Рохлина

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

РОХЛИНА ПРОТИВ РОССИИ

ЖАЛОБА № 54071/00

ПОСТАНОВЛЕНИЕ [1]

7 апреля 2005

Страсбург

В деле Рохлина против России, Европейский Суд по правам человека (бывшая Первая секция), заседая Палатой в составе:

Mr C.L. Rozakis, Председателя,

Mr P. Lorenzen,

Mrs {N. Vajic} [2]

Mrs S. Botoucharova,

Mr A. Kovler,

Mrs E. Steiner,

Mr K. Hajiyev, судей,

а также Mr S. Quesada, секретаря секции,

Совещаясь в закрытом судебном заседании 17 марта 2005 года, выносит следующее постановление , которое принято последней указанной датой:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было инициировано жалобой (№ 54071/00) против Российской федерации, поданной в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод ("Конвенция") российской гражданкой, Тамарой Павловной Рохлиной, 21 декабря 1999. Она была представлена перед Судом господином А. Кучерена, юристом, действующим в Москве.

2. Российское Правительство ("Правительство") было представлено мистером П. Лаптевым, Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявитель указывала, в частности, что ее предварительное заключение было чрезмерно долгим, и пересмотр законности ее заключения не был достаточно «безотлагательным». Она также указывает, согласно Статье 6 § 1 Конвенции, что обвинение против нее не было выдвинуто в «разумный срок».

4. Жалоба была передана в Первую секцию Суда (Правило 52 § 1 Регламента Суда). В этой секции Палата для рассмотрения дела (Статья 27 § 1 Конвенции) была образована в соответствии с Правилом 26 § 1.

5. 23 января 2004 Председатель Первой секции решил присвоить приоритет жалобе по Правилу 41 Регламента Суда..

6. Постановление м от 9 сентября 2004 года Суд объявил жалобу приемлемой.

7. 1 ноября 2004 года Суд поменял состав Секций (Правило 25 § 1). Дело было передано во вновь образованную Первую Секцию (Правило 52 § 1).

8. Заявитель и Правительство предоставили свои меморандумы по существу дела (Правило 59 § 1).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

9. Заявитель родилась в 1949 году и проживает в Москве..

A. Предварительное заключение заявителя

1. Арест заявителя.

10. 3 июля 1998 года заявитель была задержана по подозрению в убийстве своего мужа, генерал-лейтенанта Льва Рохлина, члена Российского Парламента. Следователь прокуратуры Московской области избрал ей меру пресечения – содержание под стражей. Заявитель была помещена в следственный изолятор временного содержания № IZ-49/9, в Московской области.

11. 8 июля 1998 заявителю было предъявлено обвинение в убийстве по статье 105 § 1 Уголовного Кодекса. Также она была подвергнута допросу, как обвиняемая, в присутствии господина Ванковича, адвоката, нанятого ею. Она приняла постановление хранить молчание относительно обвинения, выдвинутого против нее, и потребовала заменить следователя, так, как он, по ее словам, запугивал ее и проявлял недостаточное уважение к ней и ее семье. В точно не установленную дату, требование заявителя было отклонено, как необоснованное.

12. 16 июля 1998 Государственная Дума Российской Федерации (нижняя палата Российского Парламента) учредила специальную комиссию для контроля за продвижением расследования обстоятельств гибели генерал-лейтенанта Рохлина ("комиссия Думы").

13. 21 августа 1998 предварительное заключение заявителя было продлено до 3 декабря 1998. Заявитель не обжаловала приказ о продлении заключения.

2. Первое обжалование продления предварительного заключения.

14. 1 декабря 1998 заключение заявителя было продлено до 3 апреля 1999, что в общем составляло девять месяцев со дня ее задержания. 9 декабря 1998 адвокаты заявителя подали в суд апелляцию против продления задержания. Они жаловались, в частности, на необоснованные задержки в расследовании по фактам обвинения против их клиента и указывали на ее слабое здоровье. Заявитель предоставила дополнительную жалобу против постановлениия о продлении задержания; она также обратила внимание на то, что длительная разлука с ее психически неполноценным сыном нанесла ущерб его здоровью.

15. 21 декабря 1998 Люблинский окружной суд Москвы отклонил апелляцию против постановления о продлении содержания под стражей. Он установил, что мера пресечения – содержание под стражей было избрано и продлено «без каких-либо существенных нарушений Уголовно-Процессуального Кодекса» и, что задержание было обосновано «так как [заявитель] была обвинена в особо серьезном уголовном преступлении». Суд не нашел никаких оснований для освобождения заявителя под залог. 21 декабря 1998 и 10 и 13 января 1999 адвокаты заявителя обжаловали постановление окружного суда. Они заявили, что суд не принял в расчет ухудшение здоровья заявителя, долгий период бездеятельности группы из восьми следователей и противоречия в признаниях заявителя. Они также указали на то, что суд, согласно его обязанности, не сумел предоставить какие-либо значительные причины продления ареста. 13 января 1999 Московский городской суд заслушал апелляцию и постановил, что, согласно Статье 96 Уголовно-Процессуального Кодекса РСФСР, подозрение заявителя в совершении особо тяжкого преступления является достаточным основанием для ее предварительного заключения.

16. 13 января 1999 Государственная Дума Российской Федерации обратилась к Генпрокурору Российской Федерации. Члены Парламента отметили, что следствие было задержано, пока заявитель находилась в заключении. 15 декабря 1998 члены комиссии Думы встретились с заявителем в тюрьме и нашли ее здоровье неудовлетворительным. Ввиду слабого здоровья заявителя и неблагоприятного эффекта ее долгой разлуки с психически неполноценным сыном, а также ввиду того, что она не представляет угрозы обществу, Дума потребовала у Генпрокурора освобождения заявителя из-под стражи на гуманных основаниях.

3. Второе обжалование продления предварительного заключения.

17. 18 марта 1999 предварительное заключение заявителя было продлено до 3 июля 1999, т.е. на общее количество двенадцать месяцев со дня задержания. Адвокаты заявителя обжаловали продление. Они потребовали освобождения заявителя, ссылаясь на ее слабое здоровье и значительные задержки в следствии.

18. 6 апреля 1999 Люблинский Окружной Суд Москвы установил, что заключение заявителя было продлено законно, и, что не произошло никаких существенных нарушений законов Уголовно-Процессуального Кодекса. Суд также установил, что, согласно Статье 96 Уголовно-Процессуального Кодекса РСФСР, подозрение в совершении особо тяжкого преступления является достаточным основанием для содержания в заключении и, что нет никаких исключительных оснований, которые способствовали бы освобождению заявителя. Суд также отметил, что состояние здоровья заявителя позволяет ей находиться в заключении.

19. 11 мая 1999 Московский Городской Суд отклонил апелляцию, поданную адвокатами заявителя против решения окружного суда. Он повторил слова окружного суда о том, что подозрение в вовлеченности в особо тяжкое преступление является достаточным основанием для продления предварительного заключения. Суд изучил медицинские заключения, предоставленные защитой заявителя, и постановил, что, в отсутствии каких-либо заболеваний угрожающих жизни и, учитывая, что взрослая дочь заявителя способна позаботиться о своем брате, заявитель должна остаться в заключении.

4. Последующее продление заключения и третье обжалование продления предварительного заключения.

20. 23 июня 1999 предварительное заключение было продлено до 3 ноября 1999. Заявитель не обжаловала продление.

21. 8 октября 1999 действующий Генпрокурор Российской Федерации продлил заключение заявителя до 3 января 2000, т.е., на общее количество восемнадцать месяцев со дня задержания.

22. 15 октября 1999, участвующий в деле адвокат заявителя, господин Бурмистров, подал апелляцию против постановления о продлении заключения от 8 октября 1999, по Статье 220.1 Уголовно-Процессуального Кодекса РСФСР. В соответствии со штампом на первой странице, регистратура Лефортовского окружного суда получила апелляцию в тот же день.

23 18 или 19 октября 1999 [дата нечитабельна] заявитель предоставила написанную от руки апелляцию против решения от 8 октября 1999. Той же датой, глава следственного изолятора Лефортово перенаправил ее, наряду с медицинскими заключениями заявителя, в Лефортовский окружной суд. В соответствии со штампом на письме, суд получил документ 25 октября 1999.

24. Заявитель и ее адвокаты жаловались на необоснованные задержки в следствии и указывали на ухудшение здоровья заявителя и ее сына.

25. Промежуточным постановлением от 25 октября 1999, Лефортовский окружной суд наметил рассмотрение апелляции господина Бурмистрова на 27 октября 1999, на 3 часа дня, с участием прокурора, заявителя и ее адвоката.

26. Согласно заметке, представленной Правительством, 26 октября 1999 Генпрокурор отправил материалы, относящиеся к законности заключения заявителя, в Лефортовский окружной суд.

27. 27 октября 1999 заявитель не явилась в суд по причине болезни. Прокурор и ее адвокат отказались проводить слушание в ее отсутствие. Оно было перенесено на 1 ноября 1999. .

28. 1 ноября 1999 Лефортовский окружной суд Москвы заслушал апелляцию против продления задержания и отклонил ее. Суд установил, что "наложение предупредительных мер в форме содержания под стражей и его продление относительно заявителя является законным и оправданным". Что касается аргументов защиты о состоянии здоровья заявителя и неблагоприятном эффекте ее разлуки с сыном, суд постановил, что эти аргументы не являются "основаниями, на которых избранная мера пресечения в отношении заявителя может считаться незаконной или необоснованной". Суд также добавил, что он не компетентен налагать подобные меры на заявителя, такое постановление находится исключительно в компетенции следователей и прокуроров.

29. 1, 7 и 25 ноября 1999 адвокаты заявителя обжаловали постановление от 1 ноября. Они заявили, что суд не принял в расчет значительные изменения, произошедши в положении заявителя за пятнадцать месяцев заключения, включая ухудшение здоровья ее сына и, что оно не дало каких-либо определенных причин продления заключения.

30. 25 ноября 1999 Московский городской суд поддержал постановление от 1 ноября. Суд подтвердил заключение суда первой инстанции относительно того, что "лишение свободы, в качестве предупредительной меры, может быть наложено на единственном основании тяжести совершенного преступления". Исходя из медицинских заключений, предоставленных следственным изолятором 4 ноября 1999, суд постановил, что заявитель должна оставаться под стражей.

5. Освобождение из заключения

31. 23 декабря 1999 действующий Генпрокурор Российской Федерации обратился в Московский городской суд с просьбой о продлении заключения заявителя до 3 июля 2000.

32. 20 декабря 1999 Московский городской суд отклонил просьбу Генпрокурора. Он постановил, что 28 декабря 1999 заявитель и ее адвокаты закончили изучение материалов дела и не обнаружили никаких законных оснований для продления ее задержания на большее количество времени, чем на восемнадцать месяцев.

33. 30 декабря 1999 прокурор издал приказ об освобождении заявителя из заключения под подписку о невыезде.

B. СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС

34. 16 ноября 2000 городской суд Наро-Фоминска Московской области признал заявителя виновной в преднамеренном убийстве и приговорил ее к восьми годам лишения свободы в исправительной колонии. Суд отказался использовать видеозаписи опроса, проведенного на следующий день после ареста, как недопустимые из-за того, что свидетель была опрошена в отсутствии адвоката, ей не были объяснены ее права, она не была информирована о ведении видеозаписи, а также из-за существования значительных несоответствий между видеозаписью и печатными записями.

35. 21 декабря 2000 Московский окружной суд поддержал это постановление. Однако он обнаружил присутствие смягчающих обстоятельств и приговорил ее к четырем годам заключения.

36. 7 июня 2001 Верховный Суд Российской Федерации в порядке надзора рассмотрел дело, аннулировал постановление от 16 ноября и 21 декабря 2000 и направил дело в городской Суд Наро-Фоминска Московской области на пересмотр.

37. Начиная с 11 октября 2001 года, уголовное дело находилось на рассмотрении в городском суде Наро-Фоминска Московской области.

38. 25 марта 2002 слушания были приостановлены из-за болезни заявителя. Точно не установленной датой они были вновь продолжены.

39. 22 апреля 2003 заявитель была доставлена в больницу после того, как с ней случился сердечный приступ в зале суда.

40. 20 августа 2003 слушания были снова приостановлены из-за болезни заявителя. Точно не установленной датой они были вновь продолжены.

41. 15 апреля 2004 дальнейшие слушания были отложены до 13 мая 2004 по просьбе дочери заявителя.

42. 13 мая 2004 слушания были отложены, по причине болезни одного из заседателей.

43. 28 мая 2004 заявитель не явилась на слушания, так как она посещала своего сына.

44. 20 июля 2004 слушания были отложены по причине отсутствия адвоката заявителя. 8 сентября 2004, не явился другой адвокат.

45. 25 октября 2004 суд вынес постановление о новом порядке судебного рассмотрения дела, потому как, на основании недавно принятой Статьи 30 Уголовно-Процессуального Кодекса, дело заявителя должно быть рассмотрено в составе одного судьи или же в составе трех судей. 1 ноября 2004 заявитель попросила о рассмотрении одним судьей.

46. Дело все еще находится на рассмотрении суда.

II. УМЕСТНОЕ ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОЕ ПРАВО И ПРАКТИКА

A. Предупредительные меры

47. Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР от 27 октября 1960 (действующий до 30 июня 2002) определяет, как "предупредительные меры" или "меры пресечения", inter alia, обязательство не покидать определенное место и помещение в заключение. (Статья 89).

B. Основания для назначения предварительного заключения

48. Постановление о назначении предварительного содержания под стражей может быть принято исключительно прокурором или судом (Статьи 11, 89 и 96). В принятии этого решения данные органы власти должны были рассмотреть вопрос о том, существуют ли «достаточные основания предполагать», что обвиняемый не скроется от дознания, предварительного следствия или суда или не совершит повторного преступления (Статья 89), также должна была учитываться тяжесть предъявленного обвинения, данные о личности обвиняемого, его возраст, состояние здоровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства (Статья 91).

49. В определенный промежуток времени, обвиняемый должен быть помещен в заключение, если он или она были обвинены в уголовном преступлении, влекущим за собой, по меньшей мере, год лишения свободы или в исключительных обстоятельствах (Статья 96 з 1). Если ответчик был обвинен в каком-либо из серьезных намеренных нарушений, указанных в Статье 96 з 2, включая убийство, он может быть подвергнут предварительному заключению только на основании опасности такого нарушения. Пленум Верховного Суда в особенности указывает судам на необходимость избегать каких-либо оценок по поводу собранных доказательств или затягивание решения, так как постановление должно основываться не на вине или невиновности обвиняемого, а на законности и справедливости помещения в заключение (Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации, № 6 от 29 сентября 1994, параграф 9).

50. Приказ прокурора или постановление суда, назначающие предварительное заключение должны быть обоснованы и справедливы (Статья 92). Обвиняемый должен быть проинформирован о предварительном заключении и о процедуре подачи апелляции (Статья 92).

C. Сроки предварительного заключения

Виды предварительного заключения

51. Кодекс различает два вида предварительного заключения. Первый вид, «в период следствия», имеет место в то время, когда органы власти – милиция или прокуратура – предпринимают следственные меры, а второй, «перед судом», (или «в период слушаний»), в то время, когда суд первой инстанции рассматривает дело. Несмотря на то, что между ними практически нет различий (задержанный обычно содержится в одном и том же следственном изоляторе ), сроки заключения отличаются..

Сроки заключения "в период следствия"

52. После его или ее ареста, лицо помещается в заключение "на период следствия". Максимальный период заключения «на период следствия» два месяца, но он может быть продлен на срок до восемнадцати месяцев в «особых обстоятельствах». Продления учреждаются прокурорами восходящего иерархического уровня, вплоть до Генерального Прокурора Российской Федерации. Заключение более, чем на восемнадцать месяцев не допускается. (Статья 97).

53. Срок заключения «на период следствия» исчисляется до момента, когда следствие считается полностью завершенным и ответчик получает доступ к материалам дела. (Статьи 97, 199, 200 и 201). Доступ должен быть обеспечен не позднее, чем за месяц до истечения срока заключения. (Статья 97). Если ответчику требуется дополнительное время на изучение материалов дела, суд, действуя по запросу прокурора, имеет право продлить заключение ответчика на срок, необходимый для завершения чтения материалов, но не превышающий шесть месяцев.

Сроки заключения "перед судом"

54. Как только следствие считается завершенным, и обвиняемый получает обвинительный акт и заканчивает чтение материалов дела, они направляются в суд первой инстанции. С того дня заключение обвиняемого считается заключением «перед судом» (или «в период слушаний»). На данное время Кодексом не установлены точные сроки заключения «в период слушаний».

D. Рассмотрение законности заключения.

55. Задержанный или его (ее) адвокат или представитель имеют право подать апелляцию по вопросу заключения или любых последующих продлений заключения в суд (Статья 220.1). Суд должен пересмотреть законность и справедливость заключения или продления заключения не позже, чем через три дня после получения имеющихся материалов. Пересмотр должен быть проведен в закрытом судебном заседании, в присутствии прокурора и адвоката или представителя задержанного. Задержанный должен быть вызван в суд; пересмотр в его отсутствие допустим только в исключительных обстоятельствах, когда задержанный по собственной инициативе отказывается от своего права присутствия. Суд также имеет право, как отклонить ходатайство, так и отменить предварительное заключение и освободить задержанного. Постановление суда должно быть обосновано. (Статья 220.2).

56. Апелляция против решения суда подается в суд вышестоящей инстанции. Срок рассмотрения такой апелляции тот же, как и при рассмотрении апелляции против обвинительного приговора (см. ниже ) (Статья 331).

E. Сроки судебного процесса

57. Рассмотрение дело должно быть начато не позже, чем через четырнадцать дней после издания судом постановления по процессуальному вопросу, назначающего дату слушания. (Статьи 223.1 и 239). Продолжительность судебного процесса не ограничена.

58. Апелляционный (кассационный) суд должен рассмотреть апелляцию против суда первой инстанции в течение десяти дней со времени ее получения. В исключительных обстоятельствах или в особо сложных случаях или в слушаниях перед Верховным Судом Российской Федерации этот срок может быть продлен до двух месяцев (Статья 333). Дальнейшее продления срока не предусмотрено.

ВОПРОСЫ ПРАВА

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 3 КОНВЕНЦИИ

59. Заявитель жаловалась на то, что ее предварительное заключение было неоправданно долгим. Суд считает, что эта жалоба должна быть рассмотрена в соответствии со Статьей 5 § 3 Конвенции, которая гласит следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом «с» пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда..."

60. Предварительное заключение заявителя продолжалось с 3 июля 1998, когда она была доставлена в место заключения, и до 30 декабря 1999, когда она была освобождена. Таким образом, учитываемый период равен одному году, пяти месяцам и двадцати семи дням.

A. Аргументы, представленные Суду

61. Заявитель указала на то, что лишение свободы является одной из самых суровых мер пресечения и, что она не должна была быть применена к ней по причине ее слабого здоровья и постоянного проживания в Москве, где она жила со своим умственно неполноценным сыном, требующим постоянной опеки и присмотра. В связи с положением и известностью ее мужа, она имела высокое социальное уважение, и препятствование совершению ею повторного преступления не должно было браться в расчет, как разумное обоснование. Государственные власти не смогли предоставить никаких доказательств того, что она имеет намерения скрыться от дознания, оказывать давление на свидетелей или продолжать заниматься преступной деятельностью. Заявитель также утверждает, что срок в восемнадцать месяцев для расследования одного дела об убийстве с вовлечением одного обвиняемого (заявителя) никоим образом не может быть обоснованным.

62. Правительство заявило, что, по Статье 96 § 2 Уголовно-Процессуального Кодекса, тяжесть предъявленного обвинения является достаточным основанием для лишения свободы. Так как следственные органы имели обоснованные подозрения, что заявитель совершила убийство, ее помещение в заключение было законным. Правительство утверждает, что следователи назначили заявителю предварительное заключение, учитывая ее социальный статус, который мог позволить ей оказать давление на свидетелей, и ее семейное положение. Они также заметили, что ее несовершеннолетний сын находился на попечительстве ее родственников. Общий срок заключения заявителя не превысил максимальный период в восемнадцать месяцев, указанный в Статье 97 § 2 УПК в случае тяжкого и особо тяжкого уголовного нарушения. Законность продлений заключения была подтверждена несколькими внутригосударственными судами.

B. Оценка Суда

63. Суд согласен с тем, что обоснованные подозрения относительно заявителя в том, что она отняла жизнь своего мужа, могли послужить основанием для ее первоначального заключения. Непоколебимость таких подозрений является непременным условием для признания законным продления заключения, но, по истечению определенного срока, она больше не является достаточным. В таком случае, Суд должен установить, существуют ли другие основания, предоставленные судебными органами, для продолжения заключения. Если такие основания существуют, Суд также должен установить было ли проявлено государственными компетентными органами «должное усердие» в проведение судебных заседаний (см. Лабита против Италии [GC], № 26772/95, з 153, ECHR 2000-IV).

64. Вопрос законности и обоснованности продолжительности заключения заявителя был рассмотрен окружным судом 21 декабря 1998, 6 апреля и 1 ноября 1999 и городским судом 13 января, 11 мая и 25 ноября 1999. В своих решениях, суды снова повторили, что продолжительность заключения заявителя была законной и справедливой, так как она была обвинена в особо тяжком преступлении и так как не существовала никаких особых обстоятельств, требующих ее освобождения; ее состояние здоровья было достаточно стабильным, и ее дочь присматривала за умственно неполноценным сыном заявителя. Как заявило Правительство, они основывались на Статье 96 УПК, в которой говорится о том, что, если лицо обвиняется в тяжком или особо тяжком преступлении, то суду не требуется указывать на существование других оснований для его или ее заключения.

65. Правительство также заявило, не указывая на какое-либо постановление суда, ссылающееся на это основание, что заявитель должна была оставаться в заключении, так как, используя свой социальный статус, она могла повлиять на свидетелей. Суд повторил, что не в его силах встать на место федеральных властей и провести собственный анализ фактов, говорящих за или против заключения (см. Николов против Болгарии, № 38884/97, з 74, 30 января 2003; Лабита против Италии, упомянутое выше, з 152). Это заявление было сделано впервые во время слушаний перед Судом и национальным судом, на такой риск никогда не ссылались в течение периода, когда дело было на рассмотрении.

66. Суд согласен с тем, что серьезность данного предположения является уместным элементом в оценке степени вероятности того, что ответчик попытается скрыться. Ввиду серьезности обвинения, выдвинутого против заявителя, власти резонно приняли постановление, что такая вероятность существует. Однако Суд неоднократно повторял, что серьезность обвинения сама по себе не может оправдывать долгий период предварительного заключения (Олстовски против Польши, № 34052/96, з 78, 15 ноября 2001; Илишков против Болгарии, № 33977/96, з 81, 26 июля 2001). Это особенно истинно в случаях, подобных данному, где характеристика фактов – и таким образом, приговор, вынесенный заявителю – был вынесен прокурором без судебного контроля того факта подтверждали ли собранные свидетельства разумность подозрений того, что заявитель совершила преступление (см. параграф 49 выше).

67. Далее Суд отмечает, что продолжительность заключения может быть оправданна, в данном случае, только если того требуют общественные интересы, которые, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивают право на уважение личной свободы. Любая система принудительного лишения свободы, по своей сути, является несовместимой со Статьей 5 § 3 Конвенции, если национальный власти не укажут на существование конкретных фактов, перевешивающих право на уважение личной свободы. Перекладывание бремени доказывания на заключенного в подобном деле эквивалентно нарушению Статьи 5 Конвенции, согласно которой заключение является исключительным отступлением от права на свободу и разрешено только в строго определенных случаях (см. Илишков против Болгарии, упомянутое выше, з 84-85, с дальнейшими ссылками).

68. Суд установил, что постановление национального суда не основывалось на анализе фактов. Они не приняли в расчет аргументы адвоката заявителя о том, что она не имела судимостей ранее, постоянно проживала в Москве, имела семью, стабильный образ жизни и высокое социальное положение и то, что «национальная» суть преступления, в котором она обвинялась, исключала риск его повторного свершения или сговора. Также стоит отметить, что постановление Лефортовского окружного суда от 1 ноября 1999 было ясно указано на то, что ни состояние здоровья заявителя, ни эффект ее разлуки с сыном не являлись факторами, достаточными для того, чтобы признать ее заключение «незаконным или несправедливым». После этого, освобождение заявителя из заключения не имело место до тех пор пока максимальный период разрешенного заключения перед судом – восемнадцать месяцев – не истек.

69. Суд полагает, что за неимением конкретных фактов, основываясь исключительно на тяжести совершенного преступления и ввиду отсутствия даже гипотетической опасности скрытия, повторного совершения преступления или сговора, власти продляли заключение заявителя на основания, которые не могут считаться «обоснованными». Таким образом, власти не смогли обосновать продолжительность предварительного заключения заявителя в течение периода, когда дело находилось на рассмотрении. В данных обстоятельствах, нет необходимости в выяснении того, было ли следствие проведено с «должным усердием».

70. Таким образом, имело место нарушение Статьи 5 § 3 Конвенции.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 4 КОНВЕНЦИИ

71. Заявитель жаловалась на то, что постановление по ее апелляции на содержание ее под стражей, поданной 9 октября 1999 не было рассмотрено достаточно «безотлагательно», что нарушает Статью 5 § 4 Конвенции, которая гласит следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным."

A. Аргументы, представленные Суду

72. Заявитель утверждает, что согласно Статье 220.2 § 2 УПК рассмотрение законности продления заключения должно быть проведено в течение трех дней с момента получения всех материалов. В ее случае, окружной суд не сделал этого в указанный срок. Впоследствии, городскому суду потребовалось на двадцать пять дней больше на рассмотрение ее апелляции против решения от 1 ноября 1999.

73. Правительство заявило, что окружной суд получил заявление адвоката заявителя об апелляции 15 октября 1999 и апелляцию от заявителя 25 октября 1999. Копия сопроводительного письма следователя указывает на то, что окружной суд получил материалы дела 26 октября 1999. Они назначали слушание на 27 октября 1999, что соответствует трехдневному лимиту, указанному в Статье 220.2 § 2 УПК. Однако слушания не были проведены в тот день по причине болезни заявителя. 1 ноября 1999 окружной суд заслушал и отклонил апелляцию. 1, 4, 9 и 12 ноября 1999 заявитель и ее адвокат оспорили постановление окружного суда перед городским судом. Слушания перед городским судом были назначены на 17 ноября 1999, а впоследствии перенесены на 25 ноября 1999 по причине неявки заявителя. 25 ноября 1999 городской суд поддержал постановление от 1 ноября 1999. Правительство полагает, что требование Статьи 5 § 3 было выполнено.

B. Оценка Суда

74. В начале Суд хотел бы отметить, что Статья 5 § 4, гарантирующая каждому задержанному право на проведение слушаний по вопросу законности их задержания, также объявляет их право на безотлагательное судебное постановление о законности их задержания или же, если доказана незаконность, освобождение. Несмотря на то, что это не вынуждает Договаривающиеся Государства учреждать второй уровень юрисдикции для изучения законности задержания, Государство, которое установило такую систему в принципе должно предоставить задержанному такие же гарантии на подачу апелляции в первую инстанцию. (Наварра против Франции, постановление от 23 ноября 1993, Series A No. 273-B, з 28; Тоф против Австрии, постановление от 12 декабря 1991, Series A No. 224, з 84). Требование того, чтобы постановление было принято «безотлагательно» бесспорно является одной из таких гарантий; в то время, как один год на рассмотрение дела может быть строгим практическим правилом в таких случаях, как в Статье 6 з 1, Статье 5 з 4, относительно вопросов свободы, требующих тщательного рассмотрения. (см. Хатчисон Рейд против Соединенного Королевства, № 50272/99, з 79, ECHR 2003-IV). В связи с этим, Суд также хотел бы упомянуть, что существует особая потребность в быстром принятии решения о законности задержания в случаях, где судебный процесс является неоконченным, так как ответчик должен в полной мере воспользоваться презумпцией невиновности (см. {Itowiecki} против Польши, № 27504/95, з 76, 4 октября 2001).

75. Возвращаясь к данному случаю, Суд хотел бы упомянуть о том, что адвокат заявителя и сам заявитель обращались в Лефортовский окружной суд с просьбой о пересмотре вопроса законности ее задержания в своих жалобах от 15 октября и 18/19 октября 1999 соответственно. В то время, как жалоба адвоката была зарегистрирована в суде в тот же день (в пятницу, 15 октябряr), потребовалось шесть дней (с 19 по 25 октября) для того, чтобы жалоба заявителя дошла из следственного изолятора до суда. Правительство не предоставило никаких объяснений относительно такого длительного срока переправки документа в пределах границ того же административного округа Лефортово в Москве.

76. Суд отмечает, что текущие правила уголовной процедуры устанавливают трехдневный срок на рассмотрение жалобы о законности задержания. Однако срок исчисляется скорее, начиная с даты получения всех относящихся к делу материалов, чем с даты подачи жалобы. (см. параграф 55 выше). Судя по всему, в данном случае это требование было выполнен: 25 октября 1999 окружной суд получил жалобу заявителя; 26 октября 1999 Генеральная Прокуратура направила часть относящихся к делу материалов в суд; и первое слушание было назначено на среду, 27 октября 1999. В тот день, однако, слушания были отменены по причине болезни заявителя. Ее проблемы со здоровьем были установленным фактом и ни заявитель, ни внутренний власти не могли нести за них ответственность. Сделав перерыв в несколько дней на выздоровление заявителя, суд назначил новую дату слушаний на понедельник 1 ноября 1999. В тот день жалобы заявителя и ее адвоката были рассмотрены и отклонены.

77. Что касается апелляционного производства, Суд отмечает, что апелляция против отказа заявителю в освобождении была рассмотрена в течение десяти дней с момента получения (см. параграфы 56 и 58 выше). Заявитель и два ее адвоката подали апелляции в разные промежутки времени между 1 и 12 ноября 1999. Первые слушания были назначены на 17 ноября 1999, что равняется десятидневному сроку.

78. Правительство утверждает, что апелляция не могла быть рассмотрена 17 ноября 1999 так как заявитель потребовала разрешения появится лично. Поскольку заявитель не утверждает, что она поднимала такое требование в своих более ранних жалобах, Суд полагает, что последующая задержка относилась к ней. Городской суд предоставил ей время на появление в суде и перенес слушания на следующую неделю. В дальнейшем адвокат предоставил письменное заявление по защите заявителя. 25 ноября 1999 апелляция на постановление от 1 ноября 1999 была рассмотрена и отклонена.

79. Таким образом, общая продолжительность судебного процесса приблизительно равняется одному месяцу и десяти дням (с 15 октября по 25 ноября 1999). В течение этого времени законность задержания была рассмотрена на двух уровнях юрисдикции и были проведены слушания. В таких обстоятельствах, Суд выносит постановление, что не произошло нарушения Статьи Article 5 з 4 Конвенции относительно "безотлагательности" пересмотра внутренними судами.

III. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 § 1 КОНВЕНЦИИ

80. Заявитель жаловалась на то, что уголовное обвинение против нее не было выдвинуто в «разумный срок», как того требует Статья 6 § 1 Конвенции, которая гласит:

"В случае... предъявления ему любого уголовного обвинения, имеет право на... разбирательство дела в разумный срок ... судом..."

A. Период, принимаемый во внимание

81. Суд напоминает, что период, который должен быть принят во внимание при определении длительности процесса, начинается с того дня, когда лицо «обвинено» в фактическом смысле этого слова. Он заканчивается днем, когда обвинение рассмотрено или дело прекращено (см., среди прочих, Калашников против России, № 47095/99, з 124, ECHR 2002-VI).

82. Период, принятый в расчет в данном случае, начался 3 июля 1998, когда заявитель была помещена под стражу и не закончился до сих пор, сейчас проходят слушания перед судом первой инстанции. Тем не менее, было бы соответствующим, чтобы принять во внимание только периоды, когда дело действительно рассматривалось судами, то есть периоды, когда не было никакого эффективного решения по делу заявителя и когда власти были обязаны определять его права и обязанности в "разумный срок". (Ярославцев против России, № 42138/02, з 22, 2 декабря 2004). Соответственно, период с 21 декабря 2000, когда постановление от 16 ноября 2000 вступило в законную силу, по 7 июня 2001, когда это постановление было отменено не может быть принят во внимание.

83. Из этого следует, что период для рассмотрения, таким образом, продолжался приблизительно шесть лет и один месяц.

B. Разумность продолжительности судебного процесса

1. Аргументы, представленные Суду

84. Заявитель утверждает, что со времени открытия нового судебного процесса в 2001 году, суды проводили слушания нерегулярно и часто откладывали их по причинам, находящимся вне ее контроля. Суд отклонил ее просьбу об изменении места рассмотрения дела, и она была вынуждена посещать слушания в суде, находящемся более чем в 60 километрах от ее дома, что ослабило ее здоровье и истощило финансовые средства. Постановление от 25 октября 2004 устанавливающее новый порядок слушаний привело бы к дальнейшим задержкам в деле и, по мнению заявителя, к началу третьего пересмотра дела.

85. Правительство заявило, что судебный процесс по делу заявителя был задержан по причинам, не относящимся к внутригосударственным судам, которые предприняли все возможные меры для проведения быстрого рассмотрения дела.

2. Оценка Суда

86. Суд напоминает, что разумность длительность судебного разбирательства должна оцениваться в свете конкретных обстоятельств дела, внимание должно уделяться критериям, выработанным прецедентным правом Суда, в частности, сложности дела, поведению заявителя, и поведению компетентных органов. Кроме того, также должно приниматься во внимание, каков был характер процесса и какое значение он имел для заявителя. (см., среди прочих, Калашников против России, упомянутое выше, з 125).

87. Суд отмечает, что дело не является сложным, так как ограничено одним убийством, в котором главным подозреваемым является заявитель. Таким образом, в данном деле не существует особой сложности, которую стоит принимать в расчет.

88. Также нет данных о том, что поведение заявителя в существенной мере способствовало продолжительности процесса. В любом случае, Суд повторяет, что Статья 6 не требует от человека, обвиненного в уголовном преступлении, активного сотрудничества с судебными властями. В частности, заявитель не может быть обвинена в использовании в свою защиту всех средств, предоставленных внутригосударственным правом ({Yagci} и{Sargin} против Турции, постановление от 8 июня 1995, Series A No. 319-A, з 66).

89. С другой стороны, Суд полагает, что большое количество задержек в судебном процессе было вызвано скорее действиями внутригосударственных властей, чем их бездействием. В связи с этим, стоит упомянуть, что полтора года заявитель содержалась в заключении - факт, который требовал от национальных властей особой предусмотрительности в части рассмотрения дела в разумный срок (см. Калашников против России, упомянутое выше, з 132).

90. На начальной стадии следствие произошло излишнее продление судебного процесса. Несмотря на то, что уголовное дело было открыто незамедлительно после совершения преступления, в котором единственным подозреваемым была заявитель, группе из восьми опытных следователей потребовалось более года, чтобы предать ее суду. На протяжении 1998 и 1999 года, адвокаты заявителя неоднократно жаловались на долгие периоды бездействия между следственными действиями, по поводу которых Правительство не предоставило никаких объяснений.

91. Дальнейшие задержки в судебном процессе происходили из-за нечастых слушаний в течение второго процесса. После того, как Верховный Суд отменил первоначальный обвинительный приговор в июне 2001, материалы дела не были переданы в суд первой инстанции до октября 2001, т.е. на четыре месяца позже. По общему признанию, в 2003 процесс был несколько раз приостановлен, чтобы дать заявителю достаточно времени на поправку. Однако, даже после ее выздоровления, не менее чем десять слушаний были назначены на 2004 год, со значительными задержками между ними, в пределах от двух недель до нескольких месяцев. Хотя заявитель и не находилась в заключении, Суд находит, что суд первой инстанции должен был проводить слушания чаще, чтобы ускорить судебный процесс (см. {Cevizovic} против Германии, № 49746/99, 29 июля 2004, зз 51 и 60). В заключении, он отмечает, что после более чем шести лет судебного процесса дело до сих пор находится на рассмотрении суда первой инстанции.

92. Учитывая вышесказанное, Суд полагает, что продолжительность судебного процесса не удовлетворяет требованию «разумности». Соответственно, произошло нарушение Статьи 6 з 1 Конвенции.

IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

93. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне."

A. Ущерб

94. Заявитель требовала 5,000,000 долларов США в качестве компенсации морального ущерба.

95. Правительство оспорило ее требование, как необоснованное и чрезмерное. Оно полагает, что символическая сумма составит равноправное возмещение морального ущерба, нанесенного заявителю.

96. Суд полагает, что заявитель испытала расстройство, беспомощность и чувство несправедливости в последствии решения внутригосударственных властей держать ее в заключении без каких-либо существенных оснований и медленного продвижения судебного процесса по ее делу. Он выносит постановление, что заявителю был причинен моральный ущерб, который не может быть компенсирован только установлением факта нарушения. Соответственно, принимая во внимания основу равноправия и отмечая, в частности, слабое здоровье заявителя, Суд присуждает ей 8,000 евро ("EUR"), плюс любые налоги, которыми может облагаться эта сумма.

B. Расходы и издержки

97. Заявитель не потребовала компенсации расходов и издержек, относящихся к судебному процессу перед внутригосударственным судом или органами Конвенции, и это не является вопросом, который Суд должен изучить по собственной инициативе (см. {Motiere} против Франции, № 39615/98, з 26, 5 декабря 2000).

C. Процентная ставка

98. Суд считает, что процентная ставка должна быть установлена в размере средней ставки займа Европейского центрального банка плюс три процента.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОДУШНО

1. Установил, что имело место нарушение Статьи 5 з 3 Конвенции;

2. Установил, что не имело место нарушение Статьи 5 з 4 Конвенции;

3. Установил, что имело место нарушение Статьи 6 з 1 Конвенции;

4. Установил,

(a) что государство-ответчик обязано выплатить заявителю в течение трех месяцев с момента, когда постановление станет окончательным, согласно Статье 44 § 2, EUR 8,000 (восемь тысяч евро) в качестве компенсации морального ущерба, переведенные в рубли по курсу на день выплаты; плюс любые налоги, которыми она может быть обложена;

(b) что с момента истечения трех месяцев подлежит оплате сумма процентов, равная средней ставке займа Европейского центрального банка в период дефолта плюс три процента;

5. Отклонил остальные требования заявителя.

Совершено на английском языке и записано 7 апреля 2005, в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Процедуры Суда.

Santiago QUESADA Christos ROZAKIS

Заместитель регистратора Председатель

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

ОТНОСИТЕЛЬНО ПРИЕМЛЕМОСТИ

жалобы Номер 54071/00

Тамары Рохлиной

против России

Европейский Суд по Правам человека (Первая Секция), заседая 9 сентября 2004 Палатой в составе:

г. C.L. ROZAKIS, Президент,

г. P. LORENZEN,

госпожа F. TULKENS,

госпожа N. VAJI C,

госпожа S. BОTOUCHAROVA,

г.A. KOVLER,

г.V. ZAGREBELSKY, судьи,

и г.S. NIELSEN, Секретарь (Грефье) Секции,

Рассмотрел вышеупомянутую жалобу, поданную 21 декабря 1999, на основании решения предоставить приоритет вышеупомянутой жалобе согласно Правилу 41 Регламента Суда, с учетом Меморандума Российских Властей и возражений на него, представленных заявителем, обсудив вышеизложенное, решает следующим образом:

ФАКТЫ

Заявитель, госпожа Тамара Павловна Рохлина, гражданка России, родилась в 1949 и проживает в Москве. Она представлена перед Судом г. А. Кучерена, адвокатом, практикующим в Москве. Российские Власти представлены г. П. Лаптевым, Представителем Российской Федерации в Европейском Суде по Правам человека.

A. Обстоятельства дела

Обстоятельства дела, как представлено сторонами, могут быть изложены в итоге следующим образом.

1. Арест заявителя, предварительное заключение и освобождение

(a) Арест заявителя

3 июля 1998 заявитель был арестован по подозрению в убийстве своего мужа, генерал-лейтенанта Льва Рохлина, и следователь прокуратуры Московской Области дал санкцию на ее арест. Заявитель был помещен в СИЗО IZ-49/9 в Московской области.

В тот же самый день г. Ye., заместитель Генерального прокурора, после посещения места преступления, сделал заявление журналистам, что это было "бытовое преступление". Также, заместитель руководителя пресс-службы Федеральной Службы безопасности Российской Федерации, г. Н. заявил по телевидению, что заявитель принимал участие в убийстве. Точная формулировка его заявлений не была представлена Суду.

(b) Допрос заявителя

4 июля 1998 заявитель был допрошен к качестве подозреваемого, и она призналась в том, что застрелила мужа. Заявитель утверждает, что она была допрошена в отсутствии своего адвоката, хотя она не давала согласие на допрос без адвоката. Машинописная расшифровка стенограммы допроса содержит рукописное примечание, "я не нуждаюсь [в услугах адвоката]" с подписью заявителя. Допрос снимался на видеокамеру.

6 июля 1998 заявитель сделала заявление о том, что ее адвокатами являются господа М. Бурмистров и B. Ванкович. 6, 7 и 8 июля г. Бурмистров изучал материалы дела и получил разпостановление на посещение заявителя.

8 июля 1998 заявителю было предъявлено обвинение в убийстве по Статье 105 § 1 Уголовного кодекса и ее допросили в качестве обвиняемой в присутствии г. Ванковича. Заявитель отказалась отвечать по существу предъявленного обвинения и заявила отвод следователю, потому что, по ее мнению, он запугивал ее и показал недостаток уважения к ней и ее семейству. В неустановленную дату это требование заявителя было отклонено.

11 июля 1998 заявитель была допрошена снова в присутствии г. Бурмистрова; она отрицала, что совершила убийство и утверждала, что преступление было совершено группой неизвестных мужчин. Допрос был записан на видеоленту.

11 июля и 18 сентября 1998 и в другие неустановленные даты адвокаты заявителя подали несколько ходатайств о допросе свидетелей и постановке дополнительных вопросов для экспертов. Они также жаловались, что 28 сентября 1998 и 14 января 1999 следователи "попытались" допрашивать заявителя в отсутствии ее адвокатов. 3 февраля 1999 заместитель Генпрокурора ответил адвокатам заявителя. Он написал, что некоторые действия следователей были "ошибочны" с тактических и логистических точек зрения, однако, этот не привело к нарушению законности расследования. Заместитель Генпрокурора также отметил, что были некоторые задержки в назначении необходимых экспертиз. Он сообщал адвокатам, что у них еще есть возможность поставить свои вопросы перед экспертами. Наконец, он сообщил, что 28 сентября 1998 заявитель доставлялся к следователю "ошибочно", и никакого допроса в тот день не проводилось.

16 июля 1998 Государственная Дума Российской Федерации (нижняя палата законодательного органа) создала специальную комиссию, чтобы контролировать продвижение расследования обстоятельств гибели генерал-лейтенанта Рохлина ("комиссия Думы").

(c) Продление срока предварительного заключения заявителя

21 августа 1998 срок предварительного заключения заявителя был продлен до 3 декабря 1998. Заявитель не обжаловал продление срока.

14 октября 1998 следователь назначил проведение психиатрической экспертизы заявителя в условиях стационара.

(d) первое обжалование срока предварительного заключения заявителя

1 декабря 1998 срок предварительного заключения заявителя был продлен до 3 апреля 1999, что составило бы в общем девять месяцев, начиная со дня ее ареста. 9 декабря 1998 адвокаты заявителя подали в суд жалобу против продления срока. Они ссылались, в частности на необоснованные задержки в расследовании обвинения, выдвинутого против их клиента и указали на ее слабое здоровье. Заявитель представил дополнительную жалобу против продления срока; она указала, что длительное разделение с ее психически больным сыном было вредно для его здоровья.

21 декабря 1998 Люблинский Районный суд Москвы отклонил жалобы против продления срока. Районный суд посчитал, что постановление о содержании заявителя в предварительном заключении принято "без каких-либо существенных нарушений уголовно-процессуальных норм" и что содержание в СИЗО оправдано тем, "что [заявитель] обвиняется в особо серьезном преступлении". Суд нашел, что нет никаких оснований и для освобождения заявителя под залог. 21 декабря 1998 и 10 и 13 января 1999 адвокаты заявителя обжаловали постановление Районного суда. Они утверждали, что суд не принял во внимание ухудшение здоровье заявителя, длительные периоды бездеятельности команды из восьми следователей, несоответствия в признаниях заявителя. Они также утверждали, что суд в своем решении не смог привести уместные и достаточные причины для продления срока предварительного заключения, что является его (суда) обязанностью. 13 января 1999 Московский Городской Суд рассмотрел жалобу и постановил, что характер обвинения против заявителя, а именно, что она совершила особенно серьезное преступление, является, в соответствии со Статьей 96 УК РСФСР, достаточным основанием для ее содержания в предварительном заключении.

13 января 1999 Государственная Дума Российской Федерации приняла специальное обращение в адрес Генпрокурора Российской Федерации. Члены парламента отметили, что расследование проводится с задержками, в то время как заявитель оставался в заключении. 15 декабря 1998 Дума уполномочила своих членов посетить заявителя в тюрьме и нашла ее здоровье неудовлетворительным. Ввиду плохого здоровья заявителя, неблагоприятных последствий ее длительного разделения от психически больного сына и отсутствия доказательств того, что она представляет общественную опасность, Дума просила Генпрокурора рассмотреть возможность освобождения заявителя из гуманитарных соображений.

(e) Предъявление нового обвинения против заявителя

18 марта 1999 заявитель был обвинен в убийстве, предусмотренном Статьей 105 § 2 (v) Уголовного кодекса. Она, как предполагалось, знала, что ее муж не был способен защититься, потому что спал. Обвинение предъявлено заявителю в присутствии ее адвокатов, господ Ванковича и Хайретдинова; заявитель отказался подписать обвинение.

(f) второе обжалование срока предварительного заключения заявителя

18 марта 1999 срок предварительного заключения заявителя был продлен до 3 июля 1999, что составило в общей сложности двенадцать месяцев. Адвокаты заявителя обжаловали продление срока. Они требовали, чтобы заявитель был освобожден, ссылаясь на ее плохое здоровье и чрезмерные задержки в проведении расследования.

6 апреля 1999 Люблинский Районный суд Москвы нашел, что продление срока заявителю законно, и никаких существенных нарушений норм уголовно-процессуального права не допущено. Суд посчитал, что, в соответствии со Статьей 96 УПК РСФСР, подозрение в особо серьезном преступлении было достаточным основанием для содержания в предварительном заключении и что не было выявлено никаких оснований, чтобы освободить заявителя. Суд также заявил, что состояние здоровья заявителя позволяет содержать ее в заключении.

11 мая 1999 Московский Городской Суд отклонил жалобу адвокатов заявителя против решения Районного суда. Суд подтвердил, что Районный суд правильно интерпретировал Закон таким образом, что существование подозрения в совершении особо серьезного преступления является достаточным основанием для продления срока предварительного заключения. Суд исследовал медицинские документы, представленные защитой заявителя и посчитал, что они не доказывают того, что существует какая-либо опасность для ее жизни или здоровья, что касается заботы о больном сыне, то он находится у взрослой дочери заявителя.

(g) Последующие продления срока содержания в предварительном заключении и третья жалоба против продления срока

23 июня 1999 срок содержания в предварительном заключении был продлен до 3 ноября 1999. Заявитель не обжаловал это продление.

8 октября 1999 исполняющий обязанности Генпрокурора Российской Федерации продлил срок предварительного заключения заявителя до 3 января 2000, то есть в целом, до восемнадцати месяцев. 15 и 19 октября 1999 заявитель и ее адвокат обжаловали это продление. Они жаловались на необоснованные задержки в расследовании и утверждали, что здоровье заявителя и ее сына устойчиво ухудшались. 25 октября 1999 Лефортовский Районный суд назначил слушание жалобы на 27 октября и распорядился о доставке заявителя в суд. 27 октября 1999 заявитель не был доставлен в суд, потому что она была больна. Прокурор и г. Бурмистров (представитель заявителя) возразили против слушания в отсутствии заявителя. Суд отложил слушание до 1 ноября 1999.

1 ноября 1999 Лефортовский Районный суд Москвы отклонил жалобу против продления срока. Суд посчитал, что "избрание меры пресечения в форме предварительного заключении и [последующего] продления срока относительно заявителя были законны и оправданы". Что касается аргументов защиты об ухудшении состояния здоровья заявителя и неблагоприятных последствиях ее разделения от сына, суд нашел, что эти аргументы не являются "основаниями для признания меры пресечения, избранной [для заявителя] незаконной или необоснованной". Суд также добавил, что не обладает компетенцией избрать другую "меру пресечения" для заявителя, поскольку такое постановление находится в исключительной компетенции следователей и прокуратуры.

1, 7 и 25 ноября 1999 адвокаты заявителя обжаловали постановление от 1 ноября. Они утверждали, что суд не принял во внимание существенные изменения в ситуации заявителя после пятнадцати месяцев предварительного заключения, включая ухудшения в здоровье ее сына, и что не было представлено убедительных причин, подтверждающих потребность в продлении срока.

25 ноября 1999 Московский Городской Суд поддержал постановление районного суда от 1 ноября 1999. Суд подтвердил заключения суда первой инстанции в том смысле, что "избрание меры пресечения в виде предварительного заключения могло быть совершено по единственному основанию серьезности [совершенного] преступления". На основе медицинского свидетельства, представленного СИЗО 4 ноября 1999 суд решил, что заявитель мог оставаться в заключении.

(h) освобождение

23 декабря 1999 исполняющий обязанности Генпрокурора Российской Федерации обратился в Московский Городской Суд для разрешения продлить срок предварительного заключения заявителя до 3 июля 2000.

29 декабря 1999 Московский Городской Суд отказался удовлетворить просьбу Генпрокуратуры. Суд установил, что 28 декабря 1999 заявитель и ее адвокаты закончили изучать материалы дела и, соответственно, не было никаких законных оснований, чтобы продлить срок предварительного заключения заявителя сверх максимального восемнадцатимесячного периода.

30 декабря 1999 прокурор освободил заявителя из предварительного заключения под подписку о невыезде из города.

2. Судебное разбирательство

(a) Первое слушание дела по обвинению заявителя

16 ноября 2000 Суд Города Наро-Фоминска Московской области рассмотрел дело по обвинению заявителя в умышленном убийстве и приговорил ее к заключению на восемь лет в исправительной колонии. Суд исключил протокол допроса от 4 июля 1998 как недопустимое доказательство на тех основаниях, что в тот день заявитель был допрошен в отсутствии адвоката, ей не разъяснялись ее права, она не была предупреждена относительно видеозаписи допроса и, наконец, потому что были установлены существенные несоответствия между показаниями и напечатанной расшифровкой стенограммы.

21 декабря 2000 Московский областной Суд установил наличие смягчающих обстоятельств по делу заявителя и уменьшил срок лишения свободы до четырех лет.

28 марта 2001 ходатайство заявителя о пересмотре приговора суда в порядке надзора отклонено Президиумом Московского областного Суда.

(b) отмена приговора заявителя

7 июня 2001 Верховный Суд Российской Федерации, отменил в порядке надзора приговор от 16 ноября 2000 и определение от 21 декабря 2000 и вернул дело в Суд Города Наро-Фоминска Московской Области на новое рассмотрение.

(c) Второе судебное разбирательство дела по обвинению заявителя

С 11 октября 2001 уголовное дело против заявителя находилось на рассмотрении в Суде Города Наро-Фоминска Московской Области.

25 марта 2002 заседание не состоялось из-за болезни заявителя. Слушания были возобновлены в неустановленную дату.

22 апреля 2003 заявитель была доставлена в больницу после того, как с ней случился сердечный приступ в зале суда.

20 августа 2003 слушание не состоялось снова из-за болезни заявителя. Они были возобновлены в неустановленную дату.

15 сентября 2003 попытка самоубийства заявителя.

15 апреля 2004 слушания были отложены до 16 мая 2004 для опроса дочери заявителя.

Согласно Российским Властям, дело по обвинению заявителя все еще находится на рассмотрении.

B. применимое по делу национальное законодательство

Общий обзор российского законодательства, регулирующего порядок предварительного заключения и его сроки см. Панченко v. России Декабрь, Номер 45100/98, 16 марта 2004.

C. оговорка Российской Федерации

Грамота о Ратификации Конвенции Российской Федерацией от 5 мая 1998 содержит следующую оговорку:

"Российская Федерация в соответствии со статьей 64 Конвенции заявляет, что положения пунктов 3 и 4 статьи 5 не препятствуют применению нижеследующих положений законодательства Российской Федерации:

санкционированного абзацем вторым пункта 6 раздела второго Конституции Российской Федерации 1993 года временного применения установленного частью 1 статьи 11, частью 1 статьи 89, статьями 90, 92, 96, 96.1, 96.2, 97, 101 и 122 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР от 27 октября 1960 года, с последующими изменениями и дополнениями порядка ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления;

УПК РСФСР Статья 11, параграф 1 - неприкосновенность личности

"Никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании судебного решения или с санкции прокурора ... "

УПК РСФСР Статья 89, параграф 1 - Применение мер пресечения

"При наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда или воспрепятствует установлении истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а так же для обеспечения исполнения приговора, лицо, проводящее дознание, следователь, прокурор, и суд вправе применить в отношении обвиняемого одну из следующих мер пресечения: подписку о невыезде; личное поручительство или поручительство общественных объединений; заключение под стражу".

ЖАЛОБЫ

1. Заявитель жалуется, ссылаясь на Статью 3 Конвенции, что она была помещена в заключение, несмотря на то, что страдала от многих болезней, требующих постоянного лечения; на то, что она должна была есть "грубую пищу" в СИЗО; на то, что следователь оскорблял, запугивал и пытался унижать ее человеческое достоинство; и на то, что разделение ее от сына было болезненно для нее.

2. Заявитель жалуется, ссылаясь на Статью 5 § 3 Конвенции, что законность ее содержания в предварительном заключении не была расследована быстро. Она указывает, что (i) Люблинский Районный суд Москвы рассмотрел ее жалобу на арест, произведенный 9 декабря 1998 только 21 декабря 1998; и (ii) Лефортовский Районный суд Москвы не рассмотрел жалобы, поданные 15 и 19 октября 1999 до 1 ноября 1999.

3. Заявитель жалуется, ссылаясь на Статью 5 § 3 Конвенции, что постановление о помещении ее в предварительное заключение принято прокурором, а не судьей.

4. Заявитель жалуется, не ссылаясь на конкретные положения Конвенции, на чрезмерную длительность предварительного заключения.

5. Заявитель жалуется, ссылаясь на Статью 6 § 1 на необоснованную длительность судебного разбирательства ее дела и чрезмерные задержках в расследовании дела по обвинению ее в уголовном преступлении.

6. Заявитель жалуется, не ссылаясь на конкретные положения Конвенции, что в ходе первого слушания дела по обвинении, выдвинутому против нее, внутренние суды неправильно оценили показания свидетелей и материальные доказательства.

7. Заявитель жалуется, ссылаясь на Статью 6 § 2 Конвенции, что заявления работника прокуратуры и представителя ФСБ средствам массовой информации нарушили в отношении нее принцип презумпции невиновности.

8. Заявитель жалуется, не ссылаясь на конкретные положения Конвенции, на нарушение ее права защищаться от предъявленного обвинения с помощью адвоката. Она жалуется, что 4 июля 1998 она была допрошена в отсутствие адвоката; что ее адвокаты, прибывшие в 10 утра 6 июля 1998 должны были ждать в течение 30 часов прежде, чем они могли встретиться с ней; что следователи попытались допрашивать ее в отсутствии ее адвокатов 28 сентября 1998 и 14 января 1999.

ПРАВО

1. Заявитель жаловался, ссылаясь на Статью 3 Конвенции на грубое обращение со стороны следователя, низкое качества пищи и недостаточность медицинской помощи в СИЗО.

Статья 3 гарантирует следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Власти указывают, что заявитель содержался в СИЗО Номер IZ-49/9 Москвы (теперь Номер IZ-50/9, " СИЗО Номер 9") с 3 июля до 26 октября 1998 и с 1 декабря 1998 до 29 апреля 1999. Между 26 октября и 2 декабря 1998 заявитель был помещен в Государственный Центр социальной и Судебной психиатрии имени Академика Сербского для проведения стационарной психиатрической экспертизы. Между 29 апреля и 30 декабря 1999 заявитель содержался в следственной тюрьме Федеральной службы безопасности Российской Федерации в Лефортово.

Что касается СИЗО Номер 9, Власти утверждают, что заявитель имел индивидуальное спальное место, и ее камера отвечала общим санитарным требованиям. Заявитель имел право на прогулку в течение одного часа в день. Она могла покупать продовольствие в магазине СИЗО и получать передачи от родственников. В ноябре 1998 российский Омбудсмен посетил СИЗО Номер 9, чтобы исследовать условия содержания заявителя. Заявитель не сделал никаких жалоб ни ему, ни средствам массовой информации на пресс-конференции, которая была проведена после посещения Омбудсмена с участием заявителя. Напротив, она благодарила администрацию СИЗО за высокий уровень медицинской помощи. Заявитель не подавал никаких жалоб относительно условий содержания в течение всего периода предварительного заключения.

Что касается СИЗО в Лефортово, Власти утверждают, что камера заявитель имела не меньше чем 4 кв.м на обитателя. Камеры были оборудованы туалетом, сливом и вентиляцией, а так же холодильником, телевизором, радио, полкой, зеркалом и мусорным ящиком. Заявитель имел индивидуальное спальное место и постельные принадлежности. Она получала пищу три раза в день и имела право на прогулку в течение одного часа в день. Когда было необходимо, ей предоставлялась медицинская помощь. Заявитель никогда не жаловался на условиях содержания в СИЗО Лефортово.

Власти полагают, что условия содержания заявителя в предварительном заключении не были нарушающими положения Статьи 3 Конвенции.

Заявитель ссылается на многочисленные заключениям международных организаций по правам человека, типа Международная Амнистии и Human Rights Watch, которые полагали, что условия содержания во многих российских СИЗО представляли собой жестокое и унизительное обращение с заключенными. Она далее утверждает, что, так как СИЗО в Лефортово находится в ведении Федеральной Службой безопасности, а не Министерства юстиции как все другие СИЗО, условия содержания обвиняемых в совершении преступлений против государственной власти были более жесткими чем в других местах. Наконец, что касается требования использования внутренних средств правовой защиты, она утверждает, что как вдова боевого генерала, она провела более чем тридцать лет в отдаленных военных гарнизонах, и поэтому не склонна к жалобам. Она полагает, что Статья 3 была нарушена, поскольку условия ее содержания в предварительном заключении были "чрезвычайно жесткими" и "достаточно отличны от условий в [других] европейских тюрьмах".

Суд не видит необходимости, чтобы решить, истощил ли заявитель внутренние средства правовой защиты в отношении ее жалоб на нарушение гарантий Статьи 3, потому что эти жалобы в любом случае неприемлемы по следующей причине.

Суд напоминает, что абсолютное запрет на бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, в том смысле, в котором говорится в Конвенции, рассматривает как нарушение ее гарантий когда "достигнут минимальный уровень серьезности предполагаемого нарушения" (см. Price v. Великобритания, Номер 33394/96, § 24, ECHR 2001-VII). Меры, лишающие человека свободы, сами по себе часто содержат неизбежный элемент страдания или унижения, связанного с данной законной формой предварительного заключения или наказания. Все это не позволяет утверждать, что содержание в предварительном заключении арестованного лица само по себе поднимает проблему нарушения гарантий Статьи 3 Конвенции. При оценке условий содержания в предварительном заключении, в расчет принимается совокупность характеристик этих условий, а так же характер утверждений, сделанных заявителем (см. Dougoz v. Греция, Номер 40907/98, § 46, ECHR 2001-II).

В данном случае жалобы заявителя являются чрезвычайно неопределенными и общими. Заявитель ничего не оспаривает в подробных описаниях Властей относительно условий ее содержания в предварительном заключении. Суд не может принять в качестве доказательств сообщения международных организаций по защите прав человека, на которые заявитель указывает как на бесспорные свидетельства, потому что эти сообщения не содержат никакой информации относительно условий содержания в тех конкретных СИЗО и камерах, в которых содержался сам заявитель. Утверждения о более жестких условиях содержания задержанных в СИЗО Федеральной Службой безопасности, выглядят как предположения, не обоснованные какими либо конкретными доказательствами.

Из этого следует, что эта часть жалобы явно необоснованна и должна быть отклонена в соответствии со Статьей 35 §§ 3 и 4 Конвенции.

2. Заявитель жаловался, что ее предварительное заключение было необоснованно длительным. Суд полагает, что эту жалобу необходимо рассмотреть с точки зрения Статьи 5 Конвенции, которая гарантирует, в применимой по делу, части, следующее:

"1. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

. . .

с. законный арест или задержание лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

. . .

3. Каждое лицо, подвергнутое аресту или задержанию в соответствии с положениями подпункта (с) пункта 1 настоящей статьи, незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может ставиться в зависимость от предоставления гарантий явки в суд".

Власти утверждают, что Статья 96 § 2 Уголовно-процессуального кодекса, действовавшего в то время, предусматривала возможность применения меры пресечения в виде предварительного заключения по единственному основанию в виде опасности совершенного преступления. Поскольку органы следствия имели разумные подозрения, что заявитель совершил убийство, ее помещение в предварительное заключение было законно. В любом случае, она не обжаловала сам арест в судебном порядке. Что касается последующего содержания в предварительном заключении, то его общая продолжительность составила один год, пять месяцев и 27 дней, что не превысило максимальной допустимый срок, предусмотренный Статьей 97 § 2 тогдашнего УПК с учетом серьезности и особенностей совершенного преступления. Кроме того, законность продлений срока предварительного заключения была подтверждена несколько раз внутренними судами.

Заявитель не соглашается с этим. Она указывает, что лишение свободы - самая серьезная мера пресечения, которую не было необходимости применить к ней ввиду ее возраста и постоянного места жительства в Москве, где она жила со своим психически больным сыном, требующим постоянной заботы и наблюдения. Из-за общественного положения ее мужа и, связанной с этим известности, заявитель имел высокий социальный статус, и не было разумных оснований полагать, что необходимо воспрепятствовать ей совершить новые преступления. При рассмотрении вопроса о продлении срока пребывания в предварительном заключении, внутренние суды были не в состоянии указать какие либо доказательства, свидетельствующие о том, что заявитель имел намерение скрыться, осуществлять давление на свидетелей или продолжать преступные действия. Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации 13 июня 1996 и 25 декабря 1998 высказал правовую позицию, состоящую в том, что серьезность преступления, по которому предъявлено обвинение, сама по себе не достаточна для того, чтобы оправдать длительность предварительного заключение обвиняемого. Наконец, период времени в восемнадцать месяцев для расследования одного эпизода убийства, при наличии одного обвиняемого (заявителя) нельзя счесть разумным сроком.

Суд полагает, в свете объяснений сторон, что эта часть жалобы содержит серьезные вопросы факта и права в смысле ЕКПЧ, постановление которых требует проверки в ходе слушания по существу. Суд заключает поэтому, что эта часть жалобы не явно необоснованна в пределах значения Статьи 35 § 3 ЕКПЧ. Никакое другое основание для объявления этой части жалобы недопустимой не было установлено.

3. Заявитель жаловался, ссылаясь на Статью 5 § 3 Конвенции, что она не была доставлена в суд для получения разрешения на ее арест и помещение в предварительное заключение.

Суд обращает внимание на оговорку России относительно положений Статьи 5 § 3 Конвенции. Суд отмечает, что оговорка относится, среди прочего, к Статьям 11 § 1 и 89 § 1 Уголовно-процессуального Кодекса (действовавшего в то время), согласно которым гражданин может быть арестован по санкции прокурора, и обязательной проверки судом это не требовало. Суд исследовал законность данной оговорки и нашел, что она соответствует требованиям Статьи 57 Конвенции (см. Лабзов v. России, Декабрь Номер 62208/00, 28 февраля 2002).

С учетом срока действия оговорки, у России не было обязательства, вытекающего из Конвенции, гарантировать заявителю право быть незамедлительно доставленным к судье или к иному должностному лицу, наделенному судебной властью рассмотреть обоснованность ее ареста и избрание меры пресечения.

Из этого следует, что эта часть жалобы - неприемлема ratione materiae с положениями Конвенции в соответствии со Статьей 35 § 3 Конвенции.

4. Заявитель жаловался, ссылаясь на Статью 5 § 3 на то, что ее жалобы против продления срока содержания в предварительном заключении от 9 декабря 1998 и 15 и 19 октября 1999 не рассмотрены безотлагательно районными судами. Суд полагает, что эта часть жалобы должна быть исследована с точки зрения гарантий Статьи 5 § 4, которой предусмотрено следующее:

"4. Каждый, кто лишен свободы путем ареста или задержания, имеет право на разбирательство, в ходе которого суд безотлагательно решает вопрос о законности его задержания и выносит постановление о его освобождении, если задержание незаконно".

(a) Суд обращает внимание, что он компетентен рассмотреть вышеупомянутую жалобу только, поскольку, поскольку она касается судебного разбирательства, которые завершились окончательным определением Московского Городского Суда от 25 ноября 1999. Что касается всех более ранних слушаний, то заявитель обратился в Европейский Суд по истечении шести месяцев после того, как были вынесены окончательные судебные постановления в отношении тех событий (сравни. Ilijkov v. Болгарии, Номер 33977/96, постановление Комиссии от 20 октября 1997).

Из этого следует, что эта часть жалобы подана с опозданием и должна быть отклонена в соответствии со Статьей 35 §§ 1 и 4 Конвенции.

(b) Что касается жалоб, поданных 15 и 19 октября 1999, Власти указывают, что их слушание, первоначально назначенное на 27 октября 1999, было отложено из-за болезни заявителя. 1 ноября 1999 районный суд рассмотрел эти жалобы и отклонил их. 1, 4, 9 и 12 ноября 1999 заявитель и ее адвокаты обжаловали определение районного суда в городской суд. Слушание в городском суде было намечено на 17 ноября 1999, но впоследствии было перенесено на 25 ноября 1999, потому что заявитель заявил ходатайство о личном участии. 25 ноября 1999 Московский Городской Суд поддержал определение районного суда от 1 ноября 1999. Власти полагают, что требования Статьи 5 § 4 были выполнены.

Заявитель утверждает, что Статьей 220-2 § 2 действовавшего в то время Уголовно-процессуального Кодекса было предусмотрено, что жалобы относительно законности продления срока содержания в предварительном заключении, должны рассматриваться в течение трех дней после получения всех материалов. Это требование не было выполнено в ее случае.

5. Заявитель жаловался, ссылаясь на Статью 6 § 1 Конвенции, что разбирательство дела по обвинению ее в совершении уголовного преступления не было проведено в "разумный срок". Статья 6 § 1, в применимой по делу части, гарантирует следующее:

"1. Каждый человек имеет право … при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на … разбирательство дела в разумный срок … судом, созданным на основании закона. . ."

Власти утверждают, что эта жалоба преждевременна, потому что разбирательство дела по обвинению заявителя в совершении уголовного преступления все еще продолжается в суде. Они не делают никаких комментариев относительно существа этой части жалобы.

Заявитель не соглашается с этим.

Суд напоминает свое установившееся прецедентное право по этому вопросу, а именно - что жалобы относительно длительности судебного разбирательства могут быть поданы еще до вынесения окончательного внутреннего решения (см., например, Тодоров v. Болгарии., Декабрь Номер 39832/98, 6 ноября 2003, с дальнейшими ссылками). Из этого следует, что это возражение Властей должно быть отклонено.

Суд полагает, в свете критериев, установленных его прецедентным правом по вопросу о соблюдении "разумного срока", и на основании всех материалов, представленных ему сторонами, что эту часть жалобы требуется рассмотреть по существу.

6. Наконец, заявитель представил множество жалоб о неверной оценке доказательств, добытых по ее делу, внутренними судами и о предполагаемом предубеждении относительно ее невиновности и на нарушение ее прав на защиту.

Суд обращает внимание, что приговор в отношение заявителя был отменен, и обвинение, выдвинутое против нее все еще исследуется внутренними судами. У заявителя нет препятствий к тому, чтобы поднять эти проблемы в ходе проводящихся судебных разбирательств во внутренних судах.

Из этого следует, что эта часть жалобы должна быть отклонена на основании Статьи 35 §§ 1 и 4 Конвенции ввиду не исчерпания всех внутренних средств правовой защиты.

По этим причинам, Суд единодушно

Объявляет приемлемой, не предрешая решения по существу, жалоб заявителя, что:

- время ее содержания в предварительном заключении было чрезмерно длительным,

- проверка законности ее содержания в предварительном заключении не была проведена "быстро"

- длительность разбирательства дела по обвинению ее в совершении уголовного преступления превысила требование соблюдения принципа "разумного срока";

Объявляет неприемлемой остальную часть жалобы.

Soren NIELSEN Christos ROZAKIS

Секретарь (Грефье) Секции Президент

Перевод с английского – Лада Великоредчанина

[1] Перевод с английского - Лада Великоредчанина

[2] Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.