ПЕРВАЯ
СЕКЦИЯ
РЕШЕНИЕ
ОТНОСИТЕЛЬНО
ПРИЕМЛЕМОСТИ
жалобы
Номер 74694/01
Любовь Николаевны Кривоноговой
против
России
Европейский
Суд по Правам человека (Первая Секция), заседая 1 апреля 2004 Палатой в составе:
г.C.L. Rozakis, Президент,
госпожа F. Tulkens,
госпожа
г.E. Levits,
госпожа S. Ботоучарова,
г.A. Kovler,
г.V. Zagrebelsky, судьи,
и г. S. Nielsen,
Секретарь (Грефье) Секции,
Рассмотрев
вышеупомянутую жалобу, поданную 11 сентября 2001, с учетом Меморандума представленного
Российскими Властями и возражений на него представленных заявителем, решает
следующим образом:
ФАКТЫ
Заявитель,
госпожа Любовь Николаевна Кривоногова, гражданка России, родилась в 1957 и проживает
в Омске. Она представлена перед Судом госпожой Дерябиной,
адвокатом, практикующем в Омске. Российские Власти представлены г. П.
Лаптевым, Представителем Российской Федерации в Европейском Суде по Правам
человека.
A.
Обстоятельства дела
Обстоятельства
дела, как представлено сторонами, могут быть изложены в итоге следующим
образом.
В 1998
заявитель подал иск к физическим лицам о взыскании долга по договору займа.
23
декабря 1998 Советский Районный суд Омска взыскал в пользу заявителя RUR 46 263.56, с процентом, подлежащим
начислению по день фактической оплаты долга.
4
января 1999 решение суда вступило в силу.
4
февраля 1999 было открыто исполнительное производство. На квартиру ответчика
был наложен арест.
18
августа 1999 пристав наложил арест на автомобиль ответчика и снял арест с его квартиры.
20
августа 1999 пристав приостановил исполнительное производство до 26 августа
1999 на том основании, что мужа ответчика подал заявление о выделе его доли
собственности из общего имущества семьи.
После
снятия ареста с квартиры заявитель узнал, что ответчик продал квартиру и купил
другую. Заявитель утверждает, что ответчик продал квартиру по цене RUR 180 000 и заплатил RUR 112 000 за новую квартиру.
Заявитель
подал две жалобы на действия пристава. Во-первых, она обжаловала снятие ареста.
Во-вторых, она обжаловала приостановление исполнительного производства.
22
марта 2000 Советский Районный суд Омска признал снятие ареста незаконным. Суд,
в частности, указал, что “это причинило ущерб исполнимости решения суда”. Пристав
обжаловал это определение суда.
11
апреля 2000 Советский Районный суд Омска признал незаконным приостановление
исполнительного производства от 20 августа 1999.
26
апреля 2000 Омский Областной Суд, рассмотрев частную жалобу пристава, оставил в
силе решение суда от 22 марта 2000. Суд отклонил доводы пристава о том, что
квартира не подлежала аресту, поскольку была единственным жильем ответчика, указав
на то, что такое ограничение не предусмотрено в законе. Суд констатировал, что
незаконное постановление пристава о снятии ареста позволило ответчику продать квартиру,
что затруднило исполнение решения суда.
1
июня 2000 Советский Районный суд Омска произвел раздел имущества между
ответчиком и ее мужем.
Заявитель
подал иск против Министерства финансов Российской Федерации и Управления
юстиции администрации Омской области. Она требовала возмещение убытков, причиненных
невозможностью получения ею присужденного долга,
ссылаясь на то, что эта невозможность возникла по вине пристава. Она требовала
в общей сложности взыскать в ее пользу RUR 82 838.00, эта сумма
представляла сам основной долг и процент на него.
14
февраля 2001 Центральный Районный суд Омска отклонил иск заявителя. Он указал, что “ни то обстоятельство, что снятие ареста было
признано незаконным, ни приостановление исполнительного производства, хотя они и
привели к невозможности исполнения решения суда, не может служить основанием
для взыскания убытков за счет казны, потому что в действительности ущерб заявителю
причинен должником, на которого решением суда и возложена ответственность по
возмещению ущерба. ” Суд не обнаружил причинно-следственную связь “между
ошибкой со стороны пристава и ущербом”.
11
апреля 2001 Омский Областной Суд, рассмотревший кассационную жалобу, оставил в
силе решение суда от 14 февраля 2001. Суд отметил, что исполнительное
производство продолжается и что 27 апреля 2000 и 14
августа 2000 пристав наложил арест на квартиру и транспортное средство, в
которых ответчик имел долю.
30
января 2002 автомобиль ответчика был арестован, и в мае 2002 он был продан. Таким
образом, сумма в RUR 32 260.65 была выплачена заявителю.
B. применимое
по делу внутреннее законодательство
Конституция
Российской Федерации, принятая на референдуме 12 декабря 1993, гарантирует, в
применимой части, следующее:
Статья 46
“... 2. Решения и действия (или бездействии) органов
государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений
и должностных лиц могут быть обжалованы в суд. ”
Статья 53
“Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного
незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их
должностных лиц. ”
Гражданский
Кодекс Российской Федерации, вступивший в силу с 1 марта 1996, предусматривает
компенсацию за ущерб, вызванный актом (или отказ(неудача)
действовать) от имени Государства(Состояния):
Статья 1069
“Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных
действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления
либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не
соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа
или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за
счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской
Федерации или казны муниципального образования. ”
Статья
1071 Гражданского Кодекса предусматривает, что если причиненный вред подлежит
возмещению за счет казны Российской Федерации, казны субъекта
Российской Федерации или казны муниципального образования, то от имени казны
выступают соответствующие финансовые органы.
Статьей
90 §, 2 Федерального Закона «Об исполнительном производстве», вступившем в силе
с 6 ноября 1997, предусмотрено, что вред, причиненный приставом, подлежит
возмещению в соответствии с гражданским законодательством.
Статьей
446 Гражданско-Процессуального Кодекса, вступившего в силу с 1 февраля 2003, предусмотрено,
что взыскание по исполнительному документу не может быть обращено на жилое
помещение, если для гражданина-должника и его семейства оно является
единственным пригодным для постоянного проживания помещением.
Такого
ограничения не существовало до вступления в силу с 1.02.2003 г. нового ГПК РФ.
ЖАЛОБЫ
Заявитель
жалуется, что в ходе процедуры принудительного исполнения решения суда, по
которой она была взыскателем, пристав незаконно снял арест с имущества
должника, таким образом лишив ее имущества. Она ссылается
на Статью 1 Протокола Номер 1 к Конвенции.
Заявитель
жалуется, ссылаясь на Статью 13 Конвенции, что она не имела никакого
эффективного внутреннего средства правовой защиты, что касается вышеупомянутой
жалобы.
В объяснениях, представленных 30 июля 2003 заявитель жалуется
наконец, ссылаясь на Статью 6 Конвенции, что решение районного суда от 14
февраля 2001 не было вручено ей до рассмотрения ее дела кассационной инстанцией
11 апреля 2001.
ЗАКОН
1. Заявитель
жалуется, что незаконные действия пристава причинили ей денежные убытки. Она
ссылается на Статью 1 Протокола 1 к Конвенции, которая гарантирует следующее:
«Каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно
пользоваться своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества,
иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими
принципами международного права.
Предыдущие положения ни в коей мере не ущемляют права государства
обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми
для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с
общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или
штрафов.»
Власти утверждают, что пристав снял арест с квартиры ответчика законно, и что в любом случае закон
не разрешал обращать взыскание на квартиры, в которой ответчик проживал с ее
семейством. Они также заявляют, что некоторая часть долга уже выплачена, а
относительно оставшейся части долга, продолжается процедура принудительного
исполнения решения суда.
Заявитель
оспаривает утверждения, что снятие ареста было законным. Она ссылается на
решения внутренних судов, признавших, что пристав действовал незаконно. Она
также утверждает, что если бы не снятие ареста, пристав контролировал бы
продажу квартиры ответчиком и, присужденный ей долг можно было бы погасить за
счет разницы между ценами проданной и приобретенной квартир.
Суд напоминает,
что заявитель может утверждать, что является жертвой предполагаемого нарушения
Статьи 1 Протокола Номер 1 к Конвенции, в случае, если предполагаемое
вмешательство касается его "имущества" или
"собственности". "Имуществом" по смыслу
Статьи 1 Протокола, номер 1 может рассматриваться или “существующее имущество” или активы, включая требования, относительно которых,
который заявитель может утверждать что он имеет по
крайней мере “законное ожидание”, что они будут им получены (см. среди недавних
источников, Jasiuniene v. Литва, Номер 41510/98, § 40, 6 марта 2003).
Суд
обращает внимание, что право на денежное требование заявителя было подтверждено
решением суда. Это решение суда, став окончательным, обязательным
к исполнению и осуществимым, может быть расценено как "имущество"
с точки зрения Статьи 1 Протокола Номер 1 (см. Греческие нефтеперерабатывающие
заводы "Стрэн" и Стратис
Андреадис v.
Греция,
Постановление от 9 декабря 1994, Series A no. 301-B, p. 84, § 59). Однако,
она могла добиться реализации своего
требования только через процедуру принудительного исполнения которую обязана
была осуществить государственная Служба приставов-исполнителей, следовательно
ее право на беспрепятственное пользование имуществом зависело в большой степени
от поведении Властей. Принцип, что права, гарантированные Конвенции должны
быть не декларируемыми, а реальными, требует, чтобы интересы
взыскателя, обратившегося в государственную службу принудительного исполнения
судебных актов, были бы защищены государством от возможных убытков, причиненных
этой службой. Другими словами, обращение взыскателя в эту службу принудительного
исполнения судебных актов, следует расценивать как законное ожидание получения
имущества, также защищенное Статьей 1 Протокола 1.
Суд полагает,
что в рассматриваемом случае "имущество" заявителя с точки зрения
Статьи 1 Протокола 1 представляет совокупность присужденных ей денежных сумм с
законным ожиданием, что Служба приставов-исполнителей выполнит ее требование
принудительно взыскать эти суммы.
Суд отмечает,
что жалоба заявителя не касается ее права на получение принадлежащих ей
денежных сумм, это право никогда у нее никем не оспаривалось. Она жалуется на
то, что на ее законные ожидания получить эти суммы, неблагоприятно
повлияли действия пристава, который снял арест с имущества должника, которое, в
ее взгляд, было достаточным для полного возврата принадлежащих ей сумм.
Суд напоминает, что не допускается вмешательство в право беспрепятственного
пользования "имуществом" в той степени, в которой это причинило
заявителю существенные финансовые потери (см., mutatis mutandis, Akku ş v. Турция,
Постановление от 9 июля 1997,
Сборник Постановлений и Решений 1997-IV, § 29). В контексте защиты, предоставленной
Статьей 1 Протокола 1, взыскатель долга по договору займа обязан доказать, что обжалуемое им вмешательство было такого
рода, что получение требуемых им сумм стало невозможным (вышеупомянутые Греческие
нефтеперерабатывающие заводы "Стрэн" и Стратис Андреадис, § 67). Соответственно, чтобы доказать
ее жалобу на вмешательство в право собственности заявитель прежде всего обязан
доказать, что она потеряла надежду на получение ее денежных сумм, или, хотя
бы, некоторой части их, и затем, ей надо доказать, что эта потеря вызвана, исключительно или в значительной
степени, обжалованными ею действиями пристава. Суд обращает внимание, что
убытки, в отношение которых жалуется заявитель, основываются на утверждении,
что процедура принудительного исполнения решения суда в том случае, если бы
пристав не снял арест с имущества должника, была бы более эффективной. Однако,
никаких доказательств того, что снятие ареста с квартиры повлек за собой вредные
последствия для принудительного исполнения решения суда в целом, не представлено.
Ни пристав, ни внутренние суды никоим образом, не пришли к выводу, что взыскание
следует прекратить, потому что имущество должника недостаточно
для погашения долга или потому что долг не имел никаких перспектив
для взыскания по другим причинам. Напротив, в существующем случае процедура
принудительного исполнения решения суда все еще продолжается, и не как простая
формальность: фактически, часть долга взыскана, причем после того, как был
снят арест с квартиры. Поэтому действия пристава,
даже при том, что внутренними судами, они были признаны
незаконными, нельзя расценить как оказавшие существенное воздействия на активы
должника, с которых возможно произвести взыскание. В сложившейся ситуации
Суд не видит оснований к признанию того, что действия пристава шерифа представили
собой вмешательство в права собственности заявителя со стороны Государства-ответчика..
Из
этого следует, что эта часть жалобы должна быть отклонена как являющаяся явно
необоснованной в соответствии со Статьей 35 §§ 3 и 4 Конвенции.
2. Заявитель
жалуется, что слушания ее дела в Омском Областном Суде 11 апреля 2001 были
несправедливы, поскольку ей не была своевременна
вручена копия решения суда первой инстанции, что не позволило ей подготовиться
к слушанию. Она ссылается на Статью 6 Конвенции, которая гарантирует следующее:
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях ...,
имеет право
на ... разбирательство дела .... "
Суд
обращает внимание, что эта жалоба касается событий от 11 апреля 2001, о которых
заявитель узнал в тот же день. Однако, эта часть жалобы
была подана в Европейский Суд 30 июля 2003.
Из этого следует, что эта часть жалобы подана с нарушением правила шести месяцев,
предписанного Статьей 35 § 1 и должна быть отклонена в соответствии со Статьей
35 § 4 Конвенции.
3. Заявитель
жалуется, что никакое эффективное внутреннее средство правовой защиты не было
доступно ей относительно предполагаемого нарушения Статьи 1 Протокола 1. Она ссылается
на Статью 13 Конвенции, которая гарантирует следующее:
"
Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет
право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже,
если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве. "
Власти
утверждает, что заявителю была предоставлена возможность обжаловать спариваемые ею действия пристава
в суд, и что она сделала так. Они ссылаются на судебные разбирательства,
в ходе которых действия пристава были признаны незаконными и последующие
слушания иска заявителя о взыскании убытков. Они заявляют, что убытки не были
взысканы, поскольку процедура принудительного исполнения решения суда все еще продолжалась,
и перспектива взыскания долга не утрачена.
Заявитель
поддерживает жалобу. Она заявляет, что внутренние суды не взыскали ей никакой
компенсации, и поэтому они не могут быть расценены как эффективное средство.
Суд напоминает, что Статья 13 применяется только тогда, когда заявитель
имеет “спорное требование”, позволяющее расценивать его как
жертву нарушения права, гарантированного Конвенцией (см. Boyle и Рис v. Великобритания, Постановление от 27 апреля 1988, Ряд Номер 131, §
52).
Суд пришел
к выводу, что жалоба заявителя на нарушение гарантий Статьи 1 Протокола 1 к Конвенции
явно необоснованна. Следовательно, заявитель не имеет спорного требования, и
Статья13 является поэтому неприменимой к его жалобе.
Из этого следует, что эта часть жалобы также явно необоснованна по смыслу Статьи
35 § 3 Конвенции и должна быть отклонена в соответствии со Статьей 35 § 4.
По этим причинам, Суд большинством
Объявляет жалобу неприемлемой.
Søren Nielsen
Christos Rozakis
Секретарь (Грефье) Секции
президент