ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

 

ВТОРАЯ СЕКЦИЯ

 

"ФГТ ФЕРАЙН ГЕГЕН ТИРФАБРИКЕН" (VGT VEREIN GEGEN TIERFABRIKEN) ПРОТИВ ШВЕЙЦАРИИ

 

ЖАЛОБА № 24699/94

 

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

28 июня 2001 г.

 

СТРАСБУРГ

 

 

По делу ""ФгТ Ферайн геген Тирфабрикен" против Швейцарии" Ев­ропейский Суд по правам человека (Вторая секция), заседая Палатой в составе:

Х.Л. Розакиса, Председателя Палаты,

А.Б. Бака,

Л. Вильдхабера,

Дж. Бонелло,

П. Лоренсена,

М. Цацы-Николовской,

Э. Левитса, судей,

а также с участием Э. Фриберга, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 6 апреля 2000 г. и 7 июня 2001 г., вынес следующее Постановление, которое было принято на последнем заседании:

 

ПРОЦЕДУРА

 

1. Дело было инициировано жалобой (№ 24699/94), поданной 13 июля 1994 г. в Европейскую Комиссию по правам человека против Швейцарии объединением "Ферайн геген Тирфабрикен", зарегистрированным в Швейцарии (далее — объединение-заявитель) в соответствии с бывшей Статьей 25 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

 

2. Интересы объединения-заявителя представлял Л.А. Минелли (L.A. Minelli), адвокат из г. Форх (Forch), Швейцария. Власти Швейцарии были представлены их Уполномоченным П. Буайа (P. Boillat), главой Департамента европейского права и международных отношений Феде­рального министерства юстиции Швейцарии.

 

3. Объединение-заявитель утверждало, что отказ в распространении рекламы нарушает Статью 10 Конвенции. Оно также жаловалось на то, что не имело в своем распоряжении эффективного средства правовой защиты по смыслу Статьи 13 Конвенции для того, чтобы обжаловать этот отказ. Объединение-заявитель также жаловалось на дискриминацию, противоречащую Статье 14 Конвенции в том, что мясной промышленности было разрешено распространять рекламу.

 

4. Жалоба была передана в Европейский Суд 1 ноября 1998 г., когда Протокол № 11 к Конвенции вступил в силу (пункт 2 Статьи 5 Протокола № 11 к Конвенции).

 

5. Жалоба была передана на рассмотрение во Вторую секцию Евро­пейского Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). В рамках Секции Палата, рассматривающая дело (пункт 1 Статьи 27 Конвенции), была сформирована в соответствии с пунктом 1 Правила 26 Регламента.

 

6. Решением от 6 апреля 2000 г. Европейский Суд объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

 

7. Объединение-заявитель и власти Швейцарии представили замеча­ния по существу жалобы (пункт 1 правила 59). После консультаций со сторонами Палата решила, что слушания по существу жалобы проводить не требуется (пункт 2 Правила 59 Регламента in fine).

 

ФАКТЫ

 

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

 

8. Целью деятельности объединения-заявителя является защита жи­вотных, с особым вниманием к экспериментам над животными и про­мышленному производству, связанному с использованием животных.

 

9. В ответ на различную телевизионную рекламу мясной промышлен­ности объединение-заявитель подготовило телевизионный рекламный ролик продолжительностью 55 секунд, состоящий из двух сцен.

 

10. В первой сцене фильма была показана самка кабана, строящая гнездо для своих поросят в лесу. Легкая симфоническая музыка играла в качестве фона, и голос за кадром обращался, inter alia, к чувству семьи, которое испытывают кабаны. Вторая сцена показывала шумное помеще­ние со свиньями в маленьких загонах, нервно грызущими железные ре­шетки. Голос за кадром говорил, inter alia, что разведение свиней в по­добных условиях походит на концентрационные лагеря и что животные по полной программе накачивались медицинскими препаратами. Фильм заканчивался призывом: "Ешьте меньше мяса ради вашего здоровья, жи­вотных и окружающей среды!".

 

11. 3 января 1994 г. объединение-заявитель, стремясь показать свой фильм в программе Швейцарской телерадиокомпании (Schweizerische Radio-und Femsehgesellschaft), направило видеокассету в Рекламную теле­визионную компанию (AGfiirdas Werbefernseheri) (в настоящее время име­нуется Publisuisse), отвечающую за телевизионную рекламу.

 

12. 10 января 1994 г. Рекламная телевизионная компания проин­формировала объединение-заявителя о том, что она не будет трансли­ровать указанный телевизионный рекламный ролик, так как он носит "чисто политический характер". Компания подчеркнула, что в качестве альтернативы в фильме можно было бы сделать акцент на адекватном разведении животных и проинформировать зрителей о том, что они свободны получать информацию о происхождении мяса, которое они покупают.

 

13. Письмом от 10 января 1994 г. объединение-заявитель попросило направить ему решение, которое оно могло бы обжаловать. 13 января 1994 г. Рекламная телевизионная компания сообщила, что она не является официальным органом власти, выносящим решения, которые могут быть оспорены. Вместе с тем компания выразила желание организовать встречу для обсуждения других возможностей в присутствии юрисконсульта.

 

14. Письмом от 14 января 1994 г. объединение-заявитель сообщило, что оно не готово согласиться с изменениями в его рекламном фильме. Оно попросило изложить мотивы принятого решения и информацию о вышестоящем органе, куда можно было бы обратиться с жалобой.

 

15. Письмом от 24 января 1994 г. Рекламная телевизионная компания отказала объединению-заявителю в предоставлении запрашиваемой ин­формации следующим образом:

 

"Поскольку Вы отказались от обсуждения, которое мы Вам предлагали, мы не видим оснований для работы над Вашими предложениями, содержа­щимися в Ваших письмах от 14 и 20 января 1994 г. Мы сожалеем о таком развитии событий, поскольку это не выгодно ни Вам, ни нам. Мы подтверж­даем, что не можем транслировать Ваш рекламный фильм в предложенной форме, так как он нарушает статью 14 Положения о радио и телевидении (Radiound Fernsehverordnung), равно как и Общие условия ведения бизнеса (Allgemeine Geschaftsbedingungen). Кроме того, нельзя обязать Рекламную те­левизионную компанию транслировать рекламные ролики, которые наносят вред ее деловым интересам и вмешиваются в ее редакционные права".

 

16. 4 февраля 1994 г. объединение-заявитель подало жалобу в Незави­симую апелляционную комиссию по вопросам радио и телевидения (Unabhdngige Beschwerdeinstanz fur Radio und Fernsehen) на отказ в трансля­ции его рекламного фильма. 10 февраля 1994 г. последняя проинформи­ровала объединение-заявителя о том, что может рассматривать только заявления, содержащие жалобы на программы, которые уже были пока­заны, тем не менее, она направила жалобу в Федеральный департамент коммуникации (Bundesamt fur Kommunikation). 25 апреля 1994 г. департа­мент проинформировал объединение-заявителя о том, что в рамках по­ложений о телерадиовещании Рекламная телевизионная компания сво­бодна в приобретении рекламных роликов и выбирает своих контрагентов по своему желанию. Также департамент констатировал, что рассматривал жалобу как дисциплинарный рапорт и не нашел оснований для начала процессуальных действий против Швейцарской телерадиокомпании.

 

17. 6 июля 1994 г. объединение-заявитель подало жалобу в Федераль­ный департамент транспорта и энергетики (Eidgenossisches Verkehrs- und Energiewirtschaftsdepartement), которая была отклонена 22 мая 1996 г. В своем решении департамент указал, inter alia, что Швейцарская телерадио­компания является самостоятельным учреждением, предоставляющим новостную информацию о делах внутри страны (Inlandberichterstattung). Вместе с тем, что касается трансляции телевизионной рекламы, то компа­ния конкурирует с местными, региональными и иностранными вещате­лями, и у компании не было обязательств перед заявителем по трансляции на своих каналах его рекламного ролика. Более того, компания осущест­вляет свою деятельность в сфере рекламы как частное юридическое лицо и не несет обязанности согласно публичному праву по трансляции теле­визионной рекламы. Департамент пришел к выводу, что Швейцарскую телерадиокомпанию нельзя обязать осуществить трансляцию соответст­вующего рекламного фильма.

 

18. Поданная адвокатом объединения-заявителя в административном порядке жалоба (Verwaltungsgerichtsbeschwerde) от 18 июня 1994 г. была от­клонена Федеральным Судом (Bundesgericht) 20 августа 1997 г. Суд отметил со ссылкой на Статью 13 Конвенции, что Федеральный департамент ком­муникации должен был официально предоставить объединению-заявите­лю возможность начать процедуру обжалования, которая в случае необ­ходимости могла бы исправить дело. Поскольку дело было готово к при­нятию решения Федеральный Суд самостоятельно принял решение. Таким образом, он соотнес различные сталкивающиеся интересы.

 

19. Судебное решение продолжало объяснять положение Швейцар­ской телерадиокомпании согласно праву Швейцарии. Телерадиокомпа­ния более не являлась монополистом и все более подвергалась иностран­ной конкуренции. Вместе с тем это не меняло того факта, что в соответ­ствии с действующим правом Швейцарская телерадиокомпания продол­жала работать в сфере программ в рамках обязанностей, возложенных на нее согласно публичному праву. Законом ей предоставлялось разрешение на вещание национальных программ и программ в регионах со своим преимущественным языком.

 

20. Федеральный Суд также счел, что пункт 3 статьи 55bis федеральной Конституции Швейцарии (Bundesverfassung) (в редакции, действовавшей в то время) гарантирует независимость теле- и радиовещания, равно как и автономный характер программ. Вместе с тем реклама выходит за пре­делы обязательств Швейцарской телерадиокомпании относительно про­грамм, программа предполагает оценку информации редактором. Статья 55bis федеральной Конституции и статья 4 Федерального закона о радио и телевидении (Bundesgesetz uber Radio und Fernsehen) распространяются только на деятельность в отношении программ. Зрители не должны под­вергаться при формировании собственного мнения влиянию односторон­них, или необъективных, или недостаточно разнообразных сообщений, которые игнорируют обязанности, возлагаемые на журналистов. В то же время рекламные ролики в силу своей природы являются односторонни­ми, так как они отвечают интересам предлагающей стороны, и в своей основе исключают критическую оценку, по причине чего в соответствии с пунктом 1 статьи 18 Федерального закона о радио и телевидении они должны четко отграничиваться от программ и соответствующим образом обозначаться. На самом деле Федеральный закон о радио и телевидении регулирует вопросы рекламы вместе с вопросами финансирования, но не программ. Более того, отсутствовало право вещания рекламного ролика, основанного на принципе разнообразия программы, а конкурирующее лицо заранее соглашалось со своим сообщением. Решение суда далее указывало:

 

"До 1964 года реклама на радио и телевидении была полностью запре­щена. Впоследствии она была допущена на телевидении, хотя она была свя­зана ограничениями в интересах оптимального отправления обязанности показа программ и в целях охраны важных общественных интересов (моло­дежь, здоровье, многообразие прессы). На сегодняшний день статья 18 Фе­дерального закона о радио и телевидении, в принципе, предполагает, что реклама является допустимой, но подвержена некоторым ограничениям. Так, пункт 5 статьи 18 Федерального закона о радио и телевидении запрещает религиозную и политическую рекламу, равно как и рекламу алкогольных напитков, табака и медикаментов. Федеральный Совет может вводить допол­нительные ограничения на рекламу для защиты несовершеннолетних и ок­ружающей среды. ... На основании этого статья 18 Федерального закона о радио и телевидении была введена в действие более конкретно статьями 10 и последующими Декрета о радио и телевидении. Тем не менее, эти положе­ния не содержат обязанности по трансляции рекламных роликов, а также не объявляют, что рекламирование является обязанностью вещателя согласно публичному праву".

 

21. В отношении жалобы объединения-заявителя согласно Статье 10 Конвенции Федеральный Суд установил, что запрет политической рекла­мы, закрепленный в пункте 5 статьи 18 Федерального закона о радио и телевидении, служит различным целям:

 

"Он должен препятствовать мощным финансовым группам в получении преимущества в политической конкуренции. В интересах демократического процесса он направлен на защиту формирования общественного мнения от неправомерного коммерческого влияния и на установление некоторого ра­венства возможностей среди различных сил в обществе. Запрет способствует независимости радио- и телевизионных вещателей в редакторских вопросах, которые могли бы оказаться под угрозой влияния мощных спонсоров поли­тической рекламы. В соответствии с законодательством о средствах комму­никации пресса остается самым важным средством для платной политичес­кой рекламы. Там мощные финансовые группы уже имеют возможность обеспечить себе большое пространство для влияния; допущение политичес­кой рекламы на радио и телевидение усилило бы эту тенденцию и сущест­венным образом повлияло бы на демократический процесс формирования мнения — тем более по той причине, что, как установлено, телевидение с его распространенностью и его мгновенностью будет оказывать более силь­ное влияние на общество, нежели остальные средства коммуникации ... Ого­ворка в отношении политической рекламы в пользу печатных средств ин­формации закрепляет за последними некоторую часть рынка рекламы и таким образом способствует их финансированию, которое в свою очередь противодействует нежелательной концентрации прессы и, следовательно, косвенно способствует функционированию плюралистической системы средств информации, которую предусматривает Статья 10 Конвенции ...".

 

22. Федеральный Суд отметил, что объединение-заявитель обладало другими средствами распространения своих политических идей, напри­мер, через транслируемые в Швейцарии зарубежные программы или через кино и прессу. Рекламная телевизионная компания предлагала объедине­нию-заявителю другие возможности и выражала также намерение орга­низовать встречу для их обсуждения с представителями объединения-за­явителя в присутствии юрисконсульта.

 

23. В отношении жалобы объединения-заявителя на дискриминацию Федеральный Суд признал, что объединение-заявитель обжаловало две ситуации, которые не могут сравниваться между собой. Продвижение мясной промышленности носило экономический характер в том, что оно было направлено на увеличение товарооборота и не относилось к защите животных. Вместе с тем рекламный видеоролик объединения-заявителя, предлагающий сократить потребление мяса и частично состоящий из шо­кирующих кадров, был направлен против промышленного производства, связанного с использованием животных. Объединение-заявитель неодно­кратно активно привлекало средства информации для реализации его целей. В 1992 году объединение-заявитель подало дисциплинарную жало­бу в связи с этим в федеральный парламент Швейцарии. Вопрос перешел в разряд политических в начале 1994 года, когда федеральный парламент Швейцарии высказался по соответствующему вопросу.

 

II. ПРИМЕНИМОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА

 

А. Общие предписания о радио и телевидении

 

24. Статья 556м федеральной Конституции Швейцарии в редакции, действовавшей в соответствующее время, предусматривала:

 

"1. Законодательство о радио и телевидении ... подлежит ведению Кон­федерации.

 

2. Радио и телевидение содействуют образованию и культурному разви­тию, свободному формированию мнений и развлечению. Они учитывают особенности страны и потребности кантонов. Они объективно представляют события и соразмерно выражают многообразие взглядов.

 

3. В рамках пункта 2 независимость радио и телевидения, а также авто­номия при формировании программ гарантируются. ...".

 

25. Эти положения закреплены в статье 93 действующей в настоящее время федеральной Конституции.

 

26. Федеральный закон о радио и телевидении, со ссылкой на статью 55 bis, в принципе, требует разрешения на вещание радио и телевизионных программ. Статья 26 Федерального закона предоставляет разрешение на вещание национальных программ и программ языковых регионов Швей­царской телерадиокомпании. Статья 4 Федерального закона закрепляет принцип объективности программ, которые должны адекватно отражать многообразие событий и мнений.

 

27. Эта компания передала все вопросы приобретения и организации телевизионной рекламы Рекламной телевизионной компании (в настоя­щее время — Publisuisse), которая является компанией, созданной соглас­но частному праву, и деятельность которой не зависит от разрешения.

 

В. Предписания о телевизионной рекламе

 

28. Рекламные ролики транслируются в ходе программ и между ними в различное время в течение дня. Федеральный закон о радио и телеви­дении предусматривает в отношении рекламы следующее:

 

"Статья 18 Реклама

 

1. Реклама должна четко отделяться от остальной части программы и должна быть четко различима как таковая. Постоянные участники програм­мы вещателя не участвуют в трансляции рекламных роликов ...

 

2. Религиозная или политическая реклама запрещена, также запрещена реклама алкогольных напитков, табака и медикаментов. Федеральный Совет может вводить дополнительные ограничения на рекламу для защиты несо­вершеннолетних и окружающей среды".

 

29. В своем обращении (Botshaft) к парламенту Швейцарии 28 сентября 1987 г. Федеральный Совет пояснил, что запрет политической рекламы "должен препятствовать мощным финансовым группам в получении пре­имущества в политической конкуренции" (Bundesblatt [Feuille federate] 1987 III 734).

 

30. Статья 15 Положения о радио и телевидении предусматривает сле­дующее:

 

"Статья 15 Недопустимая реклама

 

Запрещаются:

 

a) религиозная и политическая реклама;

 

b) реклама алкогольных напитков и табака;

 

c) реклама медикаментов, в отношении которых публичная реклама за­прещена законами, регулирующими сферу медицины;

 

d) недостоверная или вводящая в заблуждение реклама или реклама, которая является аналогом недобросовестной конкуренции;

 

e) реклама, которая извлекает выгоду из естественной доверчивости детей или недостатка опыта молодежи или злоупотребляет их чувствами привязан­ности;

 

f) реклама, оказывающая воздействие на подсознание ...".

 

ПРАВО

 

I. ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ВОЗРАЖЕНИЯ ВЛАСТЕЙ ШВЕЙЦАРИИ

 

31. Власти Швейцарии заявили, как и ранее в Европейской Комиссии, что объединение-заявитель злоупотребило свои правом на жалобу по смыслу пункта 3 Статьи 35 Конвенции. Так, при подаче жалобы объеди­нение-заявитель отмечало, что обжалование в административном порядке было невозможно; хотя в это же время оно подало именно такую жалобу в Федеральный Суд, результатом чего стало решение суда от 20 августа 1997 г.

 

32. Европейский Суд отметил, что объединение-заявитель подало жа­лобу в Европейскую Комиссию 13 июля 1994 г., жалуясь на отказ в транс­ляции рекламного видеоролика. Незадолго до этого, 18 июня 1994 г., оно обратилось с такой же жалобой в Федеральный Суд, используя средства обжалования, предусмотренные административным правом, который по­становил свое решение 20 августа 1997 г.

 

33. Европейский Суд вновь обращается к своему прецедентному праву, в соответствии с которым не исключено, что дополнения к первоначаль­ной жалобе могут относиться, в частности, к доказательству того, что заявитель выполнил условия пункта 1 Статьи 35 Конвенции, даже если он поступил таким образом после подачи жалобы и до принятия решения о приемлемости (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рингайзен против Австрии" (Ringeisen v. Austria) от 16 июля 1971 г., Series A, № 13, р. 38, §§ 89—93). Европейский Суд не нашел оснований для пере­смотра этих вопросов.

 

34. Следовательно, предварительные возражения властей Швейцарии подлежат отклонению.

 

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 10 КОНВЕНЦИИ

 

35. Объединение-заявитель жаловалось на то, что отказ в трансляции его рекламного ролика нарушил Статью 10 Конвенции, которая предус­матривает:

 

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и рас­пространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиове­щательных, телевизионных и кинематографических предприятий.

 

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответствен­ность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условия­ми, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и не­обходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопас­ности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

 

36. Власти Швейцарии оспорили это утверждение.

 

А. Ответственность государства-ответчика

 

37. До того как изучать существо дела, Европейский Суд должен рас­смотреть вопрос, может ли ответственность быть отнесена на счет госу­дарства-ответчика.

 

1. Доводы сторон

 

38. Объединение-заявитель утверждало, что государству не разрешено делегировать свои функции частным лицам таким образом, чтобы основ­ные права подрывались в результате "приватизации". Поскольку радио- и телевизионные программы в Швейцарии во всех случаях могут транс­лироваться только согласно разрешению, выдаваемому государством, пос­леднее обязано, составляя проект закона, регламентирующего вопрос о разрешениях, гарантировать свободу выражения мнения. Эта позиция уже получала закрепление в свое время в неписаном конституционном праве Швейцарии. Власти не были освобождены от обязанности попытаться обеспечить осуществление свободы информации в данной конкретной сфере.

 

39. Далее, как объединение-заявитель утверждало, различные право­вые основания, регулирующие деятельность Швейцарской телерадиоком­пании, с одной стороны, и Рекламной телевизионной компании, с другой стороны, в достаточной степени не обеспечивают соблюдения его права на свободу выражения мнения по смыслу Статьи 10 Конвенции. При разделении частного права и публичного права уделяется совсем недоста­точное внимание тому факту, что в некоторых случаях свобода выражения мнения дает человеку право оглашать мнение по социальным вопросам в части телевизионной программы, оплачиваемой рекламодателями, то есть так называемый "рекламный перерыв". Ссылаясь на дело "Артико против Италии" (Artico v. Italy), объединение-заявитель подчеркнуло, что Кон­венция была направлена на то, чтобы гарантировать не те права, которые были теоретическими или иллюзорными, но права, которые были реали­зуемыми на практике и эффективными (см. Постановление Европейского Суда от 13 мая 1980 г., Series А, № 37, р. 16, § 33).

 

40. Власти Швейцарии утверждали, что Статья 10 Конвенции не под­лежит применению в настоящем деле. Возник вопрос, заключает ли в себе это положение право на "антенну", то есть доступ к конкретному средству информации, контролируемому третьим лицом. Даже если бы это и было так, отказ Рекламной телевизионной компании транслировать рекламный ролик не вызывает ответственности властей Швейцарии. Последние не осуществляют надзора за Рекламной телевизионной компанией, которая является компанией, созданной согласно частному праву, и деятельность которой регулируется им же, власти не ограничивают компанию в транс­ляции рекламных роликов. Более того, пункт 5 статьи 18 Федерального закона о радио и телевидении не может служить основанием для установ­ления ответственности в данном деле властей Швейцарии. Так, основания для отказа в трансляции рекламного ролика, которые указала Рекламная телевизионная компания в своем письме от 24 января 1994 г., носили частный характер в том, что компанию нельзя обязать транслировать рекламный ролик, который наносит вред ее деловым интересам и втор­гается в редакционные права. Ссылаясь на дело "Густафссон против Шве­ции" (Gustafsson v. Sweden), власти Швейцарии полагали, что настоящее дело касается отношений двух частных объединений — упоминаемой компании и объединения-заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 25 апреля 1996 г., Reports 1996-II, р. 658, § 60). Даже если бы Статья 10 Конвенции подлежала применению, власти Швейцарии несли бы от­ветственность только в отношении их позитивных обязательств согласно

этому положению.

 

41. Далее, власти Швейцарии утверждали, что Швейцарская телерадио­компания не осуществляла публичной услуги при трансляции рекламы и могла в этом отношении сослаться на гарантированную Конституцией свободу экономической деятельности, так же как и на свободу договора. На это не влияет тот факт, что Швейцарская телерадиокомпания делеги­ровала приобретение рекламы Рекламной телевизионной компании, при этом должны приниматься во внимание положения международного и внутреннего права, включая положения о запрете рекламы, содержащиеся в Федеральном законе о радио и телевидении. Деятельность обеих ком­паний регулировалась частным правом. В результате согласно частному праву возникает вопрос о наличии какого-либо позитивного обязательства властей Швейцарии обеспечивать свободу выражения мнения среди част­ных лиц. В соответствии с публичным правом возникает вопрос о совмес­тимости со Статьей 10 Конвенции запрета на рекламу согласно пункту 5 статьи 18 Федерального закона о радио и телевидении.

 

42. В отношении вопроса, поднимаемого публичным правом, в насто­ящем деле власти полагали, что требования Статьи 10 Конвенции были выполнены. Внимание было обращено к решению Федерального Суда от 20 августа 1997 г., согласно которому объединение-заявитель могло ссы­латься в нем на права по Статье 10 Конвенции, хотя право на трансляцию отсутствовало, то есть право на "антенну". Федеральный Суд действитель­но изучил жалобы объединения-заявителя согласно Статье 10 Конвенции, inter alia, в свете прецедентного права Европейского Суда.

 

43. Касательно вопроса о частном праве власти Швейцарии отметили характерное прецедентное право Федерального Суда, в соответствии с которым конституционные, как и конвенциональные, права применяются "горизонтально" в отношениях между частными лицами. Тем временем это прецедентное право было закреплено в статье 35 действующей в на­стоящее время федеральной Конституции Швейцарии. Таким образом, права лиц были гарантированы судебной системой и законодательством. В настоящем деле Федеральный Суд установил, что прежде всего вопрос должен быть разрешен на уровне частного права. На самом деле отказ Рекламной телевизионной компании подпадает под изучение антитрас­товой комиссией, которая, несомненно, изучила бы "горизонтальное" действие основных прав между частными лицами.

 

2. Мнение Европейского Суда

 

44. Стороны не оспаривают того факта, что Рекламная телевизионная компания является компанией, созданной в соответствии с частным пра­вом Швейцарии. Поэтому вопросы, которые возникают в случае, когда компания отказывает объединению-заявителю в трансляции рекламы, подпадают под юрисдикцию властей государства-ответчика. В этом отно­шении Европейский Суд, в частности, отметил довод властей государст­ва-ответчика о том, что Рекламная телевизионная компания, принимая решение о том, приобретать ли ей рекламу, действовала как частный контрагент, действующий на основе принципа свободы договора.

 

45. Согласно Статье 1 Конвенции каждое Договаривающееся Государ­ство обеспечивает "каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в ... Конвенции". Как указал Европейский Суд в деле "Маркс против Бельгии" (Marckx v. Belgium) (см. Постановление Европейского Суда от 13 июня 1979 г., Series A, № 31, р.15, § 31, а также Постановление Европейского Суда по делу "Янг, Джеймс и Вебстер про­тив Соединенного Королевства" (Young, James and Webster v. United King­dom) от 13 августа 1981 г., Series A, № 44, p. 20, § 49), в дополнение к основной негативной обязанности государства воздерживаться от вмеша­тельства в гарантированную Конвенцией сферу "могут иметь место и позитивные обязательства, свойственные" гарантиям Конвенции. Таким образом, ответственность государства может появляться в результате не­соблюдения его обязательства принимать внутригосударственное законо­дательство.

 

46. Европейский Суд не счел желательным, за исключением случаев необходимости, разрабатывать общую теорию о пределах, до которых должны распространяться гарантии Конвенции в отношениях между част­ными лицами inter se.

 

47. Достаточно указать на то, что в настоящем деле Рекламная теле­визионная компания, а позднее и Федеральный Суд в своем решении от 20 августа 1997 г., при рассмотрении ходатайства объединения-заявителя о трансляции спорного рекламного ролика, сослались на статью 18 Фе­дерального закона о радио и телевидении, которая накладывает запрет на "политическую рекламу". Поэтому внутреннее право, как оно толкова­лось в последней инстанции Федеральным Судом, сделало законным об­ращение, которое обжаловало объединение-заявитель (см. упоминавшее­ся выше Постановление Европейского Суда по делу "Янг, Джеймс и Вебстер против Соединенного Королевства"). В самом деле, политическое заявление объединения-заявителя было запрещено. Учитывая обстоятель­ства настоящего дела, Европейский Суд считает, что ответственность го­сударства-ответчика по смыслу Статьи 1 Конвенции за любое вытекающее нарушение Статьи 10 Конвенции может предполагаться на указанном основании.

 

В. Имело ли место вмешательство в права объединения-заявителя согласно Статье 10 Конвенции

 

48. Установление ответственности государства-ответчика приводит к тому, что отказ в трансляции рекламного ролика объединения-заявителя привел к "вмешательству со стороны публичных властей" при осущест­влении права, гарантированного Статьей 10 Конвенции.

 

49. Такое вмешательство будет нарушать Конвенцию, если только оно не удовлетворяет требованиям пункта 2 Статьи 10 Конвенции. Поэтому следует установить, было ли оно "предусмотрено законом", мотивировано одной или более правомерными целями, указанными в данном пункте, и "необходимо в демократическом обществе" для их достижения.

 

С. Было ли вмешательство "предусмотрено законом"

 

50. Объединение-заявитель утверждает, что не было достаточного юри­дического основания для вмешательства в его права со стороны Реклам­ной телевизионной компании. Рекламный ролик, который она намерева­лась показать, не мог рассматриваться как "политический". Он просто содержал графическую информацию без каких бы то ни было языковых вкраплений, поясняющих то, как свиньи ведут себя в естественном окру­жении, и каким образом, в противовес этому, они содержатся людьми в стесненных загонах. В большинстве своем эта информация квалифици­руется как информация. Тот факт, что эта информация может иметь по­литические последствия, не делает ее политической рекламой. Основной целью информации было информирование и распространение знания, которое, в конечном счете, приведет к принятию правильных политических решений.

 

51. Власти Швейцарии настаивали на том, что любое вмешательство в права объединения-заявителя было "предусмотрено законом" по смыслу пункта 2 Статьи 10 Конвенции, поскольку было основано на пункте 5 статьи 18 Федерального закона о радио и телевидении, последний был должным образом опубликован и поэтому доступен для объединения-за­явителя. Хотя понятие "политический" было в некоторой степени неоп­ределенным, абсолютная точность не была необходимой, и именно наци­ональные власти рассеивают любые сомнения по поводу толкования со­ответствующих положений. В настоящем деле Федеральный Суд в своем решении от 20 августа 1997 г. счел, что являющийся предметом спора рекламный ролик, осуждающий мясную промышленность, не носил коммерческого характера и на самом деле должен рассматриваться в более общих рамках активности объединения защиты животных по охране пос­ледних.

 

52. Европейский Суд вновь обращается к собственному прецедентному праву, в соответствии с которым выражение "предусмотрено законом" не только требует того, чтобы оспариваемая мера имела некоторое основание во внутреннем законе, но и отсылает к качеству применяемого в данном случае закона, требуя его доступности для заинтересованного лица и пред­сказуемости в том, что касается последствий его применения (см. Поста­новление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Аманн против Швейцарии" (Amann v. Switzerland), жалоба № 27798/95, ECHR 1999-И). Вместе с тем толкование и применение национального права возлагаются прежде всего на национальные власти, особенно суды (см. Постановление Европейского Суда по делу "Копп против Швейцарии" (Корр v. Switzer­land) от 25 марта 1998 г., Reports 1998-II, р. 541, § 59, и Постановление Европейского Суда по делу "Крюслен против Франции" (Kruslin v. France) от 24 апреля 1990 г., Series А, № 176-А, р. 21 etseq., § 29).

 

53. В данном деле Федеральный Суд в решении от 20 августа 1997 г. сослался в качестве юридического основания для отказа в трансляции рекламного ролика объединения-заявителя на пункт 5 статьи 18 Феде­рального закона о радио и телевидении, который запрещает "политичес­кую рекламу". Пункт 1 статьи 15 Федерального закона о радио и телеви­дении повторяет этот запрет.

 

54. Стороны не оспаривали того, что это законодательство должным образом опубликовано и было доступно для объединения-заявителя. Од­нако возникает вопрос, было ли действие норм прогнозируемым в том, что касается последствий их применения.

 

55. Европейский Суд напомнил, что норма не может рассматриваться в качестве "закона" по смыслу пункта 2 Статьи 10 Конвенции, если она не сформулирована достаточно точно для того, чтобы позволить любому индивиду — в случае необходимости при соответствующей консульта­ции — прогнозировать в степени, которая является разумной при кон­кретных обстоятельствах, последствия, которые могут быть результатом предписанных действий. Отсутствует необходимость предсказуемости с абсолютной определенностью. Вместе с тем, хотя определенность является желательной, она может иметь своим следствием чрезмерную негибкость, а закон не должен отставать от изменяющихся обстоятельств. Соответст­венно, многие законы неизбежно сформулированы в понятиях, которые в большей или меньшей степени являются туманными и толкование и применение которых принадлежат практике (см., например, Постановле­ние Европейского Суда по делу "Хертель против Швейцарии" (Hertel v. Switzerland) от 25 августа 1998 г., Reports 1998-VI, р. 2325, § 35; Постанов­ление Европейского Суда по делу "Мелоун против Соединенного Коро­левства" (Malone v. United Kingdom) от 2 августа 1984 г., Series A, № 82, pp. 31-32, §66).

 

56. В настоящем деле необходимо изучить, был ли термин "полити­ческая реклама" в пункте 5 статьи 18 Федерального закона о радио и телевидении сформулирован таким образом, чтобы позволять объедине­нию-заявителю предвидеть, что оно служило бы запрету вещания пред­ложенного телевизионного рекламного ролика. Последний изображал свиней в лесу и свиней в загонах в шумном помещении. Голос за кадром сравнивал эту ситуацию с концентрационными лагерями и призывал те­лезрителей — "ешьте меньше мяса ради вашего здоровья, животных и окружающей среды".

 

57. По мнению Европейского Суда, упоминаемый рекламный ролик бесспорно выходит за пределы обычного коммерческого контекста по смыслу направленного на побуждение людей к приобретению конкрет­ного продукта. Преимущественно показывая заинтересованность в защите животных, отчасти нашедшую воплощение в шокирующих изображениях, а также в призыве сократить потребление мяса, рекламный ролик отражал противоречивые мнения, свойственные современному обществу в целом и, кроме того, занимающие центральное место в различных политических дискуссиях. Действительно, Федеральный Суд указывал в решении от 20 августа 1997 г. (см. выше § 23), что объединение-заявитель в связи с упоминаемыми вопросами подавало дисциплинарную жалобу в федераль­ный парламент Швейцарии.

 

58. Как таковой рекламный ролик мог рассматриваться в качестве "политического" по смыслу пункта 5 статьи 18 Федерального закона о радио и телевидении. Поэтому объединение-заявитель могло "предви­деть", что его рекламный ролик не будет транслироваться по указанным основаниям. Следовательно, поэтому вмешательство было "предусмотре­но законом" по смыслу пункта 2 Статьи 10 Конвенции.

 

D. Имело ли вмешательство правомерную цель

 

59. Далее, объединение-заявитель утверждало, что отсутствовала пра­вомерная цель, которая бы оправдывала вмешательство в его права.

 

60. Власти Швейцарии заявляли, что отказ транслировать упоминае­мый рекламный ролик был направлен на создание возможности форми­рования общественного мнения, защищенного от давления мощных фи­нансовых групп, одновременно способствуя предоставлению равных воз­можностей различным составляющим общества. Кроме того, отказ гаран­тировал прессе сегмент рекламного рынка, внося, таким образом, вклад в ее финансовую самостоятельность. Поэтому, по мнению властей, мера была оправдана "защитой ... прав других лиц" по смыслу пункта 2 Статьи 10 Конвенции.

 

61. Европейский Суд отметил письмо Федерального Совета парламен­ту Швейцарии, в котором объяснялось, что запрет политической рекламы в пункте 5 статьи 18 Федерального закона Швейцарии о радио и телеви­дении служил целям предупреждения приобретения политических пре­имуществ мощными финансовыми группами. Федеральный Суд в реше­нии от 20 августа 1997 г. пришел к выводу, что запрет служил, кроме того, обеспечению независимости вещателя; сохранению политического про­цесса от чрезмерного коммерческого влияния; предоставлению опреде­ленного равенства возможностей разным силам общества; поддержке прессы, которая свободно публикует политическую рекламу.

 

62. Поэтому Европейский Суд убежден в том, что мера направлена на "защиту ... прав других лиц" по смыслу пункта 2 Статьи 10 Конвенции.

 

Е. Было ли вмешательство "необходимо в демократическом обществе"

 

63. Объединение-заявитель утверждало, что мера не была пропорцио­нальной, так как оно не имело в своем распоряжении других действенных средств для трансляции упоминаемого рекламного ролика. Телевизион­ные программы Швейцарской телерадиокомпании были единственными, которые транслировались и которые можно было смотреть по всей Швей­царии. Вечерние новостные программы и следующие за ними националь­ные прогнозы погоды имели наивысшие рейтинги, а именно охватывали от 50 до 70 процентов всех телезрителей. Даже при использовании значи­тельных финансовых ресурсов было бы невозможно охватить такое коли­чество людей через региональные частные каналы или иностранные стан­ции, вещающие на Швейцарию.

 

64. Власти Швейцарии полагали, что мера была пропорциональной, являясь "необходимой в демократическом обществе" по смыслу пункта 2 Статьи 10 Конвенции. Европейский Суд не мог подменять собой нацио­нальные власти, и действительно Договаривающиеся Стороны остаются свободными в выборе средств, которые они считают уместными; при этом Европейский Суд не мог не иметь представления о существенных и про­цессуальных моментах соответствующих национальных законов (см. По­становление Европейского Суда по делу "Ворм против Австрии" (Worm v. Austria) от 29 августа 1997 г., Reports 1997-V, р. 1551, § 49). В настоящем деле Федеральный Суд в решении от 20 августа 1997 г. был призван изу­чить сталкивающиеся интересы, защищаемые одним и тем же основным правом: а именно свободой объединения-заявителя распространять свои идеи и свободой Рекламной телевизионной компании и Швейцарской телерадиокомпании передавать информацию. Признание позиции объ­единения-заявителя означало бы предоставление "права на антенну", права, которое бы существенным образом вмешивалось в права Реклам­ной телевизионной компании и Швейцарской телерадиокомпании при­нимать решение о том, какую информацию они выбирают с тем, чтобы довести ее до сведения общественности. На самом деле Статья 10 Кон­венции, таким образом, обязывала бы третью сторону транслировать ин­формацию против ее воли. Наконец, общественность должна быть защи­щена от неуместных перерывов телевизионных программ путем исполь­зования рекламных роликов.

 

65. В этом отношении власти Швейцарии указывали на различные возможности, доступные для объединения-заявителя для распростране­ния соответствующей информации, а именно через местные радио и те­левизионные станции, печатную прессу и Интернет. Более того, Реклам­ная телевизионная компания предоставляла объединению-заявителю воз­можность обсудить условия трансляции ее рекламных роликов, что было категорически отвергнуто им.

66. Европейский Суд напомнил, что свобода выражения мнения пред­ставляет собой одну из неотъемлемых основ демократического общества и одно из основных условий для его развития и самореализации каждого. Ограничиваемая пунктом 2 Статьи 10 Конвенции, она распространяется не только на "информацию" или "идеи", которые благоприятны для по­лучения или рассматриваются в качестве оскорбительных или нейтраль­ных, но и на те, которые носят раздражительный характер, шокируют или вызывают беспокойство. Таковы требования плюрализма, терпимости и широкого кругозора, без которых не существует "демократического об­щества". Как указано в Статье 10 Конвенции, эта свобода подвержена ограничениям. Вместе с тем такие ограничения должны толковаться стро­го, и необходимость любых ограничений должна быть убедительным об­разом установлена, особенно там, где характер речи носит скорее поли­тический, нежели коммерческий характер (см., inter alia, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хертель против Швей­царии", р. 2329, § 46, и Постановление Европейского Суда по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom) от 7 декабря 1976 г., Series A, № 24, р. 23, § 49).

 

67. Согласно прецедентному праву Европейского Суда прилагательное "необходимые" по смыслу пункта 2 Статьи 10 Конвенции закрепляет существование "оказывающей давление общественной потребности". До­говаривающиеся Стороны имеют некоторые пределы усмотрения при ус­тановлении того, есть ли такая потребность, но она осуществляется при одновременном осуществлении надзора на уровне всей Европы, охваты­вающем как законодательство, так решения, применяющие его, даже в том случае, если они принимаются независимым судом. Поэтому Евро­пейский Суд обладает полномочиями принимать окончательное решение о том, является ли "ограничение" совместимым со свободой выражения мнения в том виде, как она охраняется Статьей 10 Конвенции.

 

68. Задачей Европейского Суда при осуществлении его надзорной юрисдикции является не подмена собой компетентных национальных властей, а скорее проверка согласно Статье 10 Конвенции постановлен­ных ими в соответствии с их полномочиями по оценке решений. Это не означает, что надзор ограничен определением того, осуществляло ли го­сударство-ответчик свое усмотрение разумно, осмотрительно и добросо­вестно; Европейскому Суду предстоит рассмотреть обжалуемое вмеша­тельство в свете всех обстоятельств дела и определить, было ли оно "про­порциональным преследуемой правомерной цели" и были ли основания, использованные национальными властями для оправдания вмешательст­ва, "допустимыми и достаточными" (см. Постановление Европейского Суда по делу ""Санди Тайме" против Соединенного Королевства (№ 2)" (Sunday Times v. United Kingdom (№ 2)) от 26 ноября 1991 г., Series A, № 217, p. 29, § 50). Поступая таким образом, Европейский Суд должен убедиться в том, что национальные власти применили стандарты, которые согласуются с принципами, закрепленными в Статье 10 Конвенции, и, более того, что они сослались на приемлемую оценку соответствующих фактов (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хертель против Швейцарии").

 

69. Следовательно, власти Швейцарии обладали некоторыми предела­ми усмотрения при принятии решения о том, имела ли место "оказываю­щая давление общественная потребность" для того, что отказать в транс­ляции рекламного ролика. Подобное поле оценки особенно присуще ком­мерческой сфере, прежде всего такой сложной и изменяющейся области, как реклама (см. Постановление Европейского Суда по делу ""Маркт интерн Ферлаг ГмбХ" и Клаус Беерманн против Германии" (Markt intern Verlag GmbH and Klaus Beermann v. Germany) от 20 ноября 1989 г., Series A, № 165, p. 19, § 33, и Постановление Европейского Суда по делу "Якубовски против Германии" (Jakubowski v. Germany) от 23 июня 1994 г., Series А, № 291-А, р. 14, § 26).

 

70. Вместе с тем Европейский Суд только что установил, что реклам­ный видеоролик объединения-заявителя выходил за пределы обычного коммерческого контекста по смыслу побуждающего общественность к приобретению конкретного продукта. Одновременно он отображал про­тиворечивые мнения, свойственные современному обществу в целом (см. выше § 57). Власти Швейцарии самостоятельно рассматривали содержа­ние рекламного ролика объединения-заявителя как "политическое" по смыслу пункта 5 статьи 18 Федерального закона о радио и телевидении. Действительно, нельзя отрицать, что во многих европейских обществах имела место и происходит сейчас оживленная общая дискуссия о защите животных и о том, каким образом они разводятся.

 

71. В результате в настоящем деле пределы поля оценки сокращаются, поскольку то, что является предметом оценки, не представляет собой в чис­том виде "коммерческих" интересов индивида, но его участие в дискуссии оказывает влияние на общий интерес (см. упоминавшееся выше Постанов­ление Европейского Суда по делу "Хертель против Швейцарии").

 

72. Далее, Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, были примененные в данном случае меры пропорциональными преследуемой цели. В этом от­ношении должен иметь место баланс между свободой выражения мнения объединения-заявителя, с одной стороны, и основаниями, которые исполь­зовали власти Швейцарии для запрета политической рекламы, с другой сто­роны, а именно: защитой общественного мнения от давления со стороны мощных финансовых групп и от неуместного коммерческого влияния; обес­печением определенного равенства возможностей между различными сила­ми общества; обеспечением независимости вещателей в редакторских вопро­сах от влияния мощных спонсоров; поддержкой прессы.

 

73. Действительно мощные финансовые группы могут получить кон­курентные преимущества в областях коммерческой рекламы и таким об­разом могут оказывать давление и со временем ограничить свободу радио- и телевизионных станций, транслирующих рекламные ролики. Подобные ситуации подрывают основную роль свободы выражения мнения в демо­кратическом обществе, как она закреплена в Статье 10 Конвенции, в частности там, где она служит распространению информации и идей, представляющих общий интерес, которые общество, более того, имеет право получать. Такое обязательство не может быть успешно выполнено, если только оно не основано на принципе плюрализма, главным гарантом которого является государство. Это замечание особенно действенно в от­ношении аудиовизуальных средств информации, чьи программы зачастую транслируются весьма широко (см. Постановление Европейского Суда по делу ""Информационсферайн Ленциа" и другие против Австрии" (Informationsverein Lentia and Others v. Austria) от 24 ноября 1993 г., Series A, № 276, p. 16, § 38).

 

74. В настоящем деле оспариваемая мера, а именно запрет политичес­кой рекламы, закрепленный в пункте 5 статьи 18 Федерального закона о радио и телевидении, распространялся только на вещание радио и теле­видения, но не на другие средства информации, такие, как пресса. В этом отношении Федеральный Суд пояснил в своем решении от 27 августа 1997 г., что телевидение оказывает более сильное влияние на общество в связи с его распространением и непосредственностью воздействия. Вместе с тем, по мнению Европейского Суда, хотя национальные власти могут иметь действительные причины для применения такого различающегося подхода, запрет политической рекламы, который применяется только к определенным видам средств информации, но не к другим, не кажется носящим особенно давящий характер.

 

75. Более того, не оспаривался тот факт, что объединение-заявитель само являлось мощной финансовой группой, которая, с предлагаемым рекламным роликом, была нацелена на угрозу независимости вещателя, неуместное влияние на общественное мнение или на создание угрозы равенству возможностей между различными силами общества. Действи­тельно, если и не злоупотребление конкурентными преимуществами, то все, что намеревалось сделать объединение-заявитель с помощью своего рекламного ролика, так это принять участие в продолжающейся общей дискуссии о защите животных и условиях их разведения. Европейский Суд не может исключить, что запрет "политической рекламы" может быть совместимым с требованиями Статьи 10 Конвенции в некоторых ситуа­циях. Тем не менее, основания должны быть "допустимыми" и "достаточ­ными" в том, что касается конкретного вмешательства в права согласно Статье 10 Конвенции. В настоящем деле Федеральный Суд в своем реше­нии от 27 августа 1997 г. подробно исследовал основания, которые в прин­ципе оправдывают запрет "политической рекламы". Однако, по мнению Европейского Суда, национальные власти не продемонстрировали "до­пустимым и достаточным" образом, почему основания, в принципе скло­няющиеся в пользу запрета политической рекламы, также служат оправ­данием вмешательства при конкретных обстоятельствах дела объедине­ния-заявителя.

 

76. Национальные власти не указывали на подрывающий характер како­го-либо эпизода или каких-либо конкретных слов рекламного ролика в ка­честве основания для отказа в его показе. Поэтому тот факт, что кадры и слова, используемые в упоминаемом рекламном ролике, могли казаться про­вокационными или даже неприятными, не имеет существенного значения.

 

77. Поскольку власти государства-ответчика указали на то, что имелись разнообразные иные возможности распространения упоминаемой инфор­мации, Европейский Суд отметил, что объединение-заявитель, стремясь распространить свое влияние на общественность всей Швейцарии, не имело в своем распоряжении других средств, кроме как национальные телевизионные программы Швейцарской телерадиокомпании, поскольку эти программы были единственными, которые транслировались на тер­ритории всей Швейцарии. Рекламная телевизионная компания была единственной инстанцией, отвечающей за трансляцию рекламных роли­ков в рамках указанных общенациональных программ. Частные регио­нальные телевизионные каналы и иностранные телевизионные станции не могут приниматься на территории всей Швейцарии.

 

78. Власти государства-ответчика также утверждали, что признание требования объединения-заявителя означало бы согласие с "правом на вещание", которое в свою очередь существенным образом вмешивалось бы в права Рекламной телевизионной компании распространять инфор­мацию. Кроме того, указывалось на опасность неуместных по времени перерывов в телевизионных программах в связи с показом рекламных роликов. Европейский Суд напомнил, что его постановление является в высшей степени декларативным. Задача Европейского Суда состоит в определении того, добилось ли Договаривающееся Государство результа­та, к которому призывает Конвенция. Различные возможности допустимы в том, что касается организации трансляции телевизионной рекламы; власти Швейцарии возложили ответственность в том, что касается национальных программ, на одну единственную частную компанию. Задачей Европейского Суда не является дача указаний государствам в отношении средств, которые они должны использовать для того, чтобы выполнять свои обязательства согласно Конвенции (см. Постановление Европейско­го Суда по делу "Де Кюббер против Бельгии" (De Cubber v. Belgium) от 26 октября 1984 г., Series A, № 86, р. 20, § 35).

 

79. В свете изложенного выше рассматриваемая в данном случае мера не может считаться "необходимой в демократическом обществе". Следо­вательно, имело место нарушение Статьи 10 Конвенции.

 

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 13 КОНВЕНЦИИ

 

80. Как утверждало объединение-заявитель, оно не имело в своем рас­поряжении эффективного средства правовой защиты для того, чтобы об­жаловать отказ в трансляции рекламного ролика. Оно ссылалось на Ста­тью 13 Конвенции, которая предусматривает:

 

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в госу­дарственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

 

81. Власти государства-ответчика утверждали, что Федеральный Суд в качестве высшей судебной инстанции на национальном уровне рассмот­рел жалобу объединения-заявителя.

 

82. Европейский Суд отметил, что по жалобе, поданной объединени­ем-заявителем в порядке, предусмотренном административным законо­дательством, Федеральный Суд в своем решении от 20 августа 1997 г. в большей степени и по существу рассмотрел жалобы, которые были поданы в Европейский Суд. Поэтому в распоряжении заявителя имелось правовое средство защиты по смыслу Статьи 13 Конвенции.

 

83. Следовательно, нарушение Статьи 13 Конвенции не имело места.

 

IV. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 14 КОНВЕНЦИИ

 

84. Объединение-заявитель также жаловалось на нарушение Статьи 14 Конвенции, взятой в совокупности со Статьей 10 Конвенции, на дискри­минацию в том, что его рекламный ролик не транслировался, в то время как мясная промышленность регулярно получала разрешение на трансля­цию рекламных роликов. Статья 14 Конвенции предусматривает:

 

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвен­ции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежнос­ти к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

 

85. Власти государства-ответчика утверждали, что обжалуемые ситуа­ции не были сопоставимыми. В противном случае, на каждый рекламный ролик для одного продукта следовало бы транслировать другой рекламный ролик о другом продукте. Указанные трудности были бы еще большими в политической сфере.

 

86. Согласно прецедентному праву Европейского Суда Статья 14 Кон­венции охраняет людей или группы людей, находящихся в сопоставимых ситуациях, от любых форм дискриминации при пользовании правами и свободами, закрепленными в нормативных положениях Конвенции и Протоколов к ней (см. Постановление Европейского Суда по делу ""Санди Тайме" против Соединенного Королевства (№ 1)" (Sunday Times v. United Kingdom (№ 1)) от 26 апреля 1979 г., Series A, № 30, р. 43. § 70).

 

87. В настоящем деле Европейский Суд отметил решение Федераль­ного Суда от 20 августа 1997 г., в соответствии с которым продвижение мясной промышленности имело экономическую природу, поскольку было направлено на увеличение товарооборота, в то время как рекламный ролик объединения-заявителя, предлагающий сокращенное потребление мяса, был направлен против промышленного употребления животных и относился к защите животных.

 

88. В результате объединение-заявитель и мясная промышленность не могут рассматриваться как "находящиеся в сопоставимых ситуациях", поскольку их рекламные ролики различны по своим целям.

 

89. Таким образом, нарушение Статьи 14 Конвенции не имело места.

 

V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

 

90. Статья 41 Конвенции предусматривает:

 

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Про­токолов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого на­рушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компен­сацию потерпевшей стороне".

 

А. Издержки и расходы

 

91. В этой части объединение-заявитель требовало 22 694,80 швейцар­ского франка, а именно 9957,60 швейцарского франка за издержки, по­несенные адвокатом при разбирательстве дела на внутригосударственном уровне, и 9371,20 швейцарского франка за издержки адвоката в связи с разбирательством дела в Страсбурге, а также 3366 швейцарских франков за издержки, понесенные при разбирательстве дела на внутригосударст­венном уровне. В случае если власти Швейцарии оспорят указанные суммы, объединение-заявитель просило Европейский Суд признать, что данный вопрос еще не подготовлен для принятия по нему решения. Это позволило бы объединению-заявителю начать соответствующее разбира­тельство и потребовать выплаты указанных сумм в национальных судах.

 

92. Власти государства-ответчика полагали, что суммы, указанные объ­единением-заявителем, были разумными. В отношении издержек адвока­та в связи с разбирательством дела в Страсбурге власти государства-ответчика, тем не менее, напомнили о том, что в решении о приемлемости от 6 апреля 2000 г. Европейский Суд объявил жалобу объединения-заяви­теля в отношении пункта 1 Статьи 6 Конвенции неприемлемой. В резуль­тате власти государства-ответчика посчитали сумму в 20 000 швейцарских франков адекватной в качестве компенсации за понесенные объединени­ем-заявителем издержки и расходы.

 

93. Европейский Суд счел, что вопрос готов для принятия по нему решения. В соответствии с прецедентным правом Европейский Суд рас­смотрит вопрос о том, были ли заявленные издержки и расходы действи­тельно произведенными и необходимыми для того, чтобы предупредить нарушение или получить возмещение в связи с признанием нарушения положений Конвенции, и были ли они разумными в том, что касается количества (см., например, Постановление Большой Палаты Европейско­го Суда по делу "Нильсен и Йонсен против Норвегии" (Nilsen and Johnsen v. Norway), жалоба № 23118/93, ECHR 1999-VIII, § 62).

 

94. Европейский Суд согласился с доводом властей государства-ответ­чика о том, что при решении вопроса о присуждении компенсации за понесенные издержки и расходы следует принимать во внимание тот факт, что часть жалобы объединения-заявителя была объявлена неприемлемой. На этом основании Европейский Суд пришел к выводу, что 20 000 швей­царских франков являются разумной суммой, и присудил ее объедине­нию-заявителю.

 

В. Процентная ставка при просрочке платежей

 

95. Согласно информации, полученной Европейским Судом, годовая процентная ставка, применяемая в Швейцарии на день принятия насто­ящего Постановления, составляет 5 процентов.

 

НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ СУД ЕДИНОГЛАСНО:

 

1) отклонил предварительные возражения властей государства-ответ­чика;

 

2) постановил, что имело место нарушение Статьи 10 Конвенции;

 

3) постановил, что не имело места нарушение Статьи 13 Конвенции;

 

4) постановил, что не имело места нарушение Статьи 14 Конвенции;

 

5) постановил:

 

(a) что государство-ответчик обязано выплатить объединению-заяви­телю в течение трех месяцев с даты вступления в силу настоящего Поста­новления в соответствии пунктом 2 Статьи 44 Конвенции за издержки и расходы 20 000 (двадцать тысяч) швейцарских франков;

 

(b) что простой процент по ставке 5 процентов годовых уплачивается по истечении упомянутых трех месяцев до полной выплаты;

 

6) отклонил остальные требования объединения-заявителя о справед­ливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 28 июня 2001 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Суда.

 

Э. ФРИБЕРГ                                                                  Х.Л. РОЗАКИС

Секретарь Секции Суда                                               Председатель Палаты

 

Перевод с английского Д. Юзвикова.

 

 

содержание