 2000 г., § 20; см. также Решение Европейской Комиссии по делу "Стерксен против Норвегии" (St(zirksen v. Norway) от 5 июля 1994 г., жалоба № 19819/92, DR 78-B, pp. 88-89 и 94-95).

 

25. В данном случае Европейский Суд отметил, что заявитель работал служащим в компании с ограниченной ответственностью "F" с 8 мая 1989 г. по 6 июля 1995 г. и что он не получал зарплаты начиная с января 1995 года (см. выше § 8). Более того, 8 апреля 1999 г. упомянутая компа­ния уведомила заявителя, что ее совокупная задолженность, установлен­ная на основе процедуры чрезвычайного управления, составляла 203 954 032 итальянские лиры (см. выше § 12). Поскольку право заявителя на получение данной суммы было признано самим должником, Европей­ский Суд счел, что заявитель является владельцем "имущества" по смыслу Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции.

 

В. Имело ли место вмешательство

 

26. Европейский Суд счел, что имело место вмешательство в осущест­вление права собственности заявителя, в том виде как оно гарантируется Статьей 1 Протокола № 1 к Конвенции. Действительно, вследствие при­нятия процедуры чрезвычайного управления его "имуществом" управлял государственный орган, и заинтересованное лицо в течение некоторого времени не имело возможности потребовать выплаты долга.

 

С. Применимое правило

 

27. В Статье 1 Протокола № 1 к Конвенции, которая по существу гарантирует право собственности, заключены три различных правила (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства" (James and Others v. United Kingdom) от 21 февраля 1986 г., Series A, № 98, pp.29—30, § 37, и Постановление Боль­шой Палаты Европейского Суда по делу ""Иммобилиаре Саффи" против Италии" (Immobiliare Saffi v. Italy), жалоба № 22774/93, ECHR 1999-V, § 44): первое правило, изложенное в первом предложении пункта 1, яв­ляется основным правилом и формулирует принцип уважения собствен­ности; второе правило, изложенное во втором предложении пункта 1, охватывает вопрос о лишении собственности и ставит ее в зависимость от определенных условий; третье правило, изложенное в пункте 2, при­знает, что Договаривающиеся Стороны имеют право помимо других дей­ствий осуществлять контроль за использованием собственности в соот­ветствии с общими интересами. Второе и третье правила касаются опре­деленных случаев ущемления права на уважение собственности и поэтому должны толковаться в свете основного принципа, отраженного в первом правиле (см. Постановление Европейского Суда по делу ""Эйр Кэнада" против Соединенного Королевства" (Air Canada v. United Kingdom) от 5 мая 1995 г., Series A, № 316-А, р. 15, § 30).

 

28. Европейский Суд отметил, что в данном случае не имели места ни факт экспроприации, ни факт передачи права собственности, поскольку право заявителя на возврат долга никогда под сомнение не ставилось.

 

Применение процедуры чрезвычайного управления равносильно регла­ментации пользования имуществом. Таким образом, в данной ситуации уместно применение пункта 2 Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции.

 

D. Соблюдение условий пункта 2 Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции

 

1. Цель вмешательства

 

29. Европейский Суд признал, что процедура чрезвычайного управ­ления вводится с целью обеспечения справедливого распоряжения имуществом ликвидируемого предприятия, чтобы гарантировать рав­ную защиту для всех кредиторов. Отсюда следует, что вмешательство, о котором идет речь, имело законные цели, отвечавшие общим инте­ресам, а именно интересам правильного отправления юстиции и защи­ты прав других лиц.

 

2. Соразмерность вмешательства

 

30. Европейский Суд напомнил, что мера вмешательства, особенно относящаяся к контексту пункта 2 Статьи 1 Протокола № 1 к Конвен­ции, должна обеспечивать "справедливый баланс" между потребностью обеспечения общих интересов и необходимостью защиты основных прав человека. Стремление к подобному балансу находит отражение в структуре всей Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции, следовательно, и в пункте 2 Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции должна иметь место разумная соразмерность между используемыми средствами и пресле­дуемой целью. Осуществляя контроль за соблюдением данного требо­вания, Европейский Суд признает за государством право на широкие пределы усмотрения как в части установления условий реализации, так и в части оценки оправданности их последствий с точки зрения общих интересов и стремления достигнуть цели соответствующего закона (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шассану и другие против Франции" (Chassagnou and Others v. France), жалобы №№ 25088/94, 28331/95 и 28443/95, ECHR 1999-III, § 75, и упоминав­шееся выше Постановление Европейского Суда по делу ""Иммобилиа­ре Саффи" против Италии", § 49).

 

31. Европейский Суд счел, что, в принципе, система временной задержки выплаты кредита коммерческим предприятием, переживаю­щим кризис и получившим разрешение на продолжение своей произ­водственной деятельности в интересах национальной экономики, не может как таковая подвергаться сомнению, особенно если учитывать пределы усмотрения, допускаемые в пункте 2 Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции. Однако подобная система создает для кредиторов риск чрезмерной опасности утраты своего имущества; поэтому она должна обставляться некоторыми процессуальными гарантиями, дабы приме­нение данной системы и ее последствия для права частной собствен­ности не привели к произволу или непредсказуемости (см. mutatis mu­tandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по Делу ""Иммобилиаре Саффи" против Италии", § 54).

 

32. Однако Европейский Суд отметил, что действовавшая в Италии во время события фактов система страдала известной жесткостью: дей­ствительно, после начала процедуры чрезвычайного управления уже никакой кредитор не мог возбуждать в судах индивидуальное исполни­тельное производство по непосредственному опротестованию собст­венности компании-должника, поскольку любое долговое обязательст­во, в том числе привилегированное, подлежало предварительной про­верке управляющими по ликвидации (см. выше § 19). Более того, кре­диторы не располагали никакими эффективными средствами контроля за деятельностью управляющих по ликвидации или требования от них выполнения порученных задач.

33. Однако Европейскому Суду надлежит проверить, нарушала ли дли­тельность процедуры чрезвычайного управления — с учетом финансового состояния компании "F" и особых обстоятельств дела — право собствен­ности заявителя.

 

34. В связи с этим уместно отметить, что компания "F" уже давно прекратила свою производственную деятельность и что общая сумма ее задолженности составляет примерно 1 104 000 000 000 лир. Масса имущественных активов состоит из частично заложенных нескольких зданий и долговых обязательств, реализация которых сомнительна, а общая сумма много меньше общего пассива (см. выше § 14). Европей­ский Суд отметил, что заявитель уже добился выплаты более трети истребуемой суммы (см. выше § 13). Касательно перспективы получе­ния остальной части суммы Европейский Суд отметил, что, по мнению управляющих по ликвидации, решение вопроса о получении заявите­лем прочих положенных ему платежей зависит от исхода судебного производства, возбужденного ими в целях возврата долгов компании "F" (см. выше § 14). Сам заявитель полагал весьма вероятным, что никаких денег он больше не получит.

 

35. С учетом вышесказанного Европейский Суд счел, что основной причиной задержки выплаты долга заявителю является не длительность или характер процедуры ликвидации, а скорее отсутствие финансовых средств у должника и проблемы возврата кредитов, иначе говоря, условия, которые нельзя вменить в вину государству. Таким образом, в данном случае последнее не нарушало равновесия, которое должно в подобных случаях иметь место между защитой права частных лиц на собственность и потребностью в обеспечении общих интересов.

 

Следовательно, нарушение Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции не имело места.

 

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ ПУНКТА 1 СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

 

36. Заявитель утверждал, что у него не было возможности доказать свои права в национальном суде, способном обеспечить соответствующее восстановление справедливости. Он ссылался на пункт 1 Статьи 6 Кон­венции, который гласит:

 

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на... разбирательство дела...".

 

37. Власти Италии отметили, что заявитель прежде всего должен из­ложить свои претензии управляющему по ликвидации и что после сдачи документа о несостоятельности в канцелярию суда он может опротесто­вать его в судебных инстанциях. В любом случае у него будет право на получение определенной суммы в связи с обесценением валюты.

 

38. Заявитель отметил, что в судебных инстанциях может оспариваться только документ о несостоятельности, и утверждал, что в праве Италии не предусмотрены эффективные средства ускорения процедуры чрезвы­чайного управления.

 

39. Европейский Суд отметил, что, по существу, заявитель жалуется на невозможность вынесения на рассмотрение национального суда — до сдачи документа о несостоятельности — требования о выплате долга или протеста в отношении действий управляющего по ликвидации. В силу этого он, тем более, счел правильным рассматривать данную жалобу под углом общего обязательства, которое возлагается Статьей 13 Конвенции на государства, — обеспечить наличие эффективного средства обжалова­ния в отношении нарушений Конвенции (см., mutatis mutandis, Постанов­ление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Tur­key) от 18 декабря 1996 г., Reports 1996-VI, pp. 2285-2286, §§ 92-94).

 

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

 

40. Статья 13 Конвенции гласит:

 

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в госу­дарственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, дей­ствовавшими в официальном качестве".

 

41. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда Ста­тья 13 Конвенции гарантирует наличие во внутреннем праве средства правовой защиты, позволяющего воспользоваться правами и свободами в том виде, как они закреплены в Конвенции. Таким образом, данное положение имеет следствием требование наличия применительно к жа­лобам, которые могут считаться "доказуемыми" с точки зрения Конвен­ции или Протоколов к ней, внутреннего средства правовой защиты, по­зволяющего компетентному национальному суду рассмотреть содержание жалобы и предложить способ исправления положения. При этом Догова­ривающиеся Государства располагают определенными пределами усмот­рения при исполнении обязательств, вытекающих из данного положения. Сфера обязательства, вытекающего из Статьи 13 Конвенции, меняется в зависимости от характера жалобы, приносимой заявителем в контексте Конвенции. Однако требуемое средство правовой защиты должно быть "эффективным" как на практике, так и в правовом отношении, особенно в том смысле, что его использование не должно наталкиваться на неоп­равданные препятствия в виде действий или упущений властей государ­ства-ответчика (см. Постановление Европейского Суда по делу "Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey) от 25 сентября 1997 г., Reports 1997-VI, р. 1895, § 103, и Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., Reports 1998-I, pp. 329—330, § 106; по вопросу о "доказуемости" жалобы, принесенной в контексте Конвенции, см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Раис против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., Series A, № 131, p. 23, § 52, и Постановление Европей­ского Суда по делу "Пауэлл и Райнер против Соединенного Королевства" (Powell and Rayner v. United Kingdom) от 21 февраля 1990 г., Series A, № 172, p. 14, § 31).

 

42. В данном случае жалоба заявителя была "доказуемой" с точки зрения Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции.

 

43. Следовательно, заявитель имел право подать свою жалобу в на­циональный суд, способный обеспечить исправление положения. Од­нако после введения процедуры чрезвычайного управления, примерно в течение четырех лет и двух месяцев, заявитель не мог обратиться ни в один из органов, чтобы доказать свое право на возврат долга или оспорить действия управляющего по ликвидации; при этом он не рас­полагал никакими эффективными средствами ходатайствования о рас­смотрении своего дела.

 

44. Поэтому Европейский Суд счел, что правила, регулировавшие про­цедуру чрезвычайного управления до конца августа 1999 года, в совокуп­ности с длительностью проверки состоятельности компании создавали неоправданное препятствие осуществлению права заявителя на "эффек­тивное" средство правовой защиты по смыслу Статьи 13 Конвенции.

Следовательно, имело место нарушение данного положения.

 

IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

 

45. Статья 41 Конвенции гласит:

 

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Про­токолов к ней, а внутреннее право Высокой договаривающейся стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого на­рушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компен­сацию потерпевшей стороне".

 

А. Ущерб

 

46. Заявитель потребовал присудить ему сумму в размере 20 000 000 итальянских лир в качестве компенсации морального вреда. Кроме того, он утверждал, что эффективное и быстрое судебное разбирательство по­зволило бы ему в разумные сроки получить остаток причитающейся ему суммы. Этот остаток составляет 127 364 132 итальянские лиры, что соот­ветствовало бы понесенному материальному ущербу.

 

47. Власти Италии считали, что установление нарушения Конвенции уже является достаточной справедливой компенсацией по смыслу Ста­тьи 41 Конвенции.

 

48. Европейский Суд отметил, что истребуемая заявителем в качестве компенсации материального ущерба сумма в 127 364 132 итальянские лиры является объектом национальной процедуры чрезвычайного управ­ления, которая ко дню поступления последней информации еще не на­чиналась. Европейский Суд на данной стадии не может прогнозировать результаты данной процедуры, и он подчеркнул, что в любом случае на­рушение Конвенции само по себе не влияет на составление управляющими акта о состоятельности компании и что заявитель, возможно, получит определенную сумму в качестве компенсации за обесценение валюты. Следовательно, требование о компенсации материального ущерба необ­ходимо отклонить. В то же время Европейский Суд счел, что заявителю был нанесен определенный моральный вред. Учитывая обстоятельства дела и исходя из принципа справедливости, как того требует Статья 41 Конвенции, он присудил ему сумму в размере 1 000 000 итальянских лир.

 

В. Судебные расходы и издержки

 

49. Заявитель потребовал компенсировать ему судебные расходы и издержки, понесенные при производстве в Конвенционных органах. Он запросил сумму в размере 6 919 320 итальянских лир.

 

50. Власти Италии оставили этот вопрос на усмотрение Европей­ского Суда.

 

51. Учитывая имеющиеся материалы и сложившуюся практику, Евро­пейский Суд присудил заявителю истребуемую сумму.

 

С. Процентная ставка при просрочке платежей

 

52. Согласно информации, полученной Европейским Судом, годовая процентная ставка, применяемая в Италии на день принятия настоящего Постановления, составляет 3,5 процента.

 

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД:

 

1) постановил пятью голосами против двух, что нарушение Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции не имело места;

 

2) единогласно постановил, что нет необходимости рассматривать жа­лобу заявителя, поданную в контексте пункта 1 Статьи 6 Конвенции;

 

3) единогласно постановил, что имело место нарушение Статьи 13 Конвенции;

 

4) единогласно постановил:

 

(a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу согласно пункту 2 Статьи 44 Конвенции следующие суммы: 10 000 000 (десять мил­лионов) итальянских лир в качестве возмещения морального вреда и 6 919 320 (шесть миллионов девятьсот девятнадцать тысяч триста двадцать) итальянских лир в качестве компенсации судебных издержек и расходов;

 

(b) что по истечении названого срока вплоть до даты выплаты этих сумм будут начисляться простые проценты, исходя из ставки 3,5 процента годовых;

 

5) отклонил остальные требования заявителя о справедливой ком­пенсации.

Совершено на французском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 25 октября 2001 г. в соответствии с пунк­тами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

 

Э. ФРИБЕРГ                                                       Х.Л. РОЗАКИС

Секретарь Секции Суда                                       Председатель Палаты

 

Перевод с французского Д. Юзвикова

 

содержание