Европейский суд по правам человека

В ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

Ответ

на объяснения российских властей относительно

приемлемости и существа дела

По жалобе №32782/03

САЕНТОЛОГИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ Г. НИЖНЕКАМСКА и СУЛТАНОВ

против Российской Федерации

29 марта 2005 года

Получив письмо Европейского суда, датированное 6 сентября 2004 г., а также объяснения Российских властей от 29 декабря 2004 г., заявители представляют свой ответ на объяснения Правительства в соответствии с Правилом 54 § 2 (б) Регламента Суда и Практическим указанием о письменных объяснениях, изданным Президентом Суда 1 ноября 2003 г.

ФАКТЫ

А. Обстоятельства дела

1. Заявители не оспаривают фактических обстоятельств по делу, изложенных Канцелярией Суда и представленных в письменных объяснениях Правительства от 29 декабря 2004 года, поскольку заявители не находят между ними никакого несоответствия. Дополнительные факты, изложенные в письменных объяснениях Правительства, точны.

2. Однако заявители хотели бы обратить внимание Суда на некоторые дополнительные факты, принимая во внимание характер и содержание объяснений Правительства и недавние события, произошедшие с момента подачи основной жалобы в Европейский Суд:

i. За явление о регистрации церкви-заявителя

3. Решением Верховного суда РТ от 23 мая 2001 статья 13 закона РТ «О свободе совести и о религиозных объединения» № 2279 от 14 июля 1999 года (далее – «Закон Татарстана о религиях») была признана противоречащей федеральному законодательству и не подлежащей применению (Приложение 1). Регистрационная палата направила документы церкви-заявителя на государственную религиоведческую экспертизу именно в соответствии со статьей 13. [1]

4. 13 августа 2001 года церковь-заявитель письмом уведомила Регистрационную палату Министерства юстиции Татарстана (далее – «Регистрационная палата») об указанном решении Верховного суда Татарстана (Приложение 2). Церковь-заявитель также представила в Регистрационную палату дополнительные сведения о религиозном характере церкви-заявителя, включая экземпляр свидетельства о регистрации Саентологической церкви Москвы (ср. дело по жалобе Саентологической церкви Москвы против России, жалоба № 18147/02 (решение от 28 октября 2004 года).

5. 7 сентября 2001 года [2] Регистрационная палата отказала Церкви в регистрации в соответствии со статьей 13 Закона Татарстана о религиях, - той самой статьей, которая была признана Верховным судом Татарстан противоречащей федеральному законодательству и не подлежащей применению, на что было специально обращено внимание Регистрационной палаты в письме от 13 августа 2001 года.

ii. Первый раунд судебных разбирательств в отношении отказа в регистрации

6. Регистрационная палата не обжаловала решение Нижнекамского городского суда от 28 мая 2002 года. Это сделал прокурор г. Нижнекамска, который не участвовал в деле. [3]

7. На слушании в Верховном суде Татарстана 4 июля 2002 года прокурора г. Нижнекамска представлял сотрудник Прокуратуры Татарстана. Он не поддержал протест прокурора г. Нижнекамска и просил его отклонить.

iii. Попытки заявителей добиться исполнения судебного решения

8. 4 сентября 2002 года церковь-заявитель вновь обратилась в Главное управление Министерства юстиции Татарстана (далее – «ГУ») за исполнением судебного решения от 28 мая 2002 года.

9. 25 сентября 2002 года ГУ ответило, что оно получило регистрационное дело церкви-заявителя из Регистрационной палаты 25 июля 2002 года и решило продлить срок рассмотрения документов на шесть месяцев с целью проведения государственной религиоведческой экспертизы (Приложение 3).

10. 8 января 2003 года ГУ сообщило заявителям, что их заявление было оставлено без рассмотрения ввиду отсутствия документа, подтверждающего существование Церкви на территории г. Нижнекамска на протяжении 15 лет (приложение 4).

iv. Отмена судебного решения в порядке надзора

11. Айдар Султанов («первый заявитель») подал надзорную жалобу в Верховный суд РФ на решение от 27 ноября 2002 года, отменяющее судебное решение от 28 мая 2002 года. 26 мая 2003 года судья Верховного суда РФ Потапенко распорядился об истребовании дела. Однако 20 июня 2003 года судья Кнышев отказал в передаче жалобы в надзорную инстанцию (Приложение 5).

12. 30 сентября 2003 года заместитель председателя Верховного суда РФ Жуйков поддержал отказ от рассмотрения надзорной жалобы от 26 июня 2003 года (Приложение 6).

13. 11 февраля 2004 года заместитель председателя Верховного суда РФ Жуйков сообщил первому заявителю о том, что его надзорная жалоба отклонена (Приложение 7).

v. Второй круг судебных разбирательств по поводу отказа в регистрации

14. Первый заявитель подал в Верховный суд РТ надзорную жалобу с целью пересмотра в порядке надзора судебного решения от 3 апреля 2003 года. 4 сентября 2003 года Верховный суд РТ вынес определение об отказе в рассмотрении жалобы в порядке надзора (Приложение 8).

15. Судья Верховного суда РФ определением от 18 июня 2004 года отказал в рассмотрении жалобы в порядке надзора (Приложение 9).

16. Письмом от 15 октября 2004 заместитель председателя Верховного Суда РФ отказал в рассмотрении надзорной жалобы (Приложение 10).

vi. Дальнейшие события

(а) Первый круг судебных разбирательств по поводу отказа ГУ исполнить судебное решение

17. Первый заявитель подал в Верховный суд Татарстана надзорную жалобу на решение от 3 июля 2003 года, касающееся отказа ГУ исполнить судебное решение от 28 мая 2002 года. Своим определением Верховный суд Татарстана отказал в удовлетворении надзорной жалобы заявителей.

18. Определением от 18 ноября 2004 судья Верховного суда РФ также отказал в удовлетворении надзорной жалобы (Приложение 11).

(б) Второй круг судебных разбирательств по поводу отказа ГУ исполнить судебное решение

19. В мае 2003 году первый заявитель обжаловал в Нижнекамский городской суд решение ГУ оставить заявление Церкви без рассмотрения, принятое 8 января 2003 года. В частности, заявитель требовал, чтобы суд обязал ГУ зарегистрировать церковь-заявителя.

20. 26 июня 2003 году Нижнекамский суд отказал в удовлетворении жалобы заявителей на незаконный отказ ГУ рассмотреть заявление церкви (Приложение 12). В части требования об обязании зарегистрировать Церковь Нижнекамский суд дело прекратил, указав, что имеется вступившее в законную силу решение Нижнекамского суда от 25 февраля 2003.

21. 18 декабря 2003 года Верховный суд Татарстана отклонил жалобу первого заявителя на решение Нижнекамского суда от 26 июня 2003 года (Приложение 13).

22. Определением от 07 мая 2004 судья Верховного суда РТ оставила без удовлетворения надзорную жалобу первого заявителя на решение от 26 июня 2003 года и 18 декабря 2003 года (Приложение 14).

23. 20 января 2005 судья Верховного суда РФ отказал в удовлетворении надзорной жалобы первого заявителя на решение от 26 июня 2003 года и 18 декабря 2003 года (Приложение 15).

(с) Другие события

24. С октября 2004 вопросы регистрации религиозных организаций были переданы в ведение вновь созданной Федеральной службы госрегистрации. Вслед за этим заявители обращались с заявление о регистрации в местное отделение этого государственного органа.

25. 18 февраля 2005 года Главное управление федеральной регистрационной службы по РТ отказалось рассматривать вопрос о регистрации церкви-заявителя, указав, что имеется решение ГУ об отказе зарегистрировать церковь-заявителя в связи с невыполнением «15-летнего правила» (Приложение 16).

Б. Внутригосударственное законодательство и практика

i. Внутригосударственная судебная практика, относящаяся к настоящему делу

26. В решении Конституционного суда Российской Федерации № 16-П от 23 ноября 1999 говорится (Приложение 17):

Согласно статье 28 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Этому конституционному положению корреспондируют аналогичные нормы статьи 18 (пункт 1) Международного пакта о гражданских и политических правах, а также статьи 9 (пункт 1) Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Из статьи 28 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 13 (часть 4), 14, 19 (части 1 и 2) и 30 (часть 1) следует, что свобода вероисповедания предполагает свободу создания религиозных объединений и свободу их деятельности на основе принципа юридического равенства…

При таких обстоятельствах законодатель не мог лишить определенную часть учрежденных и обладающих полной правоспособностью религиозных организаций возможности пользоваться уже принадлежавшими им правами на том лишь основании, что они не имеют подтверждения о пятнадцатилетнем сроке существования. Применительно к ранее созданным религиозным организациям это было бы несовместимо с принципом равенства, конкретизированным в статьях 13 (часть 4), 14 (часть 2) и 19 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, и явилось бы недопустимым ограничением свободы вероисповедания (статья 28), а также свободы учреждения и деятельности [добровольных] объединений (статья 30).

27. В схожем деле об отказе в регистрации местной религиозной организации Свидетелей Иеговы [4] суд Челябинской области постановил:

Религиозные группы могут осуществлять свою деятельность без государственной регистрации и без получения статуса юридического лица. Однако если граждане создают религиозную группу с намерением впоследствии получит статус юридического лица, они обязаны уведомлять органы местного самоуправления о создании группы и начале ее деятельности (статья 7(1) и 7(2))…

Приведенные выше положения закона указывают, что ничто в законе не препятствует формированию религиозных объединений и их деятельности без государственной регистрации с целью совместного исповедания и распространения веры. Однако в этом случае религиозное объединение не будет обладать статусом юридического лица и поэтому не сможет пользоваться правами и привилегиями, предусмотренными настоящим федеральным законом для религиозных организаций (статьи 5(3), 5(4), 13(5), 15 – 24), т.е., теми самыми коллективными правами, которые граждане осуществляют совместно с другими, а именно, как члены религиозной организации, имеющей статус юридического лица, а не индивидуально или в рамках религиозной группы.

Таким образом, сам факт того, что местной религиозной организации было незаконно отказано в регистрации, мешает [заявителю] и его единоверцам осуществлять их конституционные права…

ii. Заявления Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации

28. 22 апреля 1999 года Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Миронов О.О. сделал заключение о проверке соответствия федерального закона «О свободе совести и религиозных объединениях» международно-правовым обязательствам Российской Федерации» (Приложение 19), в котором, в частности говорилось:

Ряд положений Закона вступает в противоречие с принципами, установленными международно-правовыми документами, и, соответственно, может быть опротестован гражданами при подаче жалоб в Европейский суд по правам человека. По сути, эти нормы не могут действовать на территории Российской Федерации, исходя из примата над внутренним законодательством правил, установленных международными договорами, что предусмотрено Конституцией РФ (ч.4 ст.15)…

…Однако помимо декларированного в преамбуле привилегированного положения отдельных религий, ряд других положений закона устанавливает нормы, по сути ведущие к дискриминации отдельных конфессий на практике.

Противоречит как Европейской конвенции, так и прецедентам органов Совета Европы, являющимся важным источником «европейского» права, проводимое в законе разграничение между религиозными объединениями и религиозными группами.

В соответствии со статьей 7(1) Закона, в отличие от религиозных организаций религиозные группы не подлежат государственной регистрации и не обладают правами юридического лица.

Закон, кроме того, проводит различие между «традиционными» религиозными организациями и религиозными организациями, у которых отсутствует «документ, подтверждающий их существование на соответствующей территории не менее 15 лет (п.1 ст.9 Закона). «Нетрадиционные» религиозные организации лишены многих прав…

29. 20 мая 2002 года Уполномоченный по правам человека в РФ Миронов О.О. в специальном докладе «О выполнении Россией обязательств, принятых при вступлении в совет Европы», в частности, указал (Приложение 20):

Среди обязательств, взятых на себя Россией при вступлении в Совет Европы, было также такое как приведение в соответствие с европейскими нормами законодательства о свободе совести и вероисповедания.

Федеральный закон «О свободе совести о религиозных объединениях», принятый 26 сентября 1997 г., после присоединения РФ к Совету Европы, не учел как существующие нормы международного права, так и его общепризнанные принципы.

В качестве государства-участника Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод Россия взяла на себя четко сформулированные обязательства в сфере защиты права на свободу совести и вероисповедания.

Ряд положений Федерального закона «О свободе совести и религиозных объединениях» вступает в противоречие с принципами, установленными Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод и, соответственно, может быть опротестован гражданами при подаче жалоб в Европейский суд по правам человека…

Ряд положений закона устанавливает нормы, по сути ведущие на практике к дискриминации некоторых конфессий. Противоречит как Европейской конвенции, так и прецедентам органов Совета Европы, являющимся важным источником европейского права, проводимое в законе разграничение между религиозными объединениями и религиозными группами.

Закон, кроме того, проводит различие между «традиционными» религиозными организациями и религиозными организациями, у которых отсутствует «документ, подтверждающий их существование на соответствующей территории не менее 15 лет» (п.1 ст.9 Закона). «Нетрадиционные» религиозные организации лишены многих прав…

При нынешней ситуации нельзя исключать решений Европейского суда по правам человека не в пользу России по делам, связанным со свободой вероисповедания и религиозных убеждений.

В. Документы Совета Европы, имеющие отношение к данному делу

30. 24 апреля 2002 года Парламентская Ассамблея Совета Европы приняла Рекомендацию 1556 (2002) «Религия и перемены в Центральной и Восточной Европе» в которой, в частности, было указано:

Юридические гарантии и их соблюдение

i. добиваться соответствия внутригосударственного законодательства Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод с особым упором на статью 9, в которой говорится, что религиозные свободы подлежат лишь ограничениям, установленным законом и необходимым в демократическом обществе, а также решению Европейского суда по правам человека (1983) о том, что ограничения в отношении прав человека должны мотивироваться «настоятельными общественными потребностями» и быть «соразмерными преследуемой законной цели»;

ii. гарантировать всем церквям, религиозными организациям, центрам и объединениям статус юридического лица в том случае, если их деятельность не нарушает права человека или международное право и, в частности, потребовать от правительства Республики Молдова зарегистрировать Бессарабскую митрополию в соответствии с решением Европейского суда по правам человека от 13 декабря 2001 года;

iii. предпринять эффективные меры с тем, чтобы гарантировать свободу религиозных меньшинств, особенно в Центральной и Восточной Европе, с особым упором на их защиту от дискриминации или преследования со стороны религиозного большинства или иных групп, практикующих агрессивный национализм и шовинизм…» [курсив наш]

ЖАЛОБЫ

31. Заявители продолжают жаловаться на нарушение статей 6, 9, 10 и 11, взятых как отдельно, так и во взаимодействии со статьей 14 Конвенции.

ПРАВО

А. Нарушение статьи 9

32. 6 сентября 2004 года Суд поставил перед Правительством-ответчиком следующий вопрос:

Имело ли место вмешательство в права заявителей на свободу вероисповедания и объединения, гарантированного статьей 9 Конвенции, по смыслу статьи 11 Конвенции, в свете того, что законодательством Российской Федерации предоставляется различный объем прав религиозным группам и религиозным организациям, а также принимая во внимание отказ церкви-заявителю в предоставлении статуса юридического лица (см. дело Церкви Бессарабской Митрополии против Молдовы, № 45701/99, § 118, ECHR 2001-XII)?

i. Имело ли место вмешательство

33. В своем объяснении Правительство-ответчик утверждает:

…различие в правовом статусе этих видов религиозных объединений ни коим образом не связано с вопросами свободы совести, вероисповедания и объединения, интерпретируемыми по смыслу статей 9 и 11 Конвенции.

34. Что касается прав на свободу вероисповедания и объединения, гарантированных Конвенцией, то Суд постановил следующее (см. дело Бессарабской митрополии и других против Молдовы, 13 декабря 2001 года, ECHR 2001-XII, пар. 118):

…поскольку религиозные общины традиционно существуют в форме организованных структур, Статья 9 должна толковаться в свете Статьи 11 Конвенции, защищающей жизнь объединения от всякого неоправданного вмешательства государства. Рассматриваемое под этим углом, право верующих на свободу религии, включающее в себя право выражать свои убеждения коллективно, предполагает, что верующие могут свободно собираться, без произвольного вмешательства государства. Действительно, автономия религиозных общин является неотъемлемой частью плюрализма в демократическом обществе и, следовательно, является центральной для защиты, предоставляемой Статьей 9…

Кроме того, одним из путей осуществления права свободно исповедовать свою религию, особенно для религиозной общины в ее коллективном аспекте, является возможность обеспечения судебной защиты общины, ее членов и ее имущества, так что статья 9 должна рассматриваться не только в свете статьи 11, но и в свете статьи 6…

35. Правительство отмечает в своем объяснении (пункт 6, абзац 1) [5] , что церкви-заявителю не требуется никакого особого разрешения для того, чтобы осуществлять свою деятельность в качестве «религиозной группы»; все, что требуется – это уведомить об этом орган местного самоуправления. Соответственно, Правительство полагает, что данный вопрос не входит в компетенцию государственных органов, и заявители могут свободно осуществлять свои права без вмешательства государства.

36. Однако, как указано в основном заявлении в Суд, статус «религиозной группы», описанный в статье 7 Закона 1997 года, накладывает серьезные ограничения на религиозную практику общины. «Религиозная группа» не обладает правосубъектностью. Она не может обретать права и нести обязательства. Она не может защищать свои интересы в суде. Принимая во внимание перечень прав, закрепленных за зарегистрированными религиозными организациями в статьях 15-24 Закона 1997 года (включая, в частности, такие фундаментальные аспекты «богослужения, обучения, отправления религиозных и культовых обрядов», как право основывать и содержать культовые здания и сооружения (статья 16(1)), право отправлять религиозные обряды в различных публичных местах (статья 16(2)), право производить и (или) приобретать религиозную литературу (статья 17), а также право иметь имущество на праве собственности (статья 21)), «религиозная группа» вовсе не является религиозной общиной, обладающей основными правами и «автономией». Религиозная группа – это всего лишь отсутствие законодательного запрета на исповедание религии и убеждений «частным порядком».

37. Право на свободу религии, гарантированное статьей 9, включает в себя право каждого человека исповедовать свою религию или убеждения не только «индивидуально» и «частным порядком», но и «публичным порядком» и «сообща с другими». Применительно к религиозным общинам эти индивидуальные и коллективные аспекты неразрывно связаны (см. дело Хасан и Чауш против Болгарии, 26 октября 2000, ECHR 2000-XI, пар. 62):

… религиозные общины традиционно существуют в форме организованных структур. Они придерживаются правил, происхождение которых последователи зачастую считают божественным… Таким образом, участие человека в жизни общины является выражением его религиозных убеждений, что защищено статьей 9 Конвенции.

В тех случаях, когда предметом спора является вопрос организации религиозной общины, статья 9 Конвенции должна толковаться в свете статьи 11, которая защищает жизнь объединения от неоправданного вмешательства со стороны государства. …Действительно, автономия религиозных общин является неотъемлемой частью плюрализма в демократическом обществе и, следовательно, является центральной для защиты, предоставляемой Статьей 9. Это касается не только организации общины как таковой, но и эффективного осуществления права на свободу вероисповедания всеми ее активными членами. Там, где жизнь общины как организации не защищена статьей 9 Конвенции, все прочие аспекты индивидуальной свободы религии становятся уязвимыми [курсив наш].

38. Суд Челябинской области – последняя апелляционная инстанция в России – постановил в этом отношении следующее:

…ничто в законе не препятствует формированию религиозных объединений и их деятельности без государственной регистрации с целью совместного исповедания и распространения веры. Однако в этом случае религиозное объединение не будет обладать статусом юридического лица и поэтому не сможет пользоваться правами и привилегиями, предусмотренными настоящим федеральным законом для религиозных организаций (статьи 5(3), 5(4), 13(5), 15 – 24), т.е., теми самыми коллективными правами, которые граждане осуществляют совместно с другими, а именно, как члены религиозной организации, имеющей статус юридического лица, а не индивидуально или в рамках религиозной группы.

39. В свете вышеизложенного, статус «религиозной группы» в соответствии с Законом 1997 года в лучшем случае может считаться защитой права на свободу вероисповедания для тех, кто в добровольном порядке хочет подвергнуть ограничениям фундаментальные аспекты этого права. Принудительное наложение ограничений на фундаментальные аспекты жизни религиозной общины, такие, как возможность основывать и содержать культовые здания и сооружения или приобретать и выпускать религиозную литературу – только потому, что ее члены не могут подтвердить существование своей группы на протяжении 15 лет – представляет собой вмешательство в «эффективное осуществление права на свободу вероисповедания всеми активными членами общины» в соответствии со статьей 9.

40. Более того, практика Суда ясно демонстрирует, что право создавать организации, обладающие правами юридического лица, само по себе является фундаментальным правом, гарантированным всем объединениям в соответствии со статьей 11, причем как религиозным, так и всем остальным (см. дело Сидиропулос и другие против Греции, 10 июля 1998 г., RJD 1998-IV, § 40):

Возможность создания юридического лица гражданами для совместной деятельности в пределах своих интересов - достаточно важный аспект права на свободу общественных объединений, без этого указанное право теряет свой смысл.

41. Заявитель и его единоверцы не только ограничены в выборе организационно-правовой формы. В соответствии с российским законодательством, если они хотят «создать юридическое лицо для совместной деятельности в пределах своих интересов», им не остается ничего другого, как обратиться с заявлением о государственной регистрации в качестве религиозной организации, однако им было отказано в праве зарегистрировать религиозную организацию.

42. А потому не так уж важно то, что община, членом которой является заявитель, названа «религиозной группой», и что такая группа относится к разряду «добровольных объединений» в соответствии со статьей 7 Закона 1997 года. Что действительно имеет значение для Суда, так это то, удовлетворяет ли статус «религиозной группы» критериям статьи 11 Конвенции. В деле Шасану и другие против Франции (29 апреля 1999 г., ECHR 1999-III, § 100) Суд постановил:

…вопрос состоит не столько в том, [как классифицируются объединения в соответствии с внутригосударственным законодательством], а в том, являются ли они объединениями с точки зрения статьи 11 Конвенции.

Если бы договаривающиеся страны путем классификации… могли бы по своему усмотрению исключать те или иные объединения из сферы действия статьи 11, то такая свобода действий могла бы привести к последствиям, несовместимым с целью Конвенции, состоящей в защите прав, причем не иллюзорных или теоретических, а практических и эффективных…

43. Существование церкви-заявителя в урезанной форме «религиозной группы», лишенной правосубъектности, имущественных прав, а также права защищать совместные интересы своих членов, не дает заявителю никаких практических или эффективных привилегий в соответствии со статьей 11. Классификация церкви-заявителя внутри страны в качестве объединения является чисто теоретической и иллюзорной.

44. Соответственной, имеет место нарушение прав заявителей в соответствии со статьей 9 в свете статьи 11.

ii. Оправдано ли такое вмешательство

45. Правительство утверждает в своем объяснении (раздел 4, п. 6):

Примененные для отказа заявителю в государственной регистрации церкви-заявителя нормы Федерального закона от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» соответствуют общепризнанным принципам и нормам международного права, положениям Конституции Российской Федераций и действующей в демократических государствах правоприменительной практике.

46. В своем объяснении Правительство не приводит ни одного примера «действующей в демократических государствах правоприменительной практики», чтобы доказать справедливость своего вывода.

Что касается утверждения Правительства о том, что «примененные для отказа … в государственной регистрации церкви-заявителя нормы [Закона 1997 года] соответствуют общепризнанным принципам и нормам международного права», то такое заявление идет вразрез с многочисленными докладами Комитета по мониторингу и Резолюциями ПАСЕ (см. раздел В. В тексте изложения фактов по данному делу, подготовленного Судом), в том числе и с Рекомендацией 1556 (2002) «Религия и перемены в Центральной и Восточной Европе» (п. 30 выше):

«8. Таким образом, Ассамблея рекомендует Кабинету Министров призвать правительства государств-участников, Совет Европы, а также все заинтересованные органы и организации гарантировать всем церквям, религиозными организациям, центрам и объединениям статус юридического лица в том случае, если их деятельность не нарушает права человека или международное право…» [курсив наш]

С заявлением Правительства не согласен и сам Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации (п. 29 выше):

Противоречит как Европейской конвенции, так и прецедентам органов Совета Европы, являющимся важным источником европейского права, проводимое в законе разграничение между религиозными объединениями и религиозными группами.

Закон, кроме того, проводит различие между «традиционными» религиозными организациями и религиозными организациями, у которых отсутствует «документ, подтверждающий их существование на соответствующей территории не менее 15 лет» (п.1 ст.9 Закона). «Нетрадиционные» религиозные организации лишены многих прав…

Утверждая, что Закон 1997 года соответствует общепризнанным принципам и нормам международного права, Правительство ссылается на четыре решения Конституционного суда РФ:

(а) Постановление от 23 ноября 1999 г. № 16-П по делу религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская церковь Прославления»;

(б) Постановление от 13 апреля 2000 года № 46-О по делу Независимого российского региона Общества Иисуса;

(в) Постановление от 7 февраля 2002 года № 7-О по делу Московского отделения Армии спасения;

(г) Постановление от 9 апреля 2002 года № 113-О по делу гражданки Зайковой и других (Церковь Саентологии г. Ижевска).

Лишь одно из названных выше дел (а именно, дело Зайковой и других) затрагивает положения Закона 1997 года, положенные заявителями в основу их жалобы, а именно, статьи 9(1) и 11(5). Однако это дело так и не было рассмотрено по существу из-за определенных процедурных моментов.

Особый вес Правительство придает следующему отрывку из постановления по делу религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская церковь Прославления»:

В демократическом обществе с присущим ему религиозным плюрализмом, как следует из статей… 9 (пункт 2) Конвенции о защите прав человека и основных свобод…, ограничения могут быть предусмотрены законом, если это необходимо в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности или для защиты прав и свобод других лиц. Государство вправе предусмотреть определенные преграды, с тем чтобы не предоставлять статус религиозной организации [религиозным объединениям], не допускать легализации [объединений граждан], нарушающих права человека и совершающих незаконные и преступные деяния, а также воспрепятствовать миссионерской деятельности (в том числе в связи с проблемой прозелитизма), если она несовместима с уважением к свободе мысли, совести и религии других и к иным конституционным правам и свободам, а именно сопровождается предложением материальных или социальных выгод с целью вербовки новых членов в церковь, неправомерным воздействием на людей, находящихся в нужде или в бедственном положении, психологическим давлением или угрозой применения насилия и т.п. На это, в частности, обращается внимание в Постановлении Европейского парламента о 12 февраля 1996 года «О сектах в Европе» и в рекомендации Совета Европы 1178 (1992) «О сектах и новых религиозных движениях», а также в постановлениях Европейского Суда от 25 мая 1993 года (Series А no. 260-А) и от 26 сентября 1996 года (Reports of judgments and decisions, 1 996-IV), разъяснивших характер и масштаб обязательств государства, вытекающих из статьи 9 названной Конвенции.

Однако Правительство не приводит ни одного доказательства в пользу того, что отказ в предоставлении статуса юридического лица церкви-заявителю преследует «законную цель» в соответствии со статьей 9(2) или же какие-либо из целей, указанных выше.

В частности, ничто в указанных ниже судебных решениях не указывает на то, что заявители «нарушают права человека и совершают незаконные и преступные деяния». Статья 12(1) Закона 1997 года требует, чтобы орган юстиции, намеревающийся использовать указанные основания для отказа в государственной регистрации, в письменной форме сообщил об этом заявителям со ссылкой на конкретные статьи законов. Однако единственное «преступление», в котором заявители были признаны «виновными», состоит в том, что они являются членами «религиозного по природе» объединения, которое существует на территории г. Нижнекамска менее 15 лет.

Кроме того, Правительство опирается на решения ЕСПЧ в деле Сидиропулос и другие против Греции (10 июля 1998 г., RJD 1998-IV) и в деле Объединенная Коммунистическая партия Турции против Турции (30 января 1998 г. RJD 1998-I).

Однако в обоих делах Суд определил, что отказ в предоставлении статуса юридического лица объединениям, подозреваемым в преследовании незаконных целей, в качестве предупредительной меры, представляет собой нарушение статьи 11. В деле Сидиропулос и другие против Греции Суд указал (п. 46):

Суд не исключает, что после своего учреждения объединение могло под видом осуществления целей, указанных в его уставе, принимать участие в деятельности, несовместимой с этими целями. Такую возможность, которую национальные суды считали фактом, вряд ли можно было выявить по каким-то конкретным действиям со стороны объединения, поскольку объединение, которое до этого момента не существовало, просто не имело времени на то, чтобы совершить подобные действия. Если бы указанная возможность стала реальностью, власти в этой ситуации отнюдь не были бы бессильны; согласно статье 105 Гражданского кодекса, суд первой инстанции мог бы вынести решение о ликвидации этого объединения, если оно продолжит преследовать цели, отличные от указанных в его уставе, или если будет подтверждено, что его деятельность не согласуется с законом, моралью или нарушает общественный порядок.

Как и в деле Сидиропулоса и Объединенной коммунистической партии Турции, «15-летнее правило» является несоразмерным ограничением прав в соответствии со статьей 9(1), которое не является необходимым в России или любом другом «демократическом обществе». Закон 1997 года и так предоставляет обширные, если не чрезмерные, полномочия местным органам юстиции, позволяющие им, не прибегая к применению «15-летнего правила», осуществлять надзор и контроль (статья 25), отказывать в регистрации (статья 12(1)) или обращаться в суд с заявлением о ликвидации и(или) или запрещении деятельности (статья 14(1) и 14(3)) религиозной организации, подозреваемой в осуществлении незаконной деятельности. Этот принцип заведомо применяется к церкви-заявителю, которую суды не подозревали в осуществлении неправомерных целей.

Соответственно, оспариваемое положение закона никак не отражает «настоятельной социальной потребности» и является несоразмерным ограничением прав объединения, которое не является необходимым в демократическом обществе. Таким образом, имело место нарушение статьи 9 в свете статьи 11.

Б. Нарушение статьи 14

Хотя Суд и не задавал вопрос Российским властям о нарушениях статьи 14, в п.6 объяснения (разделы 2 и 3) Правительство утверждает следующее:

Предусмотренная процедура приобретения статуса юридического лица в форме местной религиозной организации… распространяется на лиц любого вероисповедания.

В жалобе заявитель оспаривает применяемые законодательные нормы, поскольку какие-либо дискриминационные действия со стороны властей фактически отсутствуют.

Однако Суд никогда не исключал того, что то или иное положение закона может быть признано полностью противоречащим статье 14 Конвенции (см. дело Тлимменос против Греции [GC], 6 April 2000, ECHR 2000-IV, §§ 48, 49; Шасану и другие против Франции [GC], 29 April 1999, ECHR 1999-III, §§ 120, 121). Как указано в основной жалобе в Суд, заявители обжалуют дискриминационное действие в соответствии со статьей 14, представляющее собой несоразмерную обязанность, накладываемую «15-летним правилом» на вновь образованные религиозные общины, не принадлежащие к «традиционным религиям» в России.

Неоправданные дискриминационные последствия применения «15-летнего правила» были косвенно признаны в судебной практике России. В деле Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская церковь Прославления» Конституционный суд РФ постановил, что применение «15-летнего правила» к религиозным организациям, созданным до вступления в силу указанного закона, [6] нарушает принцип «юридического равенства» в осуществлении конституционных прав:

…свобода вероисповедания предполагает свободу создания религиозных объединений и свободу их деятельности на основе принципа юридического равенства…

При таких обстоятельствах законодатель не мог лишить определенную часть учрежденных и обладающих полной правоспособностью религиозных организаций возможности пользоваться уже принадлежавшими им правами на том лишь основании, что они не имеют подтверждения о пятнадцатилетнем сроке существования. Применительно к ранее созданным религиозным организациям это было бы несовместимо с принципом равенства, конкретизированным в статьях 13 (часть 4), 14 (часть 2) и 19 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, и явилось бы недопустимым ограничением свободы вероисповедания (статья 28), а также свободы учреждения и деятельности общественных объединений (статья 30).

Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации указал на дискриминационные последствия применения «15-летнего правила» к вновь регистрируемым религиозным организациям:

…ряд положений закона устанавливает нормы, по сути ведущие к дискриминации отдельных конфессий на практике.

В соответствии со статьей 7(1) Закона, в отличие от религиозных [организаций] религиозные группы не подлежат государственной регистрации и не обладают правами юридического лица.

Отнюдь неслучаен тот факт, что исследование подготовительных материалов показывает, что Закон 1997 года был в первую очередь принят из-за того, что позволял привнести эти дискриминационные последствия. Примечательно в этом отношении высказывание В.И. Зоркальцева, председателя Комитета Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций (отвечавшего за составление Закона 1997 года) как раз перед голосованием в Парламенте за принятие Закона 1997 года:

Хотелось бы все-таки напомнить вам о том, в чем же суть этого закона: закон остановит религиозную экспансию в России, он задержит развитие тоталитарных сект, ограничит деятельность иностранных миссионеров и в то же самое время создаст условия для деятельности наших традиционных религий и конфессий… Мы уверены, что применение этого закона на практике поможет разрешить проблемы, с которыми столкнулось наше общество, государство и [Русская православная] церковь… Я бы хотел обратить ваше внимание на примечательный факт, что все конфессии, представители которых [высказались против отдельных положений закона], имеют штаб-квартиры за рубежом. Я говорю это для тех, кто считает, что наш закон не должен быть принят, и собирается проголосовать против его принятия. Я хочу спросить вас в этой связи: на чьей вы стороне, уважаемые коллеги? [7]

«15-летнее правило» не применяется ни к каким иным видам объединений: ни к политическим, ни к общественным, ни к каким-либо другим. Оно применяется исключительно к религиозным организациям. Его применение не преследует никакой законной цели и имеет серьезнейшие разрушительные последствия для вновь созданных религиозных общин. Все это показывает, что истинное содержание, если не замысел, статьи 11(5) как раз таково, как и было заявлено: «остановить религиозную экспансию в России… и в то же самое время создать условия для деятельности… традиционных религий».

Европейский Суд имеет четкую позицию в отношении неодинакового отношения по религиозному признаку. В частности, Суд указал в деле Хоффман против Австрии (29 ноября 2002 года, Series A, № 222, пар. 36):

Несмотря на все возможные аргументы, различное отношение только по признаку религии недопустимо.

Как таковое, применение государством статьи 11(5) Закона 1997 года для того, чтобы отказать церкви-заявителю в предоставлении статуса юридического лица, представляет собой неправомерную дискриминацию в соответствии со статьей 14, что затрагивает ее права и права всех ее членов, гарантированные статьями 9 и 11 Конвенции.

Искренне ваш,

Представитель заявителей

ПРИЛОЖЕНИЯ

Решение Верховного суда Республики Татарстан от 23 мая 2001 года;
Письмо церкви-заявителя от 13 августа 2001 года;
Письмо управления юстиции от 25 сентября 2002 года;
Письмо управления юстиции от 8 января 2003 года;
Определение Верховного суда РФ от 20 июня 2003 года;
Письмо Верховного суда РФ от 30 сентября 2003 года;
Письмо Верховного суда РФ от 11 февраля 2004 года;
Определение Верховного суда Республики Татарстан от 4 сентября 2003 года;
Определение Верховного суда РФ от 18 июня 2004 года;
Определение Верховного суда РФ от 15 октября 2004 года;
Определение Верховного суда РФ от 18 ноября 2004 года;
Решение Нижнекамского городского суда от 26 июня 2003 года;
Определение Верховного суда Республики Татарстан от 18 декабря 2003 года;
Определение Верховного суда Республики Татарстан от 7 мая 2004 года;
Определение Верховного суда РФ от 20 января 2005 года;
Письмо Главного управления Федеральной регистрационной службы Татарстана от 18 февраля 2005 года;
Решение Конституционного суда РФ № 16-П по делу Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская церковь Прославления» от 23 ноября 1999 года;
Определение Челябинского областного суда в деле по жалобе Кожушко против управления юстиции Челябинской области (дело № 4507 от 28 октября 2002 года);
Заключение Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации о проверке соответствия федерального закона «О свободе совести и религиозных объединениях» международно-правовым обязательствам Российской Федерации (от 22 апреля 1999 года);
Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации «О выполнении Россией обязательств, принятых при вступлении в совет Европы» (от 20 мая 2002 года);
Официальный протокол заседания Госдумы Федерального собрания Российской Федерации от 19 сентября 1997 года (Бюллетень Госдумы, К117(259).

[1] См. пар. 14.19 основной жалобы в Суд.

[2] См. пар. 14.21 основной жалобы в Суд.

[3] В соответствии со статьей 336 нового ГПК 2002 года, прокурор, не участвовавший в деле, более не имеет права подавать кассационную жалобу.

[4] Дело Кожушко против Управления юстиции Челябинской области, суд Челябинской области. Дело № 4507, 28 октября 2002 года (Приложение 18).

[5] Номера страниц и разделы из объяснений Правительства, приведенные здесь, взяты из объяснений Правительства на русском языке.

[6] Конституционный суд не рассматривал вопросы применения «15-летнего правила» к вновь регистрируемым религиозным организациям.

[7] Официальный протокол заседания Госдумы Федерального собрания Российской Федерации от 19 сентября 1997 года. Бюллетень Госдумы, К117(259) (Приложение 21).