ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
РЕШЕНИЕ
ОТНОСИТЕЛЬНО ДОПУСТИМОСТИ
Жалобы № 57950/00
Зары Адамовны
Исаевой
Против России
Европейский Суд по Правам человека (Первая Секция), в заседании 19 декабря 2002 Палатой, в составе:
Г. C.L. ROZAKIS, Президент,
Госпожа F. TULKENS,
Г. P. LORENZEN,
Госпожа N. VAJIC,
Г. E. LEVITS,
Г. A. KOVLER,
Г. V. ZAGREBELSKY, судьи,
и Г. С. NIELSEN, Представитель Секретариата Секции,
рассмотрев вышеупомянутую жалобу, поданную 27 апреля 2000,
обсудив объяснения Правительства-ответчика и ответные возражения, представленные заявителем,
Обсудив, решает следующим образом:
Заявитель, Зара Адамовна Исаева – подданная России, родилась в 1954. Она проживала в Катыр-Юрт, Чечня, но теперь находится в Ингушетии. Она представлена перед Судом г. Кириллом Коротеевым, адвокатом Мемориала, Российской НЕПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ по Правам человека, расположенной в Москве, и г. Уильямом Боуринг, Профессором в Университете Северного Лондона.
Обстоятельства дела частично обсуждены сторонами. Факты, как они представлены сторонами, могут быть изложены следующим образом.
Нападение на Катыр-Юрт
Осенью 1999 Российские вооруженные силы начали военные действия в Чечне. После того, как Грозный был занят федеральными силами, в начале февраля 2000 большая группа Чеченских бойцов оставила город и переместилась на юго-запад к горам. Значительная группа Чеченских бойцов вступила в селение Катыр-Юрт 4 февраля.
Заявитель утверждает, что население Катыр-Юрт в это время было приблизительно 25,000 человек, включая местных жителей и многочисленных беженцев из других мест в Чечне. Согласно ней, прибытие бойцов в селение было полной неожиданностью, и сельские жители не были подготовлены к возможности боевых действий и не знали о безопасных маршрутах выхода из селения.
Заявитель утверждает, что сильная бомбежка селения, началась внезапно ранним утром 4 февраля. Заявитель и ее семейство укрывались в подвале их дома. Когда обстрел прекратился, приблизительно в 3 часа пополудни, заявитель и ее семейство вышли из подвала, и увидела, что другие жители селения упаковывали свое имущество для отъезда.
Заявитель и ее семейство, с их соседями, сели в свой микроавтобус «Газель» и поехали по Орджоникидзевской дороге, ведущей из селения. Как только они отъехали от дома, самолеты вновь появились, снизились и стали бомбить автомобили на дороге. Это имело место приблизительно в 3.30 пополудни.
Сын заявителя, Исаев Зелимхан (в возрасте 23 лет) был поражен осколками и умер в течение нескольких минут. Еще три человека в их автомобиле были также ранены. В ходе того же самого нападения три племянницы заявителя были также убиты: Батаева Зарема (в возрасте 15), Батаева Кхеда (в возрасте 13) и Батаева Марем (в возрасте 6). Заявитель также утверждает, что ее племянник, Батаев Заур, был ранен в тот день и стал, в результате инвалидом. Всего, заявитель утверждает, что более чем 300 человек были убиты в селении в течение бомбежки, многие из них – это беженцы из других мест Чечни.
Заявитель и раненные были позже перевезены в селение Ачхой-Мартан. Они опасались возвращаться в Катыр-Юрт, и были вынуждены похоронить сына заявителя в Ачхой-Мартане.
Заявитель утверждает, что ее дом был ограблен и разрушен, и их автомобиль был также разрушен в гараже.
Заявитель заявляет, что никакие безопасные маршруты выхода не обеспечивались для жителей селения до или после начатой бомбардировки. Те, кто сумели покинуть его и достигли Российского военного блокпоста, были задержаны там в течение некоторого времени.
Заявитель представил копию интервью с тремя жителями Катыр-Юрта, сделанную Мемориалом некоторое время спустя после событий. Свидетели описывают сильную бомбардировку селения 4-5 февраля и подтверждают, что имелось много жертв среди гражданских лиц, включая тех, кто пробовали оставлять селение на автомобилях.
Согласно Правительству, в начале февраля 2000 большая группа Чеченских бойцов, от 850 до 1000 человек, оставив Грозный, захватила Катыр-Юрт. Федеральные отряды преложили группе сдаться, предложение было отклонено. Безопасный проход предлагался жителям Катыр-Юрта, но бойцы воспрепятствовали жителям покинуть селение
Федеральные силы начали военную операцию, которая продолжалась с 3 по 6 февраля. Согласно Правительству, 53 федеральных военнослужащих были убиты, и более чем 200 были ранены, "ввиду чего авиация и артиллерия были использованы в ходе операции ". Правительство утверждает, что, в результате военных действий, более чем 180 бойцов были убиты и более чем 240 ранены. Согласно Правительству, "боевое оружие использовалось только против ранее обозначенных целей ".
Правительство признает, что 4 февраля 2000 восемь местных жителей, включая сына заявителя и одну племянницу, попытались оставить селение на их собственном микроавтобусе – белая «Газель». Транспортное средство было поражено ракетой от самолета, в результате которого трое гражданских лиц были убиты, и два других ранены. Среди погибших были сын заявителя и племянница.
О событиях начала февраля были сообщения в Российских и международных средствах информации и в сообщениях НЕПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ. В некоторых из сообщений говорилось о серьезных жертв среди гражданского населения в Катыр-Юрте и других селениях в ходе военных действий в конце января - начале февраля 2000.
5 апреля 2000 ЗАГС Ачхой-Мартана, Чечня, выдал свидетельство о смерти № 273 Исаева Зелимхана Мокхмадовича, возраст 23 года, дата смерти - 4 февраля 2000 в Ачхой-Мартане, от многочисленных осколочных ранений груди в области сердца. 12 апреля 2000 бюро записи актов гражданского состояния выдало следующие свидетельства о смерти: № 312 – Батаевой Заремы Ахметовны, умершей 4 февраля 2000 в Ачхой-Мартане, от осколочных ранений тела, лица и правого бедра; № 314 – Батаевой Кхеды Ахметовны, умершей 4 февраля 2000 в Ачхой-Мартане, от осколочных ранений тела, лица и правого бедра; № 315 – Батаевой Мариам Ахметовны, умершей 4 февраля 2000 в Ачхой-Мартане, от многочисленных осколочных ранений головы и тела.
Правительство сообщает, в своем меморандуме, что правоохранительные органы не знали о событиях, описанных в жалобе заявителя в Суд, до сообщения о жалобе в июне 2000. После сообщения, прокуратура Ачхой-Мартановского Района в Чечне провело предварительное следствие, и 14 сентября 2000 возбудило уголовное разбирательство по Статье 105 (2) (a) и (f) - убийство двух или больше людей общеопасным способом.
В своих дальнейших сообщениях, Правительство информировало Суд, что 16 сентября 2000 местная прокуратура Катыр-Юрта, по жалобам граждан, открыла уголовное дело № 14/00/0003-01, по факту гибели нескольких людей от попадания ракеты около селения. Это касалось нападения на микроавтобус «Газель» 4 февраля 2000 в результате которого три гражданских лица умерли, и два другие были ранены. В декабре 2000 дело было передано в военную прокуратуру в/ч 20102.
Правительство утверждает, что множество следственных действий было предпринято, включая осмотр места нападения, взяты показания более чем 50 свидетелей и собраны документы по делу. Девять судебных экспертиз проведено. Однако, Правительство утверждает, что работа судебных экспертиз затруднена отказом родственников в эксгумации тел, основанном на национальных традициях.
Правительство также заявило, что расследование проверило " версии, что погибшие принадлежали к незаконным военным формированиям, и что члены незаконных военных формирований были причиной гибели этих лиц ". Оно далее заявило, что были расследованы также действия членов незаконных вооруженных групп.
17 июня 2002 Правительство наконец информировало Суд, что 13 марта 2002 расследование было закрыто из-за отсутствия состава преступления. Оно заявило " В ходе расследования, было установлено, что смерть и ранения гражданских лиц произошли в результате проведения федеральных силами специально1 операции 4-7 февраля 1999 нацеленной на уничтожение банды Руслана Гелаева (численностью 1000 человек) в районе Катыр-Юрта. Материалами уголовного дела, а также мнением комиссии экспертов установлено, что использование артиллерии и авиации было полностью обосновано и соответствовало создавшимся условиям сражения. На основании вышеуказанного, следствие пришло к заключению, что гибель и ранения гражданских лиц причинены вследствие абсолютной необходимости ".
Как следует из дальнейших сообщений Правительства, решение о закрытии уголовного дела было оспорено в Военном суде " Ростова-на-Дону".
Заявитель заявляет, что ей неизвестно о каких-либо мерах, принятых властями, чтобы провести эффективное и всестороннее расследование. Ее не обеспечили какой-либо официальной информацией относительно расследований и не предоставили статус потерпевшей от преступления.
Статья 20 Конституции Российской Федерации защищает право на жизнь.
Статья 46 Конституции гарантирует каждому судебную защиту прав и свобод, а также то, что решения и действия любого органа государственной власти могут быть обжалованы в суде. Частью 3 той же Статьи гарантируется право обращения в международные органы по защите прав человека после исчерпания всех имеющихся внутригосударственных средств правовой защиты.
Статьями 52 и 53 Конституции установлено, что права жертв преступлений и злоупотребления властью охраняются законом. Они - гарантируют доступ потерпевших к правосудию и компенсацию Государством ущерба, причиненного незаконными действиями органа государственной власти.
Статьей 55 (часть 3) предусмотрено, что ограничение прав и свобод могут быть установлены в соответствии с федеральным законом, но только в той степени, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Статья 56 Конституции устанавливает, что чрезвычайное положение может быть объявлено в соответствии с федеральным конституционным законом. Некоторые права, включая право на жизнь и запрещение пытки, не могут быть ограничены.
Статьей 25 Федерального закона от 31 мая 1996 г. N 61-ФЗ " Об обороне " установлено, что:
"1. Надзор за законностью и расследование дел о преступлениях в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах осуществляются Генеральным прокурором Российской Федерации и подчиненными ему прокурорами.
2. Рассмотрение гражданских и уголовных дел в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских формированиях и органах осуществляют суды в соответствии с законодательством Российской Федерации."
Федеральным законом от 25 июля 1998 г. № 130-ФЗ " О борьбе с терроризмом " установлено:
"Статья 3. Основные понятия
Для целей настоящего
Федерального закона применяются следующие основные понятия:
борьба с
терроризмом -
деятельность по предупреждению, выявлению, пресечению, минимизации последствий
террористической деятельности;
контр
террористическая операция - специальные мероприятия, направленные на пресечение
террористической акции, обеспечение безопасности физических лиц, обезвреживание
террористов, а также на минимизацию последствий террористической акции;
зона проведения контр террористической операции - отдельные участки местности или акватории, транспортное средство, здание, строение, сооружение, помещение и прилегающие к ним территории или акватории, в пределах которых проводится указанная операция; . . .
Статья 13. Правовой режим в зоне проведения контр террористической операции
1. В зоне проведения
контр террористической операции лица, проводящие указанную операцию, имеют
право:
2) проверять у
граждан и должностных лиц документы, удостоверяющие их личность, а в случае
отсутствия таких документов задерживать указанных лиц для установления личности;
3) задерживать и
доставлять в органы внутренних дел Российской Федерации лиц, совершивших или
совершающих правонарушения либо иные действия, направленные на воспрепятствование
законным требованиям лиц, проводящих контр террористическую операцию, а также
действия, связанные с несанкционированным проникновением или попыткой
проникновения в зону проведения контр террористической операции;
4) беспрепятственно
входить (проникать) в жилые и иные принадлежащие гражданам помещения и на
принадлежащие им земельные участки, на территории и в помещения организаций
независимо от форм собственности, в транспортные средства при пресечении террористической
акции, при преследовании лиц, подозреваемых в совершении террористической
акции, если промедление может создать реальную угрозу жизни и здоровью людей;
5) производить при проходе (проезде) в зону проведения контр террористической операции и при выходе (выезде) из указанной зоны личный досмотр граждан, досмотр находящихся при них вещей, досмотр транспортных средств и провозимых на них вещей, в том числе с применением технических средств; . . .
Статья 21. Освобождение от ответственности за причинение вреда
При проведении контр
террористической операции на основании и в пределах, которые установлены
законом, допускается вынужденное причинение вреда жизни, здоровью и имуществу
террористов, а также иным право охраняемым интересам. При этом военнослужащие,
специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом, освобождаются от
ответственности за вред, причиненный при проведении контр террористической
операции, в соответствии с законодательством Российской Федерации. "
Глава 24-1 устанавливает что, гражданин может обращаться в суд с жалобой на неправомерность действий государственного органа или должностного лица. Такие жалобы могут быть поданы в суд, или по месту расположения государственного органа или по месту жительства заявителя, по усмотрению заявителя. В рамках этой же процедуры суды могут выносить решения о возмещении убытков, включая компенсацию морального вреда, если установлено, что нарушение произошло.
Система статей 126-127 Кодекса содержит общие формальные требования, которым должно отвечать обращение в суд, это, помимо прочего, - наименование и адрес ответчика, точные обстоятельства, на которых требование основывается и доказательства, подтверждающие требование.
Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР 1960 г. (с изменениями и дополнениями), в редакции, действовавшей в то время, содержал следующие нормы:
Согласно статьи 53, в случае, если в результате преступления наступила смерть потерпевшего, статус потерпевших имеют его близкие родственники. Потерпевшие имеют право представлять доказательства, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться со всеми материалами дела с момента окончания предварительного следствия.
Статьей 108 УПК установлено, что уголовное дело возбуждается – по заявлениям и письмам граждан, общественных организаций, сообщений в прессе или в случае выявления признаков преступления органом дознания, следователем, прокурором или судом.
Статьей 109 УПК установлено, что в течение срока не долее 10 суток со дня приема заявления о преступлении, должно быть принято одно из следующих решений – о возбуждении уголовного дела, об отказе в возбуждении, либо о передаче заявления по подследственности либо по подсудности. В любом случае о принятом решении сообщается заявителю.
Статьей 113 УПК установлено, что в случае отказа в возбуждении дела, об этом выносится мотивированное постановление, которое сообщается заявителю. Данный отказ заявитель вправе обжаловать вышестоящему прокурору или в суде.
Статьями 208 и 209 УПК регламентирован порядок закрытия уголовных дел. Одной из причин указано отсутствие состава преступления. Данное постановление может быть обжаловано прокурору или в суде.
Чрезвычайное положение или военное положение не были объявлены в Чечне. Никаким федеральным законом не был предписано ограничение прав населения области. Никаких отступлений от соблюдения обязательств в чрезвычайных ситуациях по Статье 15 Европейской Конвенции не было сделано.
1. Заявитель жалуется, ссылаясь на Статью 2 § 1 Конвенции, что ее право на жизнь и право на жизнь ее родственников было нарушено действиями Российской армии.
2. Заявитель жалуется, ссылаясь на Статью 13 Конвенции, что она не имела никакого доступа к эффективным национальным средствам защиты, потому что никакие правоохранительные структуры не функционировали на территории Чечни. Она не знает какого-либо способа отдать под суд ответственных за гибель и увечья своих родственников.
Заявитель жалуется, ссылаясь на Статью 2 Конвенции, что ее право на жизнь и право на жизнь ее родственников было нарушено нападениями российских военнослужащих. Она также жалуется, что она не имела никаких эффективных средств защиты относительно этих нарушений, в нарушение Статьи 13. Этими положениями Конвенции установлено:
" 1. право каждого лица на жизнь охраняется с законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни, иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношение которого законом предусмотрено это наказание.
2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:
( A) для защиты любого лица от противоправного насилия;
( B), чтобы осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;
( C) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа;
Статья 13
" Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже, если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве. "
Правительство представило множество возражений относительно допустимости жалобы.
1. Законность полномочий адвоката
Сначала, оно оспаривают законность удостоверения полномочий адвоката, представляющего заявителя, сделанного Мемориальным Центром Прав человека. Оно утверждают, что удостоверение полномочий адвоката не содержит ссылку на место, где оно было совершено. Далее, в соответствии с внутригосударственным правом, эти полномочия должны быть удостоверены нотариусом, а отдельная доверенность должна быть выдана Мемориалом их адвокату, действующему в качестве представителя. Оно также утверждает, что, в соответствии с Гаагской Конвенцией 1961 года, установившей Требования о легализации Иностранных Общественных Документов, к которой Россия присоединилась, эти полномочия адвоката должны иметь соответствующую пометку на полях. Правительство также оспаривает законность возражений заявителя в ответ на объяснения Правительства, потому что текст возражений не подписан.
Суд обращает внимания, что Правительство не оспорило статус заявителя как жертвы предполагаемых нарушений Конвенции, и не оспаривает законность подписей, которые были представлены. Возражение против полномочий адвоката основано на утверждении, что они должны быть оформлены в соответствии с национальным законодательством. Однако, согласно Правилу 45 (3) Судебного регламента, письменное полномочие имеет силу с целью слушаний перед Судом. Судебный регламент не содержит никаких требований к полномочиям адвоката, который выданы в соответствии с национальным законодательством. Относительно законности возражений заявителей, Суд обращает внимания, что представитель заявителя подписал почтовые грузовые накладные, при высылке возражений, и что возражения были отправлены Правительству только для сведения. Суд не имеет никаких причин сомневаться относительно их подлинности. В этих обстоятельствах, Суд принимает, на основе имеющихся материалов, что заявитель законно представлен перед Судом и что его обращения к Суду имеют силу.
2.
Исчерпание внутренних средств
Правительство просит Суд объявить жалобу неприемлемой, поскольку заявитель не исчерпал внутренние средства, доступные ей. Оно утверждает, что, в соответствии с внутренним законодательством, власти проводили расследования случаев гибели гражданских жителей, ранений и уничтожения собственности в Чечне.
В частности Правительство утверждает, что, хотя суды в Чечне действительно прекратили функционировать в 1996, законные средства защиты были все же доступны тем, кто выехал из Чечни. Установленная практика позволяет им обращаться к Верховному Суду или непосредственно в суды в их новом месте проживания, которые рассмотрели бы их заявления.
Правительство также утверждает, что заявитель могла обратиться в Главное управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности и межнациональных отношениях на Северном Кавказе, расположенную в Ессентуки в Ставропольском крае. Этот орган был основан, чтобы получать информацию относительно преступлений и проводить уголовные расследования по каждому случаю.
Заявитель утверждает, что эти формальные средства не эффективны, так что она не были обязана исчерпать их. Заявитель обосновывает это утверждение тремя доводами.
Сначала, она утверждает, что анти – террористические операции в Чечне, проводятся государственными служащими, основаны на положениях Закона о борьбе с Терроризмом, и были официально санкционированы на самом высоком уровне государственной власти.
Заявитель ссылается на текст Закона о борьбе с Терроризмом, который позволяет анти-террористическим силам нарушать множеством прав, включая право на свободу передвижения, свободу, неприкосновенность жилища и корреспонденции, и т. д. Закон не устанавливает никакой ясный предел той степени, в которой такие права могут быть ограничены и не предусматривает никаких средств защиты жертв нарушений. Он не содержит никаких положений об ответственности должностных лиц в случае возможных злоупотреблений властью. Заявители ссылаются на обмен меморандумами между Генеральным секретарем Совета Европы и Российским Правительством в 2000 по Статье 52 Европейской Конвенции по Правам человека. Они указывают, что итоговое Сообщение, подписанное Генеральным секретарем, идентифицировало те недостатки в самом Законе, к которым Российское Правительство обращается как законное основание для его действий в Чечне.
Она также утверждает, что даже притом, что должностные лица, проводящие анти-террористические действия в Чечне, не могут не знать о широких масштабах нарушений прав человека, никаких мер не было принято для остановки или предотвращению их. Они представляют газетные вырезки, содержащие похвалу военных и полицейских действий в Чечне Президентом Российской Федерации, и говорят, что прокуроры не желали бы противоречить " официальной линии ", преследуя по суду агентов правоохранительных органов или военных.
Во-вторых, заявитель утверждает, что имеется административная практика несоблюдения требований, об эффективном исследовании злоупотреблений, совершенных Российскими служащими и членами полиции, и во время мира и во время войны. Заявитель указывает на a) безнаказанность преступлений, совершенных в течение текущего периода военных действий (с 1999), b) безнаказанность преступлений, совершенных в 1994-1996, c) безнаказанность применений полицией пыток и жестокости на всей территории России, и d) безнаказанности пыток и жестокости, которые происходят в армейских частях вообще.
a) Относительно текущей ситуации в Чечне, заявитель цитирует правозащитников, неправительственные организации и сообщения средств массовой информации относительно нарушений прав гражданских жителей, совершенных федеральными силами. Она также утверждает, что Российские официальные органы получают многочисленный подобные жалобы, и в Чечне и вне ее. Она цитирует сообщение Специального Представителя Президента Российской Федерации по Правам человека в Чечне, г-на Каламанова, где он сообщает, что больше чем 4000 заявлений, подано ему за первые шесть месяцев его работы. Несмотря на многочисленные признаки нарушений, число уголовных дел, открытых по таким основаниям, остается очень низким, и еще меньшее количество дел доводится до суда. Она ссылается на заседание в Государственной Думе в сентябре 2000, где говорилось, что 19 уголовных дел были возбуждены в Чечне против федеральных служащих. Она поэтому заключает, что большинство преступлений, совершенных в Чечне государственными служащими должным образом не расследовано, и преступники не привлечены к суду. Среди таких преступлений заявитель называет беспорядочное или непропорциональное использование силы, массовых казней, произвольных арестов и исчезновений, пытки и жестокости, и грабеж собственности.
Даже, в случае, если дело возбуждено, заявитель утверждает, что и это не является эффективной мерой. В частности она указывает на расследование резни в Старопромысловском районе Грозный, когда родственники заявителей были убиты, и к подобным событиям в Novye Aldy районе Грозный в феврале 2000. Она указывает на немотивированные задержки расследований, недостаток ясности, о ходе расследования дела и недоверии жителей к должностным лицам.
Заявители говорят, что атмосфера безнаказанности господствует среди военных и полицейских сил, вовлеченных в действия в Чечне и что, с одним известным исключением, не имеется никаких известных случаев, когда военный командир был бы временно отстранен от его обязанностей по причине преступлений против гражданских жителей, совершенных им или его подчиненными. Они также цитируют опубликованные интервью со служащими, которые говорят, что никакого ясного различия не существует для них между военными и гражданскими объектами.
b) Заявитель далее обращается к событиям предыдущей военной кампании в Чечне, 1994-1996. Она утверждает, что злоупотребления прав человека в широких масштабах были зарегистрированы Мемориалом, и что исследование и судебное преследование преступников было полностью неадекватно. Она указывает, что ни один из высокопоставленных военных или полицейских, ответственных за действия не был привлечен к суду, и что никто не был когда-либо признан ответственным за многочисленные факты гибели среди гражданского населения, пытки и разрушения гражданских объектов.
Заявитель далее обосновывает свои утверждения о существовании административной практики не расследования - c) безнаказанностью полицейских пыток и жестокого обращения с задержанными и d) безнаказанностью различных форм жестокости в Российской армии, типа зверского "издевательства" над новичками. Заявитель прилагает сообщения НЕПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ по этому вопросу, сообщения прессы и сообщения Представителя по правам человека. Заявитель утверждает, что в большинстве таких случаев расследование неадекватно, медленно и преступники редко привлекаются к суду.
В-третьих, заявитель доказывает, что, независимо от того, существует ли та административная практика, о которой она говорит, те внутренние средства, на которые ссылается Правительство, неэффективны из-за невозможности в рамках существующей правовой системы, обеспечить возмещение. Она ссылается на решение Европейского Суда по делу Akdivar и других против Турции и считает, что в Российской Федерации не имеется таких средств, которые были бы " эффективны, доступны не только в теории, но и практически, то есть, чтобы они были доступны, способны обеспечить восстановление прав заявителя и иметь разумные перспективы успеха " (см. Akdivar и Другие против Турции Решение от 30 августа 1996, Собрание Постановлений и Решений 1996-IV, p. 1210, § 68).
Заявитель отрицает эффективность каждого из двух средств, упомянутых Правительством. Относительно гражданского требования, она доказывает, что оно не является эффективным средством в смысле Европейской конвенции. Гражданское требование было бы, в конечном счете, неуспешно по причине отсутствия результатов расследования и обвинительного заключения со стороны Прокуратуры, и гражданский суд будет вынужден приостановить рассмотрение такого требования, до завершения расследования в силу Статьи 214 (4) Гражданско-процессуального кодекса. Она далее доказывает, что гражданские слушания могут вести только к компенсации материального и морального ущерба, в то время как ее основная цель состоит в том, чтобы увидеть, что преступники привлечены к суду. Наконец, она указывает, что, хотя многочисленные гражданские требования были представлены судам после военной кампании 1994 -1996, почти ни одно не было успешным.
Что касается уголовного преследования прокуратурой, она утверждает, что и это не является эффективным средством. По ее мнению, Закон о борьбе с Терроризмом санкционирует злоупотребления и освобождает должностные лица от ответственности за них. Обращение в прокуратуру не является эффективным средством, что доказывается небольшим количеством успешных расследований подобного рода злоупотреблений. Она также утверждает, что прокуратура - не независимый орган расследования, поскольку находится в сильной политической и иерархической зависимости от Президента. Она также доказывает, что ни военные прокуроры, ни военные суды не могут быть расценены как независимые органы, поскольку они состоят из военнослужащих, их продвижение по службе, оплата и другие выгоды зависят от руководства армии.
В отношении эффективности расследования, заявитель также утверждает, что ситуация, которая существует в Чечне начиная с 1999, характеризуется существенными гражданскими волнениями из-за конфронтации между федеральными силами и Чеченскими вооруженными группами. Она ссылается на газетные вырезки, и сообщения Неправительственных организаций, которые доказывают, по ее мнению, что имеются серьезные препятствия надлежащему функционированию системы правосудия, которые внушают серьезные сомнения в эффективности работы прокуратуры. Она обращает внимание, в частности, что из-за общей ситуации напряженности, прокуроры часто передвигаются с военным эскортом и часто вооружаются сами, что вызывает недоверие и опасение у местных жителей, если они желают жаловаться на военнослужащих. Она также обращает внимание на отсутствие условий для работы прокуратуры, то, что она неукомплектованная полностью и на частое обновление штата из-за политики ротации кадров прокуратуры в Чечне. Она утверждает, что трудные обстоятельства в Республике не освобождают Российское Правительство от обязательств по Статье 13 и что Правительство не сумело сделать так, чтобы любое расследование злоупотреблений против гражданских жителей было эффективно и адекватно.
Заявитель также подвергает сомнению эффективность практики, по которой уголовные дела о преступлениях, совершенных в Чечне посылаются в Верховный Суд, который позже перераспределяет их в региональные суды в другие места в России. Она обращает внимание, что суды в России перегружены и что свидетели и жертвы преступлений, выехавшие из Чечни не способны путешествовать по России из-за отсутствия денег и соображений безопасности.
Заявители далее утверждает, что она имела серьезное основание, чтобы не обратиться в прокуратуру немедленно после нападения, потому что чувствовала себя уязвимой, бессильной и опасающейся Государственных представителей. Она указывает на факт, что была вынуждена оставить дом из-за бомбардировки, что она живет как вынуждено перемещенное лицо в Ингушетии, живет на помощь от Правительственных органов и международных организаций, и на общую атмосферу преследования и дискриминации Чеченцев в России.
Заявитель утверждает, что Российская прокуратура не сумела действовать с достаточной целесообразностью при получении сообщения о нападении. Она утверждает, что из сообщений прессы и сообщений неправительственных организаций, власти, включая прокуратуру, должны были знать о нападении на Катыр-Юрт и о последствиях этих событий. Она также утверждает, что власти должны были понять, что бомбардировка густонаселенного селения, даже если это и имело законную военную цель, могла серьезно подвергнуть опасности жизнь и благосостояние гражданских жителей. Это, по мнению заявителя, должно было побудить прокуратуру по своей инициативе провести проверку соблюдения прав гражданских жителей.
Она далее указывает, что бюро записи актов гражданского состояния Ачхой-Мартана, которое в апреле 2000 удостоверяло наступление смерти ее родственников, и медицинские работники, которые исследовали тела погибших и оказали помощь раненным, должно были известить об этом прокуратуру, потому что они обязаны сообщать правоохранительным органам о фактах гибели или ранений, которые могли бы быть связаны с преступлением.
Наконец, заявитель заявляет, что расследование, которое было проведено, не было полным и сомневается, что была доказана абсолютная необходимость бомбардировки.
Суд полагает, что в специфических обстоятельствах рассматриваемого случая, не имеется достаточно информации, чтобы решить вопрос исчерпания внутренних средств защиты. Кроме того, этот вопрос так близко связан с предметом жалобы, что не представляется возможным ответить на него на данной стадии слушаний.
Суд поэтому решает рассмотреть это возражение при слушании жалобы по существу.
3. по
существу жалобы заявителя
Правительство не оспаривает бомбардировку селения Катыр-Юрт 4 февраля 2000, которая привела к гибели сына заявителя и трех ее племянниц. Однако оно утверждает, что следствие было закрыто, потому что обнаружилось, что использование боевого оружия и причинение вреда гражданским лицам было следствием абсолютной необходимости.
Заявитель утверждает, что власти должны были предвидеть неизбежные опасности для гражданских жителей селения и принять меры предосторожности, чтобы избежать их. Она утверждает, что ее право на жизнь и право на жизнь ее сына и племянниц, гарантированные Статьей 2 Конвенции, были нарушены. Она также утверждает, что она не имела никаких эффективных средств защиты против упомянутого нарушения, в нарушение Статьи 13 Конвенции.
Суд считает, в свете заявлений сторон, что жалоба поднимает сложные вопросы о праве и факте относительно соблюдения Конвенции, расследование которых можно провести только при рассмотрении жалобы по существу. Следовательно, Суд заключает, что жалоба не является явно необоснованной согласно Статьи 35 § 3 Конвенции. Никаких других оснований для объявления ее недопустимой не было установлено.
По этим причинам, Суд единогласно
Присоединяет к рассмотрению жалобы по существу рассмотрение возражений Правительства относительно не исчерпания внутренних средств;
Объявляет допустимой жалобу, не предрешая решение по существу.
Soren NIELSEN
Christos ROZAKIS
Представитель Секретариата Президент